Царский крестный ход, 1993 г. Как начиналось народное почитание св. Царственных Мучеников

6/19 мая 1993 года исполнилось 125 лет со дня рождения последнего православного Императора Россiи, святого Царя-Мученика Николая Александровича. Родился Он в день св. Иова Многострадального, Книга которого начинается словами: «...был человек этот непорочен, справедлив и богобоязнен и удалялся зла... и был человек этот знаменитее всех сынов Востока» (1.1,3). Книгу эту Государь считал для себя пророческой, но, как оказалось, предсказания ее сбылись не только в Его судьбе, но и в судьбе Русского многострадального народа.

Дни рождений, тезоименитства и другие даты, связанные с Коронованными Особами, назывались в Россiи «Царскими Днями» и отмечались празднично, всенародно: в храмах и на площадях, в городах и селениях, колокольным звоном и искрящимися фейерверками, служением молебнов и народными гуляниями, царскими подарками и общественными подношениями, объединяя русский народ, все сословия общества, все нации, входящие в Россiю, в общем чувстве любви к Государю. Свой последний, земной, день рождения провел Государь в узах, в Екатеринбурге. Вот какую запись под этим числом оставил Он в своем дневнике: «6 мая. Воскресенье. Дожил до 50 лет, даже самому странно! Погода стояла чудная, как на заказ. В 11 1/2 тот же батюшка с диаконом отслужил молебен, что было очень хорошо. Прогулялся с Марией до обеда. Днем посидели час с четвертью в саду, грелись на теплом солнце. Не получаем никаких известий от детей и начинаем сомневаться, выехали ли они из Тобольска?».

Жить оставалось Ему и всей Царской Семье без двух дней два месяца.

Многие десятилетия после революции кроме шельмования и ненависти по отношению к Царской Династии большевики ничего не допускали, старательно поддерживая самые гнусные мифы, оправдывающие тем самым совершенное злодеяние цареубийства. Но зло безконечно не может править мiром, тайное становится явным, истина побеждает ложь.

Празднование 125-летия Императора началось молебном под сенью временной деревянной часовни, у закладного камня храма Христа Спасителя, Акафистом иконе Божiей Матери «Державной». Службу правили десять-пятнадцать иеромонахов и священников, еще часть духовенства находилась и среди молящихся, которых, как казалось поначалу, было не так уж много. Но высоко и звонко возносилась молитва, выводимая хором и подхваченная молящимися: «Радуйся, россiйскiя страны покров и утверждение: Радуйся, от нашествия иноплеменных избавление: Радуйся, сущих в пленении освобождение: Радуйся, от глада и болезней наше спасение: Радуйся, Матерь Божiя Державная, Заступнице усердная рода христианского» (Икос, 10). Неподалеку несколько милиционеров, греясь на солнышке, несли охранную службу. Праздник начался скромно, почти по-домашнему.

Отслужив Акафист «Державной», помолившись Царю-Мученику, пропели тропари и несколько раз «Святый Царю-Мучениче Николае, моли Бога о нас!».

— «Христосъ Воскресе!» — трижды воскликнул настоятель о. Владимир Ригин.

«Воистину Воскресе!» — ответили богомольцы, и с пением «Христос Воскресе из мертвых...», со славословиями Спасителю, Богородице, Святому Царю-Мученику, Крестным ходом двинулись по Волхонке в направлении Красной площади.

Москва, будто умывшаяся, на редкость выглядела красиво, празднично, благостно. Грело по-весеннему ласковое солнышко, свежая молодая листва деревьев, цветы и зелень газонов как бы обрамляли яркие иконы, красные хоругви, черно-золотисто-белые флаги; двуглавые орлы и царские короны, расшитые по бархату штандартов разноцветными камнями и переливающимся бисером, горели в лучах небесного светила. Плыли по московским улицам святые иконы, храмовые и домашние: «Спаситель», «Державная», «Георгий Победоносец», «Святые Царские Мученики», «Святой Царь-Мученик Николай»... И над городом, преодолевая шум проносящихся машин, торжествовал православный гимн «Боже, Царя храни!».

А народ все прибывал, и Крестный ход прирастал вливавшимися в него богомольцами... «Святый Царю-Мучениче Николае, моли Бога о нас!» — как покаяние перед распятым Государем вырывалась из душ наша молитва: за совершенное 75 лет назад цареубийство, за расправу над Православным Царем, за уничтожение Самодержавной Монархии, за убийство Помазанника Божия, за расправу над Православной Семьей, безвинными, беззащитными детьми. За поругание Святой Руси. Покаяние в том, что поругание это совершалось все 75 лет, продолжается и поныне. По прошествии прожитых десятилетий — потерь, страданий, унижений — начинаешь понимать, чем обернулась та вселенская трагедия, прогремевшая тогда ночью в Ипатьевском доме в Екатеринбурге. Господь за грехи неверия народа попустил ему совершить по наущению диавола невиданное в истории человечества по своему злодейству преступление. «Совлек с меня славу мою и снял венец с головы моей…Покинули меня близкие мои, и знакомые мои забыли меня. Пришлые в доме моем и служанки мои чужим считают меня; посторонним стал я в глазах их» (Иов, 19:9, 14:15).

Господи, когда же мы проснемся, когда осознаем, что произошло 75 лет назад? Ведь мы и сегодня живем так, будто ничего не совершилось, будто сегодняшняя реальность — это нормальная, естественная реальность, другой будто в Россiи не было и быть не должно. Душа народная страдает от кровоточащих ран, гноящихся язв, от тяжелейшего болезненного духовного кризиса, а народ наш все еще не пытается понять, в чем же причина болезни. «Душе моя, душе моя, востани, что спиши?» (Покаянный канон св. Андрея Критского, конд., гл.6). Народ сегодня изнемогает все больше и больше, на глазах происходит агония государственной законности, все резче материальное обнищание именно тех сословий общества, которые восприняли от своих исторических предков заповедь жить по законам совести: не убий, не укради, не возжелай... Обнищание произошло всех корневых слоев нации, которые даже под угрозой физического вымирания, не могут отречься от моральных и нравственных устоев, не могут переступить запретное ради собственного благополучия.

Жизненное состояние нации, которое включает в себя и материальные ресурсы, и душевно-психическое самочувствие, становится все тяжелей. Сегодняшний день во многом поразительно напоминает первые годы совдепии, когда банда большевиков, с попустительства Временного правительства, захватила власть и творила произвол, «приватизируя» частную собственность, русские национальные реликвии, государственные ценности, многовековую культуру, православное народное образование, церковную недвижимость... «Приватизируя» духовные святыни, душу и жизнь человеческую… Все это безстыже и безнаказанно грабя, уничтожая, перекачивая за границу, отдавая на глумление пришлым иноверцам, кидая в свой карман, на свою потребу, ублажая свою убогую душу, удовлетворяя низменные инстинкты и варварские похоти, «перестраивая» под свою вавилонскую модель Великую Россiю. И называлось все это процессом демократизации общества, построением свободного государства — словами, весьма почитаемыми антихристом ВИЛом. И сегодня наш народ, русский человек также беззащитен перед этой правящей ненасытной кликой — антинародной, демонократической властью, возглавляемой президентом-масоном.

Святый Царю-Мучениче Николае, прости нас за то, что принудили Тебя к отречению от Престола! Да, совершили это высшие круги общества, но ведь, и они русские люди, часть русского народа. Прости за арест, за унизительное заключение под стражу, за позорные подозрения в измене Россiи, за оскорбления и издевательства, за каббалистическое убийство врагами Христа Тебя и Твоей Семьи. «Они пришли ко мне, как сквозь широкий пролом; с шумом бросились на меня. Ужасы устремились на меня; как ветер развеялось величие мое, и счастье мое унеслось как облако. И ныне изливается душа моя во мне: дни скорби объяли меня. Враг мой будет, как нечестивец, и восстающий на меня, как беззаконник» (Иов, 30:14-16; 27:7). Арестовывали — высшие круги, расстреливали — низшие, отребье. Одни вдохновляли, другие поощряли, третьи отстранились, бездействовали, четвертые — исполняли... Что ж, с Лениным, Свердловым, Троцким, Белобородовым, Юровским, Голощекиным все понятно. Это «те, которых отцов я не согласился бы поместить с псами стад моих... Люди отверженные, люди без имени, отребье земли!» (Иов,30. 1,8). А как быть с людьми русскими, носителями голубых кровей?
Нет, ни Вел. Князья Николай Николаевич и Кирилл Владимирович, ни князь Голицын, ни Родзянко, ни Шульгин, ни Керенский непосредственно в расстреле Царской Семьи не участвовали, в Ипатьевском доме их не было. Но разве не они проторили туда дорогу, разве не они отдали Царскую Семью в руки сатанинских палачей? Интересно, считали ли они себя неверующими, неправославными, причисляли ли себя к богоборцам, уничтожая Православную Монархию, свергая с трона Помазанника Божiя, разрушая устройство Россiйского Государства, данное народу от Бога? А теперь некоторые потомки их, даже не раскаявшись за деяния своих предков, ничтоже сумняшеся, ломятся на Царскiй Престол, на пастырское окормление нашего народа. Опять новый эксперимент над Россiей?

Известно, что в расстреле Царской Семьи в большей степени участвовали нерусские люди, инородцы: евреи, латыши, венгры, хотя руку приложили и русские иуды. «Но почему же тогда грех цареубийства лежит на русском народе?» — возмущенно возражают по этому поводу многие. Давайте вспомним: Христа убивали не иудеи, а римские легионеры, и окончательное решение казнить или миловать мог вынести только римский прокуратор. Но Синедрион, первосвященники, не имея юридического права осуществить казнь, все же именно они вынесли смертный приговор Спасителю. Еврейский народ непосредственно Христа не распинал, но Его казни, Его крови, Его смерти требовал он, а не римляне. И предал Христа в руки римской стражи — иудей. И не римляне, а евреи, обманутые первосвященниками, кричали в дьявольской одержимости: «Распни, распни Его! Кровь Его на нас и на детях наших!».

Преступление, совершенное над Государем, документы того времени, свидетельства очевидцев, — многое говорит не в пользу русского народа: и отречению радовались, и красные банты носили, и суда над Ним требовали, вплоть до смертного приговора. И Церковь не подала своего голоса в защиту Помазанника Божiя, при ее молчании разворачивалась эта кровавая вакханалия над Царственными Узниками. Накануне казни святый отрок Алексий, — Цесаревичу было тогда неполных 14 лет! — предчувствуя готовящуюся расправу, сказал: «Если будут убивать, то хотя бы не мучили...». Сначала Россiя, Русский народ распял своего Царя, потом вторично — Господа нашего Iисуса Христа, взорвав храмы, выбросив святые иконы, надругавшись над святыми мощами...

Многие из Русского народа, до Государя и после, отдали свои жизни, став мучениками за веру. Искупил ли Русский народ совершенное злодеяние? Опять же ответ в Евангелии: многие из Апостолов, первомучеников христианских, из евреев отдали свои жизни за Христа. Но все равно евреи не были освобождены их кровью от греха, не были прощены, потому что они же и казнили верующих, потому что еврейский народ как народ не признал Iисуса Христа Богом, Спасителем, Мессией.
В Чине крещения в Православную веру евреев, где канонически изложено «Како подобает приимати приходящих от жидов к правей вере христианстей», есть такое место. Священник вопрошает: «Отрицаешися от всего зловерия иудеев, и от всех хулений их, яже на Спасителя нашего Iисуса, Сына Божiя, на Пречистую Матерь Его и святыя Его, и проклинаний, яко лживыя, богопротивных и душепагубных?.. Отрицаешися ли богопротивных учений, яже иудейстии раввини и в книзе, нарицаемей Талмуд, и во иных древних и новых писаниях изложиша?..». И крещаемый еврей, трижды восклицая, заверяет: «Отрицаюся!». Римляне казнили, а на римском народе — за исключением исполнителей казни — нет греха за распятие Господа (Символ Веры: «распятый... при Понтийстем Пилате»), а на еврейском есть, и только при крещении в православную веру, совершив покаяние, еврей лично освобождается от греха, тяготеющего на его народе.

Я ни в коем случае не утверждаю, что мiровое жидо-масонство, в исполнении замысла которого сознательно участвовали евреи-комиссары, осуществившие каббалистическое убийство, не несет на себе смертного греха. За это они прокляты Богом и нашим народом до скончания века. Но нам спасительнее обернуть очи свои на себя, потому важнее понять, что произойти это могло только по маловерию русского народа, отдавшего своего православного Царя на поругание сатанинским силам. Сами русские отправили Государя на казнь, которую совершили большевики, евреи. И потому прежде всего на нашем народе лежит совершившийся грех цареубийства, убийства Помазанника Божiя. Он тяготеет над нашим народом до сих пор, народом, отдавшим на разграбление наши православные святыни, отдавшим Царский Престол банде жидомасонов. Потому мы и страдаем от нашествия иноверцев, жидовского пленения, уничтожения национального генофонда. Нынешняя власть демонократов — прямая преемница большевиков: Ленин убил православного Царя, Ельцин взорвал Ипатьевский дом — место мученичества, политое кровью за веру Христову, тем самым ставшее храмом, домом молитвы, — святое для каждого православного человека. Правят в разное время, и своим партиям начертывают они разные аббревиатуры и псевдонимы, а почерк у них абсолютно одинаковый — анти-русский, анти-православный.

В чем же может быть наше покаяние? Прежде всего — в церковном прославлении Царя и Царской Семьи, в признании Его искупительной жертвы, которую Государь принес за свой народ, в признании Царя мучеником за веру Христову, в прославлении Его мученического подвига на все времена и по всей земле, где стоит Церковь Христова.

Сегодня, оглядываясь на свою 75-летнюю историю большевистского пленения, мы себя как народ очень жалеем, и есть для слез и печали все основания: сколько претерпели, сколько пострадали! И потери эти не только продолжаются по сей день, но умножаются страдания наши, на убыль не идут: морально разлагается, пьянствует, развращается, интеллектуально и духовно деградирует, наконец, просто физически вымирает наш народ. Но ведь если вдуматься в то, что совершено в июльскую ночь 18-го года, то иначе и быть не могло, нынешняя расплата закономерна. Русский человек тысячу лет отдавал свою жизнь за Веру, Царя и Отечество. Все эти тысячу лет он следовал заповеди Христовой об устройстве государства, подчинении Царю как Помазаннику Божiю, как Отцу земному своего народа, как Предстоятелю пред Господом за свой народ. По сути в 17-м году народ наш от этой триады отрекся: от Христа, от православного Царя, от православного Отечества. Он заменил православную веру верой в марксизм-ленинизм, православного Царя — диктатором большевиком-интернационалистом, русскую историческую государственность, православную монархию — иудейско-масонскими совдепами, богопротивным устроением государства. Потому что самое первое, погибельное для себя, что он совершил: заменил православную веру во Христа водружением идола-богоборца и поклонением ему. Ради страха иудейска отрекся от всего того, что оправдывало путь его исторического развития, наделяло смыслом его назначение на земле, давало силы укрепления и приумножения народа.

Сегодня разными способами внедряется в православное сознание, что боль за Россiю, движение за восстановление монархии — это политика, что православным мiрянам политикой заниматься не нужно, вредно, а священникам даже запретно. Разве любовь к своему Отечеству, отстаивание прав Русского народа — это всего лишь политика? Разве чувство гражданства не поощрялось Православной Церковью, не произрастало на православных ценностях? Разве Апп. Петр и Павел - первые православные монархисты, заложившие основы христианского учения о власти, - в своих посланиях не говорили о том, что такое власть от Бога? Разве деяния прп. Сергия Радонежского и свт. Гермогена, учение свт. Филарета, митрополита Московского о православном государстве — это всего лишь политика? Нет, вопрос православной монархiи в Россiи — это вопрос более мистический, нежели юридический. В Россiи власть всегда стояла на любви о Господе народа и Государя. Когда же эта духовная связь разрушалась, по вине одной из сторон, государство теряло свою силу, заболевало. Держава падала под натиском агарянских нашествий. Помнит история наша Смутное время, и запомнили мы хорошо его причины. В той же области лежит и смута 17-го года, когда произошло предательство народом своего Государя, которое завершилось самопожирающей братоубийственной войной, кровавой многомиллионной бойней народа, совершавшейся евреями-комиссарами десятки лет. Нельзя Россiи без Православiя, без Самодержавной Монархiи, погибает!

«Митр. Владимир, как лучший святитель, убитый большевиками первым из иерархов, говаривал нам: «Священник не монархист не достоин стоять у Св. Престола, священник республиканец — всегда маловерен. Монарх призван на власть Богом, президент получает власть от гордыни народной; монарх силен исполнением заповедей Божiих, президент держится у власти угождением толпе; монарх ведет верноподданных к Богу; президент отводит избравших его от Бога”. Долгий опыт нашей страдальческой жизни искренне говорит Аминь этим золотым словам незабвенных святителей Русской Церкви...», — написано в 1926 году о. Владимиром Востоковым в статье «Когда Желябовы смеются — Россiя плачет». Немаловажно заметить, что это позиция иерарха, потерпевшего от Императрицы, но не поставившего свою незаслуженную обиду выше понимания святости монархии и выше своей любви о Господе к Императорской Чете. Можно добавить также, что по прошествии нескольких десятилетий — еще более продливших «долгий опыт нашей страдальческой жизни», которой, как думается, пока не предвидится конца, — в наши дни, когда впервые за всю историю Россiи установилась президентская, власть, власть, абсолютно чуждая православным традициям и менталитету русского народа, — мы познали, насколько точным оказалось определение природы власти от Бога и по попущению Бога, данное священномучеником-митрополитом. Ведь при нем даже и в дурном сне не мог привидеться такой словесный уродливый кентавр, как «президент России». Чушь, наваждение какое-то! О том, что такое Помазанник Божiй, Царь, монархiя, говорит Библiя, закрепляют Правила Святых Канонов, размышляют святые отцы Церкви, в том числе свят. Филарет Московский (Дроздов), св. прав. Иоанн Кронштадский, свят. Иоанн Шанхайский (Максимович) и другие святые Отцы, православные богословы, писатели. Однако сегодня наше Священноначалие, духовенство не разъясняют народу, чем являлась Самодержавная Монархiя для Россiи, что такое государственная власть и чему она должна служить, оговариваясь, если затрагивается этот вопрос, что Церковь находится вне политики и над всеми политическими течениями и партиями. Нет, Православная Монархiя — это не партия, не политика, это заповедь Божiя по устройству Русского государства, данная целому народу.

…Молитвы Крестного хода несли в себе плач и сокрушение сердец по всему тому, что мы безвозвратно утеряли, от чего отказались, заменив на большевистско-демократическую гуманитарную чечевичную похлебку. Демократическая развязно-свободная пресса со злорадной издевкой называет сегодняшний развал государства, происходящие процессы распада и уничтожения народа «пост-империей». Нет, господа, опять вас подвело незнание русской истории, отсутствие чувства сопричастности к народу: «пост-империя» началась не сегодня, а намного раньше, в марте 17-го года, на следующий день после вырванного у Государя отречения от Престола. Утверждают, доказывают, что Николай Александрович был слабым правителем. Но ведь посмотрите, благодаря трудам и заботам о Россiи Его и Династии Романовых, созданное ими Государство продержалось без них еще 75 лет (!), вопреки тому, что большевики зверски его терзали и кромсали, превратив Россiю, предварительно лишив ее монархической души, в полицейское государство. А сегодня уже финал этой «пост-империи», в которой мы существуем, отверженные благодати Божiей, на собственной территории как в плену, в собственной стране безправные и беззащитные, страдая от нашествия варваров, поощряемых марионеточной антинародной властью.

Господи, помоги нам, не оставь нас немощных и беззащитных, спаси и сохрани наших детей! Святый Царю-Мучениче Николае, моли Бога о нас!.. Во время богослужения, особенно когда батюшки окропляли нас святой водой, казалось, что это капли крови Государя падают на нас с Небес. Это Царь-Мученик орошает своей кровью наши души, чтобы придать нам, своим подданным силы, терпения, мужества, стойкости, укрепить веру о спасении Руси христианской, спасении в Боге русского народа. «Зло, которое сейчас в мiре, будет еще сильнее, но не зло победит зло, а только любовь...», — слышались слова из Его Завещания, проступавшие сквозь возносимые к Нему молитвы.
Крестный ход подошел к Красной площади со стороны храма Василия Блаженного, чтобы под иконами и хоругвями пройти по ней к храму-часовне иконы Божией Матери Казанской. Но здесь, на Васильевском спуске Крестный ход неожиданно натолкнулся на заграждения и плотную цепь милиции. Православных к храму Василия Блаженного, на Красную площадь не пропустили. Однако за заграждениями, куда нам попасть оказалось запретным, стояла толпа, заранее собравшихся, любопытствующих зрителей, корреспондентов, с фото- и кинокамерами, среди которых были и иностранцы. Оказывается, на Красную площадь со съемочной аппаратурой можно, а с иконами — ни в коем случае! Мы пропели «Христос Воскресе из мертвых...» и, ведомые духовенством, крестным ходом двинулись дальше, в обход заграждений, по Благовещенскому переулку. Но там открылась картина еще более выразительная: за ограждениями, помимо милиционеров, стояли грузовики с опрокинутыми бортами, платформы которых были набиты людьми с кинокамерами. Их объективы были хищно направлены прямо на идущий Крестный ход. Так и чувствовалось, что те, за ограждениями, ждут: что-то будет дальше? Улица была набита людьми, легковыми автомобилями, микроавтобусами с занавешенными окнами, грузовиками, кругом стояло и сидело огромное количество людей с нерусским выражением лица. Милиционеры, военные, чуть подальше в глубину просматривались оммоновцы. Видно было, что к нашей встрече основательно и заранее власти подготовились. Пропев святые молитвы, вновь заботливо окропленные святой водой, мы двинулись дальше, выйдя с Никольской к храму-часовне Казанской Божiей Матери. Слава Богу, хоть она была доступна! Из всей Красной площади власти отвели для молитвы только это небольшое пространство: между зданием ГУМа и плотными ограждениями, тянущимися от угла ГУМа, — через пролом, где когда-то стояла Иверская часовня и были ворота, — и опоясывающими Исторический музей. На этом небольшом пространстве, теснимые со всех сторон, несколько тысяч людей отслужили молебен Божiей Матери, Спасителю, Царю-Мученику. Со мной рядом пожилая женщина-простолюдинка все это время простояла на коленях прямо на мостовой, круглящейся булыжником. Опять нас батюшки после молебна окропили, и Крестный ход двинулся по Манежной площади, мимо Боровицких ворот обратно к часовне Храма Христа Спасителя.

Когда проходили мимо Кремля, Боровицкие ворота были также надежно защищены от верующих заграждениями и милицией. Но за ограждениями всё та же толпа, разумеется, стояла. Сразу стало ясно: раз нас в Кремль не пускают, значит, мы не хасиды. Ведь хасидам властями было позволено безпрепятственно пройти в Кремль и устроить из него сатанинскую синагогу, провести свой шабаш — праздник хануки — в месте, святом для каждого православного. А православным — с иконами, хоругвями, крестами и святой водой — под угрозой ареста и расправы — запретили! Перед воротами, закрывая проход, стояла «Волга», из которой кэгэбэшный чин что-то шепотом передавал по рации.

— С кем переговоры-то ведут? — послышалась рядом со мной реплика.

— Да, небось, с самим сатаной, ишь как нас боятся, инструкции у него просят, как христиан в Кремль не пускать! — пошутил кто-то в ответ.

Крестный ход молитвенно двигался по направлению к Волхонке, а мне вспомнилось, что после избрания Патриарха Тихона тоже не пустили в Кремль, и он вместе с народом крестным ходом трижды его обошел. А вот как описывал этот крестный ход в мае 1918 года очевидец.
«Единственный раз я видел Патриарха Тихона в Москве, в мае 1918 года, наКрасной площади у Исторического музея. Было тепло, почти жарко. Мы только что, в огромном крестном ходе обошли Москву. От храма Спасителя со всех концов шли новые и новые толпы, сливались золотой рекой с иконами, крестами, двигались по родным и так намученным сейчас местам. Мы не могли войти в Кремль. Но все наши «полки» собрались на Красной площади, и тут, в сотнях хоругвей и икон, риз, облачении, митр, крестов и панагий воочию видна древняя слава Москвы — церковная ее слава.
Патриарх, в митре, опираясь на посох, окруженный высшим духовенством, стоял на углу Исторического музея, против Никольских ворот... он благословлял проходивших. И неотразимо вызывал в памяти образ Николая Угодника, деревенского русского святого. А со стен, из-за зубцов Кремля, жадными глазами следили люди в остроконечных шлемах, в большинстве инородцы. Недобрые молнии летели оттуда. Пожалуй, это походило на известную сцену «Ада» — Данте и Вергилий пред стенами адского города Дитэ: «Я увидел над вратами более тысячи/ Тех, кто дождем скатились с неба»... Во всяком случае, на одной стороне была круглота, стройность и мирность, на другой колючесть и озлобленность, безпокойство. Положительно казалось, что вооруженные солдаты за стенами, со своими ружьями и пулеметами, боятся безоружной толпы перед закрытыми воротами. Так ясно в этот день врезались два мiра: мiр Креста и мiр каббалистической звезды. Они стояли рядом. Но стена их разделяла. Разделяла их непримиримость, и не в эти ли жаркие часы восемнадцатого года вступал Патриарх Тихон, русский святитель в золотой митре и с мужицкой бородой, в ослепительный майский день благословлявший народ на Красной площади — не тут ли начинал он последние самые тяжкие годы борьбы за свой Крест, за Церковь, за Христа?.. Через два с небольшим месяца после его избрания пало Временное правительство. Начался большевизм. Началась власть безпредельно ненавидевшая христианство. Власть, в которой соединились все отравы, яды, вся озлобленность и все подполье прежняго. Все наслаждение разрушения, весь дикий разгул дикой души, все Разины и Пугачевы, все иноверческое и разноплеменное, и косоглазое, косноязычное. В руках одних — пушки и пулеметы, ружья, ярость молодых зверей, свирепость внуков Чингисхана. У других — ряса и крест. У одних безумный порыв просто уничтожить христианство, у других никаких средств защиты кроме все того-же креста».
А в жарком мае 1993 года были обычные милиционеры: время сделало уже свое дело, им не понадобилось прятаться за кремлевские стены, не пришлось скрываться, они уже, вскормленные властью, ничего не боялись. Те богоборцы еще чувствовали свою зыбкость, незаконность, что они здесь непрошеные гости, захватчики, посягающее на чужое. Эти, в результате атеистических лихолетий, чувствовали себя уже уверенно, хозяевами, охранниками власти, отстаивающей безбожные законы. И физиономии у них были русские. Это были русские парни, которые выступали против своего — русского, православного народа, против веры своих дедов и матерей, против своей духовной, национальной истории. Страшно за них, страшно за народ! Они были готовы выполнить любой приказ. А как же призывы демократов, что армия, милиция не будут выступать против своего народа? Очередной демократический блеф! Первое мая, когда на Гагаринской площади стены домов омыли кровью демонстрантов, могли повторить и в этот день. Видя их, я испытывала два противоположных чувства: сначала ненависть, потом жалость. Ненависть как к врагам, как к оккупантам. А жалость от мысли: вот уж, действительно, не ведают, что творят. Это было заметно по их глазам, ничего не видящим перед собой, по лицам, ничего не чувствующим. Они двигались, как роботы, не осознавая, что перед ними их кровные соотечественники. Они не понимают, что участвуют, с подачи антинародного правительства, в до сих пор продолжающемся злодеянии, в надругательстве над верой, Россiей. Преграждая путь Крестному ходу, выступают против Бога, становясь оплотом богоборческих сил. Ведь они молодые парни, что же их ждет впереди? Что они готовят своим матерям, женам, детям, внукам? Жизнь безправной наемной силы? Вечных, вырождающихся животных-рабов? Почему хасидам русская милиция не перегородила вход в Кремль, когда они решили отпраздновать в святом для православного сердца месте свою хануку, а русским православным перегородила? И ведь не хасиды, а свои же, русские, в теле которых генетически течет православная кровь перегородили русским православным путь в Кремль? Почему на Красную площадь ельцинским демократам и бесноватым рокерам можно, а православным патриотам нельзя? И ведь не для митингов и демонстраций, не для порно-рок-шоу-бизнес-вакханалии-шабаша-богохульства-святотатства, а для православного богослужения, для вознесения молитв Iисусу Христу, Богородице, Святому Царю-Мученику! Оказалось, этого-то как раз и нельзя, ни в коем случае! Кого боятся, чего боятся? Человек, несущий икону, не может одновременно держать камень за пазухой. Или икона в руках молящегося христианина гораздо страшнее вооруженного преступника? Кто же боится Бога? Бесы. Тогда все понятно, тогда правильно делают, что боятся, чувствуют, что чужое место занимают, что неправедно власть захватили. Но Суд Божiй еще страшней! Почему президенту одна часть граждан, без роду и веры явившихся в Россiю неведомо откуда, — угодна и ей позволительно всё и вся, а другая, коренная нация, основа народа — пугающе ненавистна? Все, что исторически чужеродно русской нации, то президенту по сердцу, это для него свое, родное, желанное и всячески поддерживается.

Вечером по ТВ показали сюжет, довольно ловко подтасовав происшедшее: ограждения ни разу не попали в кадр, а диктор с теплой доброжелательностью в голосе, сообщил, что Крестный ход охраняла милиция (оказывается, их присутствие было вызвано заботой о молящихся, а мне и многим другим молитвенникам показалось наоборот!), что все прошло мирно, без инцидентов. Но благодаря Кому, об этом знают только очевидцы. Господь не попустил с нами расправиться — сколько раз нас батюшки окропляли святой водой! — вот и охранил мир нашей души Своею благодатью, защитил от готовой сорваться в любой момент непоправимой беды. Может, и этих слепых парней пожалел, уберег их души, не дав им запачкаться русской христианской кровью?!

Однако Крестный ход обнажил не только проблемы внешние, но и проблемы внутренние, церковные. Мне хорошо запомнился облик молящихся: много пожилых людей, простого, бедно одетого трудового народа — самого широкого простонародного сословия. Много было интеллигентных лиц, но это была простая, безправная интеллигенция, не облеченная властью, положением, материальным избытком. Не было, уже ставших обязательным на богослужениях, представителей светского официоза — «одной ветви власти», «другой ветви власти»... — якобы верующих чиновников, стоящих со скрещенными над коленками под животом руками, ни разу ни осенивших своего лба. Не было, народившегося в последние два-три года, «православного бомонда», по-православному скромно увешанного бриллиантами и надменно держащегося в стороне от "плебейской публики". И духовенство здесь было на уровне простых приходских священников, причем модных московских интеллектуалов в шелковых рясах, картинно позирующих с кадилами перед вездесущими камерами, тоже не было. К сожалению, не было Патриарха, не было даже епископа. Оказалось, что в это время в Манеже проходило открытие выставки «Последний император», которую освящал Патриарх. Там-то как раз весь «свет» и был представлен, который затем провел свой «дворянский» съезд. Все это замечательно, нужно, полезно. Нужны выставки, посвященные жизни и деятельности нашего Государя-Мученика. Нужно, необходимо восстанавливать традиционные для исторической Россiи сословия. Но почему это надо противопоставлять, проводить одновременно с церковным празднованием? Ведь это был исторический день и исторический час, когда впервые за 75 лет Царю-Мученику открыто воздавалось молитвенное славословие как святому предстоятелю пред Богом за наш многогрешный Русскiй народ, за нашу многострадальную Россiю. Еще вчера, а раньше и это было под запретом, можно было только отслужить панихиду по Царю и Царской Семье, помолиться о упокоении их душ и пропеть вечную память. А сегодня простой московский русский люд собрался, чтобы вознести молитвы нашему святому Царю-Батюшке. И неужели открытие выставки в такой день — любой, самой лучшей и самой необходимой, — «первее» богослужения в храме в Его честь? В конце концов, светские мероприятия могли достойно продолжить этот праздник, а не заменить богослужение, без которого и память о Царе, и культурные события, связанные с Ним, становятся секуляризованными. И то, что не было православного бомонда, властей светских-советских и церковно-советских, а пришел добровольно, не себя показать, а по любви к Государю, простой московский люд, атмосфера была молитвенной, а не постановочной, было богослужение, а не спектакль. И в том, как прошел этот исторический Крестный ход, виделась Божiя промыслительность, ибо четко обозначилась здесь одна из серьезнейших проблем, созревших в православной среде.

За историю Православiя в Россiи было два церковных раскола: в 17-м веке и в 17-м году. Сейчас среди православного народа идет раскол третий. Нет, не с Зарубежной Церковью, который произошел давно по воле большевиков-коммунистов, а раскол сейчас, здесь у нас, в Россiи, во всяком случае в Москве. Казалось бы, о каком расколе может идти речь: мы все ходим в одни и те же храмы и причащаемся у священников, входящих в клир Московского Патриархата? Да, но этот раскол не явный, почти неуловимый, я назвала бы его «ползущим расколом». Во-первых, идет разъединение по принципу разделения духовенства на патриотов и демократов. Можно было бы назвать приходы, несущие те или иные характерные черты. Но патриотическая направленность как духовенства, так и мiрян почему-то не только не приветствуется, а даже сурово осуждается. Ну а как же мы тогда, православные русские, сможем отстоять и сохранить свою самобытность, нацию, к чему нас, с другой стороны, декларативно призывают? Помню, как один модный интеллектуальный московский священник испугался, что его прихожане подумают, что он монархист. А другой священник, его единомышленник поучал, что не надо, мол, говорить «русскiй», надо говорить «православный», потому что национальность никакого отношения к вере не имеет. Я возразила: даже очень имеет, недаром, наша Церковь называется Русской Церковью. При всех своих тяжелейших грехах и падениях именно Русскiй народ, а не какой-либо другой, сохранил Православие в Россiи, а теперь он не причем?! Русская нация — это чаша, которая сохранила вино Православия, а теперь, когда стало безопасно ходить в храмы, оказалось, что это не имеет никакого значения?..

Идет раскол по признаку традиционно верующих и недавно обращенных от иудеев, которые только вчера пришли в Православие и, не пройдя через «Чин крещения от жидов», уже с порога начинают с негодованием обвинять русских православных в антисемитизме, шовинизме и т.д. И оказывается, что для только что обращенных неофитов их внешние собратья по крови гораздо ближе, дороже, роднее, понятнее, чем братья по вере, внутри церковной ограды, православные русские. Почему это так — это уже отдельная тема. Но нам, русским, приходится с обвинениями в анти¬семитизме сталкиваться не только от внешних, но и от руководителей внутренних, что гораздо больнее и серьезнее.
Идет водораздел и по сословному признаку: на чистую и нечистую публику, на смердов и избранных, приближенных и пренебрегаемых. Только в отличие от избранности Господом, здесь срабатывают другие принци¬пы: деление на сильных мiра сего, в шелковых рясах и платьях, имею¬щих материальное благополучие и власть, и на простой московский народ, не имеющий ни власти, ни работы, ни копейки за душой на завтрашний день, ненужный благополучным священникам, не находящий сочувствия у архиереев. Но все равно любящий Бога, а не себя в Боге, ищущий в вере богатство духовное, а не материальное, не мыслящий себя без пра¬вославной веры, а не требующий за свою веру наград и почестей. Каза¬лось бы, водораздел идет по сословному признаку как среди духовен¬ства, так и мiрян, а на самом деле по духовному. Деление просматривается в наши дни четкое: на православных и иудео-христиан, полюбивших православие за то золото, которое сегодня потекло в храмы, и потому пытающихся приспособить догматы Православия под свои представления, сделать веру удобной для себя, брать в ней только то, что не помеша¬ет душевному комфорту, совмещать заповеди блаженства и благополучную — для души и тела — жизнь.

Господи, помоги нам! Упаси нас от тех, кто прикидывается верующим, прикидывается нашим братом, а на самом деле не любит наш народ и не причисляет себя к нему! Боже, если мы до сих пор слепы, духовно омертвели, горделивы, жестокосердны, спесивы, то будем и дальше продолжать пить Чашу Гнева Твоего. Мне кажется, что в этот день — День Рождения нашего Государя, всем, кто пришел помолиться, Господь помогал: помогал на¬шей молитве, нашему малодушию, нашему неверию, духовной немощи, помогал растворить свои души навстречу Господу для покаяния за себя и за наш народ, прошедший по этой земле и живущий на ней сегодня — за страшнейшее зло цареубийства, за тех, кто дозволил поднять руку на Помазанника Божiя, и спасти нас от тех, кто по своим корыстям посягает занять Его Престол в Россiи. Зло творится до сих пор, но, как сказал наш право¬славный Государь, не зло победит, а любовь.

Прп. Серафим Саровский прозорливо предсказал Императору Алек¬сандру I: «Будет некогда Царь, который меня прославит, после чего будет великая смута на Руси, много крови потечет за то, что восста¬нут против этого Царя и Самодержавия, но Бог Царя возвеличит. … В начале царствования сего монарха будут несчастия и беды народные. Будет война неудачная, настанет смута великая внутри государства, отец подымется на сына и брат на брата. Но вторая половина правления будет светлая и жизнь Государя — долговременная». Может быть, в этот день, день 125-летия Государя Императора Николая Александровича, у храма Христа Спасителя, и началась новая вторая половина Его правле¬ния Россiей? «Я слышал о Тебе слухом уха; теперь же мои глаза видят Тебя…» (Иов, 42:5).
Святый Царю-Мучениче, мы верим, что в своем новом, небесном прав¬лении Россiей, предстоя за нее у Престола Божiя, не оставишь нас по молитвам нашим: «Царства земнаго лишение, узы и страдания многоразличныя кротко претерпел еси, свидетельствовав о Христе даже до смерти от жидов, страстотерпче великий, боговенчаный царю Николае, сего ради мученическим венцем на Небесех венча тя с царицею и чады и слугами твоими Христос Бог, Егоже моли помиловати страну Россiйскую и спасти души наша!»

Валентина Сологуб,
1993 г.