Курский монархист хотел спасти арестованного царя Николая II

Имя лидера монархической организации «Союз русского народа» дворянина Николая Евгеньевича Маркова было известно многим в дореволюционной России. Выходец из Щигровского уезда, депутат Государственной думы от Курской губернии, он был ярым сторонником императора Николая II. Когда же грянула Февральская революция и царская семья попала под арест, Марков с единомышленниками пытался спасти самодержца, разработав операцию по вызволению Романовых.

Выбрать преданного человекаПосле Февральской революции и отречения Николая II от престола русские монархисты оказались на нелегальном положении. По воспоминаниям Николая Маркова, также известного, как Марков 2-й, к марту 1917 года «Союз русского народа» был разогнан, часть руководителей отделов организации арестовали либо убили. В это время курянин скрывался в Москве и Петрограде, участвовал в работе подпольной организации, ставившей целью восстановить самодержавие в России.

До августа 1917-го Николай II и его семья находились под арестом в Царском Селе. Марков и единомышленники наладили связь с императором: передали коробку с папиросами, в одной из которых находилась записка. «Мы спрашивали Государя, разрешает ли Он начинать дело восстановления Империи, – вспоминает Марков. – Если разрешает, пусть благословит дело с иконой. В ответ была прислана икона святого Николая Мирликийского Чудотворца с инициалами Государя и Государыни».

В то время Его Величество находился в более-менее приемлемых условиях, жизни государя ничто не угрожало. После июльского восстания в Петрограде Романовых в целях безопасности перевезли в Тобольск. С этого момента монархисты разрабатывают операцию по вызволению семьи. В сентябре 1917 года Марков отправил в Сибирь офицера Крымского полка Николая Седова, чтобы провести разведку, наладить связь с царем. По заверению Маркова, Седов – «человек искренно и глубоко преданный Их Величествам»: «Мы руководствовались началом – выбрать человека преданного, надежного и в то же время без «громкого имени». Седов вполне удовлетворял нашим желаниям». Также в Тобольск должны были ехать братья Раевские, их курировал бывший депутат Госдумы от Курской губернии Владимир Пуришкевич, известный своим участием в убийстве Григория Распутина.

Побег был назначен на начало весны, найден опытный шкипер дальнего плавания, готовый войти на своем корабле в устье Оби и в условленном месте ожидать императорскую семью, которую к месту доставят преданные царю офицеры. Далее шхуна должна была идти к морскому побережью. На время ее движения планировалось оборвать телеграфную связь.

Царская семья в ссылке в Тобольске. Зима 1917 года

Ложь о сочувствующих императору

Монархисты получили от Седова письмо, он сообщил, что прибыл в Тюмень. Тем временем Марков и соратники искали благонадежных офицеров, в итоге удалось собрать отряд в 150 человек. От Седова ждут новостей, но он не выходит на связь. Марков не исключает, что посланник убит.

Находят более-менее благонадежного корнета по фамилии Марков, знакомого с фрейлиной императрицы Анной Вырубовой. Он должен ехать в Тобольск и найти Седова, чтобы действовать вдвоем. Корнет уехал и также пропал на пару месяцев.

В то же время курянин Николай Марков узнал, что в кругах бывшего императорского дома не всем по душе работа монархистов по вызволению Николая II. «Из кружка Вырубовой было дано понять, что мы совершенно напрасно пытаемся установить связи с царской семьей посылкой наших людей; что там на месте работают люди Вырубовой; что мы напрасно путаемся в это дело и неуместным рвением только компрометируем благое дело», – позднее говорил Марков на следствии по убийству царской семьи.

А Седов тем временем устроился к одному из тюменских домовладельцев, пытался «легализовать в профессиональном союзе свое положение чернорабочего». На него вышел корнет Марков. Оба попали под влияние подпоручика Бориса Соловьева – зятя Григория Распутина. Тот возглавлял в Тюмени вырубовскую организацию, занятую обеспечением царской семьи всем необходимым, и не пускал людей Николая Маркова в Тобольск. По мнению Соловьева, посланники монархистов могли только помешать – на местах и так было полно людей, готовых помочь Романовым. Тех же, кто ослушается и без его санкции попытается вызволить императора, выдадут большевикам.

Чуть позже следователь Николай Соколов, который вел дело об убийстве царской семьи, выяснил, что Соловьев в роли спасителя самодержца выглядел неправдоподобно, так как «был одним из вожаков революционного движения среди солдат». Соловьев играл активную роль во время Февральской революции, был назначен обер-офицером для поручений и адъютантом Военной комиссии при Комитете Госдумы.

«Эта Военная комиссия с первого же момента была большевистской по духу и враждебной Временному правительству. В ней главная роль принадлежала генералу Потапову, ныне одному из большевистских генералов», – писал Соколов, указывая, что Соловьева и Потапова связывали теплые отношения. Позже следователь выяснил, что корнет Марков был заодно с Соловьевым, лгал монархистам по возвращении, что на месте много сочувствующих, «целые кавалерийские полки», готовые по первому же приказу спасти Николая II.

Курянин Николай Марков, проживая в Тюмени под чужим именем, служил у большевиков и командовал революционным уланским эскадроном. Уже в эмиграции он будет оправдываться: «Выбор для связи у нас был очень ограничен: помимо особых качеств и личной преданности, надо было выбирать из числа людей, лично известных и пользующихся доверием Царственных Узников. Среди нас, идейных монархистов, лиц, бывавших при Дворе или во Дворце, было очень мало».

Диверсанты

Более-менее реальную картину, царившую в Тобольске во время заточения царской семьи, дал бывший командир эскадрона Сумского гусарского полка Константин Соколов. В очередном номере «Архива русской революции» за 1926 год, издававшегося в Берлине, приведен его рассказ о попытке освобождения Романовых в январе 1918-го.

В конце декабря 17-го офицер входил в подпольную организацию, был готов отправиться в Тобольск с группой и попытать удачу в деле спасения Николая II. В Москву вернулся один из братьев Раевских, пояснив, что в Тобольске царят монархические настроения, преградой будет лишь охрана царя. По мнению Раевского, лучшим днем для освобождения императора и его близких станет воскресенье, когда Романовы молятся в городской церкви. Семью сопровождает караул, человек двадцать. План: надо пробраться в алтарь и оттуда броситься на стражу.

Соколову затея не понравилась: «Пахло романами Дюма». Нужно было ехать в Тобольск для детальной разведки: наблюдать за царским домом и его охраной, наладить связь с местными монархическими организациями. Под видом солдат группа Соколова выехала на поезде из Москвы в Тюмень. Офицеры заранее стали отпускать бороды для «придачи демократического вида», что позволило бы затеряться в общей массе военнослужащих. Так им казалось. В реальности конспирация не сильно помогла: хозяин тюменской гостиницы, где группа остановилась на ночлег перед выездом в Тобольск, сразу сказал, что визитеры не солдаты («не помогло, что мы не брились 10 дней»).

Оказавшись в Тобольске, офицеры решили не быть на виду и вместо гостиницы сняли «флигель у старца». Вечером состоялась встреча со старшим Раевским. По его словам, монархистов в городе крайне мало (небольшой кружок «интеллигентных знакомых»), но обещал, что помощь будет. Позже выяснится, что это с десяток юношей от 10 до 17 лет.

В первые дни пребывания Соколов сотоварищи выяснили, что большевистского переворота в Тобольске не было, комиссар Временного правительства добровольно передал власть социал-революционерам и меньшевикам. В городе действовал «Союз фронтовиков», явно симпатизировавший большевикам. Отношение местного населения к царю «скорее, равнодушное, но не злобное». Гарнизон охраны государя – 300–350 человек из Гвардейской стрелковой дивизии, «представляющий серьезную силу». В милиции служили еще императорские кадры.

Прежде нужно было установить связь с царем. Это удалось сделать через местного духовника. Николай II дал ответ, что согласен на побег, но с условием, что с ним вывезут семью и прислугу. В планах группы было отправить Романовых в Троицк, занятый белогвардейским генералом Дутовым. План с освобождением в храме исключался: после того как в декабре местный дьякон на службе провозгласил многолетие царствующему дому, службы в церкви запретили, теперь они шли на дому. Если и вызволять Николая Александровича, то из дома и только ночью: половина стражи спит, из-за мороза часовые не так часто выходят на улицу.

Нужно было решить проблему с транспортом, захватить телеграф, но самое главное – как-то незаметно перебросить и разместить в Тобольске отряд в 100 гардемаринов, уже готовых к отправке из Москвы. Но город маленький, все на виду. Людей собрались разместить в окрестностях, выбрав один из женских монастырей. Группа Соколова под видом солдат поселилась туда. Монахини дружелюбно отнеслись к диверсантам, приютили «служивых». Однако, как выяснилось, за их добротой скрывался страх: накануне монастырь ограбили беглые военные, и теперь здесь боялись гостей, всячески им угождая. Находиться в таком месте, да еще и везти сюда отряд было смерти подобно: нужно уходить. Добавил хлопот и подозрительный пьяный солдат, который ввалился в покои и достал расспросами Соколова и его группу. Они покинули монастырь.

Офицеров выдали зубные щетки

Наблюдение за домом, где держали арестованного царя, продолжалось. Как-то Соколов заметил гуляющими во дворике Татьяну Николаевну в сопровождении цесаревича Алексея, а следом и других дочерей Николая II. «Трудно сказать, какие чувства овладели мной и моими друзьями, – пишет Соколов. – Молча дошли мы до дому и до самого вечера не обменялись ни словом».

Неожиданно последовал арест офицеров, череда допросов. Изначально их подозревали в ограблении женского монастыря, затем стали обвинять в связи с царем. Соколов и единомышленники утверждали, что приехали в Тобольск «из-за дешевизны и спокойной жизни», хотели найти работу. Знали, что император в городе, но значение этому не придали. Начальник сыскного отделения раскрыл карты: его агент под видом пьяного солдата заметил в покоях монастыря, где размещалась группа, зубные щетки и пасту, что у обычных солдат редко встретишь, такие вещи больше в ходу у офицеров. Задержанные не «кололись», гнули свою линию. Каких-то весомых доказательств не было, и их отпустили.

Позже на Соколова вышел связной, приехавший из Москвы. Он сообщил, что между Екатеринбургом и Омском разместился отряд в 30 человек. В это время Троицк, куда хотели везти царя, взяли большевики, денег на дальнейшую операцию у монархистов не было... На следующий день после встречи со связным явился милиционер с предписанием покинуть Тобольск в 24 часа. Следом обыск, вновь арест. Обращались с заключенными сносно, разрешали читать газеты, водили в баню. Из прессы Соколов узнал, что к Тюмени идут карательные отряды для «углубления революции, расправы с буржуями и меньшевиками». Приходили люди из «Союза фронтовиков», предлагали устроить в Тобольске большевистский переворот, но офицеры отказались.

В итоге арестованных отпустили, их путь лежал в Москву. По дороге группу задержали матросы броненосца «Гангут», из которых собрали карательный отряд. Один из морячков рассказал, что они «насаждают советскую власть», воевали у Троицка с Дутовым, сообщили, что в Тюмени арестованы князья Голицын и Львов...