Предав царя, мы идём по этапу.
Что нас ждёт впереди, мой товарищ и брат?
Кто из нас попадёт в деревянную «хату»,
Отойдя навсегда от земной суеты?
Вперемешку бредут и купцы, и крестьяне,
Комиссары, священники и мытари.
О грехах сожалеют, молясь, христиане,
Горько плачут безбожники и бунтари.
Позади развевается красное знамя,
Духовые оркестры взывают на бой,
Пожирает иконы кровавое пламя,
И рулит веельзевул ослеплённой толпой.
Кто-то машет киркой, кто-то в карты играет
И жирует, как клоп, на рабочей крови.
В кабаке закопчённая лампа мерцает,
И гармошка поёт о последней любви.
И туманен весь путь и конца мы не знаем.
Знает всё наш конвой до ближайшей тюрьмы,
Где нас встретят собаки неистовым лаем,
Потому-то угрюмы и сумрачны мы.
Мы бредём среди тьмы, безрассудства, безбожья,
И тревожную смуту в душе не унять.
Неужели конец?! Нет, среди бездорожья
Наш конвойный хрипит: «Не стоять, не стоять!».
И несём мы кресты покаянья,
Сожалея о всех грехах.
И меняется наше сознанье,
Вновь молитва в наших сердцах.
Но нам не уйти от конвоя –
Пуля летит налегке.
Лишь трое ушли от собачьего воя
И к Богу пришли на последнем рывке.
Дмитрий Корсунский (г. Санкт-Петербург)