Ребёнок глядит, не мигая, глазастый.
За ним виноградом веранда увита.
- Откуда ты, девочка? – Я из Луганска.
- А где твои мама и папа? – Убиты.
Трое под крышей единой
Прячутся от дождя:
Старец седой, моложавый мужчина
И озорное дитя.
В половине июньского знойного дня
Ты водой ключевой напоила меня.
И струилась вода на ладони пока,
Я тебя разглядел в глубине родника.
Над волной зеленой невесомо
Чайка одинокая кружит.
Девочка по берегу морскому
Мимо, босоногая, бежит.
Он горит и не сгорает
В ярком олове зари.
Достает крестом до рая
Храм, стоящий на крови.
Этот поезд, летящий к столице
Перелеском, заснеженным полем…
Этот поезд из русских провинций
На рассвете уже переполнен.
Неуютно деревьям и птицам:
Тишину заколдованной чащи
Царит над водой Андреевский флаг,
На тысячу миль горизонт распростерт -
Покинул торжественно крейсер "Варяг"
Филадельфийский порт.
Рыдайте, смешные узбеки,
Свободных напившись ветров,
Что с вами простился на веки
Мой друг - Александр Козлов.
Советская рухнула Троя,
Набросился век-изувер.
Теперь он в Америке строит
Мосты на реке Делавер.
Был мне другом, а нынче – не знаю;
Как-то вдруг приосанился весь,
И на донышке глаз примечаю
Неприметную ранее спесь.
Оттого ли, что зажил счастливо,
Что в газете престижной творишь,
На меня ты глядишь горделиво,
С неохотой со мной говоришь.
Ты ушла. Прошелестело
Платье летнее твое.
Потускнело, опустело
Без тебя мое жилье.
Но еще твой запах вешний
Вещи в комнате таят:
Подстаканник потускневший
И на гвоздике – халат,
На диване – плед бессонный,
Хлеб – на кухне и вино…
Все душою безгреховной,
Все тобой освящено.
…Вдаль гляжу я, одинокий,
Дверь балконную обняв,
И грущу, как князь далекий,
Ярославну потеряв.
Я ее не просил. Она спела сама
Эту песенку, мной сочиненную.
На эстраду взошла – и дохнула зима,
И луна замерла золоченая.
И осыпались первые звуки едва –
Будто травы качнулись тяжелые –
На губах моих оцепенели слова,
Хоть слова были, в общем, веселые.