Леонид Донатович Симонович-Никшич. "Убит Василий Жданкин"

Каждый раз не верится. Открываю Интернет, первое, что бросается в глаза, большой портрет Василия Жданкина с лютней. Своим сильным, хватающим за душу голосом. Поет, посвященную Талькову песню:

И тризну не справят над белыми красные,
И Авелю Каин не укроет лица…

И под фотографией коммент:
- Какая боль. Уходят лучшие . . . .

А я ведь его очень хорошо знал. Можно сказать друзьями были. Слушал его на концертах в Клыковском Центре и в Союзе писателей, на Комсомольском. Потом он ночевал в нашей резиденции на Воронцовом поле. Он очень любил молиться.

Василий Жданкин в нашей тогдашней резиденции на Воронцовом поле при храме Ильи Пророка

Помню, приехали Хоругвеносцы из одного очень тяжелого Крестного Хода, как раз по Украине: лавра Почаевская, Кременец, лавра Киевская, лавра Святогорская и обратно – Костомарово, монастырь Тихона Задонского, Троице-Сергиева Лавра, – недели три путешествовали… Приехали, поздно вечером. Упали, и сразу заснули. А на утро Жданкин мне говорит:

– Я им предложил помолиться. А они не стали. Легли спать… – удивленно сказал он.

– А что ты удивляешься, ты попробуй идти день по жаре Крестным Ходом с тяжелыми хоругвями, ночью молится в монастыре, в 5-ть утра исповедоваться, потом Литургия, а после Причастия и проповеди снова построение на Крестный Ход. И так три недели без перерыва. Вот и приехали, и сразу упали, и сразу заснули. А проснуться, снова готовить хоругви, и планировать большой Крестный Ход в Сербию и Черногорию …

Лицо Василия сразу просветлело. Он всё понял.
– Ну, пусть поспят, пусть поспят, родимые, – всё тихо повторял он – и как-то блаженно улыбался.

А я смотрел на него и думал, что вот у этого блаженного человека голос такой силы и сердце такого духа, что горы может передвигать. И не разделяет он славян. Когда он поет своим этим мощным голосом и непобедимым духом, наступает полная тишина.

И тризну не справят над белыми красные,
И Авелю брат не укроет лица…

И никакого осуждения. Только страшная трагедия России и Русского человека.

Помню, приехали мы, Хоругвеносцы, как-то летом 1999 года в Почаевскую лавру. Долго ехали. Там какое-то особое мистическое место. Пока ехали, вечером всё сверкали зарницы. Я насчитал, вы не поверите, 700 зарниц. Да больших, даже огромных, во весь горизонт. И на фоне этого кровавого зарева – темный силуэт мощной крепости – башни и церкви Почаевской лавры.

Мiрские люди никогда не поймут, что такое монастырь, и каким-таким странным делом заняты в нем монахи. Да и мы-то, Хоругвеносцы, до конца не понимаем и, возможно, не понимают сами монахи. Ибо как это поймешь – то, другое, инобытие, которое называется – Царствие Божие. И там, где-то наверху, надо всем стоит Трон, и не нем сидит Христос – Пантократор, а по обе стороны – Пресвятая Богородица и Иоанн Предтеча, а ниже по чинам, кругами – серафимы, херувимы, престолы, господства, силы, власти, архангелы, ангелы…

А мы тут внизу стоим на помазание, в огромном соборе лавры, и в отдалении, в центре его, на орлеце, стоит епископ Кременецкий Сергий и помазует всех нас, медленно приближающихся к чаше со святым мvром. А рядом на аналое, лежит наша красная, Хоругвеносная икона Святых Царственных Мучеников и обильно, прямо благовонными потоками, мvроточит, и святое мvро собирается в ватку, и ватки эти потом раздаются всем кто приехал и пришел в Лавру на этот праздник 500-летие старинного города Почаева.

И вот там, после помазания я и познакомился с замечательным нашим кобзарем, который играл на кобзе, пел русские, украинские, сербские, белорусские песни. Голос у него был удивительной силы, и такой же силы дух горел в его груди, и глаза горели русским богатырским светом.

Помню, уже ближе к ночи, он пел свои – даже не знаю, как назвать, – «сказания» что ли, и я завороженный сидел и не мог не только произнести ни слова, но и пошевелиться. А потом он вдруг сказал, что для нашей мироточивой иконы Царственных Мучеников – он сам, лично, из ценных пород дерева вырежет киот, и украсит его перламутровыми вставками… И сделал это. Через полгода привез в Москву этот киот, и с тех пор икона так и находится в киоте кобзаря Василия Жданкина.

Долго она мvроточила, и много было от нее чудес, и в Сербии, и в Спасо-Елиазаровом монастыре, и в Твери, когда мvро с нее текло прямо потоками, и мы брали ватку и всех больных в больнице помазали этим святым и благоуханным мvром.

Потом, много лет, эта наша икона Царственных Мучеников находилась в строящемся храме Всех Московских Святых, в Бибирево, и перед ней горела неугасимая лампадка и стоял большой подсвечник со множеством свечей.

Но вот, на днях, а именно в четверг, 29 августа 2019 года на перенесение их Едессы в Константинополь Нерукотворенного Образа (Убруса) Господа Иисуса Христа (944), и Феодоровской (1239) и «Торжества Пресвятой Богородицы» (Порт-Артурской) Владислав привез икону на машине ко мне домой, и теперь она стоит на большом резном Троне, а над ней икона Сербского князя Лазаря, Голгофа и икона Святителя Василия Острожского. И стоит она все в том же киоте «из ценных пород дерева, с перламутровыми накладками» – сделанными тогда, уже много лет назад, замечательным нашим кобзарем Василием Жданкиным.

29 августа Владислав привез икону Святых Царственных Мучеников ко мне домой и мы водрузили ее на резной Царский Трон, сделанный хоругвеносцем Алексеем, а 2 сентября, на обретение мощей свщмч. Гермогена, еп. Тобольского (2005), в канун явления Светописанного образа Пресвятой Богородицы в Русском на Афоне Свято-Пантелеимоновом монастыре (1903) – не стало великого кобзаря, создавшего киот к Чудотворной Мvроточивой иконе Святых Царственных Мучеников – нашего друга Василия Жданкина . . .

Как я недавно писал – жизнь поэта подвиг и трагедия. И как всегда уходят лучшие. Самые лучшие.

Прощай, брат!

Царствие тебе Небесное, и вечная память в сердцах всех Русских Православных людей.

Помолись о нас, грешных, там, перед Престолом Господним ! . . .

Ещё один поэт ушёл на Небеса,
Ещё один кобзарь ушёл дорогой Света.
Вступала осень, и кончалось лето,
И осыпали золото леса.

И голос кобзаря звучал, звучал,
Звучал сквозь тихий шелест листопада.
И мир заслушавшись таинственно молчал
При звуках струн возвышенного лада.

Прощай поэт, прощай и нас прости,
Теперь навеки, как созревший колос,
Звучать нам будет твой глубокий голос,
И по дороге Света нас вести.

Ты всю отдал, всю душу, всю судьбу,
Все звуки, все страдания, все песни,
Всю внутреннюю битву, всю борьбу
Небес высоких неотмирный вестник.

И вот ушёл. В рассвете сил и лет,
В последний раз пожав нам крепко руку,
Как и Тальков, как истинный поэт,
В рассвете чувства, голоса и звука…

От имени братчиков хоругвеносцев,

Глава Союз Православных Хоругвеносцев, Председатель Союза Православных Братств, представитель Ордена святого Георгия Победоносца и глава Сербско — Черногорского Савеза Православних Барjактара Леонид Донатович Симонович — Никшич