«Люблю другую. Женат. Счастлив». Почему Есенин бросил Айседору Дункан

Нет сомнений в том, что Есенин и Дункан любили друг друга, но вместе с тем и мучили один другого. Лучше всего об этой истории любви расскажут их письма, телеграммы и воспоминания близких.

Без слов

О первой встрече Есенина и Дункан, которая состоялась в мастерской художника Георгия Якулова, подробные воспоминания оставил секретарь знаменитой танцовщицы Илья Шнейдер:

«… Вдруг меня чуть не сшиб с ног какой-то человек в светло-сером костюме. Он промчался, крича: „Где Дункан? Где Дункан?“

— Кто это? — спросил я Якулова.

— Есенин... — засмеялся он.

Я несколько раз видал Есенина, но тут я не сразу успел узнать его.

Немного позже мы с Якуловым подошли к Айседоре. Она полулежала на софе. Есенин стоял возле нее на коленях, она гладила его по волосам, скандируя по-русски:

— За-ла-тая га-ла-ва...»

С первых минут знакомства «божественная босоножка» (как прозвали современники Дункан) и «московский озорной гуляка» (как называл себя сам Есенин) вели себя как близкие, давно знакомые люди, хотя танцовщица почти не говорила по-русски, а поэт не знал английского языка.

Всего через полгода после знакомства пара отправилась в Хамовнический ЗАГС Москвы, чтобы зарегистрировать брак.

Был он изящен,

К тому ж поэт,

Хоть с небольшой,

Но ухватистой силою,

И какую-то женщину

Сорока с лишним лет

Называл скверной девочкой

И своею милою…

Неслучайно в стихотворении Есенина, посвящённом Дункан, говорится о возрасте «скверной девочки». На момент их знакомства поэту было 26 лет, а танцовщице — 44 года (по свидетельству того же Шнейдера, перед походом в ЗАГС Дункан подправила свой возраст в паспорте и стала моложе на 6 лет). Но юный писатель будто не замечал возраста невесты, он был влюблён и мечтал о сыне, а когда друзья говорили Есенину, что он женился на старухе, тот лишь улыбался в ответ.

К сожалению, дети в этом браке так и не появились, а вскоре после свадьбы Есенин и сам рассмотрел в своей возлюбленной множество изъянов.

«Её молодой муж Серж Есенин»

Начало разочарованиям Есенина было положено в Европе, куда после свадьбы отправились молодожёны. Своему другу Анатолию Мариенгофу в ноябре 1922 года поэт писал: «Изадора — прекраснейшая женщина, но врёт не хуже Ваньки. Все её ба́нки и за́мки, о которых она пела нам в России, — вздор. Сидим без копеечки, ждём, когда соберём на дорогу, и обратно, в Москву».

Однако больше всего «крестьянского поэта» раздражали не финансовые трудности, а популярность жены. Он за границей был всего лишь «её молодой муж Серж Есенин»: подобное отношение уязвляло самолюбие гения, ведь он и сам считал себя великим поэтом. Но вместо того чтобы работать, Есенин сопровождал на гастролях свою супругу. «Если бы Изадора не была сумасбродной и дала возможность мне где-нибудь присесть, я очень много заработал бы денег», — жаловался поэт.

Я с тобою из женщин не с первою —

Много вас!

Но с такою, как ты, стервою

Лишь в первый раз!

Ссоры и скандалы возникали всё чаще. Напиваясь, Есенин мог поднять на Дункан руку или послать её ко всем чертям, а своим друзьям говорил: «Вот пристала, липнет, как патока!»

О своём путешествии по Америке поэт и вовсе писал с горечью:

«Один раз вижу: на углу газетчик, и на каждой газете моя физиономия. У меня даже сердце ёкнуло. Вот это слава! Через океан дошло.

Купил я у него добрый десяток газет, мчусь домой, соображаю: надо тому, другому послать. И прошу кого-то перевести подпись под портретом. Мне и переводят: „Сергей Есенин, русский мужик, муж знаменитой, несравненной, очаровательной танцовщицы Айседоры Дункан, бессмертный талант которой...“ и т. д. и т. д.

Злость меня такая взяла, что я эту газету на мелкие клочки изодрал и долго потом успокоиться не мог. Вот тебе и слава! В тот вечер спустился я в ресторан и крепко, помнится, запил. Пью и плачу. Очень уж мне назад, домой, хочется».

«Люблю другую»

На родину поэта супруги вернулись в августе 1923 года. На вокзале некогда счастливую пару встречал Шнейдер, которому Айседора бросила: «Вот, я привезла этого ребёнка на его родину, но у меня нет более ничего общего с ним», — и вскоре уехала в Париж.

В сентябре поэт ещё писал жене письма с признаниями в любви и обещаниями приехать, но уже в октябре Дункан получила телеграмму: «Я люблю другую женат и счастлив. ЕСЕНИН».

«Другой» была его бывшая возлюбленная Галина Бениславская, которую он когда-то оставил ради Дункан, однако до свадьбы дело так и не дошло. Поэт дважды разрывал отношения с журналисткой, а в 1925 году и вовсе женился на внучке Льва Толстого Софье.

Но вы не знали,

Что в сплошном дыму,

В развороченном бурей быте

С того и мучаюсь,

Что не пойму,

Куда несёт нас рок событий...

Известие о смерти Есенина, которая произошла через три года после регистрации брака с Толстой, застало Дункан в Париже. «Она не произнесла ни одного слова», — вспоминал её брат Раймонд Дункан. «Я так много плакала, что у меня нет больше слёз», — телеграфировала танцовщица Шнейдеру.

А в парижские газеты «божественная босоножка» обратилась со следующим письмом: «Известие о трагической смерти Есенина причинило мне глубочайшую боль. У него была молодость, красота, гений. Не удовлетворённый всеми этими дарами, его дерзкий дух стремился к недостижимому, и он желал, чтобы филистимляне пали пред ним ниц. Он уничтожил своё юное и прекрасное тело, но дух его вечно будет жить в душе русского народа и в душе всех, кто любит поэтов. Я категорически протестую против легкомысленных и недостоверных высказываний, опубликованных американской прессой в Париже. Между Есениным и мной никогда не было никаких ссор, и мы никогда не были разведены. Я оплакиваю его смерть с болью и отчаянием».