Мистика Божественного искусства

Начну с главного духовного постулата, о котором должен помнить каждый талантливый человек: творческий дар даётся только Богом, ибо только Он Творец. Сатана не способен к творчеству, поэтому не может дать того, чем сам не обладает. Но он может перекупить или обманом переманить талантливого человека на свою сторону. И тогда носитель Божественного дара становится клевретом темных сил. Страшное наказание ждёт его после смерти за подобное предательство. Но речь здесь пойдёт не о предателях Бога, а о верных его слугах, работающих почти в подполье, безвозмездно, в безвестии и бесславии, но – для Вечности. И Вечность будет им наградой.

В феврале 2019 года в «Доме художника на Вавилова» завершилась выставка картин священника Владимира Соколова и фотохудожника Ивана Ивановича Жука. Несмотря на то, что экспозиция была представлена не на главных выставочных площадях, а в помещении студии, она имела непреходящее мистическое значение. Более чем на 100 кв. м. на одной стене были размещены сделанные мирянином (на высочайшем профессиональном уровне) фотопортреты красивых русских людей – красивых своей душевной и духовной красотой; а на противоположной стене – картины священнослужителя, на которых русская природа представлена в таком ракурсе, что открывалась красота Святой Руси. Эту красоту невозможно увидеть глазами обывателя, поглощённого только личными потребностями. Она открывается лишь чистым сердцам.

Священник и мирянин под одной кровлей в одном выставочном зале… Такие разные виды художественного творчества. Но такие одинаковые в своём видении мира. И тут я вспомнил ещё один духовный постулат, забыв который любой народ обречён на вымирание. Он очень простой: культ (национальная религия) и культура (то, что хранит национальную самоидентичность) – это два крыла, на коих держится историческое бытиё нации. И они должны быть равноценны и равнозначны друг другу. Иначе народ уподобится птице, у которой одно крыло орлиное, другое воронье. Такая птичка если и способна куда-то лететь – то только по спирали вниз на камни. Что мы, кстати, сегодня и наблюдаем повсеместно.

Но не то, не то я увидел на выставке творческих работ священника Владимира Соколова и мирянина Ивана Жука. Я воочию увидел слияние культа и культуры, Православной Церкви и православного искусства. Так два совершенно разных по своему социальному статусу человека, но объединённых одной любовью ко Христу и Святой Руси, явили миру идею двух равноценных крыльев, ещё способных удержать на лету историческую плоть русского народа. Пусть такое единство пока находится в зачаточном состоянии, пусть пока это первые зёрна, брошенные на малый клочок удобренной почвы, но это Божественные зёрна, и как бы «враг» не пытался посеять между ними плевелы, зёрна эти всё равно прорастут, превратившись в полновесные колосья Божественной любви.

Несколько фотокартин Ивана Жука исполнены в коллажной технике, т.е. из двух или нескольких фотографий составляется одна. Особенно мне запомнились две работы: «Илия и Енох» и «Христос в пустыне». Но, как мне кажется, вторая современному мыслящему человеку говорит о самом актуальном и насущном. Христос сидит и взирает на окружающий его сумрачный ландшафт, представляющий из себя городскую свалку, на которой в беспорядке разбросаны отходы человеческой жизнедеятельности. Сын Божий пребывает в глубокой задумчивости. Но в глазах его читается один вопрос: «Люди, вот, во что превращается то, ради чего вы суетитесь и тратите свои жизни. Всё это рано или поздно превратится в ненужный хлам и выбросится на помойку. А жить надо ради главного на потребу – ради Вечности». Картины же отца Владимира Соколова подтверждают эту мысль, взывая к сердцу зрителя: «Вот она – Святая Русь, чистая, светлая, несущая в своих недрах образ Небесной Руси! Напрягите все силы душ ваших, и вы увидите её, и не просто увидите, но и войдёте в неё!».

Хочу ещё добавить, что Иван Иванович Жук не только уникальный и талантливый фотохудожник, но и не менее талантливый кинодраматург и кинокритик. В свет вышел второй сборник его киносценариев. Я читал иные. Слёзы наворачиваются на глаза. И я безоговорочно верю: когда придёт время, все они обретут свою плоть в высокопрофессиональных духовных фильмах. И фильмы эти будут не менее увлекательные и зрелищные, чем нынешняя продукция Голливуда, но понесут в мир глубинную философию Православия и станут воспитывать народ в духе христианской нравственности и человеколюбия.

Про священника Владимира Соколова тоже следует сказать следующее: в православных кругах он известен, прежде всего, как религиозный мыслитель и богослов. Честно говоря, о том, что он пишет картины, я узнал только на выставке. Ну, что ж, скромность – главное украшение православного священнослужителя.

Ещё следует отметить работы ученика И.И. Жука – фотохудожника Павла Алексеевича Ильина. На выставке были представлены несколько его фотокартин. Могу сказать с полной уверенностью: ученик достоин своего учителя!

На закрытии выставки было сказано много тёплых слов в адрес её виновников: священника Владимира Соколова и Ивана Ивановича Жука. Перед собравшимися выступили: заведующая ауди-видеостудией Даниловского монастыря (она же организатор выставки) Татьяна Фёдоровна Самборская; известный российский скульптор Вячеслав Семёнович Пилипер; представитель Фонда Андрея Первозванного Владимир Иванович Немыченков и другие. Потом состоялся небольшой импровизированный концерт. Отец Владимир, обладатель уникального баса, исполнил несколько народных песен. А я, ваш покорный слуга, будучи поэтом, вдохновлённый увиденным на выставке, прочёл два своих стихотворения, которые здесь и привожу.

ЛЮДИ СВЯТОЙ ЗЕМЛИ

Сегодня я русских людей воспою, -

И кто мне скажет хоть слово против!?

Я видел этих людей в бою,

Я видел этих людей в работе.

Я видел их в дни великих бед,

И в дни, когда приходил к ним праздник;

В парадном зале, в тюрьме, в избе –

Короче, видеть пришлось их разных.

Но как бы их ни пришлось встречать –

В шинелях, в ватниках, в робах, в блузках –

Всегда я видел, сколь горяча

И сколь огромна душа у русских.

Они готовы идти на смерть,

Когда хоть что-то грозит России;

Они способны взять и посметь,

И дерзко любую цель осилить.

Они вмещают в себя весь мир –

В быту им тесно и очень узко.

Попробуй их на излом возьми –

Познаешь силу Идеи Русской.

Они опасны в пылу атак,

Их клич боевой суров и хлёсток.

…То ли земля их взрастила так,

То ли они ей пришлись по росту…

Они умеют землёй дорожить,

И хоть иным племенам неймётся,

Другие люди не могут жить

На этой земле, что Святой зовётся.

СКАЗАНИЕ О СПАСЕННОМ ХРАМЕ

Немало лет прошло с тех пор,

Когда бурлили богоборческие страсти…

В одном из русских городов собор:

«Закрыть навек!» – постановили власти.

Во двор собора въехал грузовик,

Ощеренный стволами и штыками,

И комиссар, держа куражный шик,

Гортанно стал командовать стрелками.

Трещал мотор, разбрызгивая гарь,

Ломились в храм весёлые солдаты.

И в этот миг на звоннице звонарь

Во всю ударил в колокол набатный.

Призывный гул с крестов сорвал ворон.

Взорвал покой! И тут случилось чудо:

Со всех проулков и со всех сторон

К собору потянулись толпы люда.

И комиссар, с испуганным лицом,

Забыв про то, что есть он «властный орган»:

«Убить его! Заткнуть его свинцом!» –

Орал стрелкам, и за винтовки дёргал.

Раздался выстрел. И звонарь упал.

И ожила на стенке струйка крови.

Толпа вздохнула… Вздрогнула толпа, –

И вышел парень, больно хмуря брови.

Народу молча поклонился он,

Перекрестился и наверх взобрался.

И снова грянул колокольный звон, –

И снова выстрел со двора раздался.

Упал второй, и умер… Но за ним,

Уже всходил на колокольню третий.

И, может быть, секунду прозвонив,

Он тут же смерть под колоколом встретил.

А вслед ему уже четвёртый шёл,

Чтобы сгореть, подобно краткой искре,

Но лишь бы храму было хорошо…

И снова – звон. И снова следом – выстрел.

Звон… выстрел… снова звон – и вновь

Короткий, хлёсткий лай винтовки.

И по стене текла не просто кровь,

А целые кровавые потоки.

Народ молчал. Народ спокойно ждал,

Когда освободится место свято,

И тут же из себя благословлял

На смерть того, кто ближе был к солдатам.

На колокольню поднимались мужики,

Девицы, бабы, дети, парни, старцы.

… И начали с ума сходить стрелки,

И комиссар скулил, заламывая пальцы…

Храм отстояли! Храм остался жить,

Сокрытый окровавленной стеною.

О, как хотелось бы мне с теми быть,

Кто отстоял его такой ценою.