Опять реформы (из новой книги В.Е.Шамбарова «Россия и Запад – хроника неоконченной войны»).

Ельцин ошибся, когда сказал, что он уходит в последний день уходящего века. Последним годом ХХ столетия был 2000-й. А уже с 2001-го начался новый век, третье тысячелетие. Но в мире начиналась и новая эра — глобализма. В странах Евросоюза была введена новая единая валюта, евро. Ломалась традиционная национальная культура, мораль, нравственность. Проституция была легализована уже во многих европейских, латиноамериканских странах, в Японии, Турции, ряде штатов США. Катилась волна легализации однополых «браков», «легких» наркотиков. В различных европейских государствах начали принимать и законы, легализовавшие эвтаназию. Хочешь уйти из жизни — пожалуйста, врачи тебе помогут. Стиранию национальных культур способствовали и массы мусульманских мигрантов, фактически заселивших Европу. По отношению к ним внедрялась «толерантность», коренное население вынуждали подстраиваться к пришельцам (чего стоит хотя бы запрет во Франции носить в школах нательные кресты!)

Менялся даже язык. А ведь через него формируется (и трансформируется!) сознание, образ мышления. Для этого была запущена мощнейшая кампания «политкорректности» (американцы говорят сокращенно «писи»). Главным принципом провозглашалось исключить из языка любые слова и выражения, которые можно считать обидными и «дискриминационными» для какой бы то ни было «индивидуальности». Началось с борьбы с «расизмом» — было запрещено и исключено из обихода слово «негр», заменено на «афроамериканец» или «африканец». Исключен и термин «индеец» (замена — «коренной американец»). И «еврей» тоже, поскольку в английском слово «Jew» имеет ряд переносных значений — «обманщик», «нечестный человек», «мошенничать», «сбивать цену». Введено — «лицо семитского происхождения».

К «расизму» добавилась борьба с «сексизмом», заменены все термины, содержащие «дискриминацию по половому признаку», например, с суффиксом «мен» (в английском — не только «человек”, но и «мужчина»): полисмен, бармен, бизнесмен. Вместо этого внедрилось «полицейский офицер», «барперсон», «бизнесперсон» и т.п. Устранены слова «муж» и «жена», заменены на «компаньоны». Но эта кампания в полной мере коснулась и религии. Стали исключаться из обихода мужские местоимения «Он», если речь идет о Боге. Их начали совсем опускать или заменять на местоимения неопределенные, среднего рода, множественного числа. В разных протестантских конфессиях начали модернизировать и понятие Бога-Отца.

Еще одним пунктом стала борьба с «эйблизмом» (дискриминацией лиц с теми или иными недостатками). Под запрет попал термин «инвалид» — чтобы не обидеть инвалидов. Введено — «лица, преодолевающие физические трудности». Или «лица, преодолевающие ментальные трудности» (сумасшедшие). Вместо «слепой» — «слабовидящий» и т.д. Осуждается «возрастная дискриминация». Чтобы не травмировать чувства стариков, их переименовали в «старших граждан». Заменам подверглись и термины «малыш», «несовершеннолетний» и пр. Внедрился и жупел — «лукизм», чтобы не обидеть некрасивых. Вместо «красивые» употребляют выражения типа «не совсем непривлекательные», «уроды» — «лица нестандартной наружности». Толстые — «люди горизонтальных пропорций», коротышки — «люди, преодолевающие трудности вертикальных пропорций».

Запрещена «дискриминация» наркоманов, гомосексуалистов — это «гетеросексуализм». Нельзя говорить «педераст», «лесбиянка», даже «сексуальные меньшинства» и «нетрадиционная ориентация». Нужно — «лица альтернативной ориентации». Изгоняется «дискриминация по социальному признаку». Чтобы не обидеть бедных, само слово изъято, введено — «не достигшие экономических преимуществ», «малоимущие». Трущобы — «нестандартное жилье». Изменены названия ряда занятий и профессий. Мусорщик — «инженер по вопросам санитарии», проститутка — «работник сферы сексуальных услуг». Даже заключенных, дабы не травмировать их достоинство, переименовали в «клиентов исправительной системы» или «гостей». Откровенно антихристианский контекст приняла борьба с «антропоцентризмом» — нельзя выделять человека в противовес животным. Запрещается говорить «моя собака или кошка». Вместо «домашние животные» введено «животные-компаньоны», домашние растения — «растения-компаньоны».

Кроме запретов, кампания «писи» содержит «программу позитивных действий» — например, при поступлении в учебные заведения предоставляются преимущества «дискриминируемым» категориям: гомосексуалистам, инвалидам, неграм (ну и другой нации, которая всегда показывает себя «ущемленной»). А под флагом «писи» развернулся глобальный снос традиционной культуры, морали. В колледжах, университетах, школах были составлены огромные списки запрещенной, «неполиткорректной» литературы, где фигурируют Шекспир, Данте, Мильтон, Сервантес, Марк Твен, Байрон и др. В разных штатах США запрещались даже известные детские сказки (допустим, о «Стойком оловянном солдатике» — он ведь был одноногим).

Нарушения «писи» обозначаются терминами «словесные притязания» или «язык ненависти». Причем под нарушениями понимаются не только высказывания, но и «неуместные шутки», «неправильно адресованный смех». За это исключают из учебных заведений, выгоняют с работы (практически без возможности найти новую). За «язык ненависти» могут подать в суд, содрать крупный штраф или отправить за решетку. А соответствующие «общественные организации» такие вещи строго отслеживают. Написал «домашние животные», «проститутка», «гомосексуалист» — тут-то тебя и подцепили. Даже протесты американских правозащитников, что «писи» противоречит Первой поправке к конституции США, о свободе слова, были отвергнуты. Ну какая может быть свобода для «языка ненависти»? И, по сути, никакой свободы слова больше нет. Кстати, стоит обратить внимание: кампания имела глобальные масштабы, охватила весь мир. Но… ее внедрение осуществлялось очень тихо, без масштабных обсуждений в СМИ. Исподволь, исподтишка.

Точно так же, исподволь и без лишнего шума, в разных странах вступали в силу ювенальные законы, дети выводились из-под контроля родителей, получали «права» и «свободы» удовлетворять собственные желания — а воспитывают и регулируют эти желания СМИ, штампы массовой культуры, специальные проекты в интернете. За отказ развращать своих детей, попытки не допускать их на школьные уроки «сексуального воспитания» можно запросто попасть в тюрьму. А уж права «меньшинств» были возведены в культ. По разным городам стали проводиться «гей-парады», и никто не смеет возражать, чтобы не вызвать бурю нападок, обвинений в «фашизме», не подвергнуться судебному преследованию за «гомофобию». В результате «меньшинства» начали фактически диктовать свою волю «большинствам». Дошло до того, что во французских школах оказались запрещены слова «мама» и «папа» — поскольку по закону семья может быть однополой. Исключено из употребления и традиционное обращение к девочкам «мадмуазель», заменено на «мадам». Потому что девочки с 11 лет имеют право свободно реализовывать свои сексуальные прихоти.

На заре XXI в. казалось, что и Россия скатывается в ту же бездну. Она продолжала возводить в культ «демократические ценности». Отечественные СМИ легко перенимали штампы «писи» насчет «афроамериканцев», «малообеспеченных» (нищих), «лиц старшего возраста» (стариков). Хлынули и потоки мигрантов с Кавказа, из Средней Азии, Молдавии, с Украины. Они заселяли опустевшие русские села, в городах появились «национальные» кварталы. При этом в полной мере заимствовались с Запада положения о «толерантности». Начались разработки в области «ювенальной юстиции». Правда, «гей-парадов» не было, попытки организовать их встречали запреты. Но не на государственном, а на региональном и муниципальном уровнях. Их, например, категорически не дозволял мэр Москвы Лужков, что вызывало возмущение «прогрессивной общественности».

А Касьянов развернул в России новую полосу реформ. Они выплеснулись сразу же, как только его утвердили премьер-министром. Значит, готовились заранее, как раз к смене президента и правительства. При Ельцине наверняка встретили бы сопротивление Думы, подверглись бы переделкам и переработкам. А под Путина проскочили беспрепятственно, и сам президент легко давал «зеленый свет» новшествам Касьянова. Либеральные эксперты взахлеб расхваливают эти реформы как успешные, эффективные, а само правительство Касьянова как лучшее в постсоветский период. Но ведь жизнь уже учит, что к восторженным либеральным оценкам стоит относиться с недоверием.

Первой из проведенных реформ стала налоговая. Действительно, в демократический период эта система запуталась. В разные годы вводились законы, указы, постановления, количество различных налогов и сборов достигло 53. Теперь их сократили до 14, систему значительно упростили. Была запущена единая плоская шкала налога на доходы с физических лиц — 13 %. Кому это оказалось выгодным, понять нетрудно. В большинстве государств действует прогрессивная шкала налогов. Чем больше получаешь, тем больше платишь. В России владельцев роскошных особняков и яхт в данном отношении уравняли с простыми работягами. Обосновывалось — чтобы богачи вообще платили, не скрывали своих доходов. Но ведь проблему, чтобы не скрывали, можно было решить и иначе. Строгим надзором и неотвратимым наказанием за нарушения. Но от такого подхода правительство заведомо отказалось, признало неэтичным трогать VIP-персоны.

Другой реформой стала земельная. Был принят Земельный кодекс, началась «передача земель сельскохозяйственного назначения в частный оборот». Иными словами — новый этап приватизации. На этот раз — земли, которая до сих пор считалась государственной, общенародной собственностью. Покатились захваты, переделы, чудовищные земельные спекуляции. Дальше последовала пенсионная реформа. Вводилась «распределительно-накопительная система». Из зарплаты вычитаются обязательные отчисления, а когда человек выйдет на пенсию, он будет получать добавку к пенсии за счет накопившейся у него суммы.

И если до сих пор пенсии выплачивало государство, сейчас оно слагало с себя данную функцию. Создавался «Пенсионный фонд РФ» — по сути, отдельная организация, которая, как разъяснялось, будет распоряжаться поступающими отчислениями, куда-то выгодно их вкладывать, чтобы они нарастали, приносили прибыль. Результаты сейчас известны. «Пенсионный фонд» превратился в раздувшуюся кормушку, расходующую более чем солидные средства на собственное содержание. И с прибылями что-то не срослось. Правительству пришлось «заморозить» выплаты «накопительной добавки» — потому что средств на нее не оказалось. А тем, у кого все эти годы вычитали пенсионные отчисления, осталось гадать — растранжирили их или просто украли? Или они испарились от инфляции?

Правительство Касьянова разработало новый трудовой кодекс, он был принят в 2001 г., упразднив советский КЗОТ. Из него исчезло то, чем гордились коммунисты, что преподносилось одним из главных достижений революции, — восьмичасовой рабочий день. Новый кодекс подстраивался к чисто западному порядку работы тех же офисов, фирм, магазинов. Устанавливалась рабочая неделя не более 40 часов, а продолжительность рабочего дня вообще не ограничивалась. Как установит работодатель, так и трудись. Профсоюзы по новому кодексу совершенно утратили свое право защищать интересы работников. Даже и представлять эти интересы. Сокращения и увольнения тоже были предоставлены на волю работодателей. Для них только оговаривалась обязанность выплатить увольняемым двухмесячное содержание. Ну а тем самым и прочие ограничения превращались в условные. Паши столько, сколько угодно твоему нанимателю, иначе тебя запросто рассчитают и наймут другого.

В 2002 г. была осуществлена реформа МВД. Опять по западным образцам. Органы милиции в значительной мере переподчинялись региональным властям: по областям, краям, автономным республикам — так же, как в США полиция подчинена штатам. Централизованное управление силами правопорядка ослаблялось. Милиция на местах начинала действовать по распоряжениям «своего», а не московского начальства. Ни к чему хорошему это не привело. Потому что областные законодательные собрания принимали собственные постановления и законы, в разных регионах они могли серьезно отличаться. И для губернаторов милиция становилась «своей», зависела от них. А ведь преступность нередко была связана с местными органами власти.

Еще об одной реформе не слишком шумели, не рекламировали, но она была не менее важной — валютная. В России действовала система валютного регулирования и контроля. Предприниматель, получивший прибыль в валюте, был обязан 75 % продать на российских биржах — за рубли. А для того, чтобы вывезти валюту за границу, как говорил Касьянов, «например, для приобретения некоего зарубежного предприятия», было необходимо получить разрешение Центробанка. Бизнесмены жаловались, что это сложно и долго (а главное, надо было доказать цели вывоза). Касьянов снизил норму обязательной продажи валюты до 50, потом до 30 %, с перспективой упразднить ее вообще. И для вывоза разрешения отменил. Отныне вывозить валюту можно было свободно — лишь «задним числом» уведомить об этом налоговую инспекцию [53]. Таким образом, олигархи, сколотившие капиталы в России, получили возможность легально переводить их за границу, устраиваться там со всеми удобствами.

Но реформы Касьянова коснулись и Центробанка. Мы уже отмечали: в конституции РФ, принятой в 1993 г., появилось довольно расплывчатое положение, что свои функции он осуществляет «независимо от других органов государственной власти». А 10 июля 2002 г. был принят закон «О Центральном банке Российской Федерации» № 86-ФЗ, закрепивший этот независимый статус. Теперь, по конституции и новому закону, возникла парадоксальная ситуация. Председателя Центробанка предлагает президент и утверждает Дума. Но ни президент, ни правительство, ни Дума не контролируют и не регулируют работу Центробанка! Он хранит золотовалютный запас государства и имеет право им распоряжаться, но сам не является собственностью государства. Существует как бы сам по себе. Хотя осталась единственная организация, которой подотчетен Центробанк и чьи распоряжения он обязан исполнять. Международный валютный фонд. Это зафиксировано в соглашении о членстве России в МВФ. Как расценить такое законотворчество недавнего «главного финансового дипломата», судите сами.

Впрочем, он сделал и многое другое. Запустил системы обязательного автострахования, страхования банковских вкладов, ввел правительственные программы поддержки малого и среднего бизнеса. Облегчилась регистрация новых фирм и предприятий, сократилось «давление» на них — то есть, проверки. Вводились и схемы «рыночной поддержки» сельского хозяйства. И результаты, как будто, были блестящими. Касьянова и его правительство расхваливали и заграничные круги, и отечественные СМИ. Экономика оживилась. Фиксировался рост ВВП, доходов населения, заметное снижение количества людей, находящихся за чертой бедности. Россия впервые со времен Брежнева прекратила закупать за рубежом зерно. Наоборот, стала экспортировать его.

Однако успехи во многом объяснялись не рекламируемыми шагами правительства, а другими факторами. Гранты для поддержки малого и среднего бизнеса были доступны далеко не всем, становились предметом коррупции и махинаций (особенно при ослаблении проверок). В сельском хозяйстве оставшиеся совхозы и товарищества бывших колхозов продолжали загибаться. А государственные субсидии и кредиты выделялись агрохолдингам. Тем же олигархам. От импорта продовольствия Россия не избавилась. Когда в 2002 г. в американских куриных «ножках Буша» обнаружили бактерии сальмонеллы, их ввоз в Россию был запрещен — но всего на один месяц. Омрачать отношений не стали, сразу возобновили закупки. США сохранили преференцию (таможенные льготы) и для поставок других продуктов. Вдобавок увеличивался импорт из Китая.

Для улучшения жизни решающую роль играла общая стабилизация в стране. Последствия кризиса 1998 г. были преодолены. Прекратились политические потрясения — свалить Путина оппозиционные партии не надеялись. Миновала и пора «лихих 90-х». Одних «братков» пересажали, другие упокоились по кладбищам, третьи срослись со структурами местной власти, превратились в легальных уважаемых предпринимателей. Мигранты обеспечили приток дешевой рабочей силы. Вместе с приватизациями земли это вызвало строительный бум. В Россию снова тянулись иностранные фирмы, открывали представительства, филиалы своих предприятий, магазины. Отечественные бизнесмены тоже создавали новые компании, открывали офисы. Особенно те, кто имел связи в верхах, дорвался до субсидий и грантов.

При этом возникало много новых рабочих мест. Правда, большинство из них было непроизводительными — продавцы, менеджеры, обслуга, охрана, парикмахеры, официанты (на производство предприниматели предпочитали набирать узбеков, таджиков, молдаван). Да и успехи были крайне неравномерными, зачастую зависели от регионального начальства. Получалось, что в одной области хозяйство налаживается, а в соседней сохраняется полный развал. Но оттуда люди ехали на заработки в более благополучные места, в Москву, в Питер. Вот и получалось в целом, что уровень жизни повышается, количество бедных снижается (а кто-то из обнищавших уже спился, поумирал).

Стабилизации обстановке в стране способствовали и меры Путина по наведению порядка в обнаглевших средствах массовой информации. А они продолжались. Конфликт с Гусинским плавно перерос в конфликт с другим медиамагнатом, Березовским. Ему принадлежали контрольные пакеты акций первого канала телевидения — ОРТ, шестого канала ТВ-6, радиостанции «Наше радио», газеты «Коммерсант», «Московская комсомолка», «Независимая», «Новые Известия», «Свежий номер», журналы «Огонек», «Автопилот», «Домовой», «Молоток».

Борис Абрамович поддержал передачу власти от Ельцина к Путину и его избрание — но делал это из собственных соображений, в надежде стать теневым советником президента, регулировать его политику. Но он, по сути, обманул сам себя. Путин ему никаких обязательств не давал и держать рядом такую фигуру не желал. О многих делишках Березовского он знал через ФСБ, а в 2000 г. американский журналист Пол Хлебников выпустил книгу «Крестный отец Кремля, или История разграбления России», где обвинил Березовского в мошенничествах, отмывании денег, организации убийств (в том числе Владислава Листьева), в связях с чеченской мафией и боевиками, в торговле заложниками — даже во время второй чеченской войны, которая еще продолжалась.

По словам самого Березовского летом 2000 г. глава Администрации президента Волошин передал ему «пожелание» Путина — продать государству пакет акций канала ОРТ. Потом о том же сказал сам президент. А министр печати Лесин встретился с компаньоном Березовского Бадри Патаркацишвили и назвал цену — 300 млн долларов. Они отказались. Но ведь против Бориса Абрамовича уже возбуждалось дело о крупных хищениях по делу «Аэрофлота». Его в свое время замяли. Что ж, теперь прокуратура объявила о намерении возобновить расследование. Однако Березовский понимал, куда ветер дует. Осенью 2000 г. он покинул Россию, перебрался в Англию. Кстати, стал там акционером компании Нейла Буша — брата президента США. Его ближайший приятель Патаркацишвили подался поближе — в Грузию. Тогда начались переговоры через посредника.

В этой роли выступил другой олигарх, Роман Абрамович. Когда-то он тоже входил в число компаньонов Березовского, но потом начал играть самостоятельно — стал «личным финансистом» семьи Ельцина. Абрамович проявил полную лояльность и к Ельцину, и к Путину. В политику никогда не лез и сохранял «чистые руки». Таких темных и кровавых дел, как у Березовского, за ним не значилось. Он был вознагражден, стал губернатором Чукотки. Для бизнеса это было выгодно, как раз на Чукотке Абрамович зарегистрировал свои фирмы по продаже нефти. Но стоит отметить, что и местные жители вспоминали о нем с большой теплотой. Он много сделал для развития края, налаживания быта. И жадным не был, не скупился на личные средства. Даже Православная Церковь получила от него больше, чем за прошлые десять лет, он за собственный счет построил кафедральный собор.

В декабре 2000 г. Абрамович встретился с Березовским и Патаркацишвили во Франции и передал скорректированные предложения. Но цена за пакет акций ОРТ снизилась до 175 млн долларов, и решать требовалось немедленно — с предупреждением, что при отказе их активы просто будут конфискованы. Компаньоны предпочли получить хоть что-то. Согласились. Однако Березовский и после этого не успокоился. Все, кто его знал, характеризуют его как азартного политического авантюриста. Но факты говорят и другое — уж слишком радушно принимала его Англия, невзирая на чисто уголовные обвинения, заботливо опекала. У Бориса Абрамовича здесь явно имелись могущественные покровители.

У него в России оставалась еще одна телевизионная компания, МНВК, канал ТВ-6, который до сих пор специализировался не на политике, а на молодежных и развлекательных программах. 14 апреля 2001 г. прекратилось вещание оппозиционного канала Гусинского НТВ. И в этот же день Березовский предложил всей оставшейся команде НТВ во главе с Евгением Киселевым перейти к себе на ТВ-6. Они согласились. Правда, это вызвало скандал. Против новичков взбунтовался старый коллектив ТВ-6, 50 сотрудников подали заявление об уходе. Но по указаниям Березовского прошло собрание акционеров МНВК, еще ряд недовольных уволили, Киселев стал гендиректором компании, взялся переделывать канал в дубль прежнего НТВ.

Однако у Березовского сразу начались новые неприятности. Против него возбудили еще одно уголовное дело, по обвинению в мошенничестве с акциями «ЛогоВАЗа», хищении денег и автомобилей у «АвтоВАЗа». Генпрокуратура России направила в Англию запрос об экстрадиции. Не выдали. Но, по словам Березовского, на переговоры с ним и с Патаркацишвили опять прибыл Абрамович и потребовал продать их пакеты акций «Сибнефти». Они запросили 2,5 млрд долларов, им предложили 1,3 млрд, и им пришлось согласиться. Судя по всему, опять под угрозой конфискации.

А канал ТВ-6 начал вещание в «общественно-политическом» (точнее, в агрессивном, резко антиправительственном) режиме 3 сентября. Но уже 27 сентября один из совладельцев телекомпании МНВК, пенсионный фонд «Лукойл-гарант», подал судебный иск с требованием объявить ее банкротом и ликвидировать. Сразу посыпались иски и от обновленной НТВ — названия передач были зарегистрированы на НТВ, а их выход в эфире ТВ-6 был явным нарушением авторского права. Посыпались и иски кредиторов, а долгов у телекомпании оказалось множество. До сих пор организации, связанные с ней, молчали, а теперь сразу все вспомнили.

Была возня в судах, оппозиция снова поднимала на защиту «прогрессивную общественность», публиковали письма с подписями тех же Горбачева, Немцова, Хакамады, Явлинского, Познера, сумели присоединить даже Ельцина. Снова собирали митинги протеста против закрытия телеканала и «наступления на свободу слова». Но 4 января 2002 г. Высший арбитражный суд вынес вердикт о банкротстве за долги. В ночь на 22 января на ТВ-6 было отключено электричество. Вещание прекратилось. Прикрыли, заметим, на законных и вполне «демократических» основаниях. Без всяких политических обвинений. Но на укреплении России ликвидация либеральных истерик в телеэфире сказалась очень положительно.

Из новой книги В. Шамбарова «Россия и Запад – хроника неоконченной войны» («Современная история России»)

Литература.

53. Иогансен Н. Грядет валютная свобода // Итоги. № 46 (336). 19.11.2002.