"Нераскачивальщикам" лодки: путь Божией правды всегда узок

Фото-картина И.И.Жука "В пустыне"

История Православия нам четко указывает на то, что когда в лоне Церкви Божьей возникает очередная ересь, лучшие, иногда в одиночестве, как, скажем, во времена Ферраро-Флорентийской унии, иногда в явном меньшинстве, как во времена иконоборчества, берут на себя смелость и мужество выступить от лица ВСЕГО СОБОРНОГО Православия. И рано или поздно именно они, а не премудрые пескари, не желающие раскачивать "лодку" ВСЕГДА ОКАЗЫВАЛИСЬ и БУДУТ ОКАЗЫВАТЬСЯ ПРАВЫМИ. Так было и во времена всё того же Ферраро-Флорентийского собора, накануне окончательного краха Византийской империи, когда св. Марк Эфесский практически в одиночестве отстоял чистоту Православной веры. Так было и во времена Григория Паламы. Так будет и впредь. Вплоть до конца мира. Одни будут мутить и под прикрытием "любви" к инославным заводить Церковь в революционную ересь экуменизма, а там и откровенно антихристианского Ноахизма, другие - будут сидеть и помалкивать, не желая раскачивать "лодку", а спасаться будет остаток верных, ради которого, в принципе, и будет ПРОДОЛЖАТЬСЯ ИСТОРИЯ Человечества. Потому что ересь (любая ересь) - напрочь отторгает человека от Бога-Троицы, оставляя его наедине с "б-г един у всех религий и для всех народов", - в Евангелии о таком б-ге ясно сказано: "боги язычников суть бесы". И только в ПРЕДЕЛЬНОЙ чистоте, при постоянном следовании за Христом по узкому тернистому пути вплоть до самой смерти, да и то - не самостоятельно, а с помощью Божьей(!), - у нас есть надежда на спасение после смерти.

Всякая же теория о "нераскачивании лодки" с неизбежностью роковой заведет её хитро-мудрых адептов и смиренных перед лицом большинства последователей в теснины адовы. Религия - в переводе с греческого "связь". Но если эта связь рвется или исчезает в результате братания с сатанистами-еретиками, то какой смысл в единстве погибающих и сдающих Истину слугам Диавола? Естественно, НИКАКОГО! Всё это просто треп и желание выдать себя за мудрого взвешенного христианина при глубинном, порой даже от самого себя скрываемого "страхе иудейском".