Вольфганг Акунов. ПСЫ-РЫЦАРИ. (Часть первая).

Царь Иоанн искал успокоенья
В подобии монашеских трудов.
Его дворец, любимцев гордых полный,
Монастыря вид новый принимал.
Кромешники, в тафьях и власяницах,
Послушными являлись чернецами,
А грозный царь - игумном богомольным.

А.С. Пушкин. Борис Годунов.



1.Необходимое вступление

Бывшие рыцари ливонского филиала Тевтонского военно-монашеского Ордена Пресвятой Девы Марии, Иоганн Таубе и Элерт Крузе ("псы-рыцари", по терминологии недоброй памяти тов. Карла Маркса), попали в московский плен во время Ливонской войны. Эта война за древнюю Готискандзу-Рейдгот(а)ланд – область первоначального расселения на Янтарном берегу переселившихся туда давным-давно из Скандинавии германцев-готов, двинувшихся со временем на юг и дошедших, в конце концов, до Черного и Средиземного морей - положила конец существованию тевтонского Орденского государства в Прибалтике, но одновременно послужила питательной средой для возникновения в Московском государстве другого, православного, духовно-рыцарского Ордена, возглавляемого самим Благоверным Царем и Государем всея Руси Иоанном Васильевичем Грозным. В этот-то православный военно-монашеский Орден и поступили на службу ливонцы Таубе и Крузе.

В качестве царских опричников они с 1564 по 1571 год находились при Священной Особе Государя Московского, считавшего себя, как известно, "немцем", или, во всяком случае, "германцем" (об этом сообщал английский посол Джильс Флетчер, а по-английски оба этнонима звучат одинаково - "German"; приемлемым представляется как один, так и другой вариант)! В числе прочего, им довелось исполнять некоторые дипломатические поручения, направленные на признание власти Царя над завоеванной им Ливонией Императором Священной Римской Империи Максимилианом II Габсбургом и другими коронованными главами великих держав Западной Европы. Когда же Грозный Царь в 1571 году, в силу одному ему ведомых причин (ведь не зря сказано, что "сердце Царево в руце Божией"), принялся за уничтожение созданного им же самим опричного Ордена, оба ливонских опричника, не без основания опасаясь, что им, подобно другим главам опричнины, также не удастся избежать топора палача, ухитрились бежать из Московии в Жечь (Речь) Посполиту (объединенное в форме персональной унии польско-литовское государство, являвшееся главным военно-политическим противником Грозного Царя на протяжении почти всей Ливонской войны, а до этого - главным противником Ордена Пресвятой Девы Марии Тевтонской), где подробно описали свою службу Иоанну, а заодно - историю, Устав и практику основанного, а затем - упраздненного им опричного Ордена. Кстати, именно эти ливонцы, еще совсем недавно состоявшие в одном из древнейших духовно-рыцарских Орденов Западной Европы, именовали в своем описании Опричнину именно "Орденом". Таубе и Крузе писали об "опричном братстве" Иоанна буквально следующее:

"Опричники (или избранные) должны во время езды на коне иметь известное и заметное отличие, именно следующее: собачьи головы на шее у лошади и метлу на кнутовище (в действительности, по воспоминаниям современников, опричники, в том числе иногда и сам царь, носили собачью голову на груди лошади, а метлу - у седла - В.А.). Это означает, что они сперва кусают, как псы, а затем выметают все лишнее из страны ("грызут царских врагов, словно псы, и выметают измену из Русской земли" - В.А.). Все пехотинцы ("кнехты" - В.А.) должны ходить в грубых... монашеских одеяниях (подбитых овчиной - В.А.)... но нижнюю одежду они должны носить из шитого золотом сукна на собольем или куньем меху... Великий Князь (то есть Царь Иоанн Грозный, которому римско-германский Император, польский король и другие западные государи упорно отказывали в признании царского титула, как равного "цесарскому" или "кесарскому", то есть императорскому - В.А.) образовал из них над всеми...свою особую опричнину, особое братство, которое он составил из пятисот молодых людей... Этот Орден (sic!) предназначался для совершения особенных злодеяний.

Прежде всего монастырь, или место, где это братство было основано, был в Александровской слободе (ныне - город Александров Московской области - В.А.)... Сам он (Царь Иоанн - В.А.) был игуменом (настоятелем монастыря, именовавшимся на Западе "аббатом" или "приором" - В.В.) князь Афанасий Вяземский келарем, Малюта Скуратов (правильно: Скурлатов - В.А.) пономарем, и они вместе с другими распределяли службы монастырской жизни. В колокола звонил он (Царь - В.А.) сам, вместе с обоими сыновьями (царевичами Иоанном и Феодором Иоанновичами; "кроткий", "незлобивый" и "богомольный" Царь Феодор Иоаннович, именуемый современниками "Ангелом во плоти", в юности состоял в "опричном Ордене" своего грозного батюшки! - В.А.) и пономарем. Рано утром в четыре часа должны все братья быть в церкви; все не явившиеся, за исключением тех, кто не явился вследствие телесной слабости,не щадятся, все равно, высокого ли они или низкого состояния, и приговариваются к восьми дням епитимьи.

В этом собрании поет он (Царь - В.А.) сам со своей братией и подчиненными попами с четырех до семи. Когда пробивает восемь часов, идет он снова в церковь, и каждый должен тотчас же туда явиться. Там он снова занимается пением, пока не пробьет десять. К этому времени уже бывает готова трапеза, и все братья садятся за стол. Он же, как игумен, сам остается стоять, пока те едят. Каждый брат должен приносить кружки, сосуды и блюда к столу, и каждому подается еда и питье...и что не может съесть и выпить, он должен унести в сосудах и блюдах и раздать нищим...Когда трапеза закончена, идет сам игумен к столу. После того, как он оканчивает трапезу, редко пропускает он день, чтобы не пойти в застенок... И после этого каждый из братьев должен явиться в столовую, или трапезную, на вечернюю молитву, продолжающуюся до десяти часов...Что касается до светских дел, смертоубийств и других тиранств и вообще всего его управления, то отдает он приказания в церкви...Все братья и он (Царь - В.А.), прежде всего, должны носить длинные черные монашеские (sic!) посохи с острыми наконечниками, а также... длинные ножи под верхней одеждой... для того, чтобы, когда вздумается убить кого-либо, не нужно было посылать за палачами и мечами, но иметь все приготовленным..."

Сведения ливонских дипломатов-опричников Таубе и Крузе подтверждает и их соплеменник Альберт Шлихтинг, также находившийся при Опричном дворе, с 1564 года, и являвшийся свидетелем возникновения, становления и развития "кромешного" Ордена "псов-рыцарей" Грозного Царя.

"Живя в упомянутом Александровском дворце... он (Царь - В.А.) обычно надевает куколь (лат.: cuculla - В.А.), черное и мрачное монашеское одеяние, какое носят братья ордена базилиан (Орден базилиан, или василиан, был создан в Речи Посполитой с целью обращения православных в униатскую, то есть греко-католическую, веру, адепты которой, при внешнем сохранении форм православной обрядности, признавали верховный примат, то есть духовное главенство, римского папы - В.А.), но оно все же отличается от монашеского кукуля тем, что подбито козьим (по другим сведениям - овечьим - В.А.) мехом (как тут не вспомнить гроссмейстера тамплиеров Луку Бомануара из любимого романа нашей юности "Айвенго", грубый суконный орденский кафтан которого был, из уважения к его высокому сану, подбит тончайшей овчиной! - В.А.).

По примеру тирана, также старейшины и все другие принуждены надевать куколи, становиться монахами (sic!) и выступать в куколях... И так Великий Князь встает каждый день к утренним молитвам и в куколе отправляется в церковь, держа в руке фонарь, ложку и блюдо. Это же самое делают все остальные...Всех их они называют братией, также и они называют Великого Князя не иным именем, как брат. Между тем. он соблюдает образ жизни, вполне одинаковый с монахами (sic!). Заняв место игумена, он ест один кушанье из блюда, которое постоянно носит с собою; то же делают все. По принятии пищи он удаляется в келью... Равным образом каждый из остальных входит в свою, взяв с собой блюдо, нож и фонарь, не уносить с собой всего этого считается грехом..."

Перед нами, уважаемый читатель, типичное описание военно-монашеского Ордена, что усугубляется присутствием в его рядах многочисленных ливонских "псов-рыцарей", совсем недавно состоявших в другом, Тевтонском, немецком, но также духовно-рыцарском братстве. Что же представлял собой ливонские рыцари и почему именно на них решил опереться Грозный Царь Иоанн Васильевич при учреждении своего собственного, опричного, орденского братства, также объединившего в своих рядах "псов-рыцарей", но только православных?

Чтобы попытаться дать вразумительный ответ на этот крайне сложный и запутанный вопрос, нам представляется необходимым сделать краткий экскурс в историю христианизации Ливонии, на протяжении столетий служившей яблоком раздора между греко-православной Русью и римско-католическим Западом.

2."Земля Пресвятой Девы Марии"

Для начала процитируем маститого отечественного историка В.О. Ключевского: "Вражда немецкого племени со славянским принадлежит к таким всемирным историческим явлениям, которых начало недоступно исследованию, потому что скрывается во мраке доисторических времен. При всей скудости сведений наших не раз мы видим в отдаленной древности признак давления немецкого племени над славянским. Уже с IX века в истории открывается непрерывное многовековое преследование славянских племен: немцы порабощали их, теснили к востоку и сами двигались за ними, порабощая их вновь. Пространный прибалтийский край, некогда населенный многочисленными славянскими (оставим это утверждение на совести историка, тем более, что и тов. Карл Маркс - как, между прочим, и Жюль Верн, если судить по его роману "Драма в Лифляндии"! - также почему-то считал все прибалтийские народы, кроме эстов, "славянами"! - В.А.) племенами, подпал насильственному славянскими племенами, подпал насильственному немецкому игу для того, чтобы потерять до последних следов свою народность. За прибалтийскими славянами к востоку жили литовские и чудские племена, отделявшие первых от их русских соплеменников.

К этим племенам в конце XII и начале XIII вв. проникли немцы в образе воинственной общины под знаменем религии, и, таким образом,стремление немцев к порабощению чужих племен соединилось с распространением христианской веры между язычниками и с подчинением их папскому престолу. Эта воинственная община был рыцарский орден крестоносцев, разделявшийся на две ветви: Орден тевтонский, или Св. Марии, и позже его основанный, в 1202 году, Орден меченосцев, предназначенный для поселения в чудских и леттских краях, соседних с русью. Оба эти ордена впоследствии соединились для совокупных действий".

При всем уважении к памяти В.О. Ключевского, осмелимся "замахнуться на авторитет". Процитированный труд нашего знаменитого историка носит на себе неизгладимый отпечаток своего времени - эпохи "русификации" Прибалтики в конце XIX-начале XX вв., серьезно испортившей отношения Российской Империи с "балтами", или "остзейскими немцами" - прибалтийским дворянством, купечеством и бюргерством, преимущественно немецкого (но также датского, шведского, шотландского, польского, литовского и пр.). Ни к чему хорошему эта политика, как известно, для России не привела - в этом мы могли убедиться на собственном двукратном кровавом опыте. Но дело ведь не только в этом.

Само утверждение о славянах, как якобы исконном населении Прибалтики, представляется, с точки зрения современной исторической науки, абсолютно несостоятельным. Прибалтийские племена - в частности, летты (латыши), никогда славянами не были. У тому же в Прибалтике, где, по мнению Ключевского, якобы искони жили славяне, античные историки и географы единодушно помещают фенов (финнов) и айстиев (эстов), соответствуюших "чуди" позднейших русских летописей, а начиная с IV века по Р.Х. - восточногерманские племена готов (готонов, гутонов), переправившихся в Прибалтику из Скандинавии - с "острова Скандза ("Готискандза")" и вандалов (венделов, венделиков, винделиков), которых шведы (народ однозначно германский) и по сей день считают своими прямыми предками - в Швеции есть остров Готланд ("земля готов", провинции Эстерготланд ("земля восточных готов", или "вестготов") и Вестерготланд ("земля западных готов", или "вестготов") и т.д.

Что же касается стремления к порабощению чужих племен, якобы свойственного только немцам, то Ключевский сам опровергает себя, утверждая чуть ниже: "Полоцкий князь Владимир по своей простоте (? - В.А.) и недальновидности сам уступил пришельцам Ливонию (нынешние прибалтийские губернии (Российской империи - В.А.)) и этим поступком навел на Северную Русь продолжительную войну с исконными (? - В.А.)врагами славянского племени". Известно, что полоцкие (да и другие древнерусские) князья отнюдь не "искони владели" Прибалтикой, а взимали дань с тамошних племен, принуждая их к этому путем регулярных ВОЕННЫХ ПОХОДОВ (выделено нами - В.А.).

Об этом говорит и обращенная к одному из этих князей, сохраненная древнерусским летописцам присказка: "Романе, Романе, худыми живеши, Литвою ореши", что в переводе га современный русский язык означает: "Роман. Роман, живешь за счет бедняков, пашешь на литовцах (то есть "впрягаешь литовцев в плуг" - в значении "налагаешь ярмо на литовцев"). То есть, князь Владимир Полоцкий "уступил" немцам Ливонию, которая ему не принадлежала (в лучшем случае, он взимал с Ливонии дань, опираясь на мечи своей дружины). Не обходилось дело и без христианизации прибалтийских туземцев - единственное различие заключалось лишь в том, что их обращали в православный вариант христианской веры, а не в католический, как делали несколько позднее немецкие колонисты. И, если православные христианизаторы Новгорода, направленные туда Святым Равноапостольным князем Владимиром Святославичем, по выражению летописца, крестили Новгород "Добрыня огнем, а Путята - мечом", то вряд ли обращение русскими князьями в православную веру прибалтов проходило совершенно добровольно, "без сучка, без задоринки"!

Неверно изложил В.О. Ключевский также историю возникновения и взаимоотношений католических духовно-рыцарских Орденов в Прибалтике, утверждая, что изначально якобы существовал какой-то единый "Орден крестоносцев", "разделившийся" затем на "две ветви". Как обстояло дело в действительности, читатель узнает из данной краткой военно-исторической миниатюры.

Начало активной христианизации закосневших в язычестве балтийских и угрофинких племен, населявших Восточную Прибалтику, - приобщения нехристей к Вере Христовой, осуществлявшейся под эгидой католического Рима, приходится на 80-90-е гг. XII века. Первые католические миссионеры – августинец Мейнгард (проповедовавший в 1186-1196 гг.) и цистерцианец Бертольд (подвизавшийся на ниве спасения языческих душ для вечной жизни 1196-1198 гг.) только положили ей начало.

Значительный след в истории обращения туземного населения Восточно-Прибалтийского региона к Христу оставил только третий епископ – Альберт фон Буксгевден, или Бугсгевден (нем.: Buxhoevden, Buxhoevede). Он начал с того, что в 1201 году перенес епископскую резиденцию из Икскуля (или Икскюля; по-латышски: Икшкиле) в низовье реки Дины (или Дюны; по-русски: Западной Двины; по-латышски: Даугавы), а именно – к рукаву Дины – небольшой речке Рига (по-латышски: Ридзене). В 1202 году туда прибыли первые колонисты. Так было положено основание городу Риге, будущему административному центру будущей Ливонии (или Лифляндии), названной так по имени дружественного встретившего германских миссионеров местного племени ливов (имевших, кстати, не балтийское, как летты-латыши, курши-куроны (корсь), земгалы-семигалы (земигола) и латгалы (латгола, летгола), а финно-угорское – как эсты – происхождение).

Ливский вождь ("король") Каупо, окрестившись со всей своей дружиной, и приведя затем к крестильной купели все свое племя, стал верным союзником "рыцарей Меча", сопровождал их во всех военных походах на нехристей и погиб в сражении с язычниками-эстами. По легенде, именно от этого ливского короля-крестоносца ("Ливе", то есть лива) пошел лифляндский знатный род фон Ливен, вписавший немало славных страниц в историю, в том числе и в историю Российской Империи. Убедившись, на примере своих предшественников, в невозможности успешно проповедовать язычникам Благую весть без наличия постоянной и сильной военной поддержки, епископ Альберт приступил в 1202 году к учреждению собственного военно-монашеского Ордена, по типу уже существовавших в то время в Святой Земле и на Иберийском полуострове духовно-рыцарских братств. Необходимо заметить, что и предшественники Альберта фон Буксгевдена – Мейнгард и Бертольд – также опирались на военные отряды.

Однако, большинство пилигримов (т.е. "странников" или "паломников", как именовали себя сами крестоносцы), прибывавших по обету в эти края, названные "Уделом Пресвятой Богородицы" или "Землей Пресвятой Девы Марии" (лат. Terra Mariana), по аналогии с Палестиной, считавшейся "Уделом самого Господа Иисуса Христа" и потому именовавшейся "Святой Землей", задерживались в Прибалтике (в соответствии с тем же обетом), как правило, не больше, чем на год, так что планировать численность военных отрядов, необходимых для охраны христианизированных территорий от язычников, было попросту невозможно (в аналогичном положении, кстати, находились и основанные крестоносцами государства в Сирии и Палестине).

По поручению епископа Альберта монах Цистерцианского Ордена (под патронажем которого в Иерусалиме уже был учрежден к тому времени военно-монашеский Орден рыцарей-тамплиеров, носивших белые плащи с красным крестом), Теодорих (Тидрек, Дитрих) Трейденский отправился в Рим, где в 1203 году был принят папой римским Иннокентием III. Выслушав Дитриха, папа (а не сам епископ Альберт фон Буксгевден, как думают многие!) официально учредил для охраны христианских владений в Ливонии "Братство воинства Христова" (по-латыни.: Fratres Militiae Christi) и дал ему Устав Ордена тамплиеров – кстати, официально также именовавшегося "Орденом бедных рыцарей Христа (и Храма Соломонова)".

Как внешним отличием тамплиеров служил белый плащ с нашитым слева на груди красным крестом (что символизировало чистоту христианской веры и готовность своей кровью засвидетельствовать верность Христу), так и рыцари новоучрежденного в Ливонии Воинства Христова носили белый плащ с красным крестом, но с дополнительным, нашитым под крестом, изображением красного меча острием вниз, отчего они и получили вскоре неофициальное прозвище "меченосцев" (гладиферов, лат.: Gladiferi или Ensiferi) или "братьев Меча" (нем.: Schwertbrueder), а их братство – название "Орден Меча" (нем.: Schwertbruederorden).

Что касается орденского креста меченосцев-гладиферов, то он (вероятно, по аналогии с тамплиерским и тевтонским крестом) чаще всего именуется в соответствующей литературе "немецким", или "лапчатым" крестом (по-немецки: Tatzenkreuz). Между тем, со строго геральдической точки зрения, правильнее было бы именовать его "уширенным" крестом (нем.: geradearmiges Tatzenkreuz). Речь в данном случае идет о геральдической фигуре, образованной четырьмя равнобедренными треугольниками, сходящимися своими вершинами в одной точке (в то время, как у лапчатого креста внешние стороны лучей несколько вогнуты).

Необходимо также заметить, что ученый конца XVII века Г. Элиот в своем фундаментальном труде "Подробная история всех духовных и светских монастырских и рыцарских Орденов" (Helyot Н., Ausfuehrliche Geschichte aller geistlichen und weltlichen Kloster- und Ritter-Orden, Bd.3, Leipzig, 1754, SS.180-181,Fig. 49), описывая историю монашеских, духовно-рыцарских и рыцарских Орденов, впервые привел в ней рисунок, представлявший ливонского рыцаря-меченосца с изображением, в качестве орденской эмблемы, на белом плаще и щите, не одного, а двух мечей, рукоятями вверх, перекрещенных наподобие "косого" Андреевского креста. Согласно описанию автора, оба этих меча были красного цвета.

Однако, на всех сохранившихся печатях гладиферов, имеющих миндалевидную форму и идущую по краю латинскую надпись: "S(igillum) Magistri et Fratr(es) Militiae Chri(sti) de Livonia" ("П(ечать) Магистра и Брат(ии) Воинства Христ(а) в Ливонии"), имеется только изображение уширенного креста и расположенного под ним меча острием вниз. Поэтому, скорее всего, на плащах и щитах ливонских меченосцев также изображались не два, а один меч, а над ним – крест. Причем меч, в данном случае, скорее всего, олицетворял отнюдь не воинственность гладиферов или оружие для завоевания нового края, что явно не подобало "по чину" рыцарям-монахам. По выражению цистерцианца Бернара Клервоского, автора "Похвалы новому рыцарству" и "духовного отца" иерусалимских тамплиеров-храмовников – "старших братьев" ливонских "воинов Христовых" - всякий крестоносец носит "праведный меч Божий".

Тот же Бернар Клервоский писал: "Нет такого закона, который запрещал бы христианину поднимать меч. Евангелие... лишь запрещает несправедливую войну, особенно между христианами".

Эта абсолютно новая для предшествующей эпохи христианских воззрений, да и для эпохи самого Бернара Клервоского, мысль о слиянии воедино "праведного" (духовного) и "железного" (военного) меча (мысль, на первый взгляд, находящаяся в прямом противоречии с евангельскими словами Христа, обращенными им к апостолу Петру, который, желая защитить Господа своего, "извлек меч свой": "Возврати меч твой в его место, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут", Мф., 26, 51-52) очень скоро стала настолько популярной, что, к примеру, даже на печатях епископов Вюрцбургских начали изображать церковных иерархов, держащих в левой руке епископский "пастырский" посох (что вполне соответствовало их духовному сану) – чтобы было чем "пасти" духовно окормляемую ими "паству", а в правой – поднятый острием вверх обнаженный меч – чтобы было чем защищать эту паству от "лютых волков" - еретиков, неверных и язычников.

Именно поэтому меч, вошедший в символику ливонских "бедных рыцарей Христовых", должен был, по замыслу епископа Альберта, быть направлен против язычников Ливонии, с целью их скорейшего обращения в истинную веру.

Однако наиболее существенным отличием лифляндских меченосцев от "классических" тамплиеров (как, впрочем, и от других крупных духовно-рыцарских Орденов) была непосредственная подчиненность первых не папе, а рижскому епископу (по чьей инициативе, собственно говоря, и возник "Орден Меча", хотя и утвержденный официально папой в Риме).

Но, невзирая на эту изначальную подчиненность епископу Риги, ливонское "воинство Христово" с самого начала пыталось действовать по возможности самостоятельно, причем на этой почве между рижским епископом и братьями-меченосцами возникали серьезные конфликты, в особенности при дележе вновь присоединенных земель. Вероятно, этому способствовало и следующее обстоятельство. Обычно при организации очередного Крестового похода (например, в Святую Землю) папа римский издавал соответствующую буллу, в которой призывал рыцарей и простолюдинов на Святое дело (т.е. к конкретному "паломничеству"), а также назначал участникам предстоящего похода конкретного духовного наставника-руководителя из числа католических епископов.

Однако в отношении Прибалтийского края, как "Удела Пресвятой Девы Марии", Апостольским престолом было сделано исключение. В 1204 году папа римский Иннокентий III дозволил проводить для христианизации Ливонии регулярные наборы ополчений крестоносцев, сделав, таким образом, Крестовый поход в Ливонию "перманентным" (т.е. непрерывным или постоянным). Кстати, всего через сорок лет, в 1244 году, такую же привилегию – вести "непрерывный" Крестовый поход против язычников – получил от папы и Тевтонский (Немецкий) военно-монашеский Орден Пресвятой Девы Марии (Марианский Тевтонский Орден) в отношении другой нуждавшейся в христианизации области - Пруссии.

Согласно папскому постановлению 1204 года, упоминавшийся нами выше рижский епископ Альберт фон Буксгевден получал право и самолично призывать со всей Европы крестоносцев для поддержки своей миссионерской деятельности, и самостоятельно определять направления движения войск "пилигримов". Так что в данной ситуации назначения дополнительно еще и специального духовного наставника для крестоносцев, в отличие от походов в Святую Землю, уже не требовалось. Видимо, магистр или "геермейстер" (нем.: Heermeister, буквально: "войсковой начальник") Ордена меченосцев (имевший все основания считать себя более сведущим в военном деле, чем рижский епископ), в свою очередь, сделал и для себя следующее исключение, и начал планировать и осуществлять походы "Воинства Христова" на язычников самостоятельно, уже без привлечения и благословения епископа Риги. С точки зрения геермейстера Ордена гладиферов, подобное поведение было тем более естественным, что самостоятельность действий Орденов тамплиеров-храмовников и госпитальеров-иоаннитов в Святой Земле на тот период была общеизвестна.

После длительного выяснения отношений между епископом Риги и "братством Христовым", сторонам удалось прийти к следующей договоренности: 2/3 новоокрещенных ливонских земель получал рижский епископ, а 1/3 – Орден меченосцев. Таким образом, уже к началу XIII века в еще не покоренной окончательно Ливонии фактически сложилось двоевластие. Как рижский епископ, так и гладиферское "Воинство Христово" имели собственные печати, которыми скрепляли свои документы. На епископской печати 1224-1225 гг. была изображена фигура сидящего епископа, левой рукой державшего пастырский посох, а правой благословляющего свою паству; причем в надписи на печати епископ именовался не "Рижским", а "Ливонским"(!).

На печати Ордена меченосцев 1221—1232 гг. на фоне т.н. "дамасцировки" (характерного преимущественно для германской геральдики арабесковидного узора), были изображены крест, а под ним – меч острием вниз. Иногда встречается и другой вариант эмблемы Ордена меченосцев: на треугольном щите (характерной для ранней немецкой геральдики формы) изображен меч острием вниз, а над ним – не прямой, а "косой" Андреевский крест, перекладины которого с геральдическими "листками клевера" на концах, пересекаются на рукояти меча. Необходимо подчеркнуть, что, невзирая на все попытки "Ордена Меча" сравняться с рижским епископом в правах, печатью "владыки Ливонии" на тот период считалась именно епископская печать, ибо именно епископ Альберт фон Буксгевден получил Ливонию в лен от папы римского Иннокентия III и от Императора "Священной Римской Империи" (начиная с 1207 года сан и должность епископа Риги были неразрывно связаны с титулом "князя Римской Империи"), в то время, как ливонский "Орден Христа" официально продолжал считаться подчиненным рижскому епископу.

Однако меченосцы не отличались большой дисциплинированностью. Согласно терминологии Л.Н. Гумилева, они были типичными "пассионариями", или "людьми длинной воли" - со всеми вытекающими из этого последствиями. Ливонский "Орден Меча" конфликтовал не только с рижским епископом, но и с присланным папой римским легатом. Постоянно шли раздоры и внутри самого Ордена.

Так, например, первый магистр гладиферов – Венно (Вино, Вингольд или Фьюнольд) фон Рорбах, был убит рыцарем своего же Ордена, мстившим ему за отстранение от должности, вследствие дурного исполнения возложенных на него обязанностей.

Против второго по счету магистра "Ордена Меча" - Фольквина (Волквина) фон Винтерштеттена, собственные орденские "братья", подозревавшие его в излишних симпатиях к рижскому епископу, составили заговор – и магистру даже пришлось посидеть некоторое время в орденской тюрьме, пока он не был освобожден из узилища, в том числе и благодаря предстательству... того же епископа Риги. Разногласия, раздиравшие "Орден Меча", приводили к постоянному оттоку "братьев-рыцарей" из его рядов.

Так, в 1228 году, пятнадцать недовольных своим магистром "братьев Меча", во главе с рыцарем Бруно(ном), вышли из Ордена и, по приглашению польского князя (герцога) Конрада Мазовецкого и первого епископа Пруссии – Христиана, переселились в пограничную с прусскими язычниками Добринскую (Добрынскую или Добжиньскую) землю, где, под покровительством князя Конрада, учредили собственную орденскую организацию – Добринский Орден (Добринское или Добжиньское братство; лат.: Fratres de Dobrin), с целью защиты польской области Мазовии (Мазовше) от кровавых набегов язычников-пруссов.

До "добринских рыцарей" аналогичную задачу пытался выполнять польский филиал испанского духовно-рыцарского Ордена Калатравы, члены которого носили белые облачения с красным лилиевидным крестом. Однако перебравшимся в Польшу рыцарям Калатравы (подчиненным Оливскому монастырю монашеского Цистерцианского ордена, расположенному близ Данцига-Гданьска) не удалось организовать эффективную оборону Мазовии от нападений прусских язычников, так что учреждение Добринского Ордена оказалось весьма кстати.

Официально новый Орден, подобно тамплиерам и меченосцам, именовался "Орденом Христа" (или "Польским Орденом Христа") - по крайней мере, в двух буллах папы римского Григория IX от 28 октября 1228 года. Одна из этих булл – об утверждении папой нового Ордена - была направлена первому епископу Прусскому Христиану, а другая – "Магистру (без имени) и братству Ордена Христа", с призывом бороться с пруссами (которых Апостольская курия, ничтоже сумняшеся, считала "сарацинами"!) в Мазовии.

Однако новое Добринское братство стремилось унаследовать от ливонских меченосцев не только их официальное "тамплиерское" название ("Орден Христа"), но даже их символику. Эмблема Добринского Ордена была очень похожа на печать ливонских меченосцев – вот только у "добринских рыцарей" вместо уширенного гладиферского креста над мечом изображалась красная восьмиконечная звезда (хотя на некоторых дошедших до нас изображениях "добринских рыцарей" звезда заменяет не крест, а меч – как у пражских "рыцарей-крестоносцев со звездой"). По мнению упомянутого нами выше историка Элиота, эта эмблема украшала и левую сторону белого плаща "добринских рыцарей". Однако в отличие от печати Добринского Ордена, на которой меч изображен острием вниз, на рисунке Элиота меч представлен острием вверх, а звезда имеет не восемь, а пять лучей; по его описанию, "добринские" меч и звезда были красного цвета (Helyot, Bd.3, Fig. 48 u. S. 173).

В то же время, часто приходится читать и видеть в иных книгах, что эмблема "добринских рыцарей" представляет собой красную шестиконечную звезду над мечом (из чего иные, не знакомые с историей и принципами геральдики, публицисты "охранительного направления" делают "далеко идущие" выводы о том, что-де "за железными шеренгами германских псов-рыцарей" якобы "скрывался иудейский ростовщический капитал"!).

С другой стороны, приходится читать и утверждения, что, якобы, те из "добринских братьев", которым довелось предварительно побывать в Святой Земле и, в частности, в Вифлееме, получали право на включение в свою эмблему не красной, а золотой восьмиконечной ("Вифлеемской") звезды; а те из ливонских братьев-меченосцев, которые также сподобились совершить паломничество в Палестину, якобы, также получали право ввести в свою эмблему (вместо креста!) золотую звезду (но только не восьмиконечную, как у "добринских рыцарей", а шестиконечную). В общем, "темна вода во облацех"...

Во всяком случае, Добринское братство оказалось не только весьма немногочисленным (всего-навсего пятнадцать "братьев-рыцарей" и не более ста пятидесяти "полубратьев"-"семифратеров"), но и весьма недолговечным, влившись в 1235 году в состав Тевтонского (Немецкого) Ордена. Но и в его составе бывшие "добринцы" задержались недолго. Не прошло и двух лет, как они перешли в Орден госпитальеров святого Иоанна Иерусалимского. Попытка же князя Конрада Мазовецкого возродить свой "Орден братьев рыцарей Христовых из Добрина" в 1237 году на новом месте - в г. Дрогичин (в Побужье) не увенчалась успехом. "Добрынские рыцари" были разбиты и изгнаны оттуда западнорусским князем (а впоследствии - даже "Королем Руси", по милости римского папы!) Даниилом Галицким, судя по всему, не отличавшим их от "настоящих" храмовников-тамплиеров (если верить его донесенным до нас летописцем словам: "Не лепо есть держати наше отчины крижевником, Тепличем, рекомым Соломоничем...").

Братство меченосцев также просуществовало в Ливонии сравнительно недолго (хотя успело настолько прочно "войти в анналы", что даже сам тов. Сталин, по воспоминаниям современников, через семьсот лет мечтал превратить свою большевицкую партию в новый "орден меченосцев")! Находясь в состоянии непрестанной кровавой борьбы с языческими племенами, упорно не желавшими креститься, постоянно конфликтуя с епископом рижским и между собой, "Христово воинство" теряло силы, хотя и не сдавалось. Так что совершенно несправедливыми представляются строки из главы "Слово о побоище Ледовом" любимой книги детства многих из нас - "Наша древняя столица" Натальи Кончаловской:

"А ливонец не привык
Получать по шее".

Очень даже привык, чему есть масса свидетельств.

Упоминавшийся нами выше второй (и одновременно – последний) магистр "Ордена Меча" Фольквин, отчаявшись исправить положение собственными силами, вступил в переговоры с Тевтонским Орденом Пресвятой Девы Марии с целью объединения обоих рыцарских братств. Он думал об их слиянии на полностью равноправной основе, однако не нашел сочувствия ни у прусских тевтонов, ни у собственных орденских "братьев". Меченосцы опасались, в случае объединения с гораздо более мощным и жившим строго "по Уставу" Тевтонским Орденом, безвозвратно утратить "вольность", которой они дотоле пользовались в ливонском "пограничье".

Что до тевтонских рыцарей (или, как их еще называли, "мариан"), то, во-первых, у них хватало забот с покорением и христианизацией упорно сопротивлявшихся прусских язычников.

Во-вторых, Тевтонскому Ордену, не успевшему еще укрепиться как следует в Пруссии, ни к чему было ссориться с Данией – весьма сильным в то время североевропейским королевством, с которым меченосцы постоянно конфликтовали из-за Эстляндии (Эстонии), на которую, наряду с гладиферами, претендовали и датские крестоносцы.

В-третьих, сама перспектива принять в свои ряды склонную к анархии ливонскую вольницу "Христова воинства", казалась малопривлекательной тевтонам, приученным к строгой орденской дисциплины. И только после страшного поражения в битве на реке Сауле в 1236 году (по мнению большинства историков - близ нынешнего Шяуляя), нанесенного меченосцам литовцами и ударившими гладиферам в спину их же собственным вспомогательным земгальским (семигальским) контингентом (в битве на Сауле пали сам магистр ливонского "Христова воинства" Фольквин и с ним пятьдесят "братьев-рыцарей", не говоря уже о кнехтах и оруженосцах, т.е. практически все, что "Орден Меча" имел в наличии!), Верховный Магистр (Гохмейстер; нем. Hochmeister) Тевтонского Ордена Герман фон Зальца согласился на включение жалких остатков "Ордена Христа" в ряды "рыцарей Пресвятой Девы Марии", но уже безо всяких условий со стороны меченосцев, впавших в полнейшее ничтожество.

Акт слияния обоих Орденов был узаконен буллой папы римского Григория IX, подписанной в его резиденции Витербо 13 мая 1237 года. Характерно, что папская булла была адресована не "магистру", а "прецептору" ("порученцу" - т.е. лицу более низкого ранга, чем магистр!) и братьям Ордена Христа в Ливонии". Из еще не покоренной окончательно тевтонами Пруссии в Ливонию были направлены шестьдесят (или около того) тевтонских рыцарей во главе с Германом Балком (встречается также написание "Балке", "Бальке", "Вальке" или "Фальке" - последний вариант означает по-немецки "сокол"). Герман Балк, являвшийся с 1230 года первым прусским ландмейстером (провинциальным, или земским, магистром, т.е. наместником) Тевтонского Ордена Девы Марии в Пруссии, начиная с 1237 года одновременно являлся и первым лифляндским, или ливонским магистром (Magister Livoniae) того же самого Ордена.

С этого момента "Орден меченосцев" официально прекратил свое существование, а вместе с ним прекратилось и использование немецкими рыцарями его символики, будь то мечи, кресты или звезды красного цвета. Отныне место братства гладиферов в Ливонии занял ливонский филиал Тевтонского Ордена, именовавшийся "Домом Святой Марии Тевтонской в Ливонии" (Domus Sanctae Mariae Theutonicorum in Livonia), но отнюдь не "Ливонским Орденом"(!), как его почему-то порой именуют. Так что, в Ледовом побоище на Чудском (а не Ладожском, как почему-то утверждал отечественный "родновер" и неоязычник, скрывавший свою подлинную идентичность под звучным псевдонимом "Александр Асов" в сочиненной им "энциклопедии чудес" под названием "Славянские руны и Боянов гимн"!) озере в 1242 году Святой Благоверный князь Александр Невский разгромил отнюдь не "меченосцев" и не рыцарей "Ливонского Ордена"! Несмотря на смену названия (с "Ордена Христа" на "Орден Девы Марии"), никакой церковно-догматической "переориентации" братства ливонских рыцарей-монахов не произошло, да ничего подобного и не имелось в виду.

Пресвятая Дева Мария являлась не только Небесной Заступницей и Покровительницей Тевтонского Ордена; культ Божьей Матери процветал в Восточной Прибалтике с самого начала ее христианизации (с конца XII века), т.е. еще до появления тевтонских рыцарей в "Остзейском крае". С самого начала Рижский епископат утверждал, что ливонские земли являются Ее "вдовьей частью наследства", по аналогии с "отцовской долей наследства Христа» в Святой Земле. Именно в этом заключался смысл понятия "Удел Пресвятой Богородицы" (так же, кстати, по-церковному именовалась и Православная Русь).

3."Старший брат" ливонских рыцарей.

Тевтонский Орден был сформирован в конце XII века. Кружку благочестивых немецких паломников, образовавшемуся около 1128 года в Святом Граде Иерусалиме для оказания госпитальерской (странноприимной) помощи пилигримам из Германии и именовавшемуся "Иерусалимским Немецким Госпиталем Святой Марии" (Deutsches Hospital Sankt Marien zu Jerusalem), около 1189 года при осаде Аккона, в ходе III Крестового похода, был, по примеру иоаннитов, придан, наряду с госпитальерским, еще и военный характер. В связи с расширением орденских функций в прежний устав тевтонов, скопированный с устава госпитальеров-иоаннитов, были добавлены военные статьи "Ордена бедных рыцарей (спутников) Христа и Храма Соломонова" (тамплиеров), созданного, в отличие от иоаннитов и тевтонов, с исключительно военными целями, а в качестве орденского облачения рыцарям-тевтонам было дозволено папской курией носить белый тамплиерский плащ.

В 1191 году папа римский Климент III утвердил тевтонскую организацию (по утверждениям официальных историков Ордена госпитальеров-иоаннитов – в качестве отделения Ордена госпитальеров, хотя официальные историки Тевтонского Ордена оспаривают данное утверждение, подчеркивая, что их Орден был с самого начала совершенно самостоятельным, не подчиняясь даже Патриарху Иерусалимскому, а только папскому престолу!). Как бы то ни было, cъезд германских князей в 1198 году в Акконе постановил считать Тевтонский (Немецкий) Орден самостоятельной организацией, что и было окончательно санкционировано папой Иннокентием III в 1199 году. С этого момента полное название Тевтонского Ордена звучало следующим образом: "Братство Госпиталя Святой Марии Тевтонской (что) в Иерусалиме".

Во главе Тевтонского Ордена стоял, в отличие от большинства других военно-монашеских Орденов, не "Великий", а "Верховный" Магистр ("Гохмейстер", по-немецки: Hochmeister), избиравшийся (теоретически) пожизненно. Верховному Магистру подчинялся (но одновременно и контролировал его) Орденский Капитул (Совет), состоявший из пятерых высших орденских сановников - так называемых "(великих) повелителей" ("гебитигеров" или "гроссгебитигеров").

Вторым по значению должностным лицом после Верховного Магистра в орденской иерархии был являвшийся членом этого капитула Великий комтур, ведавший, в частности, всеми финансовыми вопросами Ордена (позднее его сменил в этом качестве Великий казначей). Тевтонский Орден владел большими земельными угодьями (завоеванными или дарованными ему) в различных регионах христианского мира, подразделявшимися на "комтурии" или "комтурства" (командорства).

Руководители этих орденских "филиалов" ("управители земель") именовались "земельными (земскими) магистрами", или "ландмейстерами" (Landmeister), если находившиеся под их управлением орденские владения были расположены в Германии - в средневековом понимании этого слова, т.е. в "Священной Римской Империи германской нации", охватывавшей, наряду с собственно германскими землями, также территорию современных Бельгии, Нидерландов, Люксембурга, Богемии, Австрии, Хорватии, Словении, Каринтии, Бургундии, Геннегау (Эно), Северной Италии и т.д.! -, Пруссии, а позже и в Ливонии.

Если же владения Тевтонского Ордена были расположены за пределами "Германии", в менее значительных провинциях – Апулии (Южной Италии), Сицилии, Ахайе (Греции), Армении (Сирии) и пр., - то управлявшие ими орденские чиновники именовались не "ландмейстерами", а "земскими (или земельными) комтурами" - "ландкомтурами" (Landkomtur), в отличие от "рядовых" комтуров (комендантов орденских замков или крепостей, являвшихся одновременно и монастырями). На печатях и в буллах (посланиях) ландмейстеры Тевтонского Ордена (кроме ландмейстера Ливонии) именовались "прецепторами" (по-латыни "praeceptor" означает "порученец", т.е. лицо, которое по поручению орденского руководства управляет данным владением Ордена). Все комтуры орденских провинций (кроме комтуров немецких отделений Ордена Девы Марии, а позднее – и прусских комтуров) были обязаны отсылать 1/3 доходов, полученных со своих владений, в резиденцию центрального орденского руководства, где эти средства поступали в распоряжение Великого комтура (пока не была введена должность орденского казначея).

В каждой комтурии (независимо от ее размеров и значения) имелся свой Капитул (именовавшийся в Ливонии "Конвентом"). Члены Конвента носили особые облачения – белую мантию и коричневый капюшон. Особое место среди ландмейстеров Тевтонского Ордена занимал ландмейстер Германии, или "дейчмейстер" (Deutschmeister), облеченный правом в определенных случаях контролировать самого Верховного Магистра, пребывавшего первоначально в Святой Земле, а затем, последовательно, в Венеции, Мариенбурге (Пруссия) и Кенигсберге (с 1456 года). Кроме права контролировать Верховного Магистра, дейчмейстер был вправе в чрезвычайных обстоятельствах созывать Генеральный Капитул всего Тевтонского Ордена.

Право дейчмейстера контролировать Верховного Магистра и созывать Генеральный Капитул было связано с тем, что Тевтонский Орден получал основные духовные и рыцарские кадры, да и основную материальную и финансовую помощь именно из своих немецких владений (особенно в первые сто лет существования Ордена). Среди рыцарей Тевтонского Ордена, подвизавшихся в Пруссии, преобладали выходцы из германской области Франконии, а в Ливонии – в основном выходцы из Вестфалии. Впоследствии тевтонские дейчмейстеры нередко становились в оппозицию Верховным Магистрам и вообще высшему орденскому руководству.

Организованный, как и его старшие предшественники – госпитальеры, тамплиеры, лазариты и др., - для защиты интересов христиан (в особенности, немецкого происхождения) в Иерусалиме и возрожденный в Акконе, Тевтонский Орден, тем не менее, не приобрел такого же влияния в Святой Земле, как вышеперечисленные Ордены. В постоянной упорной и кровавой борьбе, шедшей между тамплиерами и рыцарями Святого Иоанна, Тевтонский Орден поддерживал последних (видимо, в память того, что когда-то считался, а может быть, и являлся, отделением Ордена госпитальеров). Так, по свидетельству хрониста Мэтью (Матвея) Парижского, тамплиеры в 1241 году подвергли длительной осаде приорство (приорат) госпитальеров в Акконе, а тевтонов силой изгнали из этого города. Верховный Магистр Тевтонского Ордена был вынужден перенести свою резиденцию из Аккона в крепость Монфор (Штаркенберг), возведенную в период Крестового похода римско-германского Императора Фридриха II Гогенштауфена (1228-1229 гг.), отлученного римским папой от церкви, но поддержанного тевтонскими рыцарями.

В 1271 году тамплиеры выбили тевтонов и из Штаркенберга (который им, впрочем, всего через полгода пришлось сдать султану Египта Бейбарсу). С тех пор у Тевтонского Ордена практически не осталось никаких опорных пунктов в Палестине. Сознавая всю шаткость положения Ордена Девы Марии в Земле Воплощения, тевтонский магистр Герман фон Зальца, еще с начала XIII века пытался обосноваться в Европе. Первая попытка тевтонов такого рода – закрепиться в Се(д)миградье (Трансильвании) по приглашению венгерского короля Андраша, или Эндре (Андрея) II, нуждавшегося в вооруженной силе для охраны своих границ от половецких набегов, была предпринята в 1211 году, но оказалась неудачной, т.к. сам же король Андраш, после замирения половцев, и изгнал тевтонов в 20-х гг., из пределов своей державы.

В 1228-1229 гг. Герман фон Зальца, заручившись поддержкой папы и Императора, по приглашению польского князя Конрада Мазовецкого, чьи земли страдали от прусских набегов, начал утверждать владычество Тевтонского Ордена в языческой Пруссии. Соответственно, и резиденция Верховного Магистра, находившаяся первоначально в Акконе, а затем – в Штаркенберге, а после завоевания всей Палестины сарацинами – в Венеции (с 1291 года), была в 1309 году перенесена в построенную в Пруссии, на реке Ногате, крепость Мариенбург.

Ко времени включения остатков ливонского Ордена меченосцев в состав Тевтонского Ордена Пресвятой Девы Марии, резиденция тевтонского Верховного Магистра находилась все еще в Святой Земле, в портовом палестинском городе Акконе (захваченном мусульманами позже, лишь в 1291 году). Поэтому на протяжении всего XIII века как прусский, так и ливонский филиал Тевтонского Ордена в равной степени считались орденскими провинциями ("комтуриями" или "комтурствами"). Ситуация коренным образом изменилась лишь в 1324 году, когда Пруссией начал управлять непосредственно Верховный Магистр Тевтонского Ордена, переехавший из Венеции в прусский Мариенбург.

Внешним отличием рыцарей Тевтонского Ордена являлись черное (позднее – белое) полукафтанье-туника, поверх которого они носили белый (изначально "тамплиерский") плащ с черным (изначально прямым) крестом. В этом смысле они как бы подражали своим предшественникам - тамплиерам, носившим белый плащ с красным крестом, и госпитальерам, носившим черный плащ с белым крестом (поверх красной туники с прямым белым крестом – в качестве военной эмблемы Ордена Святого Иоанна Иерусалимского).

"Сарианты" (сервиенты, сержанты, оруженосцы) и "услужающие братья" (dienende Brueder) Тевтонского Ордена носили на серых полукафтаньях и плащах (по которым и их самих именовали в обиходе "серыми плащами"; по-немецки: Graumaentler) черный "полукрест" в форме заглавной буквы "Т" ("Тау"-крест, или "крест Святого Антония"). Подобные же различия в атрибутике между "братьями-рыцарями" и "рядовыми братьями" наблюдались и в других военно-монашеских Орденах. Так, сержанты (сервиенты) и "услужающие братья"-иоанниты также носили "полукрест" (так называемый "донаторский крест" или "донат", названный так потому, что носить его на одежде имели право также "донаторы" - "доброхотные дарители", или, выражаясь современным языком, "спонсоры" Ордена) У "донаторского креста" недоставало двух верхних углов (т.е. верхней части креста). Плащи, туники и щиты у сариантов Ордена Христа и Храма Соломонова (тамплиеров) были не белого, как у рыцарей Храма, а черного цвета, и т.д.

Рыцари Тевтонского Ордена в Ливонии (как и все тевтонские "орденские братья") носили общеорденскую униформу (Habit) - белые плащи с черным крестом.

И вот здесь нам представляется необходимым исправить следующее недоразумение. Из-за наличия на орденских облачениях крестов тевтонов и других орденских рыцарей в популярной литературе часто именуют "крестоносцами" или "рыцарями-крестоносцами". Но это в принципе неверно. Дело в том, что понятием "крестоносец" обозначался добровольный участник Крестового похода – мирянин, "получивший крест" из рук священнослужителя в знак принятия этим мирянином на себя обета борьбы с неверными (с мусульманами – за освобождение Гроба Господня, с язычниками и нехристями вообще).

Крестоносцы принадлежали к самым различным социальным группам средневекового общества. Поэтому знатные "паломники" рыцарского звания (императоры, короли, принцы, князья, владетельные герцоги и графы и др.) получали традиционный крест, а затем – посох и суму паломника из рук самого римского папы (хотя чаще всего – из рук своего духовника). При организации первых двух Крестовых походов между вручением им креста и посоха с сумой, носившими характер торжественной церемонии, проходило определенное время. Впоследствии обе церемонии проводились одновременно.

Французским королям (наиболее активным организаторам и участникам крестоносного движения), кроме креста, сумы и посоха, вручалась еще и орифламма (лат.: "aurеa flamma", т.е. "золотое пламя" - так именовалось освященное в аббатстве Сен-Дени пурпурное знамя, расшитое золотыми языками пламени).

Но большинство участников вооруженных "паломничеств" (незнатных рыцарей, горожан, крестьян) получало от священника или иеромонаха матерчатый крест и нашивало его на одежду (на рукав или напротив сердца). Иногда вместо самого креста будущий "пилигрим" получал от церковнослужителя разрешение носить крест во время паломничества – но после возвращения из Крестового похода его участник был обязан снять с одежды крест и более его не носить.

При этом типы и цвета "паломнических" крестов отличались большим разнообразием. Так, участники I Крестового похода, как правило, носили прямые кресты красного цвета (в подражание полоскам ткани от разодранной на ленты багряницы папы Урбана II, розданной им будущим "пилигримам" на Клермонском соборе; счастливцы, получившие полоски этой багряницы из папских рук, нашили их крестообразно на одежду; те, кому не досталось "папских" крестов, вынуждены были довольствоваться самодельными, но такого же или похожего цвета). Именно такие красные прямые кресты, преимущественно на белом поле, украшали и знамена первых крестоносцев (от которых ведет свое происхождение, между прочим, и английский флаг – "Хоругвь Святого Георгия").

В дальнейшем разнообразие форм и расцветок паломнических крестов неудержимо возрастало. Так, крестоносцы, воевавшие против вендов (полабских, или эльбских, славян) в конце 1140-х гг., носили эмблему в виде креста, вписанного в круг. При планировании III Крестового похода было особо оговорено, что французское ополчение будет носить красные кресты, английское – белые, итальянское – лазоревые (синие), а фландрское – зеленые. Зеленого цвета (на черном с белой каймой облачении) был и крест рыцарей Ордена Святого Лазаря Иерусалимского (лазаритов). Причем еще по предложению папы римского Урбана II, вдохновителя I Крестового похода, во время похода "паломник" должен был носить крест на груди, а во время возвращения из похода (т.е. после исполнения паломником взятого на себя обета) – на спине, между лопатками.

Что же касается формы креста, то конкретные его модификации были закреплены за членами различных духовно-рыцарских Орденов, скорее всего, значительно позднее. Так, говоря о "восьмиконечном кресте иоаннитов-госпитальеров", обычно подразумевают крест, имеющий на расширяющихся концах глубокие вырезы в форме "ласточкиных хвостов".

Между тем, в первые века существования Ордена Святого Иоанна Иерусалимского его члены пользовались прямым крестом, а позднее – крестом, вырезы на концах которого были не так уж глубоки. Во всяком случае, на миниатюрах в целом ряде рукописей – например, "Большой хроники Испании" (исп.: Grant Cronica de Espanya) или "Книги индульгенций" (лат.: Liber Indulgentiae) – рыцари-иоанниты представлены в одеяниях, украшенных крестами, хотя и восьмиконечными, но с весьма неглубокими вырезами на концах крестов (напоминающих скорее кресты "костыльного" или "выступного" типа). В то же время "восьмиконечными" считались и восьмиугольные равноконечные кресты со слегка расширяющимися на концах лучами (именуемые в средневековой геральдике также "мантуанскими", "лапчатыми" или "германскими"). Но носили такие кресты на своих облачениях в ту пору вовсе не тевтонские рыцари, а их вечные соперники-тамплиеры, получившие эти "иерихонские трубы" на концы своего красного орденского креста в качестве знака отличия от папы Евгения III в апреле 1147 года.

Такой крест можно видеть, например, на рисунке в "Истории рыцарского Ордена храмовников" Дюпюи (Du Puis P. Histoire de l'Ordre militaire des Templiers. Bruxelles, 1751), где, в частности, крест на навершии посоха тамплиера заключен в правильный восьмиугольник (видимо, именно этот рисунок послужил сэру Вальтеру Скотту образцом для создания образа магистра храмовников Луки Бомануара в "Айвенго"). Примерно такой же крест, но только с менее подчеркнутым расширением лучей на концах креста, изображен на щите и копейном флажке-"прапорце" рыцаря-тамплиера в известной настенной росписи французской церкви в Крессак-дю-Шарент. Вместе с тем, равноконечный крест со значительно расширяющимися на концах лучами чеканился и на монетах Иерусалимского королевства, начиная с 60-х гг. XII века, а также соседних крестоносных государств – княжества Антиохии, графства Триполи, Эдессы и т.п.).

Тевтонский же орденский крест был в описываемый период более вытянутым в высоту (т.е. его поперечная перекладина была значительно короче вертикальной), но не лапчатым, а прямым (иногда концы тевтонского креста оформлялись в форме буквы "Т", но с весьма небольшой поперечиной – в отличие от, например, костыльного креста рыцарей Ордена Святого Гроба Господня, т.е. "сепульхриеров").

Крест именно такой формы можно видеть на скульптурном изображении Верховного Магистра тевтонов – ландграфа Конрада Тюрингского (1239-1240). Под изображением ландграфа Конрада видны два щита с гербами, один из них – с орденским гербом (прямым черным крестом на белом поле). Позднее, действительно, концы орденского креста тевтонов начали понемногу расширяться, но даже в XVI веке (в пору существования Тевтонского орденского государства в Пруссии и его филиала в Ливонии) форма его была еще очень далека от "лапчатого" или "германского" (ассоциирующегося в представлении современных людей преимущественно с прусским Железным Крестом). Вместе с тем, именно такие кресты, т.е. с небольшим расширением или Т-образным завершением на концах лучей, нередко встречаются на миниатюрах итальянских рукописей, начиная с XII века.

4.Являлись ли тевтонские рыцари "крестоносцами"?

Но, несмотря на все это, орденские рыцари не могли считаться крестоносцами "по определению". Дело в том, что, в соответствии с папскими постановлениями, можно было "принять (взять) крест", то есть стать крестоносцем, только по благословению священнослужителя (в противном случае участие в Крестовом походе не считалось богоугодным делом – как, например, Крестовый поход Императора Фридриха II Гогенштауфена, не заручившегося благословением папы и потому - "в награду" за свое "крестоносное рвение"! - отлученного римским первосвященником от церкви!) и только на определенный промежуток времени (для осуществления конкретного Крестового похода). А в военно-монашеские Ордены вступали не на время (по крайней мере, теоретически; хотя Устав тамплиеров предусматривал возможность временного служения Ордену, причем не только для сержантов, но и для рыцарей, это являлось скорее исключением, чем правилом!), а навсегда, и окончательно согласовывали этот важнейший в жизни кандидата шаг не со священником, а с руководством Ордена.

Мало того! "Орденским братьям" прямо запрещалось «принимать крест», так как участие в каком-либо "постороннем", или "чужом" Крестовом походе означало бы их нерегулируемые "отлучки" (а в случае гибели в ходе "паломничества" - и безвозвратное "выбытие"!) из "своего собственного" Ордена, что неизбежно приводило бы к ослаблению военной мощи последнего. Именно вследствие вышеизложенных обстоятельств орденские рыцари "по сути" не могли быть крестоносцами (как парадоксально это ни звучит!), хотя в борьбе с неверными и язычниками они, естественно, сражались с добровольцами-крестоносцами бок о бок, составляя костяк христианских ополчений в "священной войне". Но именно костяк, а не основу – даже в решившей судьбы Тевтонского Ордена битве при Танненберге в 1410 году полноправных членов Ордена Девы Марии - "братьев-рыцарей", по праву носивших белые плащи с черным крестом на десятитысячное орденское войско приходилось всего двести пятьдесят человек (из них двести три пали на поле брани).

А если говорить о христианизации тевтонами Прибалтийского края, то именно разноплеменное войско крестоносцев, съехавшихся со всей Европы, под предводительством чешского короля Оттокара II Пшемысла, помогло Тевтонскому Ордену завоевать в 1255 году территорию, на которой "орденскими братьями" был, опять-таки, при щедрой финансовой поддержке этого чешского короля-крестоносца! – основана будущая столица прусского орденского государства Кенигсберг (названный в честь этого храброго и щедрого монарха-славянина).

Именно участию в очередном крестовом походе большого военного отряда крестоносцев был обязан Орден меченосцев своей победой над зависимым от Полоцка княжеством Герцике в 1209 году. Вместе с тем, даже большие силы крестоносцев, съехавшиеся на помощь Ордену гладиферов в Ливонию в 1236 году, не спасли братьев-меченосцев от сокрушительного разгрома литовцами и перешедшими на сторону литовцев неверными союзниками меченосцев – семигалами – разгрома, после которого "Орден Меча", как мы знаем, фактически перестал существовать. Что касается внешнего оформления одеяний, то все участники крестовых походов носили кресты.

Чаще всего эти кресты носили посредине груди, но у крестоносцев "по обету" (паломников-добровольцев) дополнительный крест на плаще нашивался на правое плечо, в то время, как орденские рыцари обычно носили крест на плащах с левой стороны груди. Во всяком случае, для иоаннитов-госпитальеров это было установлено первым Великим Магистром их Ордена фра Раймондом дю Пюи в 20-х гг. XIII столетия в "Правилах Ордена Святого Иоанна Иерусалимского". У тамплиеров, первоначально облаченных просто в белые плащи, красные кресты на них появились после 1147 года, и также – слева на груди. Что же касается рыцарей Тевтонского Ордена, то практически во всех описаниях указано, что им следует носить орденский крест слева на груди; хотя на некоторых иллюстрациях они изображаются с крестом на правой стороне плаща.

В отличие от меченосцев, подчиненных изначально рижскому епископу, "псы-рыцари" Тевтонского Ордена подчинялись непосредственно папе римскому (хотя эта подчиненность, как мы видели выше, и не помешала тевтонам поддерживать Императора Фридриха II в борьбе с римским понтификом!). По договору между Тевтонским Орденом и папой 1/3 христианизированных земель передавалась подчиненным папе епископам, а 2/3 оставались во владении Ордена Девы Марии. Так обстояло дело в покоренной тевтонами Пруссии. В Ливонии же епископы (а затем и архиепископы) протестовали против подобной практики, ссылаясь на предшествующий исторический прецедент с Орденом меченосцев, который получал в Лифляндии не 2/3, а всего лишь 1/3 завоеванных земель.

Протест князей церкви был удовлетворен римской курией. Папа заставил "Дом Святой Марии Тевтонской в Ливонии" признать, по примеру прежних меченосцев, свою ленную зависимость от рижского архиепископа. Более того! В соответствии с установившейся со времен меченосцев традицией, рижский архиепископ отныне получал 2/3, а Орден Девы Марии лишь 1/3 покоренных земель – впрочем, это касалось лишь завоеваний в собственно Ливонии (территории, населенной племенами ливов, а также латгалов и леттов – предков современных латышей) и Земгалии (Семигалии). В Курляндии (населенной языческим племенем куронов, или куршей) епископ имел право претендовать на 1/3, а Тевтонский Орден – на 2/3 завоеванных земель (как в Пруссии).

Взаимные претензии между церковными и орденскими властями в этом и других вопросах послужили основной причиной длительных и многочисленных конфликтов между христианами в Прибалтийском крае, вылившихся, в конце концов, в форменную "войну всех против всех" и полное отсутствие внутриполитической стабильности в данном регионе, что ослабляло его перед лицом внешней угрозы. В ходе христианизации и освоения прибалтийских земель к XVI в. на территории будущих Эстляндской, Курляндской и Лифляндской губерний Российской Империи сложился целый ряд вполне самостоятельных духовных княжеств:

1)архиепископство Рижское,

2)епископство Дерптское (Дерпт=Юрьев=Тарту),

3)епископство Эзель-Викское (Эзель=остров Сааремаа),

4)епископство Курляндско-Пильтенское,

которым фактические противостоял "Дом Святой Марии Тевтонской в Ливонии". Каждое из этих феодальных мини-государств имело свои знамена, печати и эмблемы. Самым обширным из государственных образований в Ливонии (как обычно обобщенно именовалась вся Восточная Прибалтика) был местный филиал Тевтонского орденского государства, пользовавшийся наибольшей самостоятельностью и наибольшим влиянием во всем Балтийском крае.

Если во времена Ордена меченосцев носителем высшей власти на христианизированных прибалтийских землях считался Рижский епископ, то после включения остатков этого Ордена в состав Тевтонского орденского государства положение кардинальным образом изменилось. В 1226 году тевтонский Верховный Магистр Герман фон Зальца получил от римско-германского Императора Фридриха II Гогенштауфена грамоту на владение Пруссией (еще не завоеванной) и "всех других земель, которые Ордену удастся, с Божьей помощью, завоевать". А в 1234 году папа римский Григорий IX официально взял все владения Тевтонского Ордена под защиту папского престола. Вероятно, имелись в виду орденские владения в Пруссии.

Но после распространения власти Тевтонского Ордена на бывшие владения меченосцев в Ливонии, Верховные Магистры тевтонов стали истолковывать содержание папской грамоты "расширительно", утверждая, что и орденские земли в Ливонии также попадают под юрисдикцию папских грамот. Рижская епископская кафедра, разумеется, никак не могла согласиться с подобным "расширительным" толкованием и вступила с Орденом в ожесточенную борьбу, бомбардируя Рим непрерывными жалобами на дерзость, наглость и самоуправство тевтонских рыцарей. В этой борьбе папский престол старался лавировать, не принимая однозначно сторону ни того, ни другого жалобщика.

В 1245 году рижский (упорно именовавший себя на печатях и в документах "ливонским"!) архиепископ был возведен папой в сан "Архиепископа Ливонского, Эстонского и Прусского" (а в 1255 году дополнительно утвержден папой в сане Архиепископа Рижского). Но это "повышение" нисколько не снизило накала борьбы за лидерство в регионе. В 1347 году "Дом Святой Марии Тевтонской в Ливонии" был – папской буллой! – освобожден от всякой ленной зависимости от рижского архиепископа. А с конца XIV века он – параллельно с общим усилением Тевтонского Ордена, достигшего пика своего могущества в Пруссии и Прибалтике – стал фактически хозяином и вершителем судеб всего Прибалтийского края (хотя рижская кафедра, по старой памяти, еще долго оказывала сопротивление непомерно возраставшему могуществу тевтонов). Со временем руководство Ордена Девы Марии в Ливонии добилось положения, при котором даже епископы в соседние (не орденские!) епархии назначались только из числа тевтонских "братьев-священников" (т.е. "инкорпорация").

В соответствии с Уставом Тевтонского Ордена, братьям-рыцарям запрещались всякая личная переписка и использование личных (родовых) печатей. Однако должностные печати в Ордене существовали. Они являлись символом полноты власти члена Тевтонского Ордена, вступившего в должность. При получении подобной печати орденский рыцарь наделялся полномочиями в полном объеме, безо всяких ограничений. Если же комтур, фогт или иное орденский чиновник не получало соответствующей печати (как знака отличия его должности), это означало, что он был ограничен в своих правах должностного лица (например, не мог самочинно продавать или отдавать в залог орденскую собственность, и т.п.).

Символика орденских печатей вообще не была связана с наиболее распространенным орденским символом (за исключением, пожалуй, печатей меченосцев). Причем подобная ситуация наблюдалась и в других европейских военно-монашеских Орденах. Так, печати тамплиеров были односторонними с изображениями двух типов, представлявшими либо Храм Соломонов того или иного вида, или двух рыцарей верхом на одной лошади. Печати обоих типов использовались практически одновременно. Первая печать тамплиеров, датируемая, как и появление красного креста на их белых плащах, примерно 1147 годом, представляла (в соответствии с полным названием Ордена) – тамплиеры (храмовники, рыцари Храма) – Храм Господень=Храм Соломона. Печать такого вида использовалась до середины XIII века. На печатях второго типа, введенных с 1167 года, были изображены два рыцаря, едущие на одной лошади в левую сторону, что являлось символом не бедности (каждый рыцарь-тамплиер был обязан по Уставу иметь трех лошадей!), а христианского смирения.

Как писал апологет тамплиеров, епископ Акконский Жак (Иаков) де Витри: "Два гордеца не поскачут в одном седле". На многих тамплиерских печатях этого типа оба храмовника прикрыты одним щитом, но у каждого свое копье. Печати госпитальеров-иоаннитов были двусторонними. На лицевой стороне их печатей одного типа, начиная с XII века, изображался коленопреклоненный человек (магистр Ордена Святого Иоанна) перед так называемым "патриаршим" крестом (шестиконечным крестом с двумя поперечными перекладинами, из которых верхняя короче нижней – в память изначальной подчиненности странноприимцев Святого Иоанна православному Патриарху Иерусалима), а под ним – греческие буквы "А" и "О" ("Альфа" и "Омега", т.е. "Начало" и "Конец" всего; в "Апокалипсисе" Христос говорит о Себе святому Иоанну Богослову: "Аз есмь Альфа и Омега, Первый и Последний..." Откр., 1, 10).

В первой трети XIII века у Ордена Святого Иоанна появляется печать другого типа, на лицевой стороне которой была изображена фигура (магистра Ордена), расположенная анфас, с крестом на левой стороне груди. На оборотной стороне иоаннитских печатей обоих типов на фоне здания Госпиталя (странноприимного дома) был изображен перебинтованный больной человек с удлиненным крестом в изголовье. Печати с подобным изображением на обороте использовались рыцарями Святого Иоанна вплоть до изгнания их французами с острова Мальты в 1798 году. Но вернемся к печатям рыцарей Ордена Пресвятой Девы Марии.

Хотя вышеуказанный отличительный знак – черный крест на белом плаще – был усвоен тевтонскими рыцарями практически сразу же после окончательного оформления их Ордена, на печатях Верховного Магистра и орденского Капитула (высшего Совета Ордена) изображалась Богородица с Младенцем Иисусом, держащая в другой руке скипетр (иногда с навершием в виде лилии). Это изображение, вполне отражавшее полное название Ордена, как братства во имя Пресвятой Богородицы (Девы Марии), хотя и с незначительными изменениями, сохранилось до конца XV века. Одновременно с этой т.н. Большой орденской печатью, с 30-х-40-х гг. XIV века вошла в обиход т.н. Малая магистерская печать, именовавшаяся также "секретной печатью" (Secretsiegel), с изображением должностного герба тевтонского Верховного Магистра, представлявшего собой белый щит с прямым черным крестом и наложенным на этот черный крест более узким золотым крестом с утолщенными Т-образными концами, замененными в конце XV в. лилиями (впрочем, нередко геральдические лилии просто увенчивали собой Т-образные концы золотого креста). На пересечении перекладин креста был расположен щиток с черным одноглавым "распластанным" некоронованным орлом, смотрящим влево от зрителя – эмблема, указывающая на принадлежность Верховного Магистра Тевтонского Ордена, "по должности", к числу князей "Священной Римской Империи германской нации".

По орденскому преданию, не кто иной, как римско-германский Император Фридрих II Гогенштауфен (1220-1250), внук Фридриха I Барбароссы, даровал тевтонским Верховным Магистрам право ввести черного императорского орла в состав магистерской эмблемы, а французский король Людовик IX Святой дозволил им использовать французские королевские лилии на концах креста – в знак доблести, проявленной тевтонами в борьбе с врагами Христианства. Магистры провинций Тевтонского Ордена (ландмейстеры) имели собственные должностные печати. На печатях немецких ландмейстеров (дейчмейстеров) изображение было такое же, как и на печати Верховных Магистров; различались они только надписями (в надписи на своей печати немецкий ландмейстер именовался не "магистром", а "прецептором").

Прусские ландмейстеры также именовались в надписях на своих печатях "прецепторами" (лат.: praeceptor). Но на их печатях, начиная с вышеупомянутого Германа Балка, был изображен известный евангельский сюжет, связанный с земным Житием покровительницы Ордена - Пресвятой Девы Марии - бегство Святого Семейства из Вифлеема в Египет (Святой Иосиф Обручник ведет за собой под уздцы мула с Богородицей и Божественным Младенцем в правую от зрителя сторону). Став, наряду с прусским, "по совместительству", еще и ливонским ландмейстером, Герман Балк сохранил на своей должностной печати прежнее изображение бегства Святого Семейства в Египет, но добавил к прежней надписи слова: "...и ливонский". Преемники Балка в должности ливонского "земского магистра" до середины XV в. использовали так называемые печати "Пуэрпериум" (Puerperium, от латинского слова "puer" - "мальчик"), с изображением Рождества Богомладенца Иисуса Христа.

Официально печать "Пуэрпериум" именовалась "Личной (внутренней) печатью Ливонии (Лифляндии)" (Inesiegel von Livland) и торжественно вручалась тевтонским Верховным Магистром вновь избранному ландмейстеру Ливонии вместе с другими регалиями, в том числе золотым перстнем с сапфиром и облачением члена высшего Конвента Ордена. В XIII-XIV в.в. при выборе ландмейстера ливонский орденский конвент избирал двух кандидатов на должность магистра Лифляндии и представлял их на окончательное утверждение Верховному Магистру всего Тевтонского Ордена, который утверждал одну из представленных на его рассмотрение кандидатур. Что же касается комтуров (командоров или коммендаторов) и фогтов в пределах Ливонии, то их рыцари лифляндского филиала Тевтонского Ордена выбирали и назначали самостоятельно, не связываясь по этому вопросу с ведомством Верховного Магистра в Пруссии.

На печати ливонского ландмейстера были изображены возлежащая Богоматерь и стоящая у Ее ног фигура с посохом (символизировавшая пришедших поклониться Христу пастухов), а в верхней части печати – колыбель с Богомладенцем и склонившиеся над ним головы вола и мула. В круговой латинской надписи по краю печати указывался ее обладатель: "S(igillum) Comendatoris Dom(i) Theuton(icorum) in Livonia" ("П(ечать) Коммендатора Тевтонского Дома в Ливонии" - следовательно, должность руководителя ливонского филиала Тевтонского Ордена в описываемое нами беспокойное время приравнивалась к орденской должности комтура (командора=коменданта=коммендатора).

Именно так именовались тогда и комтуры (коменданты) отдельных крепостей Тевтонского Ордена, например: "коммендатор" Гольдингена, "коммендатор" Митавы и т.д. Из этого явствует, что в описываемый период ранг ливонского "земского магистра" в тевтонской внутриорденской иерархии был ниже, чем у "земских магистров" Пруссии или Германии, поскольку как прусский ландмейстер, так и дейчмейстер именовались на печатях не "коммендаторам", а "прецепторами". Печать "Пуэрпериум" с изображением Рождества Христова использовалась ливонскими ландмейстерами до 1468 года, с небольшими вариациями: в XIII веке головы Богоматери и Богомладенца были обращены в правую от зрителя сторону, а с начала XIV в. – в левую. В середине XV века стала использоваться одновременно с нею, а затем и заменила ее "Большая ("маестатная") печать" ливонского ландмейстера (по-немецки: Majestaetssiegel) c изображением бегства Святого Семейства в Египет (Св. Иосиф шествует за мулом, справа от зрителя; вся композиция развернута вправо).

Похожее изображение ранее использовалась на печати прусского ландмейстера Тевтонского Ордена, но должность прусского ландмейстера (а вместе с ней – и соответствующая печать) была упразднена в 1324 году, поскольку с этого года Пруссией начал управлять непосредственно сам Верховный Магистр Тевтонского Ордена. Дело в том, что Верховный Магистр, обеспокоенный разгромом Ордена тамплиеров, решил в 1309 году перебраться подальше от римского папы и перенес свою резиденцию из Венеции в первоклассную крепость Тевтонского Ордена Мариенбург в Западной Пруссии. С тех пор интересы Тевтонского Ордена оказались сосредоточены в первую рчередь на Прибалтийском регионе.

Однако подлинно "революционным" изменением явилась не смена на ливонской ландмейстерской печати одного религиозного сюжета на другой, а появление на ней родового герба ливонского ландмейстера. Этот шаг был прямым вызовом Уставу Тевтонского Ордена и самому Верховному Магистру в Мариенбурге, на чьих печатях (как на большой, так и на малой) личный (родовой) герб отсутствовал до конца XV века. Впервые родовой герб Верховного Магистра Тевтонского Ордена на орденской печати появился только при гохмейстере Фридрихе (сыне герцога Саксонского), стоявшего во главе Немецкого Ордена в 1497-1510 гг. Вплоть до его избрания Верховный Магистр избирался из числа "орденских братьев". Но к концу XV века положение тевтонского орденского государства в Пруссии крайне осложнилось.

После поражения, нанесенного Ордену Приснодевы Марии объединенным польско-литовским войском в 1410 году при Танненберге, Польское королевство значительно урезало территорию орденского государства. Внутриорденские противоречия доходили до военных столкновений. Против Тевтонского Ордена восстали его же собственные вассалы и подданные, объединившиеся в "Союз ящериц" ("Эйдексенбунд", по-немецки: Eidechsenbund), а затем – "Прусский союз" ("Прейссишер Бунд", по-немецки: Preussischer Bund), и призвавшие на помощь польского короля. Вследствие христианизации Литвы приток новых рыцарей в Орден и добровольцев-крестоносцев резко сократился. Необходимость выплаты огромной контрибуции полякам и жалованья наемникам, которыми приходилось пополнять недостаток собственных воинов, ухудшили финансовое положение Ордена и вынудили его повысить налоги с подчиненных ему городов (Данцига, Кульма и др.), что, в свою очередь, вызвало их недовольство, вылившееся в нескончаемую цепь мятежей и вооруженных восстаний.

В столь тяжелой ситуации высшие орденские чины решили, в нарушение традиции, избрать в Верховные Магистры не своего "брата-рыцаря", а, так сказать, "варяга" - знатного князя "Священной Римской (Германской) Империи" (в надежде получить военную и материальную помощь от последней, по принципу "Европа нам поможет"). Никакой действенной помощи Тевтонский Орден от Империи не получил, но прецедент введения родовых гербов в состав должностной печати состоялся.

Избранный Гохмейстером тевтонов после Фридриха Саксонского, Верховный Магистр Альбрехт фон Бранденбург-Ансбах (также до своего избрания в Ордене не состоявший и приглашенный тевтонами "со стороны") поддержал эту традицию и, подобно своему саксонскому предшественнику, ввел в гохмейстерскую печать свои родовые эмблемы. Ослаблениенм центральной орденской власти, кстати, не преминули воспользоваться и магистры Германии (дейчмейстеры), хотя родовой герб появился на их печатях позднее, при дейчмейстере Ульрихе фон Лентерсгейме, в 1464 году (но, в отличие от печатей ливонских ландмейстеров, на печатях дейчмейстеров чеканилась не только должность, но и имя немецкого магистра, чего в Ливонии не практиковалась до самой ликвидации тамошнего отделения Тевтонского Ордена).

Как уже неоднократно говорилось выше, отношения между "ливонской провинцией" и "метрополией" Тевтонского Ордена были далеко не ровными. В XIII веке, когда новый тевтонский филиал в Ливонии только делал первые шаги, нуждаясь в постоянной помощи и подпитке из Пруссии, ливонский ландмейстер безоговорочно подчинялся Верховному Магистру и беспрекословно выполнял все его указания. Нередко "земский (земельный) магистр" из Ливонии переводился на такую же должность в Пруссию и наоборот, как это было с Дитрихом фон Гренингеном (Грюнингеном) или Конрадом фон Фейхтвангеном. Известны даже случаи избрания ливонского ландмейстера Верховным Магистром (Анно фон Зангерсгаузен в 1256 или тот же Конрад фон Фейхтванген в 1291 году).

Мало того – в 80-е гг. XIII века была даже предпринята попытка объединить в одних руках управление прусской и ливонской провинциями Тевтонского Ордена - тогда, в частности, прусский ландмейстер Ман(е)гольд одновременно исполнял обязанности ливонского вице-магистра -, но она оказалась неудачной. Специфика задач, стоявших перед различными отделениями Тевтонского Ордена, да и географическая изолированность этих двух отделений друг от друга - между владениями прусского и ливонского ландмейстеров лежала литовская область Самогития (по-польски: Жмудь, по-литовски: Жемайте), которую тевтонам так и не удалось своевременно окрестить! - оказались на поверку негативными геополитическими факторами непреодолимой силы. В описываемок время Тевтонский орден мог выставить десятитысячное, а его ливонский филиал - семитысячное войско.

В XIV веке в рамках самого ливонского отделения Тевтонского Ордена разгорелась неприкрытая борьба между сторонниками так называемой "рейнландской" партии (ориентировавшимися на Верховного Магистра в Пруссии и его "франконцев") и "вестфальской" партией, стремившейся к проведению ливонским филиалом Ордена независимой или, по крайней мере, самостоятельной политики, в духе традиций гладиферов. Поначалу влияние орденской "метрополии" было преобладающим, и Верховному Магистру удавалось держать ливонский филиал своего Ордена (кстати, значительно превышавший свою "метрополию" по территории) под контролем.

Это выражалось, в частности, в следующем: до конца XIV в. все ключевые орденские должности в Ливонии занимали преимущественно представители партии "рейнландцев". Однако в начале следующего столетия партия "вестфальцев" перешла в контрнаступление и стала вытеснять "рейнландцев" с важнейших постов. Особенно заметным этот процесс стал после разгрома войска Тевтонского Ордена поляками и литовцами в вышеупомянутой битве под Танненбергом (по-польски: Грунвальдом, по-русски: Грюнвальдом, по-литовски: Жальгирисом) 15 июля 1410 года. Интересно, что ливонский филиал Тевтонского Ордена в этой битве не участвовал, поскольку имел с литовским князем Витовтом двусторонний договор о ненападении (!).

И это при том, что на стороне Тевтонского Ордена при Танненберге сражались, кроме прусских вассалов Ордена и рыцарей-добровольцев из Австрии, Баварии, Вестфалии, Фризии и Швабии, французские крестоносцы – в частности, нормандский рыцарь Жан де Ферьер, сын сеньора де Вьевиль и сеньор Дюбуа д’ Аннекэн из Пикардии, крестоносцы из Чехии и Венгрии (в том числе палатин-пфальцграф Миклош Гарай), трансильванский воевода Стибор (как и Гарай, прославившийся в битве крестоносного войска короля Сигизмунда Венгерского с турками-османами под Никополем в 1396 году) и даже два польских князя – Казимир Щециньский и Конрад Олесницкий! Лишь в конце сентября 1410 года орденское войско из Ливонии пришло на помощь своим прусским "старшим братьям", оказав им содействие в снятии польско-литовской осады с орденской столицы Мариенбурга и постепенном, путем непрямых действий, вытеснении польско-литовских войск из Пруссии! Кстати, и до злополучного 1410 года ливонские контингенты "марианцев", если и участвовали в общеорденских военных кампаниях, всегда выступали отдельными отрядами и под своим собственным знаменем.

Весь XV век был ознаменован закатом могущества Тевтонского Ордена, вызванным как военными поражениями, так и вышеупомянутыми внутренними конфликтами. Диктат прусской "метрополии" над орденской Ливонией поневоле становился все слабее. "Дом Пресвятой Марии Тевтонской в Ливонии" чувствовал себя все более самостоятельным от Верховных Магистров. Первый шаг к полной независимости был сделан ливонскими "братьями-рыцарями" в 1438 году, когда они впервые сами избрали себе магистра (хотя ливонские магистры по-прежнему должны были ездить в Пруссию "на поклон" к Верховному Магистру, который утверждал их в должности). К середине XV века уже около шестидесяти процентов орденских рыцарей в Ливонии являлись выходцами из Вестфалии и только тридцать процентов - выходцами из Рейнской области. Следующим шагом Ливонской провинции Тевтонского Ордена к независимости стала смена ландмейстерской печати.

В 1451 году в ливонском филиале была введена новая "Большая печать". В ее верхней части было по-прежнему изображено бегство Святого Семейства в Египет, а в нижней два щита - один щит с тевтонским крестом, а другой – с родовым гербом ландмейстера Иоганна фон Менгеде, предка известного лифляндского рода фон Менгден (две красные полосы на серебряном поле). Произошли изменения и в наименовании должности владельца печати. Отныне ни именовался уже не "коммендатором", как раньше, а "магистром Ливонии" (Sigillum Magistri Livonie=Печать Магистра Ливонии), хотя его конкретное имя по-прежнему не было указано (в отличие от печатей дейчмейстеров).

С тех пор на "Больших печатях" ливонских ландмейстеров изображались родовые гербы практически всех ливонских магистров, включая последнего из них – Готтгарда фон Кеттелера (Кетлера), родовым гербом которого служил "котельный крюк" и который, как мы увидим, в ходе Ливонской войны преобразовал остатки вверенных ему орденских владений в светское герцогство Курляндское.

В середине XVI века изображение на ливонской «Большой печати» несколько изменилось (с этого времени на ней, как и на печати прусских магистров, Святой Иосиф Обручник идет впереди мула, ведя его под уздцы).

Наряду с двумя упомянутыми выше типами печатей, ливонские магистры использовали и малую, или "секретную", печать (Secretsiegel), прикладывавшуюся к менее важным документам. Изображение на этой "секретной" печати, появившейся впервые около 1367 года и использовавшейся до 1558 года, повторяет рисунок печати прусского ландмейстера, но развернуто в левую от зрителя сторону. В надписи на этой малой лифляндской печати, в отличие от большой, сразу же появились слова "магистр Ливонии" (лат.: Magister Livonie или Magister Livoniae).

В отличие от самого Тевтонского Ордена, где следующими по важности лицами после Верховного Магистра являлись Великий комтур и дейчмейстер, в ливонском филиале Ордена Девы Марии первыми заместителями ландмейстера являлись ландмаршал и коадъютор (первый помощник). На печати ливонского ландмаршала, просуществовавшей, с незначительными изменениями, с 1346 по 1558 гг., был изображен конный рыцарь с украшенным прямым крестом щитом и копьем с флажком, скачущий в левую от зрителя сторону.

5.Знамена "мариан"

Как известно, все крупные духовно-рыцарские Ордены имели свои знамена, постоянно находившиеся при Магистрах. Так, на знамени госпитальеров-иоаннитов, утвержденном в 1118 году, изображался на красном полотнище прямой белый крест. То, что именно знамя с прямым крестом было исконным знаменем госпитальеров (Vexillum Hospitalis), подтверждается тем, что именно прямой белый крест изображался на красном поле герба Ордена Святого Иоанна (да и на современном красном флаге одного из его ответвлений – папского католического "Суверенного Военного (Рыцарского) Мальтийского Ордена". С другой стороны, сохранились изображения иоаннитских знамен с восьмиконечным белым крестом в красном поле.

Достоверные сведения об утвержденном папой римским или общеизвестном "главном" знамени Тевтонского Ордена Пресвятой Девы Марии (подобного "Vexillum Hospitalis" госпитальеров или черно-белому "Vexillum Templi" тамплиеров) в средневековых грамотах и хрониках отсутствуют, хотя на этот счет существует немало спекуляций и легенд. Известно, что на войсковых штандартах или на крепившихся к копьям флажках "марианцев" изображался прямой черный орденский крест на белом поле. В немецкой "Хронике" Виганда Марбургского (конец XIV века) упоминается использование в походах Тевтонского Ордена на язычников боевых знамен с образами Пресвятой Богородицы и Святого Георгия Победоносца. Если знамена с изображением Богородицы можно признать характерными именно для тевтонских рыцарей (Орден которых был посвящен именно Святой Деве Марии), то знамена с образом Святого Георгия могли использоваться в походах на язычников и рыцарями из числа крестоносцев-добровольцев, поскольку Святой Георгий (наряду со Святыми Воинами Маврикием и Мартином) был небесным покровителем не конкретного Ордена, а всякого рыцаря и всего рыцарства вообще.

При описании "прусских бандер" (т.е. знамен тевтонских рыцарей и их союзников), захваченных польско-литовским войском после победы над Орденом при Танненберге в 1410 году, польский хронист Ян Длугош описывает целых два знамени Верховного Магистра – "большое" и "малое", на которых был изображен его ("должностной") герб. В специальной литературе (напр. Muczkowski J. Wiadomosz o resopismach historyi Dlugosza, jego banderia Prutenorum et insignia seu cleinoda Regni Polonici, Krakow, 1851) можно найти и соответствующие рисунки. В труде Й. Мучковского герб на знамени Верховного Магистра "марианцев" аналогичен изображениям на малых, или "секретных", печатях (Secretsiegel) – но не Верховных, а немецких магистров (дейчмейстеров)! -, появившихся со времени правления Дитриха фон Альтенбурга (1335-1341), причем, в отличие от дейчмейстерских печатей, орел в перекрестье креста на захваченных поляками белых, с "костыльным" золотым крестом, знаменах Верховного Магистра увенчан короной и смотрит не в левую, а в правую (от зрителя) сторону – аналогично коронованному черному орлу на нагрудном кресте Верховного Магистра тевтонов, впервые засвидетельствованном в начале XVI в. и использующимся Верховным Магистром Тевтонского Ордена и по сей день.

На современных реконструкциях "большого" и "малого" знамени Верховного Магистра орел в центре креста выглядит так же, как на указанных печатях и нагрудном кресте, т.е. развернут в левую сторону. Не утихают споры и о том, какой стороной знамя Верховного Магистра было прикреплено к древку – верхней или боковой (его изображают на иллюстрациях как в первом, так и во втором виде, да вдобавок еще в виде хоругви-вексиллума, прикрепленным к поперечной перекладине!).

Продолжение следует