Интервью из украинской тюрьмы. Часть вторая.

Валентина Боброва: Насколько нам известно, судьба свела Вас в тюрьме с российскими пограничниками, которых задержали на берегу Сиваша, на границе Крыма и Украины и которых впоследствии обменяли на украинских. Расскажите как это случилось?

Эдуард Коваленко: Я узнал, что произошло на крымско-украинской границе с российскими пограничниками, и сразу же попытался как-то передать им свою поддержку, у меня были с собой мои агитационные материалы, календарики и прочее. Я пытался хоть как- то их поддержать. И даже передавал через дежурных, лояльно ко мне настроенных продукты и книги.Когда мне все-таки удалось встретиться с российскими пограничниками, несмотря на постоянный контроль со стороны СБУшников, нам удалось пообщаться. Я им тогда сказал, что к новому году они будут в России. Так и произошло. Россия выкрала двоих украинских пограничников в Харьковской области и в последствии обменяла их на российских.

Валентина Боброва: Вы подавали на апелляцию. Какова её судьба, помогли ли Вам адвокаты и что происходило на заседании апелляционного суда?

Эдуард Коваленко: Апелляционный суд перенесли, якобы и-за болезни судьи. Заседание состоялось только через полгода от назначенного, за это время у меня сменилось три адвоката. Во время заслушивания судьями коллегии апелляционного суда моей речи, одна судья не отрывала глаз от своего смартфона, другая все время безучастно смотрела в окно, третий не поднимал ни разу своих глаз. В совещательной комнате они пробыли не больше 3 минут, что красноречиво говорит о том, что решение уже было готово заранее. Апелляционный суд оставил без изменения решение суда первой инстанции.

Валентина Боброва: Всем известно, что российские и украинские тюрьмы мало отличаются и там и здесь людей пытаются «сломать» психологически. Расскажите о том, как это было с Вами? Кто оказывал Вам поддержку и как?

Эдуард Коваленко: Меня поместили в камеру с уголовниками наркоманами с двадцатилетним стажем. Расчет администрации тюрьмы был прост. В окружении рецидивистов наркоманов, сломать меня психологически. Каждые сутки были выживанием. Но тем не менее, я пытался в этих условиях успеть за час положенной прогулки поддерживать свое физическое состояние и читать. Написал апелляцию в Херсонский суд. Благодаря поддержке единомышленников, появилась возможность получать посылки и передачи. И хоть как-то поддерживать свое здоровье.

Валентина Боброва: Насколько мне известно, Вас пытались включить в мониторинговую миссию ООН по правам человека. Расскажите как это случилось?

Эдуард Коваленко: Через три месяца пребывания в Сизо Херсона, ко мне приехали представители миссии ООН по правам человека. Мне объявили, что меня включили в мониторинговый список по Украине, и спросили разрешения озвучить мое имя и фамилию на заседании в Европе. Однако, после того как они уехали, меня вызвал начальник тюрьмы и заявил, что я под надзором СБУ и чтобы я не проводил никакой агитации в СИЗО. Сотрудники СБУ запугали тюремное начальство, и пообещали их самих привлечь к ответственности за преступление против государства, если он позволят меня защитить.

Валентина Боброва: Вас всё же этапировали в другое СИЗО, расскажите почему Вас постоянно перебрасывали с места на место и как проходил этап?

Эдуард Коваленко: Меня этапировали в СИЗО Николаева. Вывозили в «автозаке», который заключенные называют "воронком", а железнодорожном вокзале пересадили в специально оборудованный вагон с решетками. Такие вагоны заключенные называют "Столыпин".

Валентина Боброва: Каковы условия содержания в тех местах, где Вы оказались? На чем Вы спали, что ели, чем занимались и каков вообще тюремный режим?

Эдуард Коваленко: По прибытии в СИЗО Николаева меня поместили в камеру где было 15 заключенных, в основном 20-летнего возраста. В своем большинстве наркоманы, находящиеся под следствием за тяжкие преступления. Встретили меня агрессивно. Пришлось отстаивать свои права. Через два дня меня снова этапировали в Херсонскую тюрьму, потом повезли в Мариуполь, после в Одессу, с Одессы снова в сизо Николаева. Когда завозят в сизо и выгружают с "воронка", обязательно проводят обыск, потом сгоняют в «боксы» без окон. Двери наглухо закрывают. В них накурено, холодно и темно. В "боксах" мало места и людям негде присесть. После 3-4 часов снова из "боксов" выводят по одному на «шмон», то есть обыск. Где забирают «запреты», то есть запрещенные вещи. Надсмотрщики могут забрать любую личную вещь, которая им понравилась. Потом разводят по камерам "хатам". Когда меня распределили в камеру в ней было 12 двух-ярусных нар. А заключенных было 17. Пришлось спать по очереди. В камере стоит густой смог от курева, на стенах черная плесень, окна маленькие и сквозь них практически не проходит свет. Из освещения в камере горит одна тусклая лампочка. В одном углу туалет без дверей, в другом место для приема пищи. Баланду развозят три раза в день, но есть ее невозможно. Кому присылают посылки и передачи может себе позволить хоть как- то питаться. Плюс нужно еще поделиться с сокамерниками. Постели, подушки и матрацы не выдают. Каждый спит на чем может, или на чем ему передали с воли. Огромное количество клопов постоянно кусают. Вывести их невозможно, ввиду того, что камера забита людьми и вещами. По режиму положено один час прогулки. На прогулку выводят в любое время удобное для охранников в прогулочные дворики. Прогулочный дворик, это примерно зацементированная площадка размером 3 на 3 метра, со сплошными стенами по четыре метра высотой, а наверху двойная решетка. Солнечные лучи лишь изредка могут попадать в эти дворики, и то не в каждый.

Валентина Боброва: Всем известно, что самым тяжелым испытанием в местах заключения для общественно-политических деятелей. Особенно для правых, являются взаимоотношения с сокамерниками. Расскажите каково пришлось Вам?

Эдуард Коваленко: В закрытом и замкнутом пространстве особенное место занимает взаимоотношение между сокамерниками. Вопросы быта отходят на второй план, когда круглосуточно происходят выяснение отношений между сокамерниками. Вопросы совершенно разнообразные: начиная от статей уголовного кодекса за которые посадили, заканчивая политическими взглядами. При том уважение молодых заключенных к пожилым совершенно отсутствует. Главный приоритет имеет сила, наглость и хамство. Часто происходят потасовки с рукоприкладством.

Валентина Боброва: А как к Вам относятся охранники и надзиратели? Они Вас ненавидят или напротив, считают идейным человеком и уважают?

Эдуард Коваленко: Что касаемо моих взаимоотношений с охранниками, то их политические взгляды совершенно разнообразны, но в основном они пророссийские. Они поддерживали мои взгляды против олигархов и режима Порошенко. У каждого из заключенных есть свои клички: «навес», «погоняло». Меня же здесь прозвали «президентом», так как я выступаю против президента Порошенко и хочу заменить его на этом посту. Кстати его, Порошенко здесь называют «Петя сладкий».Могу заметить, что в каждом сизо, в которое меня привозили, со мной встречался начальник тюрьмы и выяснял, почему и за что меня посадили, какие причины, и какие цели я преследую. Некоторые пытались меня переубедить, но в процессе дискуссии во многом со мной соглашались. Особенно их удивляла статья, по которой меня лишили свободы. Некоторые шутили, что вот вам и президентский срок пять лет.

Валентина Боброва: Вы написали кассацию в Верховный суд Украины и Вас включили в список по обмену. Что происходит сейчас, надеетесь ли Вы на решение суда или на обмен?

Эдуард Коваленко: В сизо Николаева я написал кассацию в Верховный суд Украины и отправил. Через месяц моего пребывания в сизо Николаева ко мне приехали представители международной организации красного креста. И поинтересовались, согласен ли я на обмен военнопленными. Я ответил да. Так ка считаю, что территория ДНР и России, является более демократичной, чем в Украине. И я смогу помочь своему народу больше, находясь на свободе в России, а не в неволе в Украине. Однако, уже через месяц после этого, меня этапировали в сизо Запорожья. Затем в Днепропетровск, а после в Криворожскую исправительную Колонию-80, для дальнейшего отбывания наказания.

Валентина Боброва: Мы знаем, что сотрудники СБУ, взявшие Вас в разработку ещё в 2015 году, постоянно контролировали Ваши перемещения из одного СИЗО в другое, влияли на решение судов и т.д. Расскажите подробнее, почему к Вам было такое пристальное внимание данных спецслужб?

Эдуард Коваленко: После того как меня на суде 15 мая 2017 года задержали и этапировали, уже через 3 дня, 18 мая 2017 года в помещении, в котором я находился предыдущие дни, СБУ с прокуратурой и полицией провели обыск и изъяли все мои гаджеты и девайсы, с записями и рабочими бумагами. Протокол об изъятии не составили, что является грубейшим нарушением процессуального кодекса.Все начальники тюрем, куда меня привозили, считали за должное встретится со мной и побеседовать. Чувствовалось, что некоторым из них ставилась задача СБУ переубедить меня, что война на Донбассе с Россией несет оборонительно освободительный характер. Но после общения мне удавалось им внести ясность в том, что это схема Госдепа США по расколу одного единого народа и территории, которая изначально называлась Русью. Мне, как потомку рода Рюрика, который изучал досконально свою родословную идеально видно как работают механизмы раскола. Если мои предки пришли из Дании, чтобы собрать славянские племена в единую Империю Русь, увеличили ее территорию от Варшавы до Тихого океана, то политологи из за Тихого океана планомерно разрушают единство народов которые объединяли мои предки.

Валентина Боброва: В политическом медийном пространстве существует четкое разделение по «Украинскому вопросу» на «про-российскую позицию» и на «про-украинскую позицию». Какой позиции всё же придерживаетесь Вы?

Эдуард Коваленко: Ошибочное мнение о том, что я не пророссийский или не проукраинский политик. Я убежден в том, что те земли которые собирали наши предки, должны быть едины. И те кто пытается в единой многовековой Империи создать границы, тот является нашим общим врагом. Формула «разделяй и властвуй», у нас на Руси неприемлема. Разделение по религиозным и другим критериям также используют те системы, которые желают ослабить и потом захватить территории и народы. Сейчас в Украине и России интернациональная олигархическая система уничтожает народный организм. Тоже происходит и во всем мире. Поэтому задача здоровой части населения планеты Земля вести борьбу с космополитичеким олигархатом во всех его проявлениях.

Валентина Боброва: Эдуард, Вы неоднократно заявляли, что намерены стать президентом Украины. А какова Ваша основная цель, какой Вы хотите видеть Украину?

Эдуард Коваленко: Конечно, я хочу лучшей жизни прежде всего для своих соотечественников в Украине, которые за последние годы пережили многое. Может быть это прозвучит дерзко, но я бы хотел, чтобы Украина стала примером для всех остальных славянских государств. Мы установим такой порядок, при котором будет только процветание народа, это будет настоящий центр Славянского мира. Я считаю, что Киев должен стать культурным, эконмическим и политическим центром для славянских государств. Конечно, при олигархической власти Порошенко такое просто невозможно. Сейчас мы предстаем перед всем миром не в лучшем свете, конфликтуя со своими самыми родными по крови и по духу славянами- русскими.

Валентина Боброва: Что бы Вы хотели сказать в заключении.Каких перемен желаете и к чему стремитесь и призываете людей?

Эдуард Коваленко: В наше время возможны позитивные перемены в тех странах, в которых "бурлит" общество. Накал недовольства уровнем жизни и системой управления достигает критического уровня. Такой страной является Украина. Ни Россия, ни Беларуссия, ни другая страна бывшего Советского Союза, в данный период не готова к преобразованиям. Это обусловлено многими факторами. Во-первых активная и мощная работа ЦРУ в Украине принесла результаты. Огромная часть населения Украины ориентирована на Запад. ФСБ в этом плане проиграла сражение. Но не проиграла битву. И это перетягивание каната в Украине, может привести к разрыву территории. И разрыву трагическому. Через гражданскую войну. Кровавую и беспощадную. Есть выражение: "Русский бунт- кровавый, беспощадный и бессмысленный!".