Последние метры он шёл на коленях, –
И жгли его звёзды погон,
И гравий хрустел, как кора на поленьях,
Когда её гложет огонь.
Пять свежих могил, пять крестов одноликих, –
По струнке, как воинский строй.
Пять жизней, пять судеб, запаянных в «цинки»,
И он перед ними – шестой.
– За то, что не умер я в том рукопашном,
У той безымянной реки,
За то, что я числюсь живым, а не павшим,
Простите меня, мужики!
Матёрый десантник, с обветренной кожей
Под цвет обожжённой брони,
Стоял у могил, сотрясаемый дрожью,
На руки лицо уронив.
Рыдал неумело, рыдал некрасиво,
Впервые неся этот груз…
Но грозно за ним поднималась Россия,
Святая суровая Русь.
Полки и дружины, князья, воеводы,
Дивизии Курской дуги,
«Афганские» роты, «чеченские» взводы
Вставали из братских могил.
Вставали, живые во всех поколеньях,
Навек победившие тлен…
Последние метры он шёл на коленях –
И Русь поднималась с колен.