АСТРАХАНСКОЕ ВОЙСКО И АЗОВО-МОЗДОКСКАЯ ЛИНИЯ (XVIII век)

Когда русские войска по договору с Персией оставили Закавказье и правый берег Терека, считалось, что граница станет мирной. Не тут-то было. У горцев была своя логика. Отступили – значит слабы. А сами они стали подданными могущественного Надир-шаха, разгуливавшего с армией по Закавказью, резавшего грузин и армян. Под таким покровительством горцы наглели, нападения сыпались беспрестанно. Регулярных частей на Кавказе почти не осталось, а три терских Казачьих Войска насчитывали 6 тыс. человек. Отбивались еле-еле. В 1741 г. кизлярские казаки обращались к астраханскому епископу: “В прошлом, государь, 1740 году, напали на нас, холопей и сирот великого государя, бусурмане татары, сожли святую церковь, увели у нас, холопей и сирот великого государя, попа Лавра, и великое разорение причинили. Великий господин, преосвященный Илларион астраханский и терский, пожалуй нас… вели церковь новую во имя Николая Чудотворца построить и пришли нам, холопям и сиротам великого государя, другого попа за Лавра…” [14]

Постоянная война шла и в западной части Кавказа. По условиям мира с турками 1739 г. Крымское ханство возвратило России всех пленных, и цены на невольников резко задрались. Активизировались кубанские татары и черкесы. На их пути стояло Войско Донское. И если на Тереке казакам приходилось сидеть в оброне, на своем берегу, чтобы не спровоцировать войну с Надир-шахом, то донцы совершали ответные рейды на Кубань, выдвигали форпосты навстречу нападающим, заняв сальские степи до Маныча и Еи.

Екатерина, едва взойдя на престол, стала усиливать оборону Кавказа. В 1762 г. в урочище Мездогу была заложена крепость Моздок. В ней поселили бежавших из Закавказья грузин, армян, греков. А из крещеных кабардинцев князя Андрея Кончонкина и крещеных осетин создали казачью сотню. В 1770 г. сюда переселили 100 семей с Дона, они основали возле Моздока станицу Луковскую, которая стала особой – обслуживала терскую артиллерию. Кроме них, на Кавказ переселили 517 семей волжских казаков. Вместе с моздокскими и луковскими казаками они составили Моздокский полк, построили станицы Галюгаевскую, Ищерскую, Наурскую, Мекенскую, Калиновскую. Командовать этим полком назначили бывшего волжского атамана И.Д. Савельева.

Переселенцам пришлось туго. Волга стала уже спокойными местами, а тут на них сразу же обрушились горцы. Сожгли первые постройки станиц, похищали жен, детей, имущество. Для подкрепления правительство направило в каждую из 6 станиц Моздокского полка еще по 50 семей донцов. Была создана и Осетинская духовная комиссия, стала проповедовать на Кавказе. Из тех осетин, кого она окрестила, сформировали еще одну сотню. А все вместе станицы от Моздока до устья Терека составили Моздокскую линию.

Когда загремела война с турками, султан и крымский хан бросили кубанских татар с черкесами в набеги. Русское командование стало наращивать донскую оборону, строить укрепления на этом участке. А после побед при Лагре и Кагуле в подданство Екатерины перешли ногайцы, кочевавшие в буджацких степях. Было решено переселить их на Кубани, чтобы они прикрыли границу. В это время на Дону стал выделяться Матвей Иванович Платов. Сын войскового старшины, он прекрасно зарекомендовал себя в боях, в 19 лет получил под начало сотню. Отличился при штурме Перекопа и был назначен командовать полком. А в 1773 г. на Кубань двинулся огромный обоз и партия ногайцев-переселенцев. Конвой возглавлял подполковник Бухвостов, в авангарде шли полки Платова и Ларионова, тысяча казаков при 2 пушках.

Но в те же дни брат крымского хана Девлет-Гирей повел в набег на русских всю кубанскую орду и горцев, 10 тыс. всадников. 2 апреля при ночевке на р. Калалах старые казаки по крику птиц определили, что близко вражеское скопище. Разведка подтвердила это. Ларионов был старше, но растерялся, и Платов принял на себя общее командование. Приказал окружить лагерь возами, окопаться, послал двух гонцов к Бухвостову. А утром на казаков налетела орда. Донцы дрались доблестно, отразили 8 атак. Но силы были на исходе, Ларионов предлагал сдаться. Платов ответил: “Никогда! Лучше умрем, нежели покроем стыдом и позором честь нашей земли!” Между тем один из его гонцов погиб, но второй доскакал до своих. У Бухвостова сил было тоже мало, казачий и гусарский полки, но он ринулся на выручку. Первым подоспел казачий полк Уварова. А Платов вывел казаков из табора, контратаковал. Не выдержав удара с двух сторон, враг побежал, подошедшие гусары Бухвостова довершили разгром. Имя Платова стало известно всей армии и при дворе [80].

Невзирая на пугачевский бунт и ликвидацию Сечи Екатерина высоко ценила казаков – но считала, что такая сила должна быть более подконтрольной и более эффективно служить государству. Главным консультантом Царицы по казачьим делам стал Григорий Александрович Потемкин, ее морганатический супруг и выдающийся администратор. Казаков он прекрасно знал, на войне служил в армии Румянцева. А после подписания мира он был назначен Новороссийским, Азовским и Астраханским генерал-губернатором и главнокомандующим всеми иррегулярными войсками Юга.

На новой степной границе от Днепра до Азовского моря, по рекам Берда и Конские воды, стала строиться Днепровская (Новая Украинская) линия через каждые 30 верст возводились укрепленные селения Алексеевское, Григорьевское, Никитинское и др. Сюда переселили часть малороссийских казаков, несших службу на прежней, упраздненной Украинской линии. Но из развалившихся малороссийских и слободских казачьих полков Потемкин сохранил только Чугуевский, отлично показавший себя на войне. Остальные были ликвидированы, на их базе было сформировано еще 9 гусарских и 6 пикинерских полков.

Для Дона после случившихся здесь атаманских скандалов Потемкин разработал новое Положение об управлении, утвержденное Царицей в 1775 г. Учреждалось гражданское правительство Дона из 4 выборных и 2 назначаемых членов. А казачьи звания впервые получили привязку к армейским. Указывалось: тем, кто командовал полками в походах “объявить штаб-офицерский чин”, но считать их “младшими перед армейскими секунд-майорами”. “Есаулов же и сотников признавать и обращаться с ними, как с обер-офицерами” [23]. Войсковым атаманом был назначен Алексей Иванович Иловайский. Екатерина решила показать, что полностью доверяет казакам, что вина Пугачева и Ефремова на них ничуть не распространяется. Царица повелела выделить 65 донских казаков для своей личной охраны – они составили Лейб-гвардии казачий эскадрон. Это, кстати, была первая казачья часть, получившая единую форму. Но при вторжении Пугачева на Дон выявилось и слабое место, у войскового атамана не было под рукой частей для быстрого реагирования на опасность. Поэтому из тысячи отборных казаков разных станиц был создан полк постоянной службы – Атаманский.

А на Кавказе Потемкин наметил создать единую Азово-Моздокскую линию, от моря до моря. Мелкие казачьи структуры на Тереке и в низовьях Волги он решил объединить. В 1776 г. было создано Астраханское Войско – в него вошли Волжское, Терско-Кизлярское, Терско-Семейное, Гребенское Войска и Моздокский полк. (Между прочим, и для этого Войска старшинство впоследствии определили условным образом. Астраханские казаки известны с 1556 г., а в 1737 г. из них сформировали команду. Но датой старшинства выбрали 1750 г., когда эту команду преобразовали в Астраханский полк).

Но по планам Потемкина только этот полк и остался на Волге для охраны водного пути и обслуживания Войскового правления. А из прочих волжских казаков, которых еще не переселили на Кавказ, был сформирован Волгский полк – его перебазировали туда же, на границу с горцами. Еще один полк, Хоперский, был создан в 1776 г. на основе Хоперской казачьей команды. Его тоже включили в Астраханское войско и переселили на Азово-Моздокскую линию. Разместили его так, чтобы сомкнуть цепочку станиц на Тереке и цепочку постов на Кубани, поэтому позже он вошел не в Терское, а в Кубанское Войско [169].

Занявшись кавказскими проблемами, Потемкин обнаружил серьезные злоупотребления и на Тереке. Здесь казаков притесняла не старшина – в терских станицах, в постоянной войне, она делила лишения и опасности с простыми казаками. Но в глухом углу безобразничали чиновники. Вопреки указу Елизаветы от 1759 г., подтверлившей право казаков ловить рыбу по Тереку и Каспию, местные начальники продавали рыбные ловы откупщикам, а казаков отгоняли кордонами. Важным промыслом терцев были и виноделие. Но администрация запретила продажу чихиря, его требовалось сдавать в Астрахань по принудительным низким ценам. Да и казачьи земли местные власти сдавали откупщикам “с платежом в год незначащей суммы”. В результате земли вокруг станиц оказались в руках армян и грузин. Казаки разорялись, были и волнения. Царица и Потемкин стали наводить порядок. Терским казакам установили высокие оклады, как на войне - 12 руб. в год на рядового казака. В 1777 г. Екатерина издала указ, чтобы казаки и члены их семей “ни в какие работы отнюдь употребляемы не были”. Восстановила их права рыболовства и виноделия, началось отмежевание земли (хотя для того, чтобы терцы смогли вернуть свои земли, занятые грузинами и армянами, впоследствии понадобилось еще и вмешательство Павла I) [14].

А обстановка на юге оставалась напряженной. Турки с потерей Крыма и Кубани не смирились. Против хана Сахиб-Гирея, согласившегося на покровительство России, организовали заговор и свергли, возвели на престол его брата, русофоба Девлет-Гирея. Потемкин вызвал на юг Суворова, чьи таланты успел оценить. Александр Васильевич, высадившись с войсками в Керчи, без боев, одним маневрированием, сумел разогнать ополчение Девлет-Гирея. На трон посадили ставленника Потемкина, Шагин-Гирея. Но властителем он оказался далеко не лучшим. Развернул европейские реформы, для этого взвинтил налоги, а всех недовольных казнил. Турки воспользовались, подослали еще одного брата, Селим-Гирея. Грянул новый переворот, Шагин бежал к русским, татары по всему Крыму учинили резню христиан. Опять пришлось вводить войска, усмирять крымцев, возвращать Шагина на престол.

В 1778 г. Суворов был назначен командовать Кубанским и Крымским корпусами, как раз ему была поставлена задача строительства Кубанской линии. Работу он провел в кратчайшие сроки, докладывал Потемкину: “Я рыл Кубань от Черного моря в смежность Каспийского, под небесною кровлею, преуспел в один великий пост утвердить сеть множественных крепостей, подобных моздокским, не с худшим вкусом”. “Крепости и фельдшанцы на Кубани построились… с неожиданным успехом. Они столько неодолимы черкесским поколениям по их вооружению, что становятся им совершенною уздою”. На Кубани Суворов снова близко общался с донскими казаками. Их лучший опыт полководец закреплял официально, в приказе по корпусу наставлял: “Казаков обучать сильному употреблению дротика, по донскому его размеру, в атаке, сшибке и погоне… Казакам непременно быть всегда дротиком вооруженным, яко наисильнейшим их оружием для поражения всякого противника” [92].

На Кубани оставалась и часть некрасовцев, “мужеска полу не менее 3 тысяч” – на Дунай ушли не все. При продвижении русских они бросили селения, прятались в горах. Суворов вступил с ними в переговоры и доносил: “Они между протчим оказали желание к спокойствию и возвращению на нашу сторону”. Получив гарантии командования, многие вернулись в Россию. А после резни христиан в Крыму Потемкин решил переселить в Азовскую губернию здешних греков и армян. Их ограждали от подобных кошмаров на будущее, заселялись пустынные края, а для Крымского ханства поборы с христиан были главным источником доходов, оно попадало в большую зависимость от России. В 1778 г. на новые места проживания перевели 31 тыс. человек. Для греков основали города Мариуполь и Мелитополь, армяне осели у крепости Св. Дмитрия Ростовского в Нахичевани.

Но многие успехи перечеркивались политикой. Чтобы не дать туркам повода к войне, гарнизонам Кубанской линии настрого запретили вылазки на сопредельную сторону. Но пассивная оборона против горцев совершенно не годилась. Уже осенью 1778 г. Суворов возмущенно писал генералу Райзеру: “Войска, пришед в расслабление, расхищаемы стали – стыд сказать – от варваров, об устройстве военном ниже понятия имеющих!” Да, черкесы «расхищали» зазевавшихся постовых, патрульных. А Турция объявила «законными» своих ханов, которых сажала на престол в Крыму, обвиняла Россию в нарушении договора. В 1779 г. царская дипломатия смогла добиться компромисса. Османская империя подтвердила прежние условия мира и признала законным ханом Шагин-Гирея, но за это Россия должна была вывести войска из Крыма и срыть Кубанскую линию. Все, что понастроили, пришлось своими руками разрушать.

Серьезные проблемы создали и переселенные на Кубань ногайцы. У них была не одна, а три орды со своими правителями. Они ссорились между собой. И если сами ногайцы издавна были угонщиками скота, охотниками за ясырем, то обороняться они не умели, черкесы вовсю грабили их. Мутили воду и турки, агитировали орды вернуться в их подданство – сулили за это обуздать черкесов. А в Крыму Шагин-Гирей никаких выводов из полученных уроков не сделал. В 1782 г. повесил муфтия, выступавшего против его реформ. Это вызвало новое восстание. Причем к крымцам присоединились и ногайцы, двинулись на Дон.

Атаман Иловайский с полками Себрякова, Ильи Денисова и Петра Попова прогнал их. А Екатерине надоела волынка с постоянными свержениями хана и сажаниями на престол. С Шагин-Гиреем, опять прибежавшим к русским, провели переговоры, и он в безвыходном положении согласился окончательно отдать Крым России. Уже в который раз наши солдаты и казаки брали Перекоп, разгоняли противников. Шагина доставили в Бахчисарай, и он (после напоминаний) объявил, что не желает быть ханом “такого коварного народа”. 8 апреля 1783 г. последовал манифест Императрицы – “ввиду беспокойных действий татар” провозглашалось присоединение к России Крыма и Кубанского края.

Суворов вел дипломатию с ногайцами, склонил их к покорности. Их орды собрались у Ейского укрепления, принесли присягу, старшинам пожаловали офицерские чины. Был праздник с музыкой, плясками, казаки и ногайцы состязались в джигитовке. Для пира приготовили 100 быков, 800 баранов и 500 ведер водки – гуляли так, что среди кочевников были объевшиеся и упившиеся до смерти. Однако ногайцев требовалось оградить от черкесских набегов и турецкого влияния. Было решено переселить их в волго-уральские степи, освободившиеся после ухода калмыков. Предводители вроде бы согласились.

Однако переселением не преминули воспользоваться турецкие эмиссары, стали заваривать смуту. Да и Шагин-Гирей уже жалел об отречении, обосновался на Тамани и “сеял многие плевелы в ордах”. В июле 1783 г. караваны ногайцев двинулись в дорогу. Отправились как будто спокойно. Но вскоре был подан сигнал. Они перебили и сопровоздающие команды, и соплеменников, верных России. Принялись истреблять военные посты, мелкие гарнизоны. Присоединились черкесы, и многотысячное войско осадило Ейское укрепление, где находился Суворов с семьей. Три дня защитники отбивали атаки и вынудили противника уйти.

На вероломство Суворов ответил быстро и круто, осенью выступил за Кубань с 16 ротами пехоты, 16 эскадронами конницы и 15 пушками. Подошли и 16 полков донских казаков. Ногайцы собрали все силы у урочища Керменчик, и их разнесли одним ударом, 2 тыс. положили на месте. Корпус прошел по Лабе, сжигая селения. Ногайцы и черкесы собирали новое войско у урочища Сарачигер, его тоже разгромили. Суворов в этом походе впервые видел боевую работу такого количества казачьей конницы и был восхищен слаженностью и неудержимостью атак. Расхваливал донцов в реляции Потемкину, отдал им 4 тыс. пленных, множество захваченных лошадей, быков, овец. Ногайцы после полученной взбучки в ужасе бежали в горы, некоторые мурзы давали обратный ход, просились вернуться к русским [47]. А Шагин-Гирею больше не на кого было опереться. После переговоров последний крымский хан сдал Тамань и выехал на жительство в Россию.

По условиям мирного договора с турками независимость получило не только Крымское ханство, но и Картли-Кахетинское царство (Восточная Грузия). Но оно оказалось совершенно беспомощным, его терроризировали и персы, и турки, и горцы. В 1783 г. оно заключило Георгиевский трактат, передаваясь под покровительство России. А на Северном Кавказе в 1785 г. было учреждено Кавказское наместничество, вобравшее в себя Астраханскую и новую, Кавказскую губернию. Центром этой губернии стала одна из крепостей Азово-Моздокской линии - Ставрополь.

ИЗ КНИГИ В.Е. ШАМБАРОВА "КАЗАЧЕСТВО. Путь воинов Христовых".