ХОЗЯИН (рассказ). И.И.Жук.

Когда свадебное веселье начало увядать, худая щупленькая сестра жениха, Варвара, стукнув остреньким локотком под бок грузного мужа, Гешу, тихо шепнула ему:

- Хватит тебе болтать. Тост пора. Людям скучно.

Краснощекий курчавый увалень в расстегнутой на две верхних пуговицы белой сорочке с огромным бантом на груди лениво поднялся с табурета и, обведя сгрудившихся за столом гостей маслянисто-осоловелым взглядом, мягко и добродушно начал:

- Прошу минутку внимания! Просьба всем наполнить свои бокалы.

И пока подвыпившая компания, несколько встрепенувшись, наполняла стопки и рюмки водкой, Геша задумчиво продолжал:

- За жениха и невесту мы с вами выпили. За благополучие там. За счастье. За исполнение всех желаний. За родителей невесты.… Всё, как положено…

- Ладно. Рожай уже, - с язвительною улыбкой шепнула ему Варвара, и Геша послушливо заключил:

- А вот за мать жениха не пили. А это ведь - не порядок! Людмила Ивановна, теща моя дорогая, за Вас хочу выпить! - обратился он взглядом к худой пятидесятипятилетней женщине, чем-то неуловимо похожей на его щупленькую супругу. - Это Вы подарили нам такого вот молодца! Так что за вас! И за Ваши муки.

Гости принялись громко чокаться и опорожнять сосуды. Вновь застучали ножи и вилки, заработали челюсти и уста. И вот, в самый разгар веселья, когда лишь на время тоста приумолкшие мужики и бабы снова принялись разговаривать, из глубины прихожей донесся звонкий скрипучий голос:

- Не согласный я! Не тот тост, что надо! Не она тут одна воспитывала! Есть люди и поважнее!

Все, сидящие за столом, поневоле взглянули в сторону возмутителя спокойствия. И, увидев в конце стола щупленького мужчинку в грязной оборванной телогрейке, осоловело и с любопытством стали его разглядывать. А, между тем, Варвара как-то вся сразу сникла и спряталась за широкую спину мужа. Тогда, как супруг её сдавлено просопел и вместе с сжавшимся женихом в смущении опустил глаза.

Видя подобное замешательство в стане родичей жениха, мужчинка совсем освоился. И, подняв вверх забинтованный, грязный палец, победоносно выкрикнул:

- Ага! Опускаем глазки, - указал он на жениха. - То-то же, ешкин дрын! За мать жениха они?! А за отца – забыли?! За голову! За главу семьи! Тоже мне, зять задрыпанный! Да я бы таких зятьев и к столу бы не допускал!

И вот, в момент мужчинковского триумфа, когда многие из гостей, все понимая, переглянулись, а крепкий сухой мужик на самом краю стола уже поднялся со стула, с почтением уступая место вновь появившемуся главе семейства, мать жениха, Людмила Ивановна стремительно поднялась со скамейки и, зло посмотрев на «гостя», вдруг зашипела на мужиков, в неловкости отирающихся поблизости:

- Васька! Серега! А вы чего там притихли?! А ну-ка, гони его! В шею! Да побыстрее!

Соседские мужики тотчас подобрались и, подхватив мужчинку под острые драные локотки, понесли его к выходу из гостиной.

Вырываясь у них из рук и выгибая шею в пепельно-сером пушке щетины в сторону матери жениха, мужчинка отчаянно завизжал:

- Людка! Ты на кого пяту свою поднимаешь?! Я же – супруг тебе! Хозяин тут, ешкин дрын!

Мужики на секунду притормозили, в недоумении и в растерянности глядя то на мужчинку, рвущегося у них из рук, то на его застывшую у стола, побледневшую, будто мел, супругу.

Тогда Людмила Ивановна напряглась и уже зло и решительно заявила:

- Ну, чего стали!? Уносите его отсюда!

Мужчины приободрились и, не сказав ни слова, вынесли мужичонку в сени.

Когда дверь за ним с грохотом затворилась, мужичонка вдруг резко смяк. И, оглядываясь в сенцах на плечистых своих носильщиков, вновь водрузивших его на пол, обиженно просопел:

- Я же хозяин тут!? Вы, что, очумели, братцы?

- Был. Хозяин. Пока не спился, - сухо сказал в ответ один из его носильщиков, - громоздкий мужик в нейлоновой водолазке: - Сидел бы себе тихонько, оно бы и ничего. Хоть бы поел от пуза. Да и водочкой похмелился. А так, ну, устроил бучу?! А ради чего, спрашивается?!

- Так ты ж с моей Людкой спал, - уличил его мужичонка. – И Серый вот. И – Мыкола! – ткнул он пальцем во всех мужчин, оттеснявших его к двери. - И я ж – виноват во всем?..

- Ладно. Иди уже, - сухо сказал Серега. – На, вот, тебе, бутылочку, - сунул он в рваный карман несчастного початую поллитровку с водкой и подтолкнул его, обмякшего, к выходу из сеней.

Мужичонка мотнул головой и вышел.

А не прошло и пяти минут с момента его выдворения из избы, как замешательство за столом естественным образом прекратилось. Тощий прыщавый студент в очках, младшенький брат невесты, захмелев, придремнул над столом с закусками. И, опуская голову на ладонь, ткнулся локтем в салатницу. Внимательно проследив за тем, как из-под локтя у спящего вываливаются на скатерть яйца под майонезом, сосед студента, сухопарый мужик в тельняшке, весело ухмыльнулся. Дородная баба с другой стороны стола тоже не удержалась: задорно и громко прыснула, весело рассмеялась. И вот уже забывая об инциденте, случившемся накануне, гости дружно заулыбались и принялись насыщаться. Отовсюду послышался скрип скамеек, стуки ножей и вилок. Едва ль ни первой придя в себя, щупленькая сестра распрямившего голову жениха снова шикнула на супруга:

- Геша, давай, наливай уже.

И Геша, бойко вскочив со стула, тотчас же раздухарился и начал живенько разливать водку по стеклотаре.

Именно в этот миг стекла окна за его спиной с грохотом разлетелись. И пока подвыпившая компания, кто с испугом, а кто с растерянностью озиралась на этот звон, по столу, сбивая миски с закусками и опрокидывая бутылки, покатился огромный, поблескивающий ледком булыжник, а из дыры в окне, с задуванием ветра и снеговой пороши, из темноты двора долетело знакомое, мужичонково:

- Не правильный тост, заразы! Я тут хозяин! Я!

1978 г.