ШАБЕСГОЙ (очерк современной жизни, почти мистическая история). И.И.Жук.

На заставке фоторабота И.И.Жука "Рожденственская звезда"

I

В свой весенний приезд на Украину я нарушил бабушкин предсмертный наказ: никогда не ссориться с соседями. Это, конечно, плохо. Но у меня не оставалось другого выхода.

Ведь посудите сами: я приехал в Алексино рано утром, часиков к восьми. А уже в половине девятого, ко мне, в дребезги разбитому шестнадцатичасовым автобусным переездом Москва-Тростянец-Кропивницкий, без стука, как и обычно, ворвался во двор мой ближайший сосед по даче, уже ни однажды мною упоминаемый бывший доцент сумской сельхозакадемии, а ныне заслуженный пенсионер республики Украина, семидесятичетырехлетний еврей Иосиф и прямо с порога брякнул:

- Вот Вы всё время защищаете Россию. А я Вам хочу сказать, что Россия – это всемирный тормоз. И если бы её не было, мир прошел бы по пути прогресса значительно быстрее, чем он идет теперь.

- Безусловно, - добродушно ответил я. – Не было бы России, уже сегодня мир дружно встречал бы Вашего Мошиаха, а через три с половиной года его гениального правления Господь вынужден был бы прервать весь этот прогресс со стремительной религиозно-культурно-нравственной деградацией человека, с поголовной компьютеризаций и с чипизаций населения, с превращением Номо сапиенс в придаток к глобальной техносфере. На том Ваш сатаногенез, - как назвал весь этот процесс великий русский ученый, сын поэтов Ахматовой и Николая Гумилева, Лев Гумилев, и закончился бы.

- Ой, опять Вы своим Апокалипсисом хотите мне рот заткнуть, - скривившись, как от зубной боли, отмахнулся Иосиф. – Придумали своего антихриста, и побиваете всех и вся своей православною демагогией. Хотя, по большому счету, ведь сами же в глубине души мечтаете жить, как живут на Западе, и ездить ни на жалких, вечно портящихся «Жигулях», а на настоящем американском «Форде».

- Ну, во-первых, это не мы придумали антихриста, - спокойно ответил я. – А вы, насколько я помню, не приняли настоящего Мессию, Иисуса Христа, Который указал путь каждому человеку к свободе от власти греха и скверны, и теперь готовите приход своего «супергения человечества», который даст вам, «избранному народу», всю мировую власть. И вы, во главе всех тех, кто откажется вместе с вами от свободы властвовать над грехом, попадете под полную нераздельную власть «князя мира сего» или сатаны. А он, как известно ещё из Торы, человекоубийца искони. То есть, изначала. Таким образом, вы, евреи, не принявшие Христа, вместе со всеми расами и народами, которых вы так успешно подгоняете к власти вашего Машиаха, самого эгоистичного и гордого из людей, - он назовет себя богом и воссядет в храме, как сам Г-дь, - добровольно, своими собственными руками допрогрессируетесь до всепланетарной смерти.

- Чушь! – взвизгнул в сердцах Иосиф. – Ну, что, что плохого в том, если все будут жить, как живут в Америке?!.. Иметь хороший загородный особняк, ездить на «Форде»!

- И трахать друг дружку в анус, - спокойно закончил я.

- А что, без этой гадости невозможно? Чтобы и по-человечески, и – на «Форде»?

- Как оказалось, нет. Больше того, как сказал ученик Зигмунда Фрейда Эрик Фромм неуемная любовь к машинам и к комфорту, а именно это Вы мне сейчас и проповедуете, – основной признак некрофила. То есть человека, любящего смерть и всех и вся подгоняющего к смерти.

- Ну, да. А вы, природные биофилы, вечно стремитесь лаптем щи хлебать. Вот я и говорю, если бы не Россия, человечество давно бы дошло по пути прогресса до…

-… коммунизма, - подсказал я словцо Иосифу. – Или до «рая на земле». То есть, к тому, что Вы ныне, в своих голубых мечтах, именуете, как Америка.

- Ну, почему же в мечтах… - закудахтал было Иосиф, но я поспешил завершить разговор словами:

- Простите, Иосиф, я только что с дороги. Смертельно устал. И хочу спать. Если Вы не возражаете, я пойду в дом. А часика через три-четыре…

- Ну, конечно, конечно, - любезно отступил от меня Иосиф, – часиков через пять я непременно зайду к вам с бутылочкой прекрасного малинового винца и мы продолжим наш спор дальше…

- А без спора - никак нельзя? – уныло заметил я. – Просто посидеть, выпить. Поговорить о погоде. О видах на урожай. О том, как Вы прививаете фурму к груше.

- Вы меня обижаете, - вздохнул Иосиф. – В Ваших глазах – я просто специалист по сельскому хозяйству и не более того.

- Ничего себе «не более»! – искренне удивился я. – Да в наше пустопорожнее время, когда никто уже ничего по-настоящему не умеет и даже не хочет уметь, а все хотят лишь урвать у ближнего кусок пожирней да послаще, быть настоящим специалистом хотя бы в чем-то, как по мне, уже подвиг. Вы мой кумир, Иосиф! И если бы я был президентом Нетаньяху, то я обязательно переманил бы Вас из Украины в Израиль. Чтобы потом всему миру по всем каналам ТВ показывать настоящего, по шестнадцать часов на дню копающегося в земле сельхоз-профессора – еврея!

Польщенный, Иосиф мягко, в седые усики, удовлетворенно усмехнулся и отступил через двор, к калитке. Но не прошло и часа, - я ещё не успел как следует очухаться ото сна, - как он уже появился в моей избе: сел, как какой-нибудь черный человек поэта Сергея Есенина, у изголовья моей кровати и, разливая по стаканам холодное самодельное малиновое вино, снова завел свою давешнюю шарманку:

- И, тем не менее, чтобы Вы мне не говорили о всеобщем чипировании и об антихристе, но если бы не вы, русские, человечество продвинулось бы по пути прогресса значительно дальше….

Я сел на краю кровати, минут двадцать выслушивал бесконечный профессорский треп о безнадежной ретроградности русских и о всепобеждающей прогрессивности автомобилей «Форд»; и только моя жена, исподтишка наблюдая за моим лицом, наконец, не выдержала и сказала:

- Иосиф, ну, мы же Вас с мужем просим: не задевайте России и русских. Давайте поговорим о мульчировании. О грибах. О Вашем прекрасном вине, наконец.

- Ольга Ивановна, - досадливо отмахнулся Иосиф от моей супруги. – Это мы с вами будем разговаривать о мульчировании. Но, раз уж приехал Ваш муж, настоящий русский писатель, позвольте мне ему высказать всё, что я думаю о России…

- Ага! – ёкнуло у меня под ложечкой. – Значит, в этом конкретном случае – я уже не просто сосед еврея Иосифа по даче? Я – представитель всей русской цивилизации. Больше того, - представитель словесной, письменной её части!

И тогда я спокойно встал и, как в плохом советском кино из жизни дореволюционных профессоров и русских писателей-гуманистов, широким размашистым жестом указал Иосифу на дверь:

- Милостивый государь, а не пошли бы… вон из моего дома!

Со стаканом вина в руках Иосиф от удивления буквально оцепенел.

- Вы меня гоните… как еврея? – удивленно проблеял он.

- Я гоню Вас, как идиота, не дающего мне проспаться, - резко ответил я. – Давайте, выматывайтесь. Вы мне осточертели.

Пряча бутылку с вином подмышку, Иосиф мышкой шмыгнул через кухню, в сени. А ещё через миг-другой, когда дверь за его спиной с тихим поскрипом затворилась, моя жена, Ольга, с тяжелым протяжным вздохом уронила:

- Ну, вот, я так и знала, что этим всё кончится. И кто мне теперь дров по осени нарубает? Кто насос в колодце, если что, починит?

- Мужики, - сухо ответил я. – Заплатишь, и всё починят.

- Какие тут мужики? - тихо вздохнула Ольга. - Все трезвые и рукастые - либо на заработки разъехались, либо их на войну забрали. А оттуда они уже наркоманами возвращаются. И им тогда не до чинят. Наши ж отпетые алкаши, так тут и говорить не о чем. Вон, по весне, попросила я Сашку с Борькой помочь мне картошку посадить, так они, бедолаги, даже из избы не смогли выползти. Пришлось самой сажать. А чтобы дров нарубить или насос в колодце починить – это надо в сам Тростянец звонить. А за те деньги, которые ты мне из Москвы высылаешь, тростянецкие мастера в мою сторону даже и не посмотрят.

- Ну, тогда сама будешь дрова рубить, - жестко отрезал я. – И ведро с водой из колодца вручную поднимешь, как наши бабки с дедами поднимали. Говоришь о возвращении на истоки, вот и давай, перенимай традицию.

- Придется, - тихо вздохнула Ольга и все же слегка смягчилась: - Я же его предупреждала, давайте, мол, о мульчировании. Так нет же…. Вот и договорился.

- Ну, слава Богу, хоть это ты понимаешь, - примирительно выдохнул я и не спеша вышел из избы во двор.

И каково же было моё смущение, когда на следующее утро к нам под вишни, как всегда, без стука, вошел наш сосед, Иосиф. И, вместо приветствия, протянув мне трехлитровую банку с березовым соком, пряча глаза, сказал:

- На, вот, попей сочку. А то у тебя там, в Москве, витаминов нету. Хоть здесь подкрепись немножко.

- Спасибо, - кротко ответил я, и как только Иосиф снова выскользнул за ворота, тотчас вылил принесенную им банку с березовым соком под куст шиповника.

- Что ты делаешь? – удивленно спросила Ольга.

- А ты глаза его видела? – спокойно ответил я, задумчиво глядя в сторону закрывшейся за Иосифом калитки.

- Ну, да, опускал, косился… - ответствовала жена. – Неловко ему. Но всё-таки он переборол себя. А ты, православный христианин, не поверил в его раскаянье.

- Ох, Оля, Оля, - выдохнул я чуть слышно. – Кроме призыва к покаянию и к прощению обид Христос не единожды призывал: «Будьте кротки, как голуби, но и мудры, как змии».

II

Летний приезд мой на Украину стал продолжением выше описанного, весеннего. Хотя, если честно, я сделал всё возможное, чтобы этого не случилось. Во-первых, я позвонил на дачу своей жене и попросил её не сообщать Иосифу о моем приезде. Во-вторых, я доехал не сразу до Тростянца, в трех километрах от которого находится наше сельцо, Алексино, но прикатил на маршрутном такси из Москвы до Сум, где и остановился на день-другой, чтобы поправить могилки своих родителей и любимой бабушки Дарьи. Когда же покраска оградок и крестов закончилась, я сел вместе с женой в электричку и в очередной раз попросил её:

- Оля, давай я поживу на этот раз в Алексино инкогнито. Пусть никто не знает, что я вернулся. А особенно – Иосиф. Ссориться мне с ним не хочется, а разговаривать ни о чем, кроме России, он не желает. Ну, что мне и во второй раз выставлять его со двора взашей?

Ольга вполне со мной согласилась. И мы, присев на единственной, ещё остававшейся свободной в вагоне скамейке, принялись обговаривать детали моего будущего подпольного житья-бытья. Но тут, буквально за минуту до отправления электрички, в вагон, с огромными, почти неподъемными пакетами подмышками, ввалился сам Иосиф. Будучи несколько подслеповатым, он не сразу заметил меня с Ольгой. Но так как в вагоне, как я уже сказал, свободное место оставалось только на скамейке, прямо передо мной, то он, естественно, ища глазами свободный стул, двинулся в нашу сторону.

- Судьба! – мелькнуло в моем сознании. Но я, будучи человеком воцерковленным, тотчас себя поправил: - Божий промысел. Хочешь, не хочешь, а разговаривать все равно придется….

- О! – замечая нас с Ольгой, расплылся в улыбке Иосиф и, бросив мне под ноги сумки с банками, заметил довольно важно: - А я тут как раз о России размышлял…

- Простите, - отодвигая ноги от сумок, съехидничал я устало. – Да что же Вы всё о России-то размышляете? Не могли бы, к примеру, об Украине подумать. Все-таки это место Вашего проживания.

- А что о ней думать, об Украине? – удобно расположившись на скамейке, устало вздохнул Иосиф. – Как говорил классик: воруют. Отчего и страна разваливается.

- А на Западе, значит, не воруют? – скромно заметил я. – Или в той же Америке?

- Ну, конечно же, нет! – уверенно отрубил профессор. – Почему и живут богато.

- То есть, по-вашему, тот, кто живет честно, тот и богат? А тот, кто ворует, тот нищает?

- Безусловно.

- Старая логика, - улыбнулся я. – Талмудически-иудейская. Она же и протестантская. Весь капитализм на ней, как на гвозде, висит. Да только… я, вот, к примеру, не ворую, живу – честно, но моя семья почему-то едва-едва сводит концы с концами.

- Так ведь Вы своими убеждениями свальный российский грех поддерживаете: воровство и взяточничество, - бойко прояснил Иосиф. – Называете себя русским. Вот вам и результат.

- А если бы я называл себя иудеем, то катался бы как сыр в масле? Так, что ли? – улыбнулся я.

- Ну, называться мало, - потупил темные глазки мой визави. И, осторожно зыркнув на меня из-под густых клочковатых бровей, с каким-то скрытым высокомерием велеречиво продолжил: - Нужно ещё обрезание сделать. И иудаизм принять.

- Войти в мафиозный клан, - продолжил я тем же спокойным тоном. – И с помощью жидо-СМИ, а там и товарищей-иудеев избраться в Верховную Раду. Где честно, по-благородному, помогать создавать законы, на основании которых гоям на своей земле честно прожить будет попросту невозможно, а вот тебе и твоим единоверцам – полный гешефт и пожизненная лафа.

- А вот это уже – теория заговора, - выбивая нос в носовой платок, сразу вдруг помрачнел Иосиф. – Евреи во всем виноваты. Всюду - одни евреи.

- Да почему же одни евреи? – насмешливо улыбнулся я. – Электорат-то наш. И это мы голосуем за ваших «честных» и «независимых» выдвиженцев: депутатов там, президентов, премьер-министров разных. Вы разводите, а мы участвуем. Пока русский народ верил в Бога, и знал, что власть и грех – вещи нераздельные, он, не желая участвовать в этом деле, смиренно делигировал всю власть над собой русскому православному самодержцу. А уж тот, боясь Бога и думая о спасении душ всех своих православных подданных, и управлял страной. Но когда русские «поумнели» и поняли, что без Бога и без царя они ещё лучше справятся с управлением государством, власть моментально перешла в руки наиболее деловым и наименее богобоязненным из всех. И так, постепенно демонизируясь, мы и дошли помалу до управления с помощью мирового Рынка или мамоны, которая, как известно ещё из Библии, есть прямая противоположность Богу. И вот теперь власть выдвиженцев от мамоны, а значит и от «детей сатаны», владеющих львиною долей всех мировых денег, стала полной и нераздельной. Причем, практически во всем мире. Так что вина, как видите, наша общая. Вы нас, гоев, постоянно надмеваете, через СМИ убеждая, что мы, мол, самые умные и своим умом разберемся, кто из политиков самый лучший. И тут же, через каждые четыре-семь лет, подсовываете нам либо исключительно своих, кошерных, либо хорошо прикормленных и заранее опущенных наших гоевских выдвиженцев. А уж из них мы и выбираем. И довыбирались, вот, до того, что на территории нынешней Украины все президенты и олигархи, да и практически весь депутатский корпус, в том числе и самые отчаянные украинские нацисты – господин Тягнибок с братьями Ярошами – граждане Израиля.

- Ну, а в Америке, например… - начал Иосиф бойко, да тотчас же стушевался: – Или в той же Франции?..

- Вот-вот, - улыбнулся я. – Во всем современном мире – полная демократия. Владельцы мировых денег выдвигают своих президентов, депутатов, премьер-министров, полностью проплачивают их раскрутку по жидо-СМИ, а гои всех стран, одурманенные ежедневною пропагандой и соблазненные на гордынные лозунги: вы, мол, лучшие! - из трех, пяти, десяти ВАШИХ кандидатов выбирают себе на голову очередных «честных и независимых» «слуг народа». Иудейского. Вот и вся механика стремительного прогресса к антихристу.

- Да, кстати, - вступила в наш разговор моя супруга, Ольга. – Вы слышали, что в Израиле неделю назад принят новый закон, по которому всех евреев, достигших семидесятилетнего возраста, государство берет на свое полное государственное обеспечение.

- Так, может, мне не в Америку, а в Израиль махнуть? – тотчас же оживился Иосиф.

- Давно пора! – серьезно ответил я. – Я же Вам много раз уже говорил, Вас с Вашей искреннею любовью к земле, там сделают председателем какого-нибудь кибуца и будут ещё по всемирному телевизору показывать, как невиданную диковинку: еврей-интеллектуал, самостоятельно, своими собственными руками, работает на земле!

- Да, но у меня жена – русская… - усомнился на миг профессор. – Да и мать – армянка…. А папа – азербайджанец…

- Постойте, постойте! – искренне удивился я. – Так Вы, что же, не еврей?

- Я… обрезанный, - замялся на миг Иосиф. – И полностью разделяю их убеждения; их, иудейскую, веру: честному человеку сам бог помогает. А вот вор, в конце концов, обязательно разорится. Как вся – Украина, кстати…. Да и ваша Россия тоже…. Просто, у вас там природных богатств побольше, вот оно и не так заметно….

- Бедный вы, бедный вы, человек, - искренне посочувствовал я Иосифу. – По идеологии – иудей. По рождению – смесь мусульманина с армянским христианином. А по судьбе – хохол.

- Что Вы имеете ввиду? – насторожился Иосиф.

- Ну, как же, работаете, как вол, но даже дрова для дачи в лесу собираете. Потому что денег на отопление не хватает.

- Зато я живу честно! – наконец-то, вспылил Иосиф.

- Кто спорит? – сочувствующе улыбнулся я. - Только согласно Вашей же, иудейской логике, Вы – вор и обманщик. Собственного народа. Вот почему в среде истинных талмудистов таких, как Вы, презрительно называют шабесгой. А в нашей, национально-русской среде, простите… – Иуда, настоящий постсоветский интеллигент.

Когда электричка доехала до Алексино, профессор впервые в жизни пригласил нас с Ольгой пройтись по своему дивному саду-огороду. И чего здесь только и не росло: и яблони, и груши, и сливы, и фурма, и виноград, и персики, ежевика и даже смоквы. Настоящий земной «эдем» на украинском черноземе!

Я, естественно, подивился профессорскому усердию и, распрощавшись с ним у выхода к нашей крошечной и неказистой дачке, спокойно прошел к себе.

На следующее же утро, накануне большой грозы, вдруг послышался громкий треск со стороны Иосивового двора.

Мы с Ольгой переглянулись и, выскочив за калитку, вместе с редкими обитателями некогда большой многотысячной деревни увидели, как, раздуваемые внезапно налетевшим ветром, стремительно поднимаются над профессорскими пенатами ярко-алые языки огня.

Вызвав пожарную, мы бросились с Ольгой гасить огонь. И пока заливали водой из ведер огромную поленницу дров, аккуратно сложенную Иосифом под старой трансформаторной будкой, всё никак не могли понять, а куда же, собственно говоря, подевался сам хозяин так до конца и не отштукатуренной избушки? Когда же из Тростянца подъехали две ярко-красных пожарных автомашины, и бравые мужики-пожарники тугими дугообразными струями из брандспойтов в пять минут сбили с остатков трансформаторной будки яркие языки огня, мы от соседских детей узнали, что Иосиф, оказывается, ещё накануне вечером укатил последнею электричкой в Сумы.

На следующее утро, первой же электричкой, из Сум подъехала профессорская супруга, Таня.

Поблагодарив нас с Ольгой за помощь в погашение поленницы дров, она все же не удержалась и под конец разговора пробормотала:

- Ну, и зачем Вам было морочить старику голову? Еврей, еврей.… Вот он и размечтался! А когда осознал всё своё незавидное положение, тотчас же впал в депрессию. Сорок лет не курил! А тут… чуть дачу мою не сжег. А теперь, вон, лежит в квартире и одну за другою смолит.

Я почувствовал себя искренне виноватым. Правда, вот, не понятно, в чем? Я ведь, если Вы помните, совсем не хотел встречать с Иосифом, а, уж тем более, травить ему душу недоступным ему еврейством. Но стечение обстоятельств, по-православному - Божий промысел буквально столкнул нас лбами в битком набитом людьми вагоне пригородной электрички. Выходит, наш разговор по дороге в Алексино был зачем-то кому-то нужен. Но кому и зачем? Не ясно. А, с другой стороны, мой многолетний начальник по просфорне Свято-Данилового монастыря в Москве тоже обрезанный сын армянки и азербайджанца, православный ревнитель, Алик, который, кстати сказать, тоже мечтал о «Форде» и даже купил его, а в результате уволил меня с работы за крошечное, лично ему, Алику, оказанное непослушание! Так что я оказался совсем в каком-то нечаянном положении. В Москве самый близкий ко мне начальник - смесь армянки с азербайджанцем; и в Алексино – самый близкий сосед по даче – та же гремучая смесь кровей. И перед обоими, между прочим, я нешуточно провинился. Хотя совершенно по разным поводам. И, тем не менее, факт остается фактом! Разве же это не мистика? Явный Господний промысел! Но зачем он и в чем его высший смысл?! - я лично не понимаю. Видно, на все века прорек нам Ангел через Антония Великого: не пытайся понять Господних путей, Антоний, больше думай о своей погибающей душе.

Июль, 2019 г.