И.И.Жук. "СЕРЕБРЯНЫЕ СВАДЬБЫ ИЛИ НА ПОЛПУТИ В РУИНУ".( Из записок Гастербайтера). Часть четвертая (окончание).

Надавив, сколько смог, виноградных гроздей и объяснив жене, что предстоит ей проделать немногим позже, когда винное сусло, побулькивающее в ванной, как следует, отыграет, я принялся собираться назад, «на заработки». Сложил в рюкзак свитер, шапку, вязаные носки. (Зима, поговаривают, предстоит холодная.) И сунув под теплые вещи тяжелый газетный сверток с куском «контрабандного» по нынешним временам сала, вызвал по телефону такси из соседнего Тростянца. После чего перед дорогою помолился.

Минут через двадцать под окнами нашей «дачи» блеснула серенькая Тайота со знакомыми шашечками на крыше, так что нам, наскоро попрощавшись с Ольгой, ничего другого не оставалось, как выйти на пару к автомобилю.

Усевшись рядом с седым пожилым водителем, я через окошко дверцы в последний раз помахал жене, картинно замершей у калитки: пока, мол, до Нового года! И автомобиль тронулся.

В комфортабельной чистоте салона тишина и покой деревенской жизни тотчас растворились в гуле цивилизации. Женский голос из авторадио бойко поведал о самом главном, случившиеся на Земле за сутки: снова война на Юго-востоке, неутешительные прогнозы из области экономики, сногсшибательные новинки моды и поп-культуры. А под конец привычного набора из новостей - нечто принципиальное новое:

- С мая 2018 года украинцев обяжут чипировать домашних котов и собак, - сообщила дикторша авторадио. - Разводить можно будет только породистых животных. А похоронить их – только на специальных кладбищах. Нацполиция будет устраивать облавы и проверять "незаконные" беременности. С такими инициативами выступили народные депутаты, указано в законопроекте №7220. Умерщвление беременных котов и собак, их усыпление в присутствии маленьких детей будет приравниваться к жестокому обращению с животными. Согласно 299 статье УК Украины, наказываться это будет штрафом до 850 гривен или арестом на срок до шести месяцев. От 5100 до 20 400 гривен – будут наказываться украинцы за использование животных для попрошайничества. От 5100 до 20 400 гривен – за разведение беспородных домашних животных и появление потомства «на дому». От 3400 до 20 400 гривен – за отказ от стерилизации животного.
От 340 до 20 400 гривен с конфискацией животного – за продажу котов и собак с рук без документов.

Прослушав радиосообщение, пожилой лопоухий таксист поерзал и, выезжая из лесу, в пригород Тростянца, сказал:

- Чушь какая-то. Людям жрать нечего, а они собак чипировать. Да и откуда деньги возьмут на это?

- Возьмут, - преспокойно ответил я. – На что хорошее, а уж на это… обязательно им отвалят. Весь крупный рогатый скот на Украине уже чипировали. Елку на Новый год без чипа купить попробуйте? Ещё пару лет такой «незалежности», они и людей начнут. Для того и войну затеяли. И проголодание. Чтобы легче сломить народ.

Дико взглянув на меня, Таксист проурчал под нос:

- Да ну… Война – это война… Экономика – экономикой…. Ну, а… причем тут чипы?

- Притом, - глухо ответил я, но дальше развивать свою мысль не стал: не раз уже и не два на опыте убеждался: не хотят наши люди очевидного замечать. А связывать факты между собой их ещё при «Совке» сознательно отучили. Вот оно так и движется. Воспользовавшись свободолюбивым менталитетом потомственных казаков, устроили из Украины «точечный» полигон по привождению всего мира к будущему антихристу. Вначале нас постепенно экономически опустили; потом, путем серии «бархатных революций», лишили ответственной государственности. А вот теперь, планово ввергнув страну в войну «упертых хохлов» с «кацапами», то есть, практически, - русских с русскими, - доводят людей ручки, а край - превращают в средневековую жидо-мазеповскую Руину, где будет мало-помалу народ чипировать. Для разгона, конечно, начнут с коровок, с кошечек, с новогодних елок. А когда, окончательно ввергнутые в хаос, полуголодные украинцы взмолятся о пощаде: - ПРИДИТЕ ЖЕ КТО-НИБУДЬ, ТОЛЬКО НЕ ДАЙТЕ НАМ ВЫМЕРЕТЬ В НАШЕЙ БУЧЕ! - тогда вот и подоспеют «добрые дяденьки» со шприцами: и каждому, кто захочет жить вне тесных прискорбных врат, ведущих к Христу Спасителю, «добровольно» в правую руку или на лоб вставят по микрочипу. Так самый «свободолюбивый» народ Европы превратится в фабрику биороботов, которыми можно будет с легкостью управлять, и уже и без помощи гос.структур, говорящих голов и СМИ – менеджеров и ставленников «мирового правительства», а напрямую, через компьютер. После чего механизм превращения нации в биомассу, столь ловко обкатанный на «украх», учтя разницу в менталитетах всех прочих народов мира, проведут уже планетарно. Так «свободное» от Христа, «заблудшее человечество» ещё и при этой жизни станет добычей ада.

И, единственный, кто способен поднять Божий народ на битву со ставленниками мамоны, это - предызбранный самим Господом, русский народный царь. Но для того, чтобы он сумел прорваться сквозь сети ада, накинутыми на нас пособниками Денницы, - мы должны научиться жить не ради себя, любимых, но по Евангелию и по Святым Отцам: любить Бога и ближнего, как самих себя, и идти узким тернистым путем христовым вплоть до Голгофской жертвы.

Так или приблизительно так я молча сидел и думал, пока серенькая «Тайота» медленно проезжала по Тростянцу.

За окнами промелькнули серые двухэтажные новостройки, цепь магазинов, совсем недавно переименованных в минимаркеты с яркими красочными афишами «Итальянская мебель», «Немецкий шик». Потом показался скверик с всамделишным танком «Т-З4», задранным дулом вверх застывшим на постаменте. Это был памятник всем погибшим, - и кацапам, и бульбашам, и жидам, и мери, - во время Великой отечественной войны. Как же всё-таки сравнительно «легко» было справиться нашим отцам и делам с внешним завоевателем, пришедшим к нам из Европы. И насколько сложнее нам, наследникам «революции», предстоит борьба с внутренним «европейцем», соблазняющим нас на смерть из собственного же сердца. Со всей этой новомодной тягой к «легкой» комфортной жизни, с толерантным, - лишь бы меня не трогали, - отношением к сатанизму, а значит и - дьявольскому лукавству по отношению к Самому Христу. Всё чаще, от совершенно разных людей на Сумщине мне приходилось слышать: ну и что, что гомики гей-парад по Крещатику проведут; лично мне они не мешают. И говорится это обычно с таким апломбом, будто ты старый дремучий ящер, случайно выползший из пещеры в лоно цивилизации. А то ведь и невдомек моим оболваненным землякам, что духовные законы, положенные Богом в основание нашего мира, никто ведь не отменял. И за один и тот же свершенный народом грех рано или поздно последует тоже самое всенародное наказание. Или мы до сих пор, после всех этих бедствий, терзающих нашу Родину, так ещё толком и не осознали святой незыблемости Божественных установок? А, может, мы просто уже не верим в духовную связь вещей?

У Апостола Павла ясно и просто сказано: «Ибо будет время, когда здравого учения принимать не будут, но по своим прихотям и похотям будут избирать себе учителей, которые льстили бы слуху; и от истины отвратят слух и обратятся к басням» (2 Тим. 4; 3). Неужто же это время для нас уже наступило? И теперь Иисус Христос даже не ждет от нас покаяния, а, распятый за нас на древе, смотрит из своего Высока, в скорбном сочувствии поджидая того рокового часа, когда чаша терпения Божьего переполнится, и опрокинется к нам на головы новым потопом, на сей раз - огненным? Если так, то зачем и кому писать? Не проще ли закопаться куда-нибудь в Костромские дебри и просто молиться Богу?

Расплатившись с таксистом, я подождал, пока серенькая «Тайота» отъедет от бордюра. И, перебросив через плечо лямку тяжелого походного рюкзака, пошагал через двор, к вокзалу.

И тут вдруг, сзади хватая меня за руку, кто-то простужено прохрипел:

- Ватник, стоять!

Обернувшись на этот окрик, я увидел перед собой знакомого паренька, того самого наркомана в старенькой камуфляжной куртке, который вчера под вечер пытался войти к нам во двор усадьбы, не открывая калитки, сквозь сетку-рабицу. В отличие от вчерашнего, когда Славик был явно в неадеквате, в Тростянце он, на первый взгляд, показался мне внешне вполне нормальным. Просто немного злой и чем-то весьма раздраженным парень с васильково-синими, чуть суженными глазами. Но, в общем-то, Славиково лицо было таким простым и на удивление миловидным, - толстые щечки, курносый нос, двухнедельная, грязненькая щетина с потешными рыжими завитушками и с прилипшим куриным пушком у уха, - что я поневоле проникся к нему симпатией. И только глаза у парня зияли как два пустых, обуглившихся провала.

- Русский? – спросил он зло.

- Русский, - спокойно ответил я.

- Оба-на! – приседая, хлопнул Славик себя по ляжкам и, оборачиваясь к сухой, в камуфляжных штанах и в куртке, своей боевой подруге, насмешливо осклабился: - А ты говоришь, не ватник! Да я этих гадов за километр без бинокля вижу! Ватник! Шпион! А ну-ка, пошел, за мной, - схватил он меня за руку и попробовал подтащить к себе.

- Славик, угомонись! - рванулась к нему подружка. – Он, хоть и ватник, но не шпион. Старый больной козел. Ну, и куда ты его потащишь?!

- Как куда? На подвал! - бодро ответил Славик.

- Какой подвал, Славик?! – вцепившись ему в рукав, зашипела на парня крашеная. - Мы с тобой в отпуске, в Тростянце. У бабки твоей тусуемся!

- Хм, - слегка ослабляя хватку, растерянно огляделся Славик и, обращаясь уже ко мне, снова насуплено-зло спросил: - А ты чего, дед, молчишь? Я же тебя и пришить бы мог, - вытащил он из кармана куртки крошечный пистолет и поводил им туда-сюда перед моим лицом. – Ты, что, не соображаешь?!

- Ты спросил у меня: я - русский? – напомнил я пареньку. – Я и ответил: русский. Такой же, как ты. Как она. Как все здесь.

- Ты что, ошалел, старик?! – вскипел возмущенный Славик. – Я - хохол! И она – хохлушка. И все тут – украинцы, ехан дрын! Ты, что, специально меня доводишь, чтобы я пристрелил тебя, как собаку?!

- Хохлы – те же русские, как и кацапы, - спокойно ответил я. – Киев – мать городов русских. Не украинских. Не кацапских. А русских. Слыхал, небось?

- Так когда это было?!.. - расслабленно выдохнул паренек и опустил руку с никелированным пистолетом.

- Это не было, есть, - твердо отрезал я. – И, между прочим, на Западе, куда мы без мыла лезем, все это понимают. И специально дают нам время перестрелять друг дружку. Чтобы было легче потом добить. Неужели не понимаешь?

- Ну, не знаю, не знаю… - снова замялся Славик.

- Зато я знаю! - скосил я глаза на толпу зевак, замерших в отдалении. - Спрячь свою дуру, Славик. И не пугай людей. Или направь её на всех тех, кто тебя превратил в наркушу, а нашу цветущую Украину в жидо-бендеровскую помойку.

- Да это зажигалка, - кривенько усмехнулся Славик и, нажав на курок своего изящного никелированного пистолетика, высек крошечный огонек над дулом.

- Тем более, не балуй, - тихо ответил я и, оглянувшись на остановку, куда как раз подкатил Мерседес-автобус с красочной надписью на боку «Кировоград-Москва», принялся прощаться: – Ладно, Славик. Давай. Пока. Перед Новым годом заеду, заскакивай, потолкуем.

- А куда заскакивать-то? – поинтересовался Славик. – Как я тебя найду?

- А куда ты вчера вечером после «ширки» хотел зайти, - сказал я, поспешая уже к автобусу. – Туда вот и приходи. Только калитку не забудь открыть. Или постучись. А я уж, так и быть, сам тебе открою.

Славик растерянно посмотрел на свою подружку. Та что-то бойко ему сказала. А когда я, вскочив в автобус, сел уже на сиденье, и мерседесс, посигналив сгорбившейся старушке, переходившей улицу, выехал с остановки, Славик, завидев меня за окном, в салоне, помахал мне рукою и улыбнулся:

- На Новый год обязательно заскочу, дедуля!

- Заходи, внучок, - тихо ответил я и начал располагаться рядом с милою симпатичной девушкой, соседкой по кожаному сидению: снял рюкзак, сунул его под ноги. И, краем глаза скользнув по экрану салонного телевизора, - там как раз шла комедия из жизни «богатых новых украинцев», - облегченно вздохнул и подумал: а хорошо всё-таки, что меня мало-мало помытарило по Москве. Хоть научился с людьми по-человечески разговаривать. И не бояться своих же, - русских.

Ноябрь, 2017 год.