«Украл 3 тысячи слов из книги моей жены». Из-за чего ссорились великие писатели

Великие писатели зачастую не любили своих коллег по цеху, а иногда это еще и приводило к открытым конфликтам. Рассказываем о том, как Теодор Драйзер отвесил несколько пощечин Синклеру Льюису, Ганс Христиан Андерсен раздражал своими рыданиями Чарльза Диккенса, а сестры Антония Байетт и Маргарет Дрэббл ссорятся из-за литературных успехов и описания фамильной посуды.

Джордж Гордон Байрон и Джон Китс

Два поэта эпохи романтизма относились друг к другу с неприязнью. Рожденный в бедной семье Китс презирал Байрона, считая, что тот обязан своей славой исключительно высокому происхождению. Поэзия в то время считалась уделом аристократии — писали стихи в основном представители высшего класса, и они же хвалили друг друга, а на творчество людей из низов не обращали внимания. Как-то раз, услышав хвалебную рецензию на стихи Байрона, Китс с досадой воскликнул: «Вот что бывает, когда ты лорд и ростом шесть футов!» (почти 183 см) Байрон же, известный своим снобизмом, тоже недолюбливал Китса — правда, у него были к коллеге чисто эстетические претензии, поскольку они писали в разном стиле.

Вместе с тем, узнав о смерти Китса от другого известного поэта Перси Шелли, Байрон отреагировал с сочувствием: «Правду ли мне пишет Шелли, что умер бедный Джон Китс? Очень жаль, хоть он и избрал неверный путь как поэт». Там же, в переписке, он похвалил поэму Китса «Гиперион» и раскритиковал издание Quarterly, как раз накануне выпустившее разгромную рецензию на его стихотворения. Комментарий на тему появился в поэме Байрона «Дон Жуан», где он заявил, что Китса «критика убила»:

«…Бедняга Китс! Что ж, поздно горевать.
Как странно, что огонь души тревожной
Потушен был одной статьей ничтожной».
(Перевод Т. Гнедич)

Эрнест Хемингуэй и Уильям Фолкнер

Два американских писателя и лауреата Нобелевской премии (Фолкнер — за вклад в развитие американского романа, Хемингуэй— за мастерство в искусстве повествования, продемонстрированное в повести «Старик и море») не были знакомы лично и, скорее всего, никогда не встречались. Это не помешало им выяснять отношения в письменной форме.

Во время визита в Университет Миссисипи в 1947 году Фолкнера попросили назвать величайших писателей среди современников. На четвертое место он поставил Хемингуэя, причем с довольно уничижительным комментарием: мол, ему не хватает творческой смелости, а еще он никогда не использует слово, за которым читателю пришлось бы полезть в словарь. Когда же его попросили уточнить, куда в этом рейтинге он поставил бы себя, он выбрал второе место — после покойного романиста Томаса Вулфа (таким образом фактически объявив себя главным из живших в то время литераторов).Хемингуэй в долгу не остался и прошелся по любви Фолкнера к «сложным словам» — по его мнению, тот совсем исписался в результате своего алкоголизма. Позже они обменялись письмами, где уточнили свои слова и вроде бы примирились, но Фолкнер свой рейтинг лучших писателей так и не пересмотрел.

Гор Видал и Трумен Капоте

Оба американских автора отличались скандальным и злопамятным характером. Гор Видал ненавидел многих писателей и часто язвительно критиковал их произведения. Трумен Капоте не отставал — например, он так и не смог простить своей подруге Харпер Ли то, что она получила Пулитцеровскую премию за книгу «Убить пересмешника» и стала богаче и популярнее. И хотя Ли помогла ему с работой над суперпопулярным романом «Хладнокровное убийство», Капоте даже не упомянул ее в списке благодарностей, чем очень ее обидел.

И тем не менее Видал и Капоте сильнее всего ненавидели именно друг друга. Их первые успешные романы вышли в одном и том же 1948 году — «Другие голоса, другие комнаты» у Капоте и «Город и столп» у Видала. Но когда в популярном журнале Life опубликовали материал о новом поколении талантливых писателей, его сопровождала крупная фотография Капоте и мелкий снимок Видала, что очень обидело последнего. С тех пор Видал регулярно отпускал колкости в адрес Капоте, а тот не оставался в долгу, пока дело не дошло до суда.

Гор Видал всю жизнь вдобавок к литературной карьере занимался политикой, к тому же он был дальним родственником Жаклин Кеннеди. Поэтому его неимоверно разозлило, что Капоте стал распускать слухи о том, как Видала якобы выставили из Белого дома за неприличное поведение. Разгневанный автор подал в суд за клевету и выиграл дело. А в 1984 году, услышав, что Капоте скончался, Видал съязвил: «Отличное карьерное решение».

Теодор Драйзер и Синклер Льюис

В 1930 году Нобелевскую премию по литературе получил писатель Синклер Льюис. Он стал первым американским лауреатом премии, но не все восприняли эту новость радостно — Теодор Драйзер, который рассчитывал на победу, был крайне раздосадован. На счету Драйзера тогда уже было множество любимых критиками и читателями книг — «Сестра Керри», «Финансист», «Титан», «Стоик» и другие, но шведская академия предпочла его конкурента.

Некоторое время спустя авторы оказались на одном торжественном ужине, где Драйзер поздравил Льюиса, но тот ответил невежливо, в результате чего между ними завязалась перепалка. Льюис, которого попросили произнести речь, заявил:

«Мне не хочется ничего говорить в присутствии человека, укравшего 3 тысячи слов из книги моей жены, а также в присутствии литературных критиков, жаловавшихся, что я получил Нобелевскую».

В ответ на это Драйзер отвесил Льюису несколько пощечин, после чего писателей пришлось разнимать. Но что имелось в виду под воровством? Несколькими годами ранее Драйзера публично обвинили в плагиате: якобы в своей книге «Драйзер смотрит на Россию» он заимствовал часть материала из книги жены Льюиса, журналистки Дороти Томпсон «Новая Россия».

Чарльз Диккенс и Ганс Христиан Андерсен

Эти два автора познакомились в Англии в 1847 году. Чарльз Диккенс уже был литературной звездой, и Ганс Христиан Андерсен, еще не ставший знаменитостью, был в восторге от возможности встретиться со своим кумиром. После встречи Диккенс, растроганный вниманием поклонника, отправил ему письмо и несколько своих книг в подарок, о чем впоследствии сильно пожалел — Андерсен продолжал активно писать ему следующие девять лет.

Из переписки Диккенса с друзьями ясно, что энтузиазм Андерсена его крайне раздражал, поэтому как-то раз он попытался завершить общение неискренним предложением заехать в гости, если тот будет в Англии. Андерсен сарказма не понял и три месяца спустя явился в дом семьи Диккенс погостить. Он задержался на пять недель, и об этом визите Диккенс и его домашние вспоминали с ужасом — Андерсен с трудом говорил на английском и все время стремился быть в центре внимания. А искренность и чувствительность датчанина, рыдавшего по любому поводу, очень раздражала Диккенса, который сам переживал не лучшие времена из-за провала своей новой книги «Крошка Доррит».

Впрочем, Диккенс уж точно не повел себя как хороший хозяин — напротив, он всем и каждому жаловался о том, сколько неудобств ему доставил этот визит. В результате отношения между авторами предсказуемо разладились после отъезда Андерсена на родину. Есть предположение, согласно которому именно Андерсен стал в итоге прототипом Урии Хипа, одного из самых неприятных диккенсовских героев из романа «Дэвид Копперфильд».