МЫСЛИ: Александр Солдатов. ЭТОТ МИТРОПОЛИТ – УБЕЖДЕННЫЙ КАТОЛИК… Новые свидетельства о тайном «завете митрополита Никодима», который исполняет его ученик – Патриарх Кирилл (Гундяев)

Надежду на соединение православной и католической Церквей в той или иной форме Патриарх Кирилл (Гундяев) высказывает часто. Эти высказывания уже давно никого не шокируют, хотя и вызывают глухой ропот «православной общественности». Тем не менее, общественность эта сделать ничего не может и тихо проглатывает очередные доказательства «отступничества» своего Патриарха.

В подобном же духе Кирилл высказался 21 мая, встречая в храме Христа Спасителя частицу мощей святителя Николая, Мир Ликийских чудотворца, прибывшую в Москву из католического храма итальянского города Бари. Попутно выяснилось, что о доставке в Россию этой частицы Патриарх РПЦ МП договорился на «исторической встрече» с Папой Римским 12 февраля прошлого года. Встречая частицу, Кирилл надел митру своего духовного отца – митрополита Никодима (Ротова), умершего на приеме у Папы Римского в 1978 году…

Чтобы понять «геополитическую» стратегию нынешнего главы РПЦ МП, нужно познакомиться с убеждениями самого авторитетного в его жизни человека. Слухи о том, что митрополит Никодим (Ротов) – тайный или даже явный католик, циркулировали еще при его жизни. Это и немудрено, потому что Никодим в какой-то момент своей жизни стал довольно ревностным католиком и проповедовал свою новую веру довольно открыто. Приснопамятный протоиерей Лев Лебедев, перешедший в 90-е из РПЦ МП в РПЦЗ, даже утверждал в своих статьях, что Никодим получил от Папы Павла VI кардинальское достоинство. Тем не менее, собственно документальных подтверждений католических взглядов Никодима всегда не хватало. Одним из немногих подтверждений такого рода являются воспоминания греко-католического священника с Западной Украины Михаила Гаврилива, учившегося в 1970-е гг. в Ленинградских духовных школах РПЦ МП и тесно общавшегося с митрополитом Никодимом. Эти воспоминания почти не известны русскоязычному читателю, поскольку издавались в Риме небольшим тиражом на украинском языке. Оригинальный текст воспоминания доступен в сети. Впервые на русском языке мы публикуем некоторые фрагменты этих воспоминаний, которые имеют без преувеличения сенсационный характер.

Родители о. Михаила Гаврилива, а также его дедушка и бабушка были жертвами сталинских репрессий, а сам священник в 1971-77 годах учился в Ленинградских духовных семинарии и академии. Ленинградским митрополитом в то время был Никодим (Ротов), а ректором семинарии и академии в 1974 году стал его любимый ученик, 27-летний Кирилл (Гундяев). Прослужив какое-то время в храмах РПЦ МП на Западной Украине, о. Михаил Гаврилив, в конце концов, перешел в подпольную греко-католическую (униатскую) Церковь и был одним из активнейших участников ее возрождения в 1989-90 годах.

В современной РПЦ МП митрополит Никодим воспринимается весьма противоречиво. С одной стороны, существует влиятельная группа его горячих поклонников и продолжателей его дела – во главе с нынешним Патриархом. Их именуют «никодимовцами», а их богословские взгляды – «никодимовщиной». Информационным штабом борьбы с «никодимовцами» была петербургская газета «Русь православная» Константина Душенова, который, в конце концов, отправился на три году в колонию, где «перевоспитался». Патриарх Кирилл постоянно приезжает на могилу Никодима в Петербурге, а на самые торжественные праздники садится в его старенькую, но такую ностальгическую «Чайку». В первые годы своего патриаршества Кирилл вынашивал идею канонизации Никодима, но все разрушил протодиакон Андрей Кураев, «слишком далеко» зашедший в своей борьбе с «голубым лобби» в руководстве Московской патриархии, замахнувшись (с помощью некоторых воспоминаний о Никодиме) на самого Патриарха.

«Никодимовцам» в РПЦ МП противостоят «антиникодимовцы». Количественно их значительно больше, они традиционалисты и консерваторы, но не обладают таким аппаратным весом, как их оппоненты. Знаменем «антиникодимовщины» в свое время был петербургский митрополит Иоанн (Снычев), из-под омофора которого и вышел Константин Душенов. Сейчас идейного знамени у этого течения нет: разве что, профессор Алексей Осипов из Московской духовной академии (на идейному уровне) и митрополит Климент (Капалин) – единственный альтернативный кандидат на последнем туре выборов Кирилла Патриархом в 2009 г.

Кураев ударил в самую больную точку, за что и поплатился своими званием профессора, местами в Московской духовной академии и Московском государственном университете, доступом к широким аудиториям по всей стране. 22 декабря 2013 года протодиакон опубликовал в своем блоге открытое письмо 55-летнего гомосексуала из Петербурга, который служил псаломщиком в 1970-е гг. и знал очень многих людей из ближайшего окружения Никодима. Вот несколько ключевых фраз из этого письма: «Крестный мой [Ростислав] до службы псаломщиком был келейником у митрополита Никодима… Епископа Выборгского [Кирилла] я видел не один раз, с моим крестным он был, можно сказать, другом… Ростислав был "сослан" в псаломщики из келейников Владыки потому, что не уступил его, Владыки, домогательствам… Почему Патриарх, который был когда-то рукоположен митрополитом-гомосексуалистом (это не упрек, но Кирилл ведь всё знал), величайшим деятелем Русской православной церкви, теперь бесстрастно наблюдает за тем, как его клир проповедует ненависть [к геям]?» Кураев утверждает, что именно эта публикация поставила крест на подготовке к канонизации Никодима…

«Stampato di Roma»

Впрочем, наш рассказ – совсем не об этой стороне церковной жизни. Она лишь иллюстрирует эмоциональный накал противостояния «никодимовцев» и «антиникодимовцев» в РПЦ МП. Гораздо интереснее «идейная» сторона этого противостояния. Если формулировать совсем коротко, речь идет о том, нужно ли (и можно ли) православным объединяться с католиками или нет. Неслучайно центральным событием патриаршества Кирилла стала его встреча с Папой Римским в Гаване. И привоз частицы мощей святителя Николая представляется публике как первый зримый результат этой встречи. Таких результатов должно быть еще немало: Кирилл хочет успеть выполнить «завет аввы Никодима» во время своей жизни. Расшифровать этот «завет» нам и помогут воспоминания о. Михаила Гаврилива.

Почти сразу после поступления в семинарию, осенью 71-го, Михаил стал ходить на исповедь в ленинградский католический костел Лурдской Богоматери. Вскоре он узнал, что и другие семинаристы разделяют интерес к католицизму. Это, например, Валерий Смирнов (позже стал иеромонахом Марком, вел программу на Радио «Свобода», редактировал газету «НГ-религии», сейчас работает в журнале «Наука и религия») и иеромонах Амвросий (Блинков), служивший на приходе в городе Валдай. Они-то и открыли юному семинаристу «тайну» о том, что митрополит Никодим – бывший кандидат в Патриархи и второй человек в иерархии РПЦ МП – убежденный католик.

Вскоре юноша с Галичины стал иподиаконом митрополита, и Никодим брал его с собой на ежедневные прогулки. Их общение становилось все более доверительным, и однажды Никодим признался: «Знаешь, Миша, я тоже когда-то был обычным русским попом, с длинными волосами и в кожаных сапогах. Но когда я начал писать диссертацию о Папе Иоанне XXIII, то я понял, что настоящее христианство не в том состоит». Иоанн XXIII (Анджело Джузеппе Ронкалли) занимал папский престол в 1958-63 гг. и имел репутацию «розового папы» из-за своих откровенных симпатий к левым и дружеской переписки с Хрущевым. Но Никодим был не «розовым», а «красным»: отталкиваясь от социального учения папы, он в своей диссертации намекает на глобальный проект соединения христианства и коммунизма как новый, альтернативный путь развития человечества. Наверное, эта «геополитика» трансформировалась у ученика Никодима Кирилла в концепцию глобального «Русского мира», парадоксально сочетающегося со сближением с католицизмом.

Однажды, вспоминает Михаил Гаврилив, когда Никодим ехал с семинаристами по Москве (в машине сидели еще и нынешние епископы Маркелл (Ветров) и Симон (Ишунин)), он начал горячо защищать католический догмат о Непорочном Зачатии Девы Марии, который, как известно, не разделяется православными, а потом еще и изложил католическое учение о пресуществленнии Святых Даров (хлеба и вина) на литургии в момент произнесения «установительных слов» («Приимите, ядите…» и «Пийте от нея вси…»). Однако полностью раскрылся Никодим как католик перед Михаилом 6 сентября 1975 года в Новгороде. Вечером этого дня, во время прогулки по митрополичьему саду, Никодим принял у юноши монашеские обеты и привел его к присяге на верность Апостольскому престолу, то есть Папе. «Далее, - пишет о. Михаил, - митрополит Никодим наказал мне руководствоваться в монашеской жизни уставами Общества Иисуса (ордена иезуитов – А.С.) и, когда мы вернулись в Ленинград, через какое-то время он мне вручил эти уставы, переведенные на русский язык». В октябре-ноябре того же года Никодим рукоположил автора воспоминаний во диакона и во священника.

Главное таинство православной Церкви – евхаристия, или литургия, во время которой происходит преложение хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы, - совершается на небольшом шелковом плате, в который зашиты мощи мучеников. Он называется «антиминс», и без него литургия невозможна. Характерно, что приобщение своей епархии к католицизму Никодим начал именно с антиминсов. Он «заменил антиминсы Московской патриархии, - вспоминает о. Михаил, - новыми антиминсами, привезенными из Рима… На этих католических антиминсах было написано в нижней части маленькими буквами: «Stampato di Roma». Чтобы не вызывать подозрений и недовольства эстра-православной части духовенства своей епархии, митрополит Никодим поручил иеромонаху Амвросию Блинкову эту надпись замазать, и отец Амвросий авторучкой зачеркнул написанное «Stampato di Roma» черными чернилами».

«Не вздумай их обманывать…»

Но не все в воспоминаниях о. Михаила Гаврилива о митрополите Никодиме так красиво и умилительно. Дело в том, что в конце концов урожденный католик из Западной Украины и фанатичный католик в образе митрополита РПЦ МП рассорились. И причиной их разлуки стал КГБ, который в те годы полностью управлял легальной церковью.

В жизни каждого семинариста тех лет наступал момент, когда его «вызывали в военкомат», где вежливые сотрудники в штатском предлагали подписать бумагу о сотрудничестве и выбрать себе секретный псевдоним. Случаи отказов встречались, но они означали невозможность церковной карьеры и, в лучшем случае, служение на селе. Услышав «заманчивое предложение», Михаил обещал подумать и пришел советоваться к Никодиму. Тот сказал: «Это хорошо, со временем ты найдешь в отношениях с ними нужный уровень. Веди себя с ними непринужденно и слишком не философствуй в разговорах, самое главное, чтобы у них сложилось твердое убеждение, что ты хороший гражданин и патриот своего социалистического государства и в то же самое время – христианин, который исполняет свои обязанности. Смотри, не вздумывай их обманывать, в отношениях с ними нужно быть честным». Исполняя «послушание», о. Михаил продолжил «контакты» и даже избрал себе агентурный псевдоним – правда, непринужденности, о которой говорил Никодим, достичь не удалось, общение все никак не налаживалось. Хотя чекисты открывали перед молодым священником головокружительные перспективы. «Учите современные языки, особенно английский, - говорили они, - в будущем они вам пригодятся».

В качестве пробного задания КГБ поручил новому агенту написать характеристику на своего однокурсника из Финляндии Петри Сархо, которую Михаил вместе с Петри и написал. Дальше задания нарастали как снежный ком – надо было сообщать компромат на своих товарищей, все больше и больше. Когда совесть Михаила окончательно потеряла покой, он опять обратился за советом к Никодиму. «Через все это надо пройти, чтобы достичь большего», - как истинный иезуит, ответил тот.

Все-таки в конце 75-го Гаврилив разорвал отношения с КГБ, так прямо и заявив своим кураторам, что не хочет быть стукачом. «Ты, отче, дурак и упрямый хохол», - так на это отреагировал Никодим, в общем-то, не слишком любивший украинцев. Позже два католика в образе православных формально помирились, но прежней доверительности в отношениях уже не было.

Прощальная беседа автора воспоминаний с митрополитом состоялась летом 77-го, перед возвращением Михаила в Украину и за год до смерти Никодима. Митрополит сказал, что «заскорузлый» византийско-русский обряд намного хуже современного латинского. Последний завет Никодима о. Гавриливу звучал так: «Держись своих католических убеждений и делай все возможное для развития католического дела не только на Украине, но и в России. Будь осторожен».

***

Знание подлинных религиозных взглядов и мотивов деятельности митрополита Никодима важно, потому что они предопределяют мотивы и ценности Патриарха Кирилла, разгадать которые «невооруженным глазом» сложно. После того, как юный Володя Гундяев пережил свой кризис веры, именно Никодим взял его, 17-летнего юношу, под свою опеку – и за каких-то 8 лет сделал ректором академии, а потом и епископом. В 1971-м яркость и нестандартность помешали Никодиму стать Патриархом; но эта мечта осуществилась в его ближайшем ученике Кирилле. Поэтому служение Кирилла – это, по большому счету, исполнение программы Никодима, которую учитель не успел довести до конца.