Если б я был евреем, то… (рассказ). Владимир Крупин

…то был бы уже объявлен классиком при жизни. Думаю так, озирая раздел «Современная русская классика» в книжном магазине. Быков, Пелевин, Улицкая, словом, обычный набор примелькавшихся фамилий. Фамилии назойливо мозолят глаза, будто кроме них и других нет. Все же видят, что их всё время кто-то толкает на экраны, на магазинные полки, но что там за этими фамилиями, никто почти не знает. Ещё плюсом к ним цитируют эстрадного хохмача Жванецкого. В слове «хохмач» нет ничего ни для него обидного: хохма в переводе с еврейского мудрость. То есть я даже польстил Жванецкому, назвал его мудрецом. Разве глупый мог бы додуматься прекратить историю России, как Жванецкий, и советовать начать писать её заново.

В общем-то они её и пишут. Конечно, свою. Да пусть и пишут, многозвёздный флаг им в руки, но предупредить их надо вот о чём: классиками принято называть уже умерших писателей. А эти ещё активно живы.

Писателю в России надо вначале умереть, потом подождать хотя бы лет пятнадцать и тогда решать: что он сделал для культуры России, остался ли в памяти, какая от него польза потомкам.

И ещё: мне очень интересно, почему евреям обязательно нужно, чтобы их называли русскими классиками при жизни? Таких даже среди русских нет. И вообще, чем плохо быть еврейским классиком?

Это что же получается? Мама говорит сыночку: «Изя, учись хорошо, русским классиком будешь». А Изе и учиться не надо: его и так объявят.

Из колокольчика напоенный

Всю жизнь страдаю торопливостью произношения, говорю быстро. Прямо это какая-то болезнь. Конечно, старался исправиться, говорить плавненько, важненько, слово артикуляция мне знакомо. Но бесполезно. Но что теперь, жизнь моя почти прошла, уже с этим моим недостатком не борюсь. Доселе замечаю, что меня иногда не понимают, не успевают следить за моими словами.

А переводчикам каково? Особенно синхронным. Бывал я и на важных конференциях, встречах, где стенографистки даже не успевали за мной. Потом они перегоняют на машинописный текст, приносят на вычитку, читаю. И это я?

Однажды меня благословили выступить на Пленарном заседании Всемирного Русского Народного собора. Патриарх, Правительство, Зал собраний храма Христа Спасителя, честь великая. А я обычно никогда не говорил по бумажке. Но тут такое дело. Написал речь заранее. Волнуюсь. Объявляют. И вот что получилось: если всегда не читал текст, говорил «из себя», то все равно хоть немножко да думал о произносимом. А тут чего думать: всё написано. И я протараторил свою шпаргалку. Хлопали. Но потом Святейший заметил: «Да, вас надо не слушать, а читать».

Только что в Китае был, приглашали с лекциями о русской литературе. Опять же волновался. Но там милейшая Ли дань, профессор, специалист по русской литературе мне очень помогала, иногда деликатно замедляла мой словопоток, и давала свои пояснения студентам и аспирантам-русистам.

Преподавая, поступал так: выскажу конспективно основные тезисы изучаемой темы, потом возвращаюсь к началу и говорю, хотя быстро, но выкладываю подробности. Кто одно запомнит, кто другое, но всё по теме.

Откуда это? Естественно, из любимой Вяточки, там все такие говоруны. Особенно ускоренные темпы произношения у юношей в жениховском возрасте. Ну как же иначе, девушки молчунов не любят. А как девушкам понравиться? Конечно, занимать их разговорами, байки баять. То есть обаивать. Баять - разговаривать. Обаятельный парень совсем не обязательно красавчик, а умеющий красно говорить. Шутить, что-новое рассказать. Где и присочинить. Как у Твардовского: «Хорошо, когда кто врёт весело и складно».

Вон, какие завиральные истории у прекрасных писателей Белова и Шергина. Читать не оторвёшься.

Мама моя прекрасно понимала мою скороговорю. Улыбалась, по-моему даже одобрительно:

- Ну, говорок, ну, говорок. Ты хоть на поворотах-то тормози. Про таких, как ты, раньше говорили: как из колокольчика напоенный.

И рассказывала, что у них было в обычае: если ребёнок был косноязычен или долго не говорил, его поили из маленького колокольчика святой водой.

НА ЗАСТАВКЕ: Картина художника Александра Алмазова "Русский писатель Владимир Николаевич Крупин"