ИЗ КИЕВА – В КРЫМ. (КОТОЭМИГРАЦИЯ). Часть 1

Автор, коренная киевлянка - Марина Хомякова.

Часть 1. Бегство из Киева

На тихой окраине Киева жили-были коты: старенький серый и усатый дедушка кот, папа - Филат, чёрный с белым воротничком и перчатками, пушистая серая мама Мурка и трое очаровательных котят. Жили - не тужили. А чего тужить, если рядом – рынок, где можно раздобыть обрезков мяса или рыбы, кусочек сыра или бутылочку жирного, вкусного домашнего молочка. Чудесный парк с озёрами, где можно порезвиться летом. А зимой можно погреться в родном теплом уютном подвале трехэтажного старого дома, среди старых вещей… Красота! Мурр!

Улица Щербакова в Киеве. Нивки. Снято в марте 2013 года, во время снежного стихийного коллапса. Мой родной район.

Но однажды всё изменилось.

- Дедушка, дедушка! Там! Там такое!

Взъерошенные близняшки-полосатики Мурзя и Барсик, впрыгнули через окошко в подвал, и, перебивая, и толкая друг друга, начали рассказывать, только было задремавшему деду:

- Дедушка! Там, у дома за дорогой толпа людей каких-то! Они дверь выламывают! Орут!

- А другие люди в касках и жилетах их туда не пускают! Они на машинах приехали!

- Тише вы! Как сороки трещите! Дедушка только заснул, а вы ворвались! – замахала своими изящными лапками зелёноглазая старшая сестра Марта. Но было уже поздно. Старый кот открыл глаза и внимательно посмотрел на внуков:

- Во-первых, здравствуйте!

- Ой, прости, здравствуй, дедушка! Извини, что разбудили.

- Прощаю. Во-вторых, я много раз говорил вам держаться подальше от пьяных и агрессивных людей, от их ссор и драк, потому что и вам достанется. А в-третьих, вы помните, что именно эти люди орали?

- «Слава Украине»!

- И глаза у них такие злющие-презлющие. И глупые.

Дедушка озадаченно покачал головой и фыркнул.

- Не к добру это. Придут родители – расскажете. А пока держитесь от них подальше.

Первым вернулся папа-кот с колечком домашней колбасы, которой его угощали сотрудницы офиса – родом из сел. Он работал в старом здании на Подоле, охранял компьютеры от мышей. К удивлению детей, отец ничуть не удивился и не расстроился новости.

- Подумаешь, они уже лет 10 так кричат, я еще маленьким был, помню. Мы тогда в центре жили.

- Ты напрасно их недооцениваешь, - заметил дедушка. – Раньше так здесь не кричали. Да и колбаски с тех времён намного меньше стало, и дорогая она.

- Вот это факт, - грустно признал отец семейства. – Попробуй всех прокорми.

- Да, если бы не добрейшая Надежда Петровна с первого этажа, туго бы нам всем пришлось.

Разговор прервала пришедшая мама. Она была очень расстроенной.

- Что случилось, Мурка? – участливо спросил дедушка-кот.

- Ой, папа, у нас в архиве что-то непонятное и страшное происходит. Пришли сегодня какие-то люди, искали какие-то важные документы, а Пётр Степанович с ними ругался очень, не хотел бумаги отдавать. Название какое-то странное, похоже на собачий вой ОУ… УА.

- Может, ОУН-УПА? – насторожился дедушка.

- Да, похоже. Они ушли очень недовольные, нагрубили Степанычу, назвали «комунякой» и пообещали отомстить. Он очень расстроился, и, как я не мурлыкала, не терлась об ноги, стараясь его успокоить, он не мог прийти в себя, а потом забрал эти документы с собой и сказал мне, что эти люди пострашней крыс будут. И еще сказал, что всем будет плохо, когда эти люди к власти придут.

- А мы тоже их сегодня видели!

- Да, у дома через дорогу, возле базара!

- ОЙ! – мама даже присела и схватилась лапой за сердце.

- Да успокойтесь вы! Вот панику развели! – фыркнул папа. – Люди всегда спорят, ссорятся и что-то делят. А мы-то тут причем?

- Мы – коты – уже тысячи лет живем рядом с людьми и разделяем их судьбу, радость или горе, благополучие или голод. Мы научились чувствовать их внутренний мир, и знаем, что их настроения отразятся также и на нас. Если человек позволяет злобе властвовать над душой – страдают окружающие. А если таких людей становится всё больше и они приходят к власти – горе всей стране! – печально сказал старый кот.

- Но ведь пока ничего страшного не случилось? Может, и не случится. Поживем – увидим!

Увидеть пришлось гораздо раньше, чем они думали. В конце ноября их спокойная жизнь в тихом спальном районе прервалась гудками машин, колонной проезжавших по улице, группами возбужденных людей, обмотанных флагами и постоянными спорами соседей во дворе возле подъезда. Однажды они проснулись от истошных кошачьих воплей на улице.

Их издавал соседский кот Леонардо (которого так звала только хозяйка, а другие – Левкой), сидящий на толстой ветке березы напротив 2 этажа. Вид его был совершенно безумен: шерсть дыбом, глаза навыкате, на шее и хвосте повязаны две ленточки – желто-голубая и синяя со звездочками. При этом он непрерывно орал «Слава!»

- Чего орешь? Вроде до марта далеко, – строго спросил дедушка-кот.

- Да, а у меня дети спят! - недовольно поддержал его Филат.

Левка на минуту перестал орать и снисходительно посмотрел на них сверху.

- Эх вы! Тут р-р-революция! А вы спите! Все на Майдан! Сля--ва! Сля--ва!

- И что я забыл ночью на вашем майдане? – презрительно спросил папа-кот.

- Там колбаска! Бутер-р-бр-роды! Бесплатно! Много!

- Что ты врёшь? - рассердился дед.

- Я вру? - от обиды Левка даже пришёл в чувство. – Да сами бы пошли и посмотрели, а то… обзывают ни за что. Он выгнул хвост трубой, демонстративно фыркнул и запрыгнул в форточку.

- Пойти, что ли? – задумчиво спросил Филат (перспектива поесть колбаски «на шару» показалась ему заманчивой).

Старый кот задумался. Он, конечно, прекрасно помнил, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Но ведь надо разобраться, что там происходит?

- Пожалуй, пойдем. Поглядим, что там опять люди натворили?

На Майдане было многолюдно, шумно и весело. Гремела музыка, на большой сцене постоянно кто-то выступал. Правда, неприятный, удушающий запах изрядно портил атмосферу праздника. Филата, впрочем, это не интересовало, он крутил головой в поисках угощения. Дед больше слушал, о чём говорили люди, и присматривался к ним. Что-то странное было в их лицах – постоянная наигранная улыбка и какой-то отсутствующий, безумный взгляд.

- Во! Молодцы, что пришли! Здор-рово! – лоснящийся от жира соседский кот довольно замурлыкал. Рядом с ним, такая толстая и с такими же ленточками на всей одежде стояла хозяйка – продавщица на базаре.

- Что-то я не вижу тут твоей хваленой колбаски на бутербродах, - ехидно заметил Филат.

- Да во-он туда пройдете, где палатки и полевая кухня, - без обиды объяснил Леопольд.

- А за какие это заслуги тут еду раздают? – прищурился дед.

- Да ни за какие! Мы в Европу идём! Там колбасы, мяса, рыбы, сметаны – ну просто завались! Вот, чтоб туда ездить свободно, люди и стоят. И нас кормят.

Старый кот помолчал. Неубедительный какой-то повод.

- Кормят или за то, что ты сделал что-то, или для того, чтобы ты что-то сделал потом.

- Ну, ты и зануда, дедуля! Не хочешь – не ешь. А мы пойдем, верно? – толстяк обратился к Филату, видя в его глазах голодный блеск.

- Да, пожалуй, я пойду.

Дедушка вздохнул и пошел за ними. Действительно, возле полевой кухни раздавали бутерброды. Досталось и нашим котам. Но как только они, отойдя в сторонку, собрались позавтракать, откуда-то выскочил здоровенный рыжий кот и вышиб у них колбасу прямо в грязную лужу.

- Не ешьте, это отрава, - серьезно сказал он.

- Откуда знаешь? – раздраженно спросил Филат, оставшийся без завтрака.

- Знаю. Я тут работаю, в Доме Профсоюзов. Я видел, как во двор мешки завозили, потом добавляли в воду, в чай, в еду. Да вы на них посмотрите, - рыжий кивнул на котов, которым досталось «угощение», и на людей.

- То-то я думаю, почему наш сосед вчера как валерьянки напился, - ухмыльнулся старый кот, – вот вам и бесплатный сыр с колбаской…

- Ну, нас Наталья Петровна тоже подкармливает, но разве она нам подсыпает что-то? – обиженно возразил отец кошачьего семейства.

- Она живёт в нашем доме много лет, мы её знаем с детства. А эти люди – кто они?

- Вы хотите знать, кто? – вдруг тихо спросил рыжий незнакомец. – Я могу вам показать.

- Да, я хочу, - решительно сказал старый кот.

- И я тоже.

Рыжий, оглядевшись по сторонам, повел их через дорогу, к Дому Профсоюзов. Они подошли к воротам как раз тогда, когда подъехала машина, они смогли прошмыгнуть внутрь. Люди выгружали из машины странные пакеты с надписями на иностранном языке и несли их внутрь здания, в подвал. Коты осторожно прокрались за ними. Но вскоре им пришлось спрятаться: прямо навстречу шла группа людей в камуфляже и тащила за ноги человека без сознания. Бросив его в одну из комнат, они пошли дальше, а на полу остались красные пятна. Котам стало не по себе, они бросились назад, к лестнице. Немного отдышавшись, Филат, стуча зубами от страха, сказал: «Жуткое место».

- Теперь вы мне верите? – спросил рыжий.

- Да. Но как вы здесь могли работать?

- О, я работал внизу, в переходе, в кафе, где пирожки делали, а мой хозяин - на 5 этаже. Пока не появились ПСы.

- Кто?

- ПСы. Так называет их мой хозяин. Это не те домашние или бродячие собаки, от которых можно скрыться, а иногда и подружиться. В них нет человеческих чувств, таких, как жалость, сострадание, честь. Там, внизу из порошка делают отраву, а наверху, на 5-ом этаже, из людей и зверей с его помощью делают монстров. Пойдемте отсюда, нам лучше не попадаться им на глаза.

- А почему мы их раньше в городе не видели?

- Их скрывают до времени. Но очень скоро выпустят, и тогда будет плохо всем.

Они потихоньку выбрались на улицу, и пошли к Бессарабскому рынку. Туда должна была прийти мама Мурка, которая была в гостях у своего дяди на Печерске. Но пройти по Крещатику оказалось не так-то просто. Везде стояли палатки, горели костры, ужасный запах распространялся везде, он преследовал даже там, где палаток уже не было.

Вдруг, взглянув на здание Киевской мэрии, старый кот резко присел, шерсть на нём встала дыбом, а глаза расширились от ужаса.

- Смотри, Филат, видишь этот огромный портрет на здании?

- Да, ну и что?

- Это Бандера, страшный человек. Моему пра-пра-пра-прадеду довелось жить там, где этот бандит родился и вырос. Так вот все местные коты в ужасе разбегались и прятались, едва его завидев. Потому что Бандера был безжалостным чудовищем ещё в детстве, мучил и убивал кошек. А потом по его приказу мучили и убивали людей. Вот и хозяйка моего пра-пра-пра-прадеда еле спаслась и уехала в Киев. Видно, и нам сейчас бежать придется.

- Как бежать, куда, зачем? А как же моя работа, колбаска? – опешил Филат.

- Что же вы тут застряли, дорогие мои? Я вас не дождалась, решила навстречу идти - встревожено сказала незаметно подошедшая Мурка.

- Видишь, дочка? – отец махнул лапой на портрет.

- Да, знаю, всё знаю, надо уходить отсюда поскорее. Я сегодня была в Мариинском, там в палатках живут люди, которые приехали из других городов, туда и наши, киевские, приходят, они против того, что здесь происходит. Только перешла дорогу, чтобы от Дома Офицеров к дядюшке идти, как вдруг меня окликнули:

- Позвольте, красавица, вас на минутку!

Смотрю: огромный полосатый кот ко мне подходит, видно, не местный. Но вид у него вполне доброжелательный.

- Скажите, а вы здешняя, киевская?

- Да! – говорю.

- Но… я надеюсь, вы не из этих? – незнакомец кивнул в сторону Майдана.

- Нет, нет, что вы! Я против!

Кот с облегчением вздохнул.

- Фух! Вот и хорошо. Понимаете ли, я не местный, я из Севастополя. Мы тут живем временно, и очень нужно пройти на рынок, на Бессарабку. Но, конечно, не через Майдан. И так, чтобы ПСов не встретить. У нас уже несколько человек и мой друг-кот пропали.

Тут Дедушка-кот и Филат переглянулись.

- ПСЫ? Он уже появились в городе?

- Вы тоже о них слышали? Я, конечно, немного испугалась, но согласилась, вы же знаете, в том районе поспокойнее. Пока шли, мой новый знакомый Василий все время рассказывал о Севастополе, как там замечательно, тепло, солнечно, много рыбы, молоко очень вкусное, а самое главное – котов там очень любят, и в обиду Псам не дадут! У хозяина Василия брат на русском флоте служит, он точно защитит!

- Хорошо ему говорить, - ревниво сказал Филат, - до Севастополя далеко, туда ПСы не доберутся.

- Василий говорит, что как-то появлялись, но их быстро выгнали – струсили они.

Старый кот, нахмурившись, молчал до самого дома. А там их ждал сюрприз.

***

На полу, на старом тулупе лежал огромный кот с перевязанной лапой. Да и на спине шерсть его была клочьями вырвана и слиплась от крови. Рядом сидела старушка и обрабатывала ему рану. Марта заботливо наливала больному молоко в миску.

- Василий! Как ты тут оказался? – удивленно спросила Мурка, на мгновение задержавшись на пороге.

- О, красавица! Безумно рад вас видеть! Так это ваш дом? И это вашим крошкам я обязан жизнью? – неожиданный гость замурлыкал и засверкал глазами.

Старушка подняла глаза и улыбнулась облегченно.

- Ах, вот и вы, гуляки! Вернулись целы-невредимы? Вот и славно! Вот и сидите теперь дома! А то – неровен час – Псы поймают, да еще покалечат, как это беднягу, - она показала на перевязанного теперь полностью Василия.

Дело было сделано, еда поставлена рядом с раненым, и добрая старушка ушла домой. А котята принялись наперебой рассказывать:

- Мы гуляли возле дома и вдруг слышим: лай, топот, рычание. Мы испугались и – в окно, домой. Но через щелку смотрим. А тут кот раненый бежит еле-еле, к нашему подъезду подбежал и к двери прижался. А Псы приближаются. Ну, мы его позвали, еле в подвал наш затащили – уж больно большой. Едва-едва успели – Псы мимо промчались, вынюхивали, высматривали, но дальше побежали.

- Да уж, - грустно заметил Василий. – Я думал, что мне – конец!

- А как ты в нашем районе-то оказался? – продолжала недоумевать Мурка.

- Да понимаешь, на Бессарабке встретил знакомого кота из ваших, местных, он к нам в лагерь частенько ходил. Поговорили, потом он к себе в гости пригласил. Он где-то недалеко от вас живет, Тимофеем звать. Рыбалкой, как и я, увлекается. Посидели, я его нашей севастопольской таранкой угостил. Он меня – деснянской. Слово-за-слово, а уже и темнеть начало. Тимоха предлагал мне у него остаться, да мне к хозяину, в лагерь пора. Зря я его не послушал. Вышел на улицу, вроде и до остановки недалеко. И вдруг сзади слышу крик: стой, титушка! Обернулся я, смотрю: останавливается машина, из нее двое выходят. Подходят к человеку, который в киоске что-то покупал, и начинают его в машину тащить. Ну, я не выдержал, цапнул одного за ногу, он взвыл. Я тут же и второго… Мужик воспользовался моментом, и – деру. А я – в другую сторону. И тут… за мной ПСы погнались. Откуда они взялись – не знаю, может, в машине сидели? А я же города не знаю, куда бежать? Пару раз чуть не схватили, на волоске от гибели был… Ну, я вам теперь жизнью обязан. Так что, если в Севастополе будете – милости прошу ко мне в гости!

- Ура! Ура! Мам, давай поедем в Севастополь!

- Далековато, однако! – заметил Филат, почесав за ухом. – И дорого!

- Зато там безопасно, - серьезно сказал дед.

- И там, наверное, теплее, - мечтательно промурлыкала Марта.

- Факт! – подтвердил Василий. – и рыбы много!

- Рыбу еще заработать надо! – назидательно произнес Филат, - это только наш сосед Левка верит, что ему в Европе колбаску дадут. Просто так, как на Майдане.

- Кто хочет, тот работу найдет, - уверенно ответил гость.

- Да не только в работе и еде дело. Здесь мы можем потерять что-то более важное… - тихо и серьезно сказала Мурка.

- О чем это ты, дорогая? – удивился Филат.

- Я сегодня, когда шла к вам мимо Бессарабки, услышала возглас ребенка:

«Мамо, дывыся, яка гарна кишка!». Я обернулась, чтобы посмотреть, не выронил ли кто-то часть говядины или свинины, которую называют кишками и из которых делают колбасу… Но на дороге ничего не было, а ребенок с флажком и нарисованными на лице желтыми и синими полосками показывал пальцем на меня.

- ха-ха-ха! – дружно засмеялась вся кошачья семья и особенно гость.

- Так вот, - с достоинством продолжала хозяйка, - я не хочу быть кИшкой, или кишкОй, набитой гречневой кашей с фаршем. Я – кОшка! И этим горжусь!

- Мурр! Браво, красавица! И я – не кит, а кот (хоть и доводилось по морю на корабле плавать)! За это мы и стоим в Мариинском. А завтра все местные, кто не согласен быть евро-китами, собираются на Бессарабке. Это мне Тимофей сказал. Он тоже идет.

- Урра! И мы пойдем! И мы против! – закричали котята, но дед строго покачал головой:

- Не вздумайте! Это опасно! Там могут быть ПСЫ!

- Так ведь дали им отпор в Севастополе! – возразил Филат, - чем мы, киевские, хуже?

- В самом деле, пап, это же Крещатик! Там толпы людей, журналистов, в том числе иностранных, ну не посмеют же они средь бела дня…

- Кто знает, кто знает… - хмуро пробормотал старый кот, качая головой.

- Так и дядя Тимофей туда пойдет, - умоляюще замяукали близняшки. – И мама с папой.

- Нет, дети, кто-кто, но вы точно останетесь дома. – решительно заявила Мурка. – А я еще подумаю, ведь надо утром проводить Василия в лагерь, если он придет в себя к тому времени.

***
Ночь прошла беспокойно: то и дело на улице раздавались крики, гудки машин, вой сирен. Василий, хоть и был не из трусливых, и находился в безопасности, при очередных криках вздрагивал, настороженно прислушивался к шуму снаружи. Только к утру всем удалось заснуть. Но тут в дверь постучали.

- Эй, соседи-киевляне! Вставайте! Пойдем, скажем этим, на Майдане, что мы о них думаем! Пусть знают, что не все с ума сошли!

Филат, зевая, открыл дверь их знакомому – черному пушистому Тимофею, жившему через дорогу.

- О! Вася, дружище, а ты каким чудом тут оказался, что с тобой?

Рассказ севастопольского гостя встревожил доброго и миролюбивого соседа, больше всего на свете любившего тихие вечера в уютном кресле рядом с хозяином, читавшим книги по истории России.

- Не думал, что все так серьезно.

- Так может, ты не пойдешь? – сочувствующе спросил дед.

- Не могу, - вздохнул Тимофей. – Хозяин идет, как я его оставлю – он ведь не молод.

- А я не могу идти с вами – мне на работу! Майдан – не майдан – а семью кормить надо! Всем пока! – Филат поклонился и убежал.

- Я бы пошел с тобой, да вот… - виновато улыбнулся Василий. – И в лагерь надо, а то хозяин беспокоится.

- И я бы пошла, но нужно гостя проводить – он слаб еще и дороги не знает.

Тимофей совсем было приуныл, но тут решительно встал дедушка-кот:

- Я пойду с тобой. Мне все равно терять нечего. А так – хоть за правду постою, да может быть, еще и пригожусь.

Как раз в этот момент дверь открылась и зашла Наталья Петровна с большой сумкой.

- Ну, как тут наш страдалец? Вижу, уже получше, ну-ка, еще твои раны обработаем… А потом я в Мариинский.

Василий и Мурка переглянулись. Повезло! Будет надежный попутчик.

Но когда все вышли на улицу, встретили хозяина Тимофея.

- Наталья Петровна! А вы сейчас на Бессарабку не идете? Там наши собираются.

- По правде сказать, в Мариинский иду, не могу составить компанию. Хотя очень я на этих майданутых сердитая, гляди – даже созданий Божиих не жалеют (она показала на перевязанного кота).

Долго ли, коротко ли, но до лагеря добрались. А там их ждали с радостью:

- Эй, Михалыч, глянь, это же твой Васек вернулся!

- Живой! А ты переживал!

- Не зря переживал: смотри, как его бандерлоги покалечили! Вот же нелюди!

- Да ему все море – по колено, глянь, еще подружку нашел!

- Небось, еще с киевской пропиской! Ха-ха-ха!

Мужики смеялись, а хозяин Василия – высокий мужчина средних лет, довольно улыбаясь, наливал молоко в миску. Здесь, среди этих людей, Мурка почему-то чувствовала себя в полной безопасности, несмотря на то, что совсем рядом – уже возле метро «Арсенальной» можно было увидеть Псов, подстерегающих добычу.

И все же ей надо было возвращаться, сердцу было как-то неспокойно, ведь дома дети остались без присмотра дедушки…

***
Увы, дурное предчувствие ее не обмануло. Придя домой и увидев расстроенную и испуганную мордашку Марты, мама сразу спросила:

- Что случилось?

- Мурзя и Барсик убежали тайком…

- Давно?

- Сразу за дедушкой и дядей Тимой.

- Ох!!!

- Мама, мамочка, не волнуйся, ну хочешь, я пойду их искать?

- Только этого мне не хватало! Будем ждать пока.

И хотя слишком долго ждать не пришлось, но этот час полной неизвестности показался бедной маме-кошке бесконечным. Когда в окно впрыгнули дрожащие и плачущие котята, ей все же стало легче.

- Мама, мамочка! Прости!

- Прости, мы так никогда больше не будем!

- Ой, мамочка, так такое было!

- Так страшно!

Мурка прижала к себе перепуганных детей, пригладила взъерошенную шерстку, приласкала, потом налила им в мисочку молока.

- А теперь говорите, где были вы и где сейчас дедушка? Что случилось?

Марина Хомякова