Обожженный морозом,
Изнуренный тоской,
За казачьим обозом
Шел Аввакум с семьей.
Возвращаясь из ссылки,
Из Даурских степей,
Он спустился по Шилке,
Миновал Енисей.
И по Нерчи хрустальной,
Разодевшейся в лед,
Он свечой огнепальной
Разгораясь, идет.
Ночь таинственным мраком
Укрывает обоз.
Чует сердцем Аввакум,
Что с ним рядом - Христос.
Тот, распятый нас ради,
С ним состранствует вновь
И в божественном взгляде
Только скорбь и любовь.
Вдруг - как выпь за спиною
Чей-то стон: Подыми!
Или что-то с женою,
Или что-то с детьми!
Видно, снова поповна
Растянулась на льду
И ревет себе словно
Птица ночи в бреду.
Подошел к ней Аввакум
И, крестя как ирей
Древним истинным знаком,
Наклонился над ней.
Протянув к нему руку,
Плачет женка: Ответь,
Эту смертную муку
Долго ль будем терпеть?!
Отвечает ей прямо,
Не таясь, протопоп:
- Так до смерти, до самой
Перетерпим и - в гроб.
По-житейски любовно,
С хитрецой и смешком
Молвит снова поповна:
- Что ж, еще побредем...
И в улыбке печальной
Ни упрека, ни слез...
Так и шел Огнепальный,
Догоняя обоз.
Георгий Боровиков, г. Москва