КАК СМОТРЕТЬ В ЗЕРКАЛО

Я далек от мысли, что смог разгадать замысел Тарковского. Более того, для меня это было бы скорее потерей, чем приобретением. Кино, музыка, поэзия, да что там – искусство вообще есть средство выразить то, что нельзя или не хочется передать обычной человеческой, построенной по правилам логики поступательной повествующей речи. Тем не менее, сам Тарковский оставил какие-то вешки, обратив внимание на которые, можно если не понять его замысел, то хотя бы посмотреть примерно в ту же строну, куда, возможно, смотрел и он сам.

Попытаться найти какой-то линейный сюжет в "Зеркале" практически невозможно. Это случайное сплетение детских воспоминаний героя и таких же случайных событий с ним или с его сыном. но то, что картина остается целостной, говорит о не случайности происходящего. Содержание этих воспоминаний глубоко лично и касается одного единственного человека – Тарковского. но и там, и там есть сигнальные вешки, которые должны пробудить подозрения о связи этих событий. Сына и героя в детстве играет один мальчик, мать и жену – одна актриса. Но это слишком просто. Внимательный зритеь увидит одну и ту же книгу с иллюстрациями Леонардо да Винчи. Даже листочек-закладка. И там, и там горит что-то – дом в детстве Алексея, хворост во дворе сжигает Игнат. Тарковский случайными фразами дает пояснения, о чем речь. Про устроенный Игнатом костер прямая подсказка – это Неопалимая Купина, о ней и о пророке Моисее прямо в лоб упомянуто в диалоге. Отсюда можно догадаться, что зашифровано в кадрах военной кинохроники – красноармейцы, сняв обувь и штаны, идут по обмелевшему дну моря. Книга да Винчи, которую рассматривал Алексей, оказывается в руках у Игната в странной квартире его отца – две дамы просят его почитать из какой-то тетради неназванный текст. Советского образования более чем достаточно – это письмо Пушкина Чаадаеву. Но к чему оно тут? Ответ может быть не в самих строках Пушкина, а в том, на что он отвечает. Причем, то , чем у нас мусолят мозг из "Философических писем" Чаадаева – самая незначительная мысль, и занимающая минимум места в их тексте. На самом деле это место у Чаадаева иллюстрируют гораздо более важную мысль – Чаадаев пишет о религии как цепочке транс-поколенческой преемственности (которой по его мнению нет у православных и на что ему отвечает Пушкин). Итак, преемственность поколений. Причем не просто, а религиозная, нахождение в одном бытии и в одном времени живых и умерших. Причем это явно религиозный вопрос, раз уж упомянут и Моисей с Исходом и переходом через Чермное море. Что-то, что уже было, но повторяется в жизни разных людей, живущих в разное время. Иной мир Пакибытия, передаваемый у Тарковского образом детства, на которое живущий ныне постоянно постоянно наталкивается – находит книги, его бьет ток, он вспоминает то, чего с ним не было. Нечто, что Игнат знает, никогда это не видев. Причем это не случайные мысли и образы. То же происходит с испанской советской девушкой, которая, как вдруг выясняется, умеет танцевать испанские танцы – просто сама по себе, не учась. Взрослая испанка не может оказаться на Родине, потому что ее жизнь там, а место здесь в России(дети, семья, муж). Постоянная тема перехода водной преграды – про Чермное море уже было, мальчик переплывает реку, испанские дети на советском теплоходе отплывают в СССР, откуда не может вернуться ставшая уже взрослой испанка. Я почти уверен, что фраза про лодочника-Харрона и Стикс устами Смоктуновского в фильме "В четверг и больше никогда" – это привет Анатолия Эфроса Тарковскому. Герой Смоктуновского умирает, выпустив из рук живой мертвую птичку, которая села на голову ребенка в его детских воспоминаниях.

Сейчас меня правильные пацаны заклюют. Но интересно. Нет ничего более интересного с точки зрения искусства, чем личность преступника. Обычный гражданин, услышав о преступлении (лучше всего – убийстве) задается ну крайне содержательным вопросом: "Как же ты, дорого товарищ, докатился до такой жизни?!" А серьезный художник отвечает: "А ты, мил-человек, посмотрись в зеркало внимательно, тебе все станет ясно". Ну и там дальше начинается ерунда в зависимости от эпохи: "потому что среда такова, что невозможно иначе" (Маркс, советское кино), "потому что я говно по жизни, люблю деньги или пью водку" (позднее советское кино) или "потому что я крутой парень настолько, что иначе невозможно"(Ницше, Голливуд), "потому что мой внутренний мир не там, где я действую" (Сартр, представьте лицо Делона или Лино Вентура), "потому что обстоятельства вынуждают меня" (или лицо Филиппа Нуаре, или Ива Монтана). И все искусство – оправдание преступника. Я честно говоря, не в силах вписать в это все преступников Достоевского (Раскольников, Карамазовы, Верховенский) Но меня почему-то больше всего привлекает античный взгляд на преступление. Наверное, потому что я посмотрел на днях спектакль Софокла "Царь Эдип". Вот для античного человека причина преступления – не личность преступника, не обстоятельства, не среда, а РОК). Человек совершает преступление, потому что он проклят богами. Софокл даже не вдается в причины такого проклятия. Причем этот проклятие вовсе не наказание за что-то там в характере, совершенных некогда поступках, поступках предков. Это не важно и вообще, скорее весго – ложь. Просто – рок в античном смысле. Так движутся планеты.

К чему я все это. От нечего делать слушаю лекции О.В. Соколова. Это тот доцент СПБГУ, убивший горячо любимую (в этом нет сомнений) им любимую женщину, юную аспирантку. Все пытаются искать причины в темных потаенных сторонах его души. "Ага! Ты долго скрывался и морочил голову хорошим людям! Но вот мы тебя вывели на чистую воду – ты тайный маньяк, убийца, растлитель!" Эй-богу, царь Эдип. Ну Малахов собрал такую кунсткамеру, чтобы обсудить моральный облик доцента-потрошителя, что Босх ужаснулся. Феллини за такие типажи для своей массовки (журналистки, психологи, криминалисты, бывшие студенты) полжизни бы отдал.

Мне сложно это все объяснить. Просто наблюдение. Я начал слушать его видео-лекции про Наполеона и вдруг поймал себя на том, что этот голос мне хорошо знаком. Знаете, чей это голос? Актера Михаила Ефремова. Да-да, это голос молодого Михаила Ефремова. Можете проверить, кому интересно. Тот самый, который почти одновременно с доцентом попадает в такую же страшную историю с точно такой же подкладкой, ведут они себя чрезвычайно похоже, будто все строится по одной схеме. Вот и не верьте в могущество античных божеств. Мне гораздо интересней, почему два далеких человека бывают подвержены одному и тому же року. Вот это уже Кшиштоф Кеслёвский. Это по-настоящему предмет для исследования методами искусства. Человек по-настоящему интересен не тогда, когда он меняет судьбу усилием воли, трудолюбием, страстью и т.д. Тут интересен лишь драйв вокруг. Человек интересен, когда он подвержен року.