На поваленном дубе, на ребристой коре
С другом я просидел бы до ночи,
И, вдыхая в себя дым его сигарет,
Говорил бы, о чём он захочет.
Я бы слушал его, не переча ни в чём,
Я бы даже просил: «По подробней».
Я бы в спину ему упирался плечом,
Чтоб сидеть ему было удобней.
Он словами меня не однажды бодал,
Но сегодня сарказмы и ругань
Я простил бы ему… Только вот в чём беда:
У меня нынче нет уже друга.
Просто, он, офицер, не вернулся домой
С той войны, что войной не зовётся.
Лишь дымок сигаретный – теперь только мой –
Над поваленным деревом вьётся.
Что ж, наверно, такая судьба у мужчин,
Что несут в себе долю солдата:
На поля, на луга да на склоны лощин
Предстоит им ложиться когда-то.
Это значит, мой друг: я к тебе доберусь
В те края, где живёшь ты пред Богом.
Ведь, покуда враги посягают на Русь,
Есть одна у солдата Дорога.