Даниил Галицкий и Призрачное Королевство

Наша сегодняшняя тема – судьба Юго-Западных русских земель, Волынского и Галицкого княжеств в XII-XIII веках. Особое внимание мы уделим Даниилу Галицкому (1201-1264) замечательному русскому полководцу, неоднозначному государственному деятелю, которого римский папа Иннокентий IV нарек «королем Галиции и Лодомерии».

В русской исторической науке XIX века было принято смотреть на Даниила Романовича как на талантливого энергичного государственного деятеля, который, хотя и совершал сомнительные поступки, такие как заключение церковной унии с Римом или принятия из рук римских пап королевского титула, в целом служил интересам Русской Земли и боролся с её врагами. Именно в этом качестве он изображен на памятнике «1000-летие России» в Новгороде среди военных деятелей и героев – он сидит со скипетром в руке, беседуя со своим тестем Мстиславом Удатным.

На памятнике Тысячелетие России. Даниил справа со скипетром.

Однако к концу XIX века появился другой взгляд на Даниила Галицкого, развивашийся работавшим во Львове на территории Австро-Венгрии историком Михаилом Грушевским, пытавшимся создать отдельный от русского украинский язык и такую же отдельную от русской украинскую историю. В сочинениях Грушевского Галицко-Волынское княжество превратилось в так сказать прото-Украину, а Даниил Галицкий в «первого украинца», первого «украинского короля», который повел Украину по «европейскому шляху». Мол, в то время как Великороссия и её князья, как Александр Невский, кланялись ордынским ханам, Даниил сделал выбор в пользу сопротивления монгольским завоевателям при поддержке Западной Европы. Благодаря Грушевскому и его последователям Даниил Галицкий превратился в символ сепаратизма и западничества, отказа от русской православной идентичности.

Памятник Даниилу Галицкому во Львове

После этого в русской общественной мысли начал утверждаться аналогичный взгляд на Даниила Галицкого, но только с обратным, отрицательным знаком. Указывали на то, что политика Даниила Галицкого, его сближение с католическим Римом, никак не помогла в противостоянии с Золотой Ордой – Даниилу все равно пришлось преклонить колена перед Батыем. Зато заигрывания с Западом привели к тому, что уже при внуках Даниила Галицкая земля была растащена на куски соседями – Польшей и Литвой. Даниила Галицкого обвиняли в том, что именно по его вине Галиция и Волынь попали под гнет иноземцев

Давайте попробуем разобраться и начнем с того, что из себя представляли Галиция и Волынь в ту эпоху.

Прежде всего, это были пограничные земли. Причем если остальные русские земли граничили с первобытными лесными народами или со степными кочевниками, то соседями Руси на юго-западе были довольно развитые христианские королевства – Польша и Венгрия. Их правители постоянно вмешивались в дела соседних русских земель, заключали союзы и династические браки, стремились установить частичный или полный контроль над этими землями.

С самого возникновения Волынского и Галицкого княжеств их правители вынуждены были как никто из русских князей вести интенсивную внешнюю политику. Большинство из них были женаты на венгерских или польских принцессах. Прочный союз связывал Галицких князей с Византийской империей, он был направлен как общего соперника Венгрии, так и против общей угрозы из степи – половцев и печенегов. Галицкие князья поддерживали отношения и с германской Священной Римской Империей, и с римскими папами, — и у тех и у других искали управу на ближайших западных соседей. Как далеко могла заходить вовлеченность западнорусских князей в дела Запада показывает пример того же Даниила Галицкого, который при поддержке Польши и Венгрии пытался посадить сделать своего сына Романа герцогом Австрии.

С другой стороны, в составе Древнерусского государства Волынская и, особенно, Галицкая земля находились несколько на отшибе. Русское государство создавалось по речным путям, его центральной осью была ось Новгород-Смоленск-Киев, начинавшаяся на реке Волхве и уходившая на Днепр. Связь Волынской земли с Днепром по воде осуществлялась по реке Припять, текшей среди болот и лесов. А реки Галицкой земли вообще прямого выхода на Днепр не имели.

Но эта удаленность не означала, что галицкие и, тем более, волынские князья считали себя среди прочих русских князей чужаками. Они были Рюриковичами. Они мыслили себя как часть Русской Земли. Они стремились иметь «часть в Русской Земле» в узком значении этого слова, то есть претендовали на владение хотя бы несколькими городами в окрестностях Киева. Они перемещались между другими княжескими столами – скажем вполне обычным для галицкого князя было покняжить какое-то время в Новгороде. Они охотно включались в борьбу княжеских коалиций за стольный град и даже сами претендовали на контроль за Матерью Городов Русских. Не было оснований сомневаться в их верности Православию. Иными словами, Галицкие и Волынские земли были такой же органичной частью большой Руси, как и любая другая земля – Суздальская, Черниговская, Смоленская, Новгородская.

История Волынской земли началась с того, что князь Владимир Креститель отвоевал у поляков Червенские города на границах Польши и Руси. Для укрепления рубежей он построил город-крепость Владимир Волынский, ставший центром Волынской земли. Поляки стремились вернуть пограничные города себе. Это ненадолго удалось королю Болеславу I, который вмешался в борьбу сыновей Владимира на стороне Святополка Окаянного. Но уже Ярослав Мудрый отобрал пограничные города обратно.

Волынь прикрывала Киев с запада, поэтому киевские великие князья стремились, чтобы там княжил один из их сыновей – именно так поступали и Ярослав Мудрый, и Изяслав Ярославич, и Святополк Изяславич, и Владимир Мономах.

Однако после смерти Ярослава Мудрого взаимоотношения между князьями-Рюриковичами запутались. Членов рода становилось все больше, все они претендовали на доходные города. Между основными членами рода в теории действовала лествичная система, то есть перемещение между княжескими столами по старшинству. Но очень быстро появились князья-изгои, отец которых умер не достигнув великокняжеского престола. Изгои считались исключенными из общего счета старшинства, но, конечно, они хотели для себя владений и готовы были захватить их силой. Причем, разумеется, они пытались захватить те земли, к которым имел хоть какое-то отношение их отец и у них были там определенные связи.

В 1084 году три брата изгоя, Рюрик, Василько и Володарь Ростиславичи, правнуки Ярослава Мудрого от его никогда не правившего старшего сына Владимира, попытались захватить Владимир Волынский у внука Ярослава и сына погибшего великого князя Киевского Ярополка Изяславича. Их матерью иногда считают дочь венгерского короля. Княживший в Киеве Всеволод Ярославич посылает своего сына Владимира Мономаха прогнать узурпаторов, Волынь возвращена Ярополку. Однако, чтобы внучатые племянники не страда Всеволод наделил Ростиславичей владениями на юге Волынской земли – небольшими городами Перемышлем, Теребовлем и Звенигородом. Это и был зачаток Галицкого княжества.

Ослепление Василька Теребовльского. Миниатюра Радзивилловской летописи

В следующие десятилетия амбициозные братья Ростиславичи отражали попытки отобрать у них эти города со стороны Волынского и Киевского князей. Василько Теребовльский (1066-1124) был схвачен Давыдом Игоревичем Волынским и Святополком Изяславичем Киевским, и жестоко ослеплен. Однако столкнувшись со всеобщим возмущением других князей, захватчики слепого Василько отпустили. А в 1099 году слепой князь, вместе с братом Володарем (1062-1124), разгромил войска Святополка в битве на Рожнем поле. Святополк натравил на Василько и Володаря венгерского короля Кальмана Книжника, однако тот был разгромлен сражавшимися на стороне Ростиславичей половцами и… Давыдом Игоревичем, виновником ослепления Василька, теперь оказавшимся на его стороне.

После этого попытки согнать Ростиславичей с их земель прекращаются. А над Волынью постепенно устанавливается власть Владимира Мономаха и его потомков. Каждая земля идет своим путем. Земли Ростиславичей унаследовал Владимирко Володаревич (ум. 1153), женатый на дочери разбитого его отцам венгерского короля Кальмана. При этом князе в источниках впервые упоминается город Галич, ставший центром земли и давший ей имя.

К этому времени на Руси начинается период раздробленности. Русь не распалась, как иногда ошибочно говорят. Однако представители рода Рюриковичей группировались в несколько конкурирующих кланов. Одним были черниговские Ольговичи, считавшие себя старшими в роду. Другими – Мономашичи, потомки великого Владимира Мономаха. Однако Мономашичи так же раскололись на два враждебных клана – Мстиславичи, потомки великого князя Мстислава Великого, княжившие на Волыни и в Смоленске, и Юрьевичи, потомки Юрия Долгорукого, правившие во Владимиро-Суздальской Руси.

Каждый из кланов претендовал на власть над Киевом, стремился посадить своего князя в Новгороде. Брат шел на брата, дядя на племянника. Между отдельными Ольговичами и Мономашичами образовывались причудливые коалиции против ближайших родственников. Владимиру Володаревичу в этих условиях приходилось отстаивать свою власть над Галицкой землей и от Ольговича Всеволода Ольговича, и от Мономашича Изяслава Мстиславича. В этой борьбе он заключил союз с далеким Юрием Долгоруким.

В 1044 году после одного из поражений, когда Владимирко вынужден был заплатить большую контрибуцию, горожане Галича попытались его свергнуть. Когда князь уехал на охоту, они позвали на престол его племянника Ивана Берладника. Однако Владимирко вернулся и жестоко подавил восстание.

Когда Киевским князем стал союзник Владимирка – Юрий Долгорукий, он передал ему некоторые города под Киевом, в Русской земле в узком смысле слова. Снова ставший князем Киевским Изяслав Мстиславич натравил на галицкого князя венгерского короля Гезу. Однако подкупленные Владимирком венгерские вельможи отговорили своего короля воевать. От Изяслава и Гезы галицкий князь решил отделаться клятвой, поцеловав крест на том, что вернет города, переданные ранее Юрием.

Однако, когда Изяслав прислал в Галич своего посла Петра Бориславича, чтобы напомнить о крестном целовании, Владимирко лишь с насмешкой ответил: «Этот маленький крестик?». Продолжая кощунствовать, Владимирко выгнал киевского боярина вон, не дав ему даже лошадей для проезда – Петр Бориславич вынужден был ехать на своих. Идя в церковь к вечерне Владимирко увидел уезжающего Петра и посмеялся: «Вот едет боярин русский, забрав все волости». После службы Владимирко встал на том же месте, где смеялся над боярином, и вдруг сказал: «Как будто кто-то меня ударил». Получившего видимо инсульт князя отнесли в его покои и положили в укроп, среди которого он ночью и скончался. Петра Бориславича вернули назад и он застал уже на княжеском месте сына Владимира Володаревича – Ярослава.

Ярослав Владимирович Осмомысл (1130-1187) пробыл галицким князем почти 35 лет. Одного этого достаточно, чтобы оправдать его прозвище «Осмомысл», то есть имеющий восемь мыслей, очень умный. Никаких особо великих деяний Ярослав Осмомысл не совершил, однако под его правлением Галицкая земля стабильно развивалась, богатела, киевские князья и венгерские короли в неё не вторгались.

Ярослав Осмомысл. Реконструкция по черепу в захоронении (предполагаемом)

Поддерживал Осмомысл хорошие отношения с Византийской империей, однако решался и на дерзкие шаги – дал у себя приют непокорному авантюристу Андронику Комнину, досадившему своему двоюродному брату императору Мануилу. Позднее Андроник узурпировал престол, сам стал импреатором и получил известность как тиран. Когда жители Царьграда восстали против него, он попытался бежать – и опять в Галич, но побег не удался он был схвачен и казнен.

Иными словами, Ярослав Осмомысл был крупной фигурой на политической карте восточной Европы, и поддерживал стабильность своего княжества. Этого достаточно было, чтобы автор Слова о полку Игорече сложил галицкому князю панегирик, впрочем не забудем, что женой князя Игоря была дочь Осмомысла Евфросинья Ярославна, так что это восхваление не удивительно.

«Золотое слово» Святослава

Вот как это похвальное слово звучит в переводе Николая Заболоцкого.

Ярослав, князь галицкий! Твой град
Высоко стоит под облаками.
Оседлал вершины ты Карпат
И подпёр железными полками.

На своём престоле золотом
Восемь дел ты, князь, решаешь разом,
И народ зовёт тебя кругом
Осмомыслом — за великий разум.

Дверь Дуная заперев на ключ,
Королю дорогу заступая,
Бремена ты мечешь выше туч,
Суд вершишь до самого Дуная.

Власть твоя по землям потекла,
В Киевские входишь ты пределы,
И в салтанов с отчего стола
Ты пускаешь княжеские стрелы.

Однако внешнему престижу Ярослава Осмомысла весьма мало соответствовало внутреннее положение в его земле. Князь не был хозяином в своем собственном доме. Ярославу первому в полный рост пришлось столкнуться с властной волей галического боярства, считавшего себя даже выше князей.

Природа Галиции

Кто такие были галицкие бояре? При слове «боярин» мы обычно представляем себе княжеского дружинника, получившего от князя богатые дары, севшего на землю, помогающего князю в войне и совете. Однако галицкие бояре на такого руда служилых княжеских бояр совершенно не похожи и с ними не связаны. Это самовластные, неуживчивые, крайне самостоятельные и наглые семьи, которые никому кроме себя служить не хотят.

Происхождение галицкого боярства, по всей видимости, совсем иное, чем в других землях. Галиция – это горная страна, предгорья Карпат, переходящее в горы. Там очень поздно появились хотя бы зачатки государственности, зато очень сильны племенные группы. Даже сейчас на склонах Карпат проживают Бойки, Гуцулы, Лемки – восточнославянские племена, которые без всяких оснований записывают в «украинцы». В XII-XIII веках таких племен было гораздо больше – фактически каждая долина, каждая гора были закреплены за отдельным кланом, так же как в средневековой Шотландии.

Вожди этих кланов и выступают в летописях как «галицкие бояре». Они ощущают себя подлинными хозяевами земли, на которой князья – лишь гости. Они предводительствуют своими соплеменниками, а потому богаты и контролируют воинскую силу князя. Поэтому они считают себя в полном праве диктовать свою волю.

Именно так они и поступили с Ярославом Осмомыслом, когда он оставил свою законную жену Ольгу, дочь Юрия Долгорукого и завел себе сожительницу Настасью, от которой прижил сына Олега и намеревался оставить ему галицкий престол. Настасья принадлежала, по всей видимости, к одному из местных боярских родов. Перспектива, что потомок одного местного рода будет княжить над всеми возмутила галицких бояр. Не долго думая они схватили Настасью и сожгли её на костре как ведьму, а с князя взяли обещание жить с прежней женой и оставить престол законному сыну – Владимиру.

Однако Осмомысл нарушил обещание – перед смертью в 1187 году он оставил власть Олегу, прозванному Настасьичем. Долго Олег у власти не удержался – бояре согнали его и сделали князем законного Владимира Ярославича (1151-1199). Однако Владимир недолго был угоден боярам – вскоре они свергли и его. На галицкий престол был призван владимиро-волынский князь Роман Мстиславич.

Бежав из Галича Владимир Ярославич обратился за помощью к венгерскому королю Беле III. Однако тот предпочел посадить галического князя под замок в башню. Князь с семьей жил в шатре на вершине башни, а еду получал в корзине, которую поднимали на веревке. Венгры изгнали Романа из Галича и предприняли первую попыткы прямой оккупации – король передал престол своему сыну Андрашу. Следующие полвека Галицкая земля будет вести отчаянное сопротивление попыткам Венгрии её аннексировать.

Владимир Ярославич сумел бежать из башни, разрезав свой шатер на полосы и сделав из них лестницу. Он направился в Германию и попросил помощи у императора Фридриха Барбароссы. Барбаросса вовсю собирался в третий крестовый поход, в ходе которого он утонет в реке, но поручил Краковскому князю Казимиру вернуть Владимира на трон в Галич. Краковские поляки изгнали венгров из Галича и Владимир вернул себе престол, тут же написав своему дяде – Всеволоду Большое Гнездо: «Господине, удержи подо мной Галич». Всеволод решил вмешался и разослал во все заинтересованные страны послание, в котором сообщил, что берет Владимира Галицкого под покровительство и потребовал у соседей «Галича не искать под ним». Характерно, что в эту распрю за Галич была вовлечена вся Восточная Европа, а вот киевские князья в ней себя никак не проявили.

Последние десять лет княжения Владимира Ярославича – это угасание галицкой династии Ростиславичей. После его смерти Галич вновь получает Роман Мстиславич Волынский (1150-1205). Возникает Галицко-волынское княжество.

Роман Галицкий

Роман Мстиславич был энергичный полководцем, который то участвовал в борьбе княжеских кланов за Киев, то громил половцев, помогая тем самым византийским императорам, то вмешивался в распри в Польше. При помощи своих польских союзников Роман осадил Галич и заставил признать себя князем, после чего начал жестокую расправу с боярством. Роман княжил на Волыни, где боярин – это княжеский слуга, и самовластные бояре, племенные вожди, попросту не укладывались в его понимание, поэтому он начал их уничтожать, прибегнув к массовым казням.

Роману удалось поставить под свой контроль Киев и казалось, что в его лице на Руси появился исключительно сильный государь, мощь которого бередила воображение позднейших историков. Василий Никитич Татищев особенно любил Романа Галицкого, так что в его истории сохранилось несколько уникальных рассказов о его деятельности.

Прежде всего — рассказ о том, как к Роману Галицкому прибыли послы Папы Римского и предложили ему королевскую корону. Татищев повествует, что в ответ на это предложение Роман поднял свой меч и сказал: «Такой ли у папы? Доколе ношу его при бедре, не нуждаюсь в чужом мече, по примеру дедов моих, возвеличивших землю Русскую». Красивая история, но, к сожалению, выдуманная Татищевым, чтобы противопоставить поведение Романа поведению его сына, Даниила, который корону от папы принял.

Роман Галицкий принимает послов папы Иннокентия III. Картина Н. В. Неврева (1875 г.)

Кроме того, по уверениям Татищева, Роман хотел переустроить Русскую Землю по образцу Германской империи – чтобы Киевского князя выбирали Владимирский, Черниговский, Галицкий, Смоленский, Полоцкий и Рязанский князья, подобно тому, как германского императора избирают курфюрсты.

Есть, впрочем, одна деталь, которую Татищев уловил довольно тонко. Роману Мстиславичу и в самом деле не были чужды дела германской Священной Римской Империи. И в этих делах он поддерживал сторонников императора – Гибеллинов, против сторонников папы – Гвельфов. В 1205 году он двинулся в поход, чтобы поддержать гибеллина Филиппа Швабского в его борьбе за императорский престол. Однако в Польше под Завихвостом он столкнулся с армией недавнего друга, краковского князя Лешека Белого, и погиб в бою. После него остались два сына – трехлетний Даниил и двухгодовалый Василько. Галицко-Волынское княжество на треть века погрузилось в Смуту.

После смерти Романа его враги черниговские князья перешли в наступление на Галич. Его вдове Анне и малолетним князьям пришлось опираться на венгерскую помощь, но её оказалось недостаточно. Сперва Романовичи ушли из Галича, потом им пришлось бежать даже из Владимира Волынского, причем маленького Василька кормилица и священник вынесли через пролом в стене. Романовичам пришлось укрыться у убийцы своего отца краковского князя Лешека Белого, который когда-то вместе с венгерским королем Андрашем поклялся Роману защищать его сыновей.

И вот теперь Даниилу пришлось отправиться к венгерскому двору, ожидая, что соседи и в самом деле окажут помощь. А поляки помогли его маленькому брату Василько (а на самом деле, конечно, их матери) стать князем над городами Берестьем – нынешним Брестом, и Белзом.

Власть над Галичем, а затем и над Волынью после изгнания Романовичей перешла в руки трех князей Игоревичей, сыновей героев «Слова о полку Игореве» — Игоря Святославича и Евфросиньи Ярославны, дочери Ярослава Осмомысла (чем и определялись их притязания на галицкий престол). Несколько лет, враждуя между собой, Игоревичи удерживали власть над Галицкой землей, однако в конечном счете они пришли к тому же выводу, что и предшественники – никакая власть над нею невозможна, если не перебить бояр. И прибегли практически к геноциду, уничтожив зараз 500 человек.

Вождь бояр Владислав Кормильчич бежал в Венгрию и волей-неволей вынужден был поклониться юному Даниилу Романовичу. Теперь против Игоревичей выступили и венгры, и поляки, и боярские ополчения. Святослав и Роман Игоревичи были разбиты и взяты в плен. После чего бяоре за огромную сумму выкупили у венгров недавних князей – и их повесили в отместку за убитых родственников. То, что перед ними внуки Ярослава Осмомысла по женской линии мстительных бояр не смутило. Подобная казнь князей подданными – единственная в истории Древней Руси и она показывает насколько своеобразны были политические нравы в Галицкой земле.

Вскоре это своеобразие подтвердилось. Боярство не долго стало терпеть Романовичей и их мать и снова их выгнали. Боярин Владислав Кормильчич «въехал в Галич и вокняжился, сел на Галицком столе». Его попытались выгнать поляки, но сперва не преуспели. И тогда Лешек Краковский обратился к Андрашу Венгерскому с таким призывом: «Не есть лепо боярину княжити в Галичи, но поими дщерь мою за сына своего Коломана и посади их в Галиче». Соседи делили Галич уже вообще без участия русских. Венгры даже испросили у Римского папы для королевича Коломана титул «Короля Галиции».

Владислав Кормильчич

Впрочем Лешек Белый был человеком благородным, чтобы скрасить Романовичам потерю он захватил Владимир Волынский и передал его им. Даниил Романович становится князем Волынским, то есть все-таки входит в число первостепенных русских князей.

А в 1215 году на галицкой сцене появляется новый персонаж – князь Мстислав Удатный (1176-1228), Мономашич из мощного клана смоленских Ростиславичей, князь Новгородский по приглашению веча. Талантливый воин, настоящий рыцарь, добродушный и благочестивый человек. Героем он был в основном во внутрирусских войнах, а вот во внешней политике Мстислав оказался настоящей катастрофой для русских интересов. Это он признал права Ордена Меченосцев на Прибалтику. Это он вовлек Русь в катастрофическую битву с монголами на Калке.

После нескольких попыток Мстислав Удатный изгнал венгров из Галича и вокняжился в нем. Даниил Романович Волынский женился на дочери Мстислава, проявляя максимум лояльности к тестю и терпеливо ожидая того момента, когда тот завещает ему Галич. Он сражался на Калке и был там ранен. Однако галицкое боярство настроило тестя против зятя – в 1228 году Мстислав завещал Галич другому своему зятю, венгерскому королевичу Андрею.

Однако недовольные галичане зовут Даниила вернуться и он после осады занимает город. Смута на этом не закончилась. Венгры еще несколько раз занимают Галич, Даниилу еще несколько раз приходится уходить.

Против него составляются все новые и новые боярские заговоры. Один раз Романовичей собирались сжечь бояре из рода Молибоговичей, но юный Василько выйдя из дома и шутливо замахнувшись мечом посеял панику, бояре решили, что все раскрыто. Другой раз один из мятежных бояр плеснул чашу прямо в лицо князю, но тот стерпел. Схваченных мятежных Молибоговичей Даниил тоже помиловал. Он, похоже, научился тому, что расправы над боярами не дали ничего ни его отцу, ни бесславно погибшим Игоревичам, и решил подчинить мятежных бояр терпением. Не сразу, но со временем это Даниилу удалось.

Древний Галич. Реконструкция

А пока параллельно с борьбой за Галич главное Даниил втягивается в тяжелейшую войну за гегемонию в южнорусских землях против Михаила Черниговского. Соперники захватывали и жгли друг у друга города и села, наводили половцев и венгров. Сын Михаила Черниговского Ростислав в ходе этой войны при помощи венгров занимает Галич. Остановить эту войну удалось только отцу Александра Невского Ярославу Всеволодовичу, который будучи новгородским князем и опираясь на поддержку брата, Владимирского князя Юрия Всеволодовича, в 1236 году занял Киев.

Однако новый приход монголо-татар полностью перевернул жизнь Руси. В 1238 году Ярослав вернулся из Киева в разгромленный Батыем Владимир. Даниилу в возникшем хаосе окончательно удалось вернуть Галич. Тогда же он разгромил рыцарский орден Тамплиеров, который получил в дар от Конрада Мазовецкого волынский город Дорогичин. «Не лепо есть держати нашее отчины крижевникомь Тепличемь, рекомымь Соломоничемь» — сказал Даниил. Тамплиеры на Руси не прижились.

А в 1240 году Даниил получил ненадолго контроль над Киевом, овладевший которым Михаил Черниговский бежал в Венгрию от начинавшегося Батыева нашествия на южную Русь. Даниилу Романовичу удалось посадить своего воеводу Дмитра в Киеве и тот предпринял попытку оборонить город от татар, но неудачно. Мать городов русских была взята и разграблена.

Есть некоторые основания предполагать, что монголы применили против русских князей свою обычную тактику стравливания. Похоже что Даниил Галицкий вел с ними какие-то переговоры и надеялся, что Киев и Галицко-Волынскую землю захватчики не тронут. Однако его обманули. Даниилу пришлось бежать в Венгрию и Польшу, а Батый огнем и мечом прошелся по галицко-волынской земле. И Владимир Волынский, и Галич были взяты монголами, их население перебито.

Тридцатилетняя борьба Даниила за владения отца увенчалась успехом только для того, чтобы он оказался на пепелище, где вновь резвились боярские кланы, некоторые из которых даже сумели договориться с монголами, поставляя им хлеб. «Он пленил Болоховскую землю и сжег ее, ибо оставили их татары, чтобы пахали и сеяли им пшеницу и просо. Даниил же к ним имел тем большую вражду, чем большую надежду они возлагали на татар».

Даниил Романович оказался, фактически, князем без столицы. Галич лежал в руинах. Резиденцией князя становится небольшой город-замок Холм на западе Волыни, который не смогли взять монголы. Даниил старался восстановить и укрепить разоренные города, но дело шло медленно, слишком страшным был удар, нанесенный нашествием.

За пепелище продолжалась борьба с сыном Михаила Черниговского – Ростиславом Михайловичем, которого поддерживали и венгры, и несостоявшийся боярский царь Владислав Кормильчич. Кульминация этой борьбы пришлась на 1245 год.

Под городом Ярославом встретились войска Даниила Галицкого и его верного брата Василька и войска Ростислава Михайловича, ядро которых составляли венгерские и польские воины, а также присоединившиеся к ним дружины поддержавших Ростислава бояр. Командовал этой сборной армией венгерский полководец Фильний. «Гордый Филя», как называет его русский летописец.

Ростислав и Фильний сделали характерную для средневековья ошибку. Они оставили свою пешую рать осаждать Ярослав и решили напасть на Даниила только конницей. Дружина Ростислава бросилась на полк Даниила, однако встречена была галицкой пехотой во главе с тысяцким Андреем, выставившей перед собой длинные копья. Поляки наткнулись на отряд князя Василько. Фильний с отборными венгерскими рыцарями решил подождать развития битвы в тылу, в засаде, чтобы в решающий момент нанести смертельный удар.

Однако благодаря подвигу отряда Андрея у Даниила Романовича и его конной дружины были полностью развязаны руки. Всей силой Даниил обрушился на отряд Фильния и обратил его в бегство. Семнадцатилетний княжич Лев Данилович лично обломал копье о доспехи венгерского предводителя. Гордый Филя был схвачен и за его прежние бесчинства на Руси – казнен. Казнен был и схваченный князь-боярин Владислав Кормильчич. После этого летописи о боярской оппозиции Даниилу Галицкому не упоминают. Закончен был и еще один сюжет – попытки Венгрии захватить Галицкую землю были оставлены навсегда.

Даниил Романович мог торжествовать, но это торжество снова было уничтожено ордынцами. Вскоре после победы под Ярославом к Даниилу прибыли послы от Батыя со словами «Дай Галич». Судя по всему, Батый требовал уступить город какому-то другому русскому князю. Однако Даниил отреагировал на требование так: «Не дам полуотчины своей, но еду к Батыеви сам». Вместо уступок Даниил Романович рискнул попытаться лично уладить дело.

Пребывание в ставке Батыя было сопряжено с множеством рисков. Прежде всего от православных христиан требовалось принять шаманские обычаи монголов. Об этом напомнил Даниилу посланник его собрата и соперника – Ярослава Всеволодовича Суздальского: «Брат твой Ярослав кланялся кусту и тебе кланяться».

Галицкий летописец далее выражается нарочито неясно, мол Даниил был позван Батыем и избавлен об монгольского злого кудесничества, но поклонился по обычаю их и вошел в шатер Батыев. Из этого витиеватого рассказа непонятно, поклонился Даниил кусту или нет, но, судя по тому, что не был казнен – поклонился. Достаточно сравнить судьбу Даниила и судьбу его соперника Михаила Черниговского, который от участия в языческих обрядах отказался и принял мученическую смерть.

В шатре между Даниилом и Батыем состоялся примечательный разговор. «Данило! Почему давно не пришел? Пьеш ли наше черное молоко, кобылий кумыс» — спросил Батый. «Доселе не пил, но если ты велишь пить – пью» — ответил Даниил. «Ты уже наш, татарин: пей наше питье» приказал Батый и Даниилу пришлось пить кумыс. Над Даниилом, впрочем, сжалилась ханша и прислала ему вино.

Галицкий летописец не знал, что будущие публицисты объявят Даниила Галицкого символом бескомпромиссного противостояния татарам, в противоположность якобы раболепным владимирским князьям. А потому горестно воскликнул: «О злее зла честь татарская!».

Даниил Романович, князь великий, обладавший Русскою Землей, и Киевом, и Владимиром Волынским, и Галичем теперь сидит на коленях, и его называют холопом, и требуют дани, и не чает быть жив. Его отец Роман был царь в Русской земле, а сын не унаследовал его чести и живет среди ордынской злобы. Ярослава Всеволодовича зельем уморили, Михаила Черниговского ножом зарезали, иные многие князья и бояре перебиты. Так рассуждал галицкий летописец.

Из Орды Даниил Романович вернулся глубоко униженным, однако весь опыт его жизни и борьбы за отцовское наследство говорил ему о том, что надо маневрировать, заключать союзы и выжидать своего часа. Этим он и занялся.

Своего сына Льва Даниил женил на дочери венгерского короля. Другого сына Романа – на вдове австрийского эрцгерцога, причем попытался удержать Австрию за собой, но безуспешно. Свою дочь Переяславу Даниил выдал за князя польской Мазовии Земовита. Другую дочь Анастасию – за владимирского князя Андрея Ярославича, младшего брата Александра Невского. Сделанный при поддержке Даниила митрополитом Киевским его ближайший соратник Кирилл (на митрополии 1242-1280), отвез невесту во Владимир, где совершил такой важный брак.

Вокруг этого брака возник целый ворох мифов. Якобы Даниил Романович и Андрей Ярославич образовали антиордынский союз, чтобы освободить Русь от татарского ига, но им, якобы, помешал Александр Невский, оказавшийся за ордынскую власть. Андрей был изгнан из Владимира татарской Неврюевой ратью, а Даниил остался в изоляции.

На самом деле, если альянс Андрея и Даниила против орды и существовал, то он был направлен конкретно против Батыя. Андрея Ярославича после отравления его отца в ставке великого хана в Карокоруме назначили Владимирским князем. Великий хан Гуюк сделал на Андрея ставку в борьбе со своим смертельным врагом – Батыем. Даниил Романович явно не против был использовать «дальних» монголов против досаждавших «ближних». Однако очередной переворот в Карокоруме привел к власти ставленника Батыя хана Мункэ. Батый начал расправу над своими врагами – первым под удар попал именно Андрей Ярославич, которого изгнали из Владимира.

Самое значительное княжество Северо-Восточной Руси было передано Батыем Александру Невскому. При этом он никак монголов на брата не натравливал – такую версию выдумал Татищев. Но Александр Ярославич, в отличие от Андрея и Даниила, считал, что лучше быть лояльным ближним монголам, хотя бы потому, что они опасней. А вот от власти дальних надо попытаться избавиться. Что ему и удалось позднее, когда Сарай окончательно разорвал отношения с Карокорумом.

Куремса. Фрагмент фильма «Даниил, князь Галицкий» (1987).

Даниила кары Батыя в этот момент напрямую не коснулись. Однако на его границах в степи кочевал беспокойный монгольский правитель Куремса, подчиненный Батыю. В отличие от других владельцев улусов, остававшихся в степи и уважавших права русских князей, Куремса стремился расширить свои земли за счет Галича.

Но эта неудача еще раз убедила его в том, что нужно искать выигрышную комбинацию на Западе, ведя переговоры с папским Римом о церковной унии. С момента разделения православной церкви с католиками в 1054 году Римские папы не прекращали попыток убедить православных подчиниться их власти – всех вместе, или по частям. Особенно интенсивными стали попытки унии после того как в 1204 году в ходе четвертого крестового похода католики захватили и разграбили Константинополь и установили там свою Латинскую империю.

Папы полагали, что ослабленные византийцы охотней пойдут на религиозную капитуляцию. И действительно – Иоанн Дука Ватац, император Никейской империи, главного осколка Византии, начали вести с Римом переговоры о воссоединении церквей и возвращении грекам Константинополя. Сестра жены Ватаца была венгерской королевой, супругой Белы IV, соперника, а затем – союзника Даниила. Галицкое княжество традиционно связано было с Византией множеством нитей.

Г.И. Семирадский. Александр Невский и папские легаты

Переговоры Даниила Галицкого с католиками шли параллельно с теми переговорами, которые вели византийцы. Папы отправляли своих послов не только к Даниилу, но и Александру Невскому, который вежливо, но твердо от разговоров о вере уклонился.Не пришли ни к чему и переговоры с папой, ведшиеся византийцами. А вот Даниил Романович решился переступить черту – признал власть папы Иннокентия IV и принял из его рук королевскую корону. «Прислал папа почетных послов, которые принесли венец, корону и скипетр со словами: Сын мой! Прими от нас венец королевства!».

Момент для Даниила был сложный. Был разгромлен его русский союзник Андрей Ярославич. Из степи на галицкие земли напирала орда непоседливого подручного Батыя – Куремсы. В отличие от многих других ордынских правителей, он стремился напрямую захватывать земли у русских князей и вел с Даниилом свою частную войну. Поддержки от Батыя в этой войне Куремса не получал, но и запрета ордынского владыки тоже не было.

В этих условиях булла Римского папы с призывом к крестовому походу на монголов, который должны были совершить католики Польши, Чехии, Моравии и других восточноевропейских стран, был для Даниила Романовича кстати. Была и еще одна причина.

Миндовг

В это время начинается усиление Литвы, впервые объединенной князем Миндовгом. Литовцы, пользуясь ослаблением русских земель, начинают на них своих походы. Даниилу приходится вести с Литвой непростую войну. При этом Миндовг крестится в католичество и в 1253 году получает из рук папы Иннокентия IV королевскую корону. Даниил Романович не мог себе позволить оказаться в ситуации, когда Миндовг как католик получит от папы право на завоевание галицко-волынских земель как «схизматических».

Не без колебаний Даниил Галицкий принял от папских послов королевский венец. Коронация прошла видимо в 1253 году в небольшом городе Дорогичине, том самом, который Даниил отвоевал ранее у католиков-тамплиеров. Выбор именно этого города был, конечно, сознательным жестом.

Сильно ли изменился международный статус Даниила Романовича в связи с признанием за ним королевского титула? Не так уж значительно, как могло показаться. Королями Галиции именовали себя венгерские принцы, когда захватывали Галич. Как короля титуловали и самого Даниила Романовича в документах Германской империи. Королем числился литовец Миндовг, однако в следующие столетия его королевский сан был забыт.

Ни один из потомков Даниила Галицкого не короновался. Его сыновья даже не употребляли этого титула. А вот внук, Юрий Львович, именовал себя «Королем Руси», пытаясь повысить свой внешнеполитический престиж.

В конечном счете титул «Короля Галиции и Лодомерии», присвоили себе венгерские короли, а от них он достался австро-венгерским императорам. А титул «Короля Русского» присвоили себе поляки, захватившие Галицию. Ни те, ни другие к королевскому венцу Даниила Галицкого свой титул не возводили.

При этом католическая дипломатия действовала хитро. Папский легат уверял Даниила, что «папа уважает греческую церковь, проклинает тех, кто осуждает ее обряды и намерен скоро собрать собор для соединения церквей». Мол не следует переживать за Православие, скоро все соединятся.

Однако на деле принятие короны Даниилом означало и принятие папской власти и обязательство содействовать распространению в русских землях католицизма. Оно не могло не вызвать возмущения у православных. Одно дело вести переговоры с Римом, другое – демонстративно ему подчиниться.

Митрополит Киевский Кирилл, еще недавний соратник Даниила Романовича во всех его начинаниях, демонстративно остается на Севере, у Александру Невскому, отвергшему все заигрывания католиков. Святитель становится верным соратником Александра Ярославича, укрепляет православие в его землях, ходит с ним даже в дальние и трудные военные походы. Сделав верного человека митрополитом, Даниил Романович остается без его помощи.

При этом подчинение Риму себя не окупило. Хитрый дипломат Иннокентий IV умер 1254 году. Занявшего его место папу Александра IV не интересовало ничего, кроме принятия Русью католицизма. Убедившись, что Даниил ничего не делает для этого, Александр дал разрешение литовцу Миндовгу завоевывать русские земли.

А в 1257 году папа прислал Даниилу обвинительное послание, в котором упрекал, что русский король не сделал ничего для распространения католицизма и даже угрожал неким «оружием верных». Такое послание, впрочем, не означает формального разрыва Даниила с Римской Курией. Папы сплошь и рядом писали такие письма католическим королям. Так что не исключено, что Даниила воспринимали в Риме как католика до самой его смерти.

Если Даниил Романович и впрямь рассчитывал, что поддержка папства поможет отразить ордынские нашествия, его надежды не сбылись. В 1453-55 годах войско Куремсы неоднократно вторгалось в галицко-волынские земли, однако татарский натиск удалось отразить. Куремса двинулся на город Луцк, который не был серьезно укреплен, и установил у него камнеметные машины. Однако налетел ветер и боевые машины ордынцев рухнули. Летописец называет это настоящим чудом. Куремсе пришлось ни с чем уйти в степь.

Могут ли подобные эпизоды оправдать встречающиеся в публицистике утверждения, что в отличие от Александра Невского, Даниил Галицкий сопротивлялся монголам? Нет. Нападения Куремсы были его частным делом. И летописец говорит, что Даниил «…держаше рать с Куремьсою и николи же не бояся Куремьсѣ, не бѣ бо моглъ зла ему створити никогдаже Куремьса». То есть речь шла не о противостоянии с Золотой Ордой и Батыем, а исключительно с конкретным татарским военачальником.

Однако Батыю, видимо, надоело, что Даниила никто не может приструнить и он отстранил Куремсу. В 1258 году кочевья Куремсы занял знаменитый полководец Бурундай, сыгравший ранее крупную роль в разорении Владимиро-Суздальской Руси. Именно он разбил войско Юрия Всеволодовича на реке Сить, в результате чего русский князь погиб.

Князь Василько Романович

И Галицко-Волынская земля сразу почувствовала железную руку. Он приказал Даниилу двинуться в поход на Литву. Галицкий князь уклонился и уехал в Венгрию, но отправил вместо себя верного брата Василька. В следующем году Бурундай потребовал от русских князей прибыть к себе, и снова Даниил уклонился и даже «убоялся» как говорит летописец и бежал в Польшу и Венгрию.

К монгольскому полководцу отправились Василько и сын Даниила – Лев. Они-то и услышали от Бурундая страшный приказ – срыть все стены галицких и волынских городов: Кременца, Луцка, Львова, Владимира Волынского и других. «Если вы мои мирники – разметайте свои города».

Затем Бурундай осадил княжескую резиденцию Даниила — Холм и потребовал от неё срыть стены. На словах поддерживая требования татар, Василько передал горожанам повеление сопротивляться. При этом сами горожане всячески оскорбляли Василько со стен, чтобы татары его ни в чем не заподозрили. И Холм единственный отбился и сумел сохранить стены – татары из под него ушли, обрушившись на Польшу, в чем были вынуждены участвовать и галицко-волынские силы.

Последние годы Даниил Романович провел больным и разочарованным, переживая крах своей долгосрочной стратегии и скончался в Холме в 1264 году.

Он потратил почти сорок лет на то, чтобы восстановить галицко-волынское княжество своего отца, но досталось оно ему уже разоренным монгольским нашествием Батыя. Новое нашествие Бурундая лишило Галицкую Русь даже потенциальной возможности сопротивляться. Победив галицких бояр и добившись самовластия, Даниил, однако, оставил княжество разделенным между младшим братом Васильком и сыновьями — Львом, Шварном и Мстиславом. Никто из них не унаследовал его призрачную королевскую корону.

Портрет Льва Даниловича (его регулярно принимают за портрет Даниила Галицкого).

Начинается распад Галицко-Волынской Руси и растаскивание её сильными соседями – Польшей и Литвой. Единственное, чего смог добиться Даниил Романович – это исключить из числа претендентов на галицкое наследство Венгрию.

Наконец, сомнительным сближением с римскими папами он подорвал доверие к себе со стороны православных. Ближайший соратник митрополит Кирилл отвернулся от Даниила и стал поддерживать Александра Невского. Александр Ярославич сумел сохранить Владимирскую Русь как геополитический субъект, как зародыш возрожденной русской государственности. А своей верностью православию удержал русскую национальную идентичность.

Именно размывание идентичности, запутывание в дипломатических и матримональных отношениях с западными католическими соседями и привело к утрате независимости Галицко-Волынской Русью. Последним наследником Даниила, хотя и по женской линии, был Юрий II Болеслав, сын мазовецкого князя Тройдена Пяста, отравленный в 1340 году, по всей видимости по приказу польского короля Казимира III. Казимир захватил Галицию, на Волыни правил Любарт, сын литовского великого князя Гедимина – самостоятельная история Юго-Западной Руси на этом закончилась.

Насколько Даниил Романович был лично виноват в таком развитии событий? Можно сказать, что главной виновницей, все-таки, была география. Юго-Западная Русь была слишком близкой к западным соседям. И слишком удаленной от остальных русских земель. После ордынского завоевания и разгрома Киева и Чернигова, между Северо-Востоком и Юго-Западом Руси образовалась зияющая пустота. Те скрепы, которые соединяли Галицию и Волынь с Русь исчезли. А давление западных соседей не только никуда не исчезло, напротив – увеличилось. Вакуум власти на Руси заполнила Литва. Предотвратить всё это Даниил Романович не мог.

Но он мог увеличить шансы на выживание Юго-Западной Руси, не заигрывая с католиками и римскими папами, не пытаясь получением королевской короны и далекими авантюрами в Австрии, встроиться в западноевропейскую политическую систему. Внутри этой феодальной системы, где королевскими и княжескими коронами перебрасывались как мячиками, вообще не спрашивая народов, где можно было быть одновременно венгерским и польским королем, юго-западные русские земли были, конечно, обречены.

Всю свою жизнь Даниил Романович с талантом воина и правителя, с изворотливостью дипломата боролся за свое личное наследие. А вот сказать, что он сражался за Русскую Землю и служил ей можно лишь в гораздо меньшей степени. Никаким «первым украинцем» он, конечно, не был. Даниил Романович считал себя русским, но думал прежде всего о себе. И этот эгоизм его политики дорого обошелся Руси.

Вот что писал, к примеру, известный карпато-русский поэт Дмитрий Вергун, всю жизнь боровшийся за единство своей родины, Галиции, с Россией.

Король Даниил, король Даниил,
О сколько беды ты нам натворил!
Руси изменил, Орде поклонялся,
Ляхам доверил и Риму предался.
За римскую мы корону твою
Влачим и поднесь недолю свою.

Отец твой Роман гнал римских послов.
Он свято хранил заветы отцов.
Ты ж княжий венец России Червонной
Легко подменил латинской короной.

И весь наш удел король Даниил
От общей судьбы Руси отделил.
И зримо ты ждал спасенья для нас.
Но верила Русь — не там её Спас.

При внуках твоих уж были мы в иге,
А Русь при Донском расторгла вериги
И стала опять удел избирать,
Как деток своих усердная мать.

Спаялись края всей Русской Земли.
Лишь дети Карпат одни не могли.

Суровое обвинение. Может быть чрезмерное. Но свой вклад в то, что юго-западное направление Русского мира до сих пор кровоточит, Даниил Галицкий конечно внес.

Федор Папаяни