Игумен Кирилл (Сахаров). Дневник деревенского попа. Беседа со старым коммунистом (часть 2)

Николай Михайлович Балакирев, в прошлом морской офицер, после выхода в отставку вернулся в родные края - село Стан Лихославского района Тверской области. Возглавлял здесь первичную ячейку КПРФ. В начале 90-х в организации состояло 115 человек, сейчас осталось трое.

Наша вторая беседа с Николаем Михайловичем состоялась по его приглашению после прочтения им одной из частей моих воспоминаний (книгу я подарил во время Карельского фольклорного праздника в селе Толмачи летом с.г.). В пространном письме ко мне он говорил о необходимости сотрудничества между коммунистами и верующими для блага Отечества: «Почувствовал Вашу острую боль и тревогу за настоящее и будущее нашей Отчизны, в частности, ее деревни. Эту боль и тревогу я полностью с Вами разделяю. В наше весьма тревожное время, когда нависла реальная угроза существования России, было бы хорошо во благо Отчизны объединить усилия РПЦ и коммунистов в патриотических устремлениях, как это произошло в годы Великой Отечественной войны».

Отмечу, что наиболее запомнилось в нашей беседе.

О карелах. Первая волна их переселений из района Ладожского озера на Тверскую землю прошла еще при Иоанне Грозном. Причина - шведская колонизация (шведы были протестантами). Переселенцам выделяли деньги на покупку коровы и лошади. Вражды с русскими никогда не было. Карелы не были крепостными, они относились к разряду государевых крестьян.

«Когда начали организовывать колхозы, в нашем селе было 40 дворов, в том числе 13 безлошадных. Некоторые карелы, жители села, «по своей упертости» в колхоз не вступали. После того как не вступившим выделили самые плохие земли, все, кроме одного моего родственника, записались в колхоз. Колхоз - это, по сути, община. Кстати, карелы всегда жили общинами, в отличие от финнов, у которых преобладало фермерство. При Сталине в деревне была демократия. Моя бабка не любила Сталина, но когда он умер, она плакала и приговаривала: «Под его руководством такую войну выиграли!»

«Летом 1937-го года был учрежден Каре́льский национа́льный о́круг. Просуществовал он всего лишь несколько месяцев. По подозрению в симпатиях к буржуазной Финляндии прошла волна арестов (было арестовано около 60-ти человек). Руководители округа были расстреляны. Я сомневаюсь, что они были сторонниками идеи великой Финляндии. Около года арестованные находились в тюрьме. На одном из партийных пленумов «Карельское дело» было пересмотрено, и арестованные были реабилитированы. Когда в начале 90-х годов была учреждена Карельская культурная автономия, я был против – опасался обострения отношений с русскими. В 30-е годы раздавались настойчивые призывы к переходу на латиницу; то же самое с конца 80-х годов. Это несет в себе несомненную опасность. В начале 2000-х годов активно будировалась идея о том, что для сохранения карел, как этноса, нужно создавать МТС. На эти цели предполагалось выделить около 500 млн. рублей. Однако ничего выделено не было. В то же время на дорогу в Сколково потратили 2,5 млрд. рублей».

«В настоящее время вырубили практически весь строевой лес. При советской власти для деревенских жителей выделяли участки леса, а сейчас этого не делается. Могут оштрафовать и за сбор мелкоты на заброшенных полях. Одного старика не только оштрафовали, но и забрали пилу».

«Моя мать была депутатом сельсовета, бригадиром и в то же время членом церковной двадцатки. После смерти священника в 1939 году до 1944 года наша церковь не действовала. В эти годы за храмом наблюдала монахиня Ангелина».

«Однажды в советское время я приехал в родное село в отпуск. По обыкновению пошли в местный клуб пообщаться, а это был престольный день села. На дверях клуба висел замок - таким образом местные власти боролись с религиозными «предрассудками». С группой сельчан я пошёл на переговоры, а потом мы сняли замок - из-за этого меня едва не исключили из партии».

«Сейчас народ очень пассивен. Еще в начале 90-х почти все жители откликались на воскресники по благоустройству села. Позже на уборку кладбища пришло только 10 человек, потом на устройство купальни для детей только 3 человека и больше воскресники мы не проводили».

«В 90-е годы я был старостой села. В это время наш храм несколько раз грабили. Милиция реагировала очень вяло - порой даже не приезжала. В советское время ограблений храмов почти не было. До революции известно об одном ограблении. Вор залез через разбитое стекло, взял какую-то мелочь. Когда стал подниматься обратно, то свалился с лестницы и упал на острия металлического ограждения клироса».

«Я признаю положительное значение религии для поддержания нравственности. Наряду с советскими отмечаю и церковные праздники - особенно престолы нашего села, но от религии я далёк. Как-то я шёл вместе с нашим приходским священником; долго беседовали, но ни к чему не пришли: я говорил, что человек создал Бога, а он, что Бог создал человека».

Игумен Кирилл (Сахаров)