Картина художника Ивана Захарова "Переселение казаков на левый берег Кубани". 2009 г.
Планы расчленения России были похоронены на бастионах Севастополя – но именно в этих планах западные державы делали ставку на Шамиля. Помощь ему сократилась. Но и у «немирных» горцев рассеялись надежды, что англичане, французы и турки сокрушат русских. Они устали от бесконечной войны. Им надоела жестокая диктатура имама, среди них пошел разброд, тем более что Шамиль терпел поражения. От него отпал почти весь Дагестан. Перекинулся к русским даже “воджь номер два” Хаджи-Мурат – кровавый бандит, незаслуженно романтизированный Толстым. Он сообразил, что дело плохо, сдал базы и склады оружия, укрытия командиров мюридов. Вскоре погиб при неясных обстоятельствах – очевидно, отомстили.
В 1856 г. наместником стал Александр Иванович Барятинский – аристократ, личный друг Царя. Но на Кавказе он воевал давно, начинал с командования черноморской казачьей сотней. А непосредственно руководил операциями против Шамиля начальник левого фланга Кавказской линии Николай Иванович Евдокимов. Личностью он был неординарной. Сын солдата и казачки из Наурской, начинал службу рядовым. Однажды даже сбежал из расположения части, но в лесу наткнулся на банду мюридов, готовившихся к нападению. Вернулся к своим, провел к этому месту отряд. После боя его не только простили, но и произвели в прапорщики. При обороне Бурной получил серьезную рану в лицо, за что горцы прозвали его “Уч-гезы” – “Трехглазый”. А в другой раз, во время переговоров с дагестанцами, на него бросился фанатик и ранил кинжалом. Евдокимов выхватил шашку и одним махом развалил его надвое – за это местные жители очень зауважали «Трехглазого». Большим авторитетом Евдокимов пользовался и среди казаков – одно время командовал Волгским полком.
Мюридам иногда еще удавалось наносить болезненные удары. В ноябре 1856 г. банда Каплана Эсизова прорвалась на Ставрополье, вырезала все взрослое население сел Константиновское и Кугульты, а детей увела в рабство [148]. Но Барятинский и Евдокимов методично оттесняли Шамиля в высокогорье. Чеченские общины стали склоняться к миру. Их переселяли на равнину, позволяли торговать, помогали нададить хозяйство. Имам злился, нападал на тех, кого считал изменниками. Но только вредил себе, приобретал кровных врагов. А русские помогали им защититься, делом показывали готовность дружить. В 1856 – 58 гг удалось замирить большую часть Чечни.
В 1858 г. Евдокимов взял штурмом Шатой. Шамиль укрылся в Ведено. Но и сюда пришли войска Евдокимова. В апреле 1859 г. Ведено захватили и разорили. Имам ушел в Аварию. Там его настигла экспедиция генерала Врангеля. Воинство Шамиля стало разбегаться. С оставшися отрядом он засел в ауле Гуниб, и его окружили. Прибыли Барятинский и Евдокимов. Предложили сдаться на условиях свободного выезда в Мекку. Шамиль отказался. Заставил носить камни на укрепления даже своих жен и невесток. Пришлось штурмовать. Лишь после того, как русские взяли первую линию обороны, имам все же капитулировал. 8 сентября Барятинский отдал приказ: “Шамиль взят, поздравляю Кавказскую армию!”
На Восточном Кавказе война завершилась. Но оставался Западный Кавказ. В связи с этим здешние казачьи части были реорганизованы. В 1860 г. “для большего единства управления, сообразно с новым положением Северного Кавказа и общею системой администрации” Кавказское Линейное Войско было разделено надвое. Шесть правофланговых бригад объединялись с Черноморским Войском и составили Кубанское Войско. Центром его стал Екатеринодар. А четыре левофланговые бригады составили Терское Войско с центром во Владикавказе.
Терское Войско осталось на той части Кавказа, где уже наступил мир. В Кубанское объединили казаков, еще продолжавших войну. На Западный Кавказ перебрасывали лучшие армейские части, на это направление перевели Евдокимова, и он развернул такое же систематическое наступление, как на Шамиля. В 1860 г. подавили сопротивление и замирили черкесов по рекам Илю, Убину, Шебшу, Афипсу. Началось строительство Белореченской линии по р. Белой. Вместе с линиями по Кубани и по берегу Черного моря получалось кольцо, зажавшее область “немирных” горцев. Они пытались помешать строительству, собрали общее ополчение, но в 1861 г. их разгромили в урочище Чхафизапс на Белой. Мирных черкесов Евдокимов отселял на равнину – живи, хозяйствуй, торгуй с русскими. А тех, кто продолжал враждебные действия, теснили. Отряды солдат и казаков стали продвигаться вверх по Белой, Курждипсу, Пшехе.
Очень кстати подыграла и… Турция. Ее планы с помощью англичан и французов прибрать к рукам Кавказ так и не исполнились, и в Константинополе вызрела идея зазвать черкесов к себе. Создать из них собственное подобие казачества – башибузуков. Использовать их в грядущих войнах, а поселить среди подвластных христианских народов, чтобы держали в повиновении. К черкесам поехали эмиссары, вербуя их переселяться в Турцию. Считалось, что они действуют тайно. Но Евдокимов через свою агентуру прекрасно об этом знал. Однако не препятствовал, а наоборот, поощрял. Уходили-то самые воинственные, непримиримые – ну и скатертью дорога! Когда караваны переселенцев двигались к границе или грузились на суда, русские посты закрывали на это глаза, войска отводились в стороны.
А освободившиеся земли Евдокимов заселял казаками. По его указанию каждый пехотный и кавалерийский полк обязан был построить поселение, и на Кубани появлялись станицы с нахваниями полков: Апшеронская, Ахтырская, Тульская, Тифлисская, Тенгинская, Саратовская и др. В 1863 г. Барятинского сменил на посту наместника брат Царя великий князь Михаил Николаевич. Горцам давали понять, что теперь-то им не устоять. А покориться брату Царя было куда более почетно, чем “простым” генералам. Войска Евдокимова все выше поднимались в горы. В январе 1864 г. подавили сопротивление абадзехов в верховьях Белой и Лабы, овладели Гойтхским перевалом. В феврале покорились шапсуги на южном склоне Кавказа. А 2 июня великий князь Михаил Николаевич принял присягу абхазов во взятом накануне урочище Кбаада (Красная поляна). Наместник провел здесь торжественный смотр войск, громыхнул салют – этим и завершилась долгая Кавказская война.
Но при Александре II наступила пора либеральных реформ, «свобод». Интеллигенция и аристократы вовсю подстраивались под западные взгляды. «Прогрессивные» соотечественники охаивали победителей, про Бакланова писали, что “его десять раз стоило повесить”. А Евдокимов прибыл в Петурбург для получения ордена Св. Георгия II степени – высший свет устроил ему обструкцию. Его не приглашали в гости. Если он появлялся на тех или иных приемах, многие демонстративно уходили. Но генерала это не смущало. Он говорил – не их родных резали горские разбойники [148]. Зато когда Евдокимов приехал на Ставрополье, где Царь пожаловал ему поместье, жители встретили его как героя. Собрались от мала до велика, забрасывали цветами. И их вполне можно было понять. Постоянная угроза, висевшая над здешним краем, исчезла. Юг страны наконец-то получил возможность для мирного развития…
А между тем горькие плоды либерализма уже проявились в Польше. Александр II. взойдя на престол, амнистировал политических преступников, в том числе участников польских восстаний. Они тут же развернули конспиративную возню, возник комитет “Ржонд Народовы”. Царская администрация тоже либеральничала, заигрывала с поляками – а они наглели. Во время католических праздников выставлялись караулы солдат и казаков – фанатики, особенно женщины, норовили плюнуть в “пшеклентых москалей”. Терроризм стал повальным бедствием, на уровне боевых действий: за 1859-1863 гг погибло свыше 5 тыс. человек [59]. А в январе 1863 г. началось восстание. Руководил им “диктатор” Мерославский, сидевший в Париже.
Пограничные казачьи посты были смяты, из-за рубежа хлынули грузы оружия. Создавались партизанские отряды. С русскими пленными мятежники расправлялись с дикой жестокостью, замучивали пытками. В Польше находилось 90 тыс. царских войск. Но местные власти и либералы в окружении Царя настаивали на «мягких» мерах. Замирить повстанцев попытались «добром» - 31 мая была объявлена общая амнистия. Освободили всех, кого сумели взять в плен! Восстание разлилось с новой силой, захлестнуло всю Польшу и Литву.
Но Александр II умел признавать и исправлять свои ошибки. Направил на подавление свежие контингенты, сменил администрацию. Виленским генерал-гебернатором стал энергичный М.Н. Муравьев, варшавским – граф Берг. А губернатором Августовской губернии был неожиданно назначен Бакланов. Поляки пришли в ужасе, ожидая “зверств”. Но Бакланов проявил себя вдруг гуманным по отношению к населению и весьма толковым правителем. Впрочем, все казаки в Польше действовали строго, но излишней жестокости не проявляли никогда. Если мятежники упорствовали и фанатично дрались, если кого-то уличили в расправах над пленными – таких вешали. Если сложили оружие, даже после боя – щадили.
Само восстание оказалось менее опасным, чем предыдущие. У поляков не было хороших командиров. Отряды из пары казачьих сотен и 3-4 рот пехоты громили банды по 3 – 5 тыс. человек. Крестьяне, только что освобожденные Александром II, мятеж не поддержали. Дрались эмигранты, националистическая интеллигенция и молодежь, примкнувшая к ним шпана. Главная их надежда была на иностраное вмешательство. Сразу подали голос Англия и Франция. Предъявили ультиматум об уступках Польше, угрожая новой войной. Начали втягивать в антироссийский союз Австрию и Пруссию. Герцен, устроившийся в Лондоне не содержании Ротшильдов, вопил в “Колоколе”: “Всю Россию охватил сифилис патриотизма!”, призывал Запад к «крестовому походу» на свою родину.
Однако Царь занял твердую позицию. Канцлер Горчаков сделал заявление, что единственная причина продолжающегося бунта – поддержка извне. Порекомендовал Европе – пусть настроит своих “подзащитных” на безоговорочную капитуляцию. Англия и Франция только брали Россию «на пушку», всерьез воевать не собирались - еще не забыли Севастополь. А в Пруссии Бисмарк поступил мудро. На приманки Лондона и Парижа не клюнул, вместо этого заключил с Россией союз по усмирению поляков. Поняв, что Запад воевать с русскими не будет, главари бунтовщиков стали удирать за границу, их подчиненные разбегались. Если в 1863 г. было отмечено 547 боев и стычек, то в следующем году лишь 84. 29 марта 1864 г. удалось захватить весь “Ржонд Нарондовы”, и восстание угасло. Поляков погибло свыше 30 тыс., русские потери составили 826 убитых, 2.169 раненых, 348 пропавших без вести [59]. Бисмарк за помощь был вознагражден – через несколько лет Россия позволила Пруссии разгромить Австрию и Францию, заняла благожелательный нейтралитет. И сама оказалась в выигрыше – разорвала после этого Парижский трактат о запрете иметь Черноморский флот.
Яков Петрович Бакланов скончался в Петербурге в 1873 г. Несмотря на высокие должности, на чин генерал-лейтенанта, он оказался бедным человеком. На памятник ему, установленный в столице, а потом, после перезахоронения, в Новочеркасске, собирал деньги весь Дон. На нем изображено черное знамя, с которым Бакланов не расставался до конца жизни – “Чаю воскресения мертвых и жизни будущаго века. Аминь”.
Из книги В.Е. ШАМБАРОВА "КАЗАЧЕСТВО. Путь воинов Христовых".