НА ЗАСТАВКЕ: «Деревушка», Ната Владимирская
Простыл и след от бурного разлива,
И расцвело черёмухой село,
А пассажиры морщатся брезгливо,
Глазея вдаль сквозь тусклое стекло.
По их по городским надменным лицам
Нетрудно эпитафию прочесть:
«Провинция! Тебе от нас не скрыться.
Вот тут ты на ладони вся как есть.
Теперь кормилец твой исконный — город,
Что платит мужикам за грязный труд
Пусть медный грош. Но всё ж дельней, чем голод,
Уж лучше вязнуть в городе, чем тут.
Наверно, на полях уже не сеют,
Видать, от здешних дел отвык мужик.
Теперь для всех распахнута Рассея
Шкатулочкою, щедрой от души».
В своём салонном бархатном уюте
Так рассуждал весь их столичный свет.
А мне сходить пора, поймите, люди,
В такую глушь, куда вам ходу нет!
Рванулись с места резвые колёса,
«Икарус» убежал за поворот.
И тишина. И щиплют травку козы,
И в яблоневой дымке огород.
Уже лесов зазеленели гребни.
Трудов насущных непочатый край!
Землицу пашет трактор плугом древним
Под мошкариный вылупленный рай.
Мелькает платье жёлтое в ромашках
Под яблонькою, так оно и есть.
Несёт рассаду тёща в круглых чашках
Туда, где грядки вскапывает тесть.
И всё у них идёт согласным ладом,
Своим непринуждённым чередом.
А майский вечер брызгает закатом
Сиреневым на их цветущий дом.
Блаженно замираю и глазею,
В звенящей тишине и глух, и нем.
Так вот какая ты, моя Россия, —
Шкатулочка, открытая не всем!
Игорь Тепляков, г. Сасово, Рязанская обл.