Роман фон Унгерн-Штернберг: «кровавый барон» советских газет и русский легитимист

В истории Белого движения нет, пожалуй, фигуры более неоднозначной, чем барон фон Унгерн-Штернберг. После захвата власти коммунисты сделали всё, чтобы запятнать имена таких героев Белого движения как Колчак, Семёнов, Дроздовский, Юденич и многих других. Унгерн не является исключением, его имя также очернили, и превратили верного сторонника самодержавной монархии и преданного Романовым офицера в сумасшедшего маньяка и кровавого убийцу. Уже давно не бьётся сердце «кровавого барона», но ему продолжают причислять всё новые и новые злодеяния.

Во время операций генерала Унгерна в Монголии политические органы Дальневосточной Республики (буферного государства, созданного в 1920 году большевицкими комиссарами) позаботились о пропаганде. В этих целях издавались специальные листовки, где говорилось о зверствах «банд Унгерна».

Составлялись они как для красноармейцев и мирного населения, так и для бойцов самой Азиатской конной дивизии барона Унгерна. Другим источником материалов для составления негативного образа генерала стала пресса. Советские газеты 1920-х годов мало чем отличались от современных. Главную роль в направлении публикаций играл политический заказ редактора, владельца, спонсора.

Красные газетчики обязаны были участвовать в идеологической борьбе с еще не разбитым Семёновым и его соратником Унгерном, соответственно, «черным атаманом» и «кровавым бароном». Вот некоторые примеры этой газетной кампании.

Газета «Дальневосточная Республика», из номера в номер публиковавшая очерки «Семёновщина», поливала грязью и Унгерна. 10 декабря 1920 года в газете была помещена статья «Бароновщина». В ней описывалось, как «барон-палач», действующий по директиве «черного атамана», отправился в рейд на Запад. В газете яркими красками описывались события конца 1918 года, когда по приказу Унгерна в поселке Уцрухайтун казаки выпороли одного из крестьян, а его отца забрали в Даурию (местное название Забайкалья), откуда он уже не вернулся. Сам барон в статье именовался «палач и вампир». Чтобы усилить впечатление, журналист сообщал, что по слухам в Даурии не хоронили расстрелянных, оставляя их на съедение волкам. Наконец, уже в начале 1921 года сообщалось о том, что «движение банды Унгерна на восток сопровождается присущими бароновским молодцам зверствами и террором над мирным населением». В качестве конкретных фактов приводилось ограбление поселка Антуанч и убийство 200 китайцев.

Также в создание образа «кровавого барона» большой вклад внесли газеты, издававшиеся в Китае. Очевидно, что русским журналистам в Китае, чтобы заслужить благоволение хозяев Советской России, было просто необходимо ругать Унгерна. Свой хлеб русские писаки в Китае ели не зря. В нескольких номерах харбинской газеты «Россия» вышла статья «расправы Унгерна», ставшая впоследствии источником материала для советской исторической литературы.

В одном из номеров газеты подробно описывались наказания, практикуемые в Азиатской конной дивизии. Одной из наиболее легких мер взыскания была пытка «отправка на крышу», где держали без пищи и питья до семи дней, писал журналист. В интерпретации газеты вступление Унгерна в Ургу было с восторгом встречено русскими монархистами. Они активно участвовали в погромах, грабежах и убийствах. Для достоверности в статье был приведен ряд подлинных фамилий. Например, Сулейманов, «полевой интендант», был объявлен доносчиком, благодаря которому многие были казнены. Яркими красками был раскрашен сюжет о гибели адвоката-еврея Рябкина. Описываются случаи удушения еврейских женщин и детей. Приводятся конкретные имена свидетелей, единственных оставшихся в живых евреев Барабановских.

Материалы газетных публикаций, свидетельствующие о зверствах Азиатской конной дивизии в Монголии и Забайкалье, не подтверждаются документальными свидетельствами. Несмотря на это, именно газетные статьи легли в основу некоторых мемуаров и исторических исследований.

Однако, всё, что сегодня известно о бароне Унгерне, не стыкуется с образом «кровавого барона», закрепившимся в советской литературе.

Чрезвычайные обстоятельства заставляли прибегать к чрезвычайным, иногда очень жестоким, мерам. Стремясь к осуществлению своих идей, так же как враги Ленин и Троцкий, Унгерн не считался со слабостями реальных людей, он мечтал о создании нового идеального царства и обновлении человека. Гражданская война с ее суровыми реалиями создала обстановку, в которой храбрый офицер и мечтатель был вынужден исполнять роль палача. Но даже при этом, по словам Г.М.Семёнова, «все странности барона всегда имели в основе своей глубокий психологический смысл и стремление к правде и справедливости».

Вот характеристика Унгерна, данная ему ещё в 1912 году его командиром Кузнецовым, по смыслу совпадающая с характеристикой данной ему Семёновым: «В нравственном отношении безупречен, между товарищами пользуется любовью. Обладает мягким характером и доброй душой».

Знавшие барона Унгерна, отмечали его большую личную храбрость и неустрашимость, верность слову и присяге.

Барон был убеждённым легитимистом. Вера в то, что только законный Государь из Дома Романовых явится спасителем России, не покидала его никогда. Унгерн не знал о гибели брата Императора Николая II и поэтому нёс на своих знамёнах вензеля Великого Князя Михаила Александровича. Вот цитата из приказа генерала Унгерна своей дивизии:

«…В народе мы видим разочарование, недоверие к людям. Ему нужны имена, имена всем известные, дорогие и чтимые. Такое имя лишь одно — законный хозяин Земли Русской Император Всероссийский Михаил Александрович. В борьбе с преступными разрушителями и осквернителями России помнить, что по мере совершенного упадка нравов в России и полного душевного и телесного разврата нельзя руководствоваться старой оценкой. Мера наказания может быть лишь одна — смертная казнь разных степеней. Старые основы правосудия изменились. Нет «правды и милости». Теперь должны существовать «правда и безжалостная суровость». Зло, пришедшее на землю, чтобы уничтожить Божественное начало в душе человеческой, должно быть вырвано с корнем…»

Доподлинные слова барона Р.Ф. фон Унгерна-Штернберга в боевом приказе самым лучшим образом характеризуют его благородную душу рыцаря, православного христианина и монархиста, а также передают его истинные цели и стремления.