ПЛОТЬ ОТ ПЛОТИ, КРОВЬ ОТ КРОВИ СВОЕГО НАРОДА

К 10-летию со дня кончины протоиерея Василия Ермакова

Там, где льются слезы при мысли об Отечестве, – там еще не все потеряно, там еще есть у народа место для святых героических подвигов во имя своей Родины.

Протоиерей Василий Ермаков

После освобождения из немецкого лагеря и до конца войны Василий жил в Таллине. Благодаря семье Ридигеров – Михаилу Александровичу и Елене Иосифовне – он получил возможность читать духовную литературу. Особенно его интересовало будущее России. В Таллине завязалась и его дружба с Алексеем Ридигером, будущим Патриархом Алексием II. Тогда Алексей и Василий были совсем юными, но Русская Православная Церковь знает много подвижников, которые имели сильную веру и любовь к Родине уже в юном возрасте.

Василий всегда чувствовал Покров Божией Матери над своей головой, ведь и из лагеря он был освобожден в 1943 году именно 14 октября – в день Покрова Пресвятой Богородицы. Домой вернулся летом 1945 года с твердым намерением посвятить себя священническому служению. Замечательно и то, что после окончания Ленинградской духовной семинарии он, по настоянию митрополита Ленинградского Григория (Чукова), продолжил обучение в духовной академии, хотя многие студенты распределились по приходам. Владыка Григорий, будучи не только выдающимся церковным деятелем, но и государственником, видел в студенте Василии Ермакове незаурядные способности.

Уроки Смутного времени

Прекрасное образование в сочетании с высокой духовностью и блестящим умом позволили Василию уже в своей выпускной диссертации «Национально-государственные заслуги и защита Православия русским духовенством в эпоху польско-шведской интервенции»[3]показать на примере Смутного времени значение Православной Церкви для Российского государства. В диссертации изложены основные положения, исходя из которых отец Василий подходил к оценке и современной отечественной истории.

Начало XVII века, Смутное время – это одна из тяжелейших страниц в русской истории, когда польско-шведские интервенты хотели физически и духовно уничтожить Россию, захватить земли и насильно обратить русский народ в католическую веру. Тогда страшная угроза нависла над истерзанной самозванцами Отчизной. Москва осталась без правительства, народ – без руководителя, а сознание государственного и народного единства было уничтожено. Причиной, ослабившей государство, явилась политика Иоанна Грозного, которая привела к неслыханному предательству бояр и великой смуте в народе. Боярская знать, преклоняясь перед Западом, хотела посадить на Московский престол польского правителя – королевича Владислава – и тем самым уничтожить русскую самобытность и православную веру. Как писал Василий Ермаков в диссертации, враги государства именно тем и воспользовались, что они были сильны главным образом «греховною, нравственною и политическою распущенностью, объявшею народ русский»[4]. Враг захватывал русские земли практически без сопротивления со стороны народа, поляки вступили в Москву и заняли Кремль. Наступило лютое время, лихолетье, когда никто уже не чаял спасения: по всей русской земле глады, трусы, моры…

В это страшное время, когда государственный механизм оказался уже полностью расстроенным, новым объединяющим началом и явилась Церковь, которая выступила на помощь государству во главе с первосвятителем – патриархом Гермогеном. Многочисленные грамоты и призывы патриарха имели действие: русские люди теперь видели в том, что Отечество гибнет, «гнев Божий», что они переполнили чашу долготерпения Божиего. Василий Ермаков пишет: «По-иному наши предки не могли думать», – и приводит слова историка В.И. Фаминского: «…ибо русский человек издавна уже и самой своей историей и своей литературой приучен был смотреть на мир и жизнь и оценивать происходящие в них явления с точки зрения идеи Божественного Провидения»[5].

Польша имела мощную армию, которой можно было противопоставить только патриотизм и глубокую веру: «Расстроенный государственный организм первосвятитель Российский обновляет новым патриотическим выступлением – устройством всеобщего народного покаяния в Московском Успенском соборе… Подъем религиозных и патриотических чувств народа от этого действия был громадный. Вопль покаяния потрясал своды и обильные народные слезы орошали плиты Успенского собора»[6].

Василий Ермаков приходит к заключению, что строжайший пост и горячая молитва, соединенная с крепкой верой в Бога и надеждой на Его милосердие, – «вот что требуется от русского народа, чтобы получить помощь от Бога и вернуть былое могущество страждущему Отечеству. К этому испытанному и освященному историей средству в годы лихолетья и прибегает русский народ»[7].

Начало XVII века было не только годами тяжелейших бедствий, но в то же время, как подчеркивается в диссертации, и особой мощи, «когда во всей полноте показались самые важные и святые качества русского народа – это его религиозность и искренний патриотизм». Таким образом, во «время всеобщей розни и взаимного недоверия осталась на Руси единственная объединяющая сила – Православие… и оно одно может спасти государство от окончательного уничтожения»[8].

В ответ на призывы патриарха Гермогена Минин и Пожарский подняли народное ополчение. Все понимали, что речь идет уже о спасении Отчизны. Так была восстановлена государственность и преодолена смута. В этом великая заслуга русского духовенства. Василий Ермаков писал: оно «всегда принимало самоотверженное участие в исторических судьбах русского народа. Особенно ярко обнаруживалась их патриотическая деятельность, когда нормальная государственная жизнь нарушалась какими-либо обстоятельствами, разлагающими организм Отечества»[9].

«Мы останемся в своей семье – с Христом, Божией Матерью и святыми»

XXI век еще до его наступления отец Василий также называл смутным временем. Только методы стали другими – как он говорил, более изощренными: физически нас уже не уничтожат, а вот духовная борьба будет очень сильной. Он говорил об этом и перед своей кончиной, и в 1990-е годы, предвидя наше время, когда многое из предсказанного им уже стало явным.

«Люди России, вернитесь к Богу, станьте ближе к Богу!»

Отец Василий гордился русским народом, его одаренностью, талантами, чрезвычайной доблестью воинов: «Что надо для того, чтобы Мать-Россия была той Святой Русью, уделом Богоматери? Чтобы каждый знал, какие громадные духовные силы хранятся на сегодня среди православных людей, кто хочет быть с Богом, кто желает быть со Христом. Люди России, вернитесь к Богу, станьте ближе к Богу! В этом заключается великая духовная мощь нашей Отчизны»[10]. Но в то же время батюшка глубоко скорбел, что такой великий народ – народ-богоносец – так низко пал, предав в XX веке Православие. Вот тогда и проснулся в душе человека зверь. Отказались от Бога – получили лагеря, расстрелы, слезы, страдания, войну. Господь за веру горстки людей даровал нашему народу Победу в Великой Отечественной войне и сверг коммунистический режим. Отец Василий повторял, что ценой неимоверных жертв Россия искупила грех богоотступничества, но, пока все русские люди с покаянием не вернутся в лоно Церкви, нас будут посещать неурядицы, мешающие подняться России во всей мощи.

Церковь всегда была с народом. Как говорил отец Василий, «мы плоть от плоти, кровь от крови своего народа»[11]. Дело духовного просвещения людей он считал необходимым во имя будущего России, ведь во времена коммунистического правления оно было под запретом и выдавалось за мракобесие, а в обществе стали преобладать гуманистические знания: политические, психологические, санитарные, педагогические и т.д. В то время как термин «просвещение» происходит от слова «свет». В Ветхом Завете и в Евангелии говорится о просвещении человечества именно светом учения Христа.

Отец Василий упорно предостерегал от влияния Запада. Именно с Европы началось господство просвещения человека светом своего собственного разума как единственного критерия познания, когда человек сам определяет смысл и форму своей жизни. Европейская культура, наука, философия упростила человеческое сознание, внушив, что нет бессмертия и вечности. А если нет вечной жизни, то, как говорил отец Василий, живем по закону: «ешь, пей, веселись, завтра сдохнем, а не умрем» – ср.: «Станем есть и пить, ибо завтра умрем!» (1 Кор. 15: 32). Он часто употреблял это евангельское выражение как имеющее в наше время особое значение. Духовное состояние человечества отец Василий характеризовал несколькими словами, говоря, что сейчас оно кричит: «Отойди от нас, Господи, Ты нам не нужен!»[12]. Отец Василий говорил о такой «самости» человека как об основном источнике его бед.

Проповеди отца Василия самобытные, сильные, откровенные. Это слово священника, наделенного необыкновенной смелостью, знаниями и талантом нести людям правду о России и Православии, которая очень долго скрывалась. Мы знаем великих миссионеров – просветителя Сибири и Америки митрополита Московского и Коломенского Иннокентия, просветителя Японии архиепископа Николая, преподобного Макария, миссионера Алтайского, и многих других выдающихся подвижников. Логично предположить, что время великих миссионеров давно прошло, что уже не осталось мест для их деятельности. К сожалению, Россия, имея тысячелетнюю православную историю, все еще именно такое место. Поэтому сейчас особенно необходимо духовное просвещение и просветители, такие как протоиерей Василий. Он говорил, что «время не ждет, время на нас не работает», что во всем мире остался только русский народ, который может сохранить православную веру.

Отец Василий с уважением относился к людям разных вероисповеданий, культур и традиций. Но он был категорически против вмешательства во внутренние дела России. Обращаясь к истории, в том числе и к большевизму, он говорил, что Запад излил нам сюда учение о «светлом» будущем, но оно жестко обернулось гибелью лучшей, трудовой части крестьянства и лучших представителей интеллигенции. «Пусть Запад сам разбирается в своей вере. А мы останемся в своей семье, с Христом, Божией Матерью, святыми угодниками, Православием»[13].

«Он был образцом проповедника еще в то, советское время»

Отец Василий передавал свой жизненный опыт людям, чтобы они дальше несли свет любви к Отечеству и к православной вере. Митрополит Петрозаводский и Карельский Константин (Горянов) пишет в воспоминаниях об отце Василии: «Есть в этом стремлении что-то от традиций славного русского воинства. Великие победы одерживались на Руси, когда солдаты были полностью преданы и доверяли своему генералу, который умел не столько командовать, сколько объединить. Народ, спаянный единством мироощущения, живущий “единым сердцем”, – неодолим. Протоиерей Василий Ермаков очень переживал за свою любимую Родину, которая имеет богатейший опыт противостояния врагу и достижения победы в любой войне. Этот опыт исследовал отец Василий много лет назад в своей кандидатской диссертации… Молодому священнику хотелось узнать и разъяснить, что же делали православные священники в тяжелые для России времена. Как был убежден сам отец Василий Ермаков, эта тема была им выбрана не случайно, а “по воле Божией”, и потому, наверное, сочинение, написанное в 1953 году, читается с особым интересом сегодня…»[14]. Владыка Константин писал: «Отец Василий видел свое служение в неколебимой вере в Бога, вере в Его всесильную помощь и в глубокой молитве за народ, который батюшка любил великой любовью своей души»[15].

Епископ Североморский и Умбский Митрофан (Баданин) вспоминал, что общение с отцом Василием давало ему «необыкновенное ощущение причастности к удивительному миру, миру старчества, духовничества, миру, в который можно было погрузиться, вдохнуть душой и напитаться мудростью даже не прямыми какими-то советами». Владыка пишет: «Я соприкоснулся с людьми той эпохи, священниками времени тяжелейших гонений, кто выдержал тот страшный период, кто не сломался, кто на своих плечах удержал Церковь. Для меня это был очень важный опыт. Одно дело – мы читаем абстрактно жития [новомучеников], к сожалению, печально однообразные. Протоколы допросов. “Расстрелян”. “Прославлен”. А другое дело – человек, который в течение долгих десятилетий нес эту страшную тяжесть борьбы с тоталитарным режимом и остался при этом светел, бодр, оптимистичен, не подавлен. Не стал духовным инвалидом, а, наоборот, стал воином Христовым»[16].

Митрополит Петрозаводский и Карельский Мануил (Павлов) знал отца Василия еще по Николо-Богоявленскому Морскому собору Петербурга. Это был 1976 год, тогда власти следили за тем, что говорят священники, в частности ленинградский уполномоченный требовал, чтобы они говорили так, чтобы никто их не понимал, то есть толковали Евангелие – и всё. «А отец Василий, наоборот, – как вспоминал владыка, – очень доходчиво произносил хорошие яркие проповеди, причем они были понятны и близки каждому человеку, который его слушал. Говорил замечательно. Он был образцом проповедника еще в то, советское время, в середине семидесятых годов»[17].

Начальник Русской духовной миссии в Иерусалиме архимандрит Исидор (Минаев) рассказывал об отце Василии: «Вот как говорил Амвросий Оптинский, который тоже жил недалеко от тех мест, где мы с ним родились: “Где просто – там ангелов со сто, а где мудрено – там ни одного”. Отец Василий был простым человеком, хотя он прожил большую жизнь, тяжелую, сложную, красивую. Он получил духовное образование в одной из лучших духовных школ – в Санкт-Петербурге. Служил в великолепных соборах – Никольском соборе и других ленинградских соборах того времени, которые были открыты. Конечно, он был человеком высокой культуры, но вести предпочитал себя просто и порой даже как-то юродствовал, демонстрируя эту простоту в противоположность величавости»[18].

Митрополит Орловский и Болховский Антоний (Черемисов) считал отца Василия «выдающейся, ярчайшей личностью на фоне жизни нашей Святой Церкви и нашего народа»[19]. Историк протоиерей Александр Берташ вспоминал, что от общения с батюшкой Василием оставалось два основных впечатления: «Первое – это его любовь, которая обнимала собой всех людей, приходивших к нему, независимо от их положения, возраста и так далее. И второе – это уверенное чувство духовного трезвения, которому всегда, мне кажется, батюшка учил всех окружающих… Мне кажется, что батюшке было особенно трудно, наверное, потому что жизнь его так или иначе проходила в соприкосновении с коммунистической действительностью, которая даже многих священнослужителей сумела заразить. Но отец Василий смог это молитвенно преодолеть в себе и, начиная от Смутного времени, от XVII столетия, которым он занимался и оставил прекрасную работу об этом времени, и до смуты уже ХХ столетия, представлял себе крестный путь России очень ясно и трезво и этому всегда нас учил. Я, как историк церковный, могу сказать, что мы в качестве ориентира видели подход батюшки к отечественной истории и трагедии ХХ столетия, и это позволяло не испытывать никаких иллюзий относительно того страшного времени, которое было у нас и которое и до сегодняшнего дня, к сожалению, не закончилось. Духовное здравомыслие батюшки проявлялось начиная от сферы глобальной, исторической и заканчивая любой житейской ситуацией»[20].

***

Батюшка был наделен даром исцеляющей любви к людям. В памяти петербуржцев и всех тех, кто приезжал к отцу Василию, навсегда останутся встречи с ним, та великая тайна обновления и исцеления души, которую Господь посылал людям через Своего верного служителя.

Какие еще слова можно добавить к тем, что сказаны выше о протоиерее Василии Ермакове?! Многие архиереи и пастыри Русской Церкви высоко ценили патриотическое служение протоиерея Василия Ермакова. Среди них Патриарх Алексий II, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Владимир (Котляров), архимандрит Иоанн (Крестьянкин), настоятельница Пюхтицкого монастыря схиигумения Варвара, настоятельница Горненского монастыря игумения Георгия, протоиерей Иоанн Миронов – выдающиеся деятели Русской Православной Церкви: они были его духовными соратниками и друзьями. Когда думаешь об отце Василии, то в первую очередь в памяти начинают звучать его слова о России, о Православии. Он прожил 80 лет, оставив после себя бесценное духовное наследие и благодарную память в сердцах людей.