Как покупались и репрессировались непродажные Русские

(Хроники периода «перестройки» в столетие колонизации Руси)

7 ноября 1991 года. Святая Русь, Восточная Сибирь. Митинг возле Иркутского обкома КПСС в честь очередной годовщины Великой Октябрьской революции.

Как обычно, площадь перед серым чиновным зданием гремит принудительно-оптимистичными мелодиями, бравурно-приказными лозунгами, переполнена кровавыми флагами, серпами-молотами, фасами-профилями Великого Ленина и, само-собой, временно исполняющего обязанности наимудрейшего-наивеличайшего генсека ЦК КПСС и Президента СССР Михаила Сергеевича Горбачева.

Его «перестройка» - на финишной прямой демонтажа группового тоталитаризма иудо-сионистской мафии «социалистических» КГБ-КПСС. А через каких-то два года Великий Демократ Борис Николаевич Ельцин на смену этой формы тоталитаризма танковыми пушками впрессует в рассеянию групповой тоталитаризм иудо-сионистской мафии «дико-капиталистической» семибанкирщины …

Сегодня, 7 ноября 1991г., митинг приветственной речью открывает усопший в конце 2000-х председатель Иркутского облисполкома Юрий Абрамович Ножиков



– искренно верующий в демократию, как в панацею от всех «перегибов» совка, и просто честный (по мерам «Кодекса строителя коммунизма») советский чиновник, коммунист-идеалист.

Таковых режим совка к началу 90-х массовой «промывкой мозгов»немало наштамповал в «низовой» среде «простых» коммунистов. И таковой (питерский кореец Ножиков) каким-то чудом в смуту «перестройки» был поставлен хозяйствовать-управлять неимоверно огромной и богатейшей Иркутской областью.

Понятное дело, богатейшей не по уровню материальной обеспеченности «населения», что, конечно же, недопустимо для колонизированной с 1917г. и по сей день Святой Руси, запланированной на поэтапное уничтожение вместе с государствообразующей Нацией Русских …

В первых рядах перед трибуной с местными парт-боссами строгие кгб-организаторы митинга зачем-то приказали стоять двенадцати старикам из нашей правозащитной организации «Независимая приемная по самозащите прав граждан г. Иркутска».

После первой(1990г.)моей нешуточной двадцатидневной голодовки (с ведением медицинского журнала факта голодовки)в сквере возле облисполкома в защиту прав иркутчан, после всемирного «шума» об этом, в польских, французских, английских, американских СМИ- Иркутские горисполком и горсовет своими решениями вынуждены были зарегистрировать нашу приемную в качестве юридического лица. Зарегистрировать при отсутствии Закона СССР «Об общественных объединениях» …Нам был предоставлен кабинетик в 10 кв.м. с телефоном на первом этаже здания горисполкома. Бесплатно.

Так все мы, вначале более полутора сотен, а к осени 1991г., всего-то двенадцать стариков, членов моей «приемной», стали первопроходцами независимого от власти правозащитного движения в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. Да и, кажется, во всем СССР. До его беловежского уничтожения …
Сегодня все мы стояли в почетном первом ряду перед возвышавшейся над нами трибуной с «временно святыми» областными партбонзами.

А уже через год (осенью 1992г., через неделю после заключения меня под стражу прокурором Иркутской области Чайкой Юрием Яковлевичем по пяти, возбужденным им в отношении меня, уголовным делам) те же «временно святые» указали областному телевидению и всех членов «приемной» объявить сборищем «сумасшедших» … во главе с «сумасшедшим» Падалко …

К концу почти трехчасового митинга на пронизывающем осеннем сибирском ветру продрогли-окоченели все – и бонзы, и мы, «простые» участники мозгопромывной идеологической массовки. Казалось, что вот-вот вселенская эта пытка всеобщей ложью закончится … но …

К микрофону вдруг резко подходит Юрий Абрамович Ножиков и с эхом от множества, установленных по всей площади, мощнейших громкоговорителей говорит: «Товарищи. Сегодня вместе с нами празднуют этот великий день и члены многим из вас известной «Независимой приемной по самозащите прав граждан г. Иркутска». Создана эта анти-коррупционная общественная организация по инициативе талантливого организатора, юриста и правозащитника Юрия Дмитриевича Падалко.

Менее чем за два года работы члены «приемной» защитили права иркутчан на жилье в 21-м случае, выиграли два уголовных, четыре гражданских процесса, Именно сегодня, в этот праздничный день, я, как председатель Иркутского облисполкома, предлагаю Юрию Дмитриевичу дать ответ на мое предложение к нему – согласны ли вы возглавить отдел жалоб облисполкома? Прошу вас подняться к микрофону, Юрий Дмитриевич».

Конечно, за два с лишним года социально активной моей деятельности в Иркутске коммунист и член бюро обкома КПСС Ножиков не один раз обоснованно демонстрировал свою искреннюю (в рамках честности либерал-ориентированного коммуниста) симпатию ко мне, к моей общественной деятельности когда-то исключенного из «пионеров», никогда не состоявшего ни в комсомоле, ни в компартии, самоопределившегося «христианским анархистом».

Так первая голодовка «неформалов» 1989г. завершилась именно его распоряжением об учреждении предложенной мной, получившей подписи двух тысяч иркутчан, «общественно-депутатской комиссии по проверке законности распределения жилья в Кировском райисполкоме г. Иркутска». При этом «лидер» той первой в Иркутске, да и в СССР, голодовки «неформалов», ныне почивший Игорь Подшивалов, отчего-то категорически возражал против создания такой комиссии … И именно Ножиков указал председателю Кировского райисполкома выдать заверенные копии всех материалов общественно-депутатской комиссии. А их, как бесспорные доказательства совершения этим председателем райисполкома особо тяжких должностных преступлений, он, более чем заинтересованное лицо, выдавать долго отказывался.

В первый день ГКЧП 1991г. Юрий Абрамович собрал иркутских «неформалов» в своем кабинете облисполкома. Просветил о более чем серьезной (нависшей над ним лично, над всеми «неформалами») опасности ареста чекистами областного УКГБ, в большинстве сторонниками ГКЧП, распределил между нами обязанности.

Мне, как нештатному корреспонденту недавно учрежденного «Радио России», Ножиков поручил организовать и вести круглосуточный митинг на площади возле Дворца спорта. В условиях полной информационной блокады Иркутска по всем каналам связи с Москвой – это был самый ответственный участок объективного информирования иркутчан о происходящем в Москве, в Иркутске, в СССР. С помощью подписанного Ножиковым «мандата» в одной из воинских частей удалось добыть и пригнать на площадь передвижную радиостанцию, которая транслировала передачи «Радио Свобода» через громкоговорители Дворца спорта. Всем желающим, способным внятно формулировать свои мысли, я давал возможность выступить.

Именно меня Юрий Абрамович уполномочил организовать его выступление в эфире Иркутского областного телевидения, ГКЧП-ориентированное руководство которого всячески препятствовало такому выступлению Ножикова, сторонника Бориса Ельцина.Ночью второго дня ГКЧП в прямом теле-эфире такое выступление председателя Иркутского облисполкома все же состоялось …

Когда до сознания дошел смысл ошарашившего меня и стариков моей «приемной» предложения Юрия Абрамовича, я и подумать не мог об его цели, как о «покупке». Ну, хотя бы для «нейтрализации» «неформала», очевидно опасного советскому режиму. Опасного перспективой эффективного объединения тотально разобщенных сибиряков, перспективой возрождения с 1917г. методично уничтожаемой Культуры Русской общинности, возрождения обязательной «взаимопомощью» во исполнение базового принципа деятельности «приемной», зафиксированного в официально зарегистрированном ее Уставе.

В тот момент я с ликованием вспомнил о хранившемся в кабинетике моей «приемной» бланке депутата Иркутского облсовета Сергея Тихоновича Нечаева, помощником которого был. Это было изготовленное мной, уже подписанное Нечаевым, другими депутатами Иркутских городского и областного Советов депутатов, Верховного Совета РСФСР обращение к депутатам Верховного Совета РСФСР с просьбой принять Закон:

а) о праве каждого гражданина РСФСР получать во всех органах госвласти любую информацию и документы, затрагивающие конституционные и законные права гражданина;

б) об обязанности всех госслужащих выдавать каждом гражданину такую информацию и документы.

Сделанное мне столь неожиданно и публично предложение не только председателя Иркутского облисполкома, но и депутата Верховного Совета СССР,Ножикова показалось мне результатом множества наших бесед наедине об исторически беспрецедентных перспективах расширения границ гражданской свободы в случае принятия такого Закона. Правда, во всех этих беседах Юрий Абрамович неизменно занимал позицию «мягко критикующего» мои «фантазии».

Но в тот эйфорический момент этому факту я не придал значения. Так хотелось мне (тогда, как и все, «человеко-поклоннику», всего за год до полутора лет содержания в семи СИЗО России, до обретения Веры во Господа всех, Культурно Русских, Иисуса Христа) верить, именно верить, в гражданские совесть, мужество и волю «хорошего» начальника …

Я выбежал к микрофону.



Кратко, но эмоционально искренно, поблагодарил Юрия Абрамовича за предложение возглавить отдел жалоб Иркутского облисполкома. Напомнил, что я не свободен в своих решениях, так как являюсь официально трудоустроенным руководителем юридического лица, «независимой приемной», уволиться из которого без решения Общего собрания, как высшего исполнительного органа, я по Уставу не вправе. Попросил предоставить неделю для обсуждения предложения с Общим собранием.

Конечно, Юрий Абрамович согласился, но интонации краткого его ответа были окрашены нескрываемым неудовольствием …

Через неделю в кабинете Ножикова я передаю ему заверенное печатью нашей «приемной» Решение общего собрания ее членов о делегировании меня, как «координатора», на должность начальника отдела жалоб Иркутского облисполкома.

В кабинете мы одни. Юрий Абрамович непривычно долго, хмуро изучает двух страничное Решение и приложенную к нему копию обращения депутатов к Верховному Совету РСФСР с просьбой издать Закон о праве граждан на доступ к информации, затрагивающей их права и свободы.

Затем, не задавая мне ни одного вопроса Ножиков поднимает трубку, крайне вежливо просит кого-то зайти к нему «по возможности срочно». Непривычное для прежнего нашего общения молчание длится не меньше трех минут. Входит высокий, худощавый, начальственного склада и с военной выправкой человек. Ножиков соскакивает с кресла, рукопожатием встречает мужчину, передает ему мои документы и говорит: «Нет, ну, ты посмотри, что этот умник выдумал!Он мне раньше этой его задумкой все уши прожужжал. Я думал, блажь, пройдет. А он блажь условием нам ставит. Да ты внимательно почитай».

Начальственный читает документы, оборачивается ко мне: «Юрий Дмитриевич. Верно ли я понял, что наше предложение не кажется вам перспективным?»

«Почему? – отвечаю – Считаю его перспективным не только лично для меня, но и для кардинальной перестройки базовых принципов деятельности отдела жалоб, для демократизации этих принципов. Члены моей «приемной», да и многие жители области, систематически из этого отдела получают отписки, которыми покрывается беззаконие чиновников органов власти. Вот поэтому члены нашей «приемной» решением общего собрания и дали согласие на мое увольнение с должности «координатора», но под условием. Юрий Абрамович демократизирует деятельность отдела жалоб. То есть вносит своим Распоряжением в Положение об отделе изменения. По этим изменениям я, как начальник отдела, получаю возможность выдавать «жалобщикам», обратившимся в отдел и имеющим навыки работы с документами, удостоверения с правом лично знакомиться в органах госвласти с документами других «жалобщиков», копировать их в случае, если они не отнесены к категориям «для служебного пользования», «совершенно секретно». Так не только была бы ускорена работа отдела по проверке обоснованности поступающих жалоб, но, что самое важное, был бы запущен механизм взаимной помощи между «жалобщиками», они были бы не только вовлечены в деятельность госоргана, но и придали бы этой деятельности намного более открытый характер».

Пока я обосновывал решение общего собрания нашей «приемной», начальственный и Юрий Абрамович терпеливо молчат и, просто-таки, ввинчиваются штопорами взглядов в мои глаза, надеясь, видимо, прочесть в них какой-то второй, скрытый смысл, кроме ясно сказанного.

После небольшой паузы начальственный с Ножиковым переглянулись и Юрий Абрамович с раздражением говорит: «Ты что, хочешь, чтобы я в обкоме КПСС и в облисполкоме в одиночку революцию сделал? Ты, Юрий Дмитриевич, видно, вообще не понимаешь основ нашего государственного устройства. А ведь всего-то два года назад получил диплом юриста».

«О какой революции – отвечаю – вы, Юрий Абрамович, ведете речь, если предложенное мной и общим собранием нашей «приемной» полностью в русле перестройки Михаила Сергеевича Горбачева, а, главное, поддержано приложенным обращением большого числа местных и российских депутатов к Верховному Совету РСФСР».

Тут начальственный, уже не глядя мне в глаза, ставит точку: «Все ясно. Для Юрия Дмитриевича наше предложение не перспективно. Видимо, он планирует занять намного более важное, как ему кажется, положение в нашем государстве». После этой фразы он стремительно покидает кабинет.

Я поднимаюсь, как обычно, протягиваю Юрию Абрамовичу руку для прощания. Тот разочарованно смотрит мне в глаза и, не пожимая руку, цедит: «Ну, ты и балбес …»

«Да, - отвечаю – видать, балбес, коли ни за какие коврижки не стану чиновной шестеркой, футболистом чужих бед-жалоб. Прощайте, Юрий Абрамович»

Еще летом 1991-ого, решением общественно-депутатской комиссии Иркутского облсовета (создана по результатам второй моей 20-ти дневной голодовки в сквере возле облисполкома) по проверке законности деятельности прокурора Иркутской области Плешивцева А.А., председателя Иркутского областного суда Чернова М.В. – эта их деятельность была признана неудовлетворительной, они добровольно подали в отставку.

Летом же 1991г. куратор отдела Иркутского обкома КПСС (КГБэшная должность) по работе с кадрами правоохранительных, судебных органов власти Юрий Яковлевич Чайка, занял кресло областного прокурора, освободившееся из-за моей и членов нашей «независимой приемной» работы, а наша «приемная» начала сбор подписей под требованием отставки с должности уже Чайки Юрий Яковлевич.



В конце августа 1992г., после длительной моей официальной переписки с Чайкой Ю.Я. он все же согласился провести личный прием меня и 12-ти членов моей «приемной». Во время приема, в присутствии моих стариков и под аудиозапись, Юрий Яковлевич прямо предложил мне поступить к нему на службу. Я вновь ответил отказом.

В сентябре 1992г. Чайка Ю.Я. санкционировал возбуждение в отношении меня пяти, впоследствии объединенных в одно производство, уголовных дел. Санкция Чайки Ю.Я. была заведомо незаконной уже потому, что Уголовный кодекс не предусматривает ответственности юридических лиц за «клевету», выраженную в решениях их высших органов.

И все же «потерпевшими» от моей (не «независимой приемной»!) «клеветы» были признаны и Плешивцев с Черновым, и четыре районных прокурора Иркутска, и пять Иркутских судей. Всех их общее собрание членов нашей «независимой приемной», как высший орган нашего юридического лица, своими Решениями признавало «преступниками», а я, во время их личных приемов, официально эти решения вручал под росписи «преступников».

Полтора года Чайка Ю.Я. «катал» меня по 7-ми СИЗО России, подверг трем судпсихэкспертизам, в том числе в инст. им. Сербского в Москве. Вывод всех психиатров был однозначен – Юрий Дмитриевич Падалко вменяем, психическими расстройствами – не страдает.

В 1995г., когда Постановлением Генпрокурора была изменена подследственность моего дела из Иркутска в Бурятию, Чайка Ю.Я. тут же был повышен с должности прокурора Иркутской области до заместителя Генерального прокурора РФ, а потому сохранил полномочия надзора за «законностью» производства по моему делу.

В 1998г., по указанию Президента России и на основании решения от 1996г. Палаты по правам человека Политического консультативного Совета при Президенте РФ заместитель Генпрокурора РФ Катышев М.Б. прекратил мое уголовное дело «за недоказанностью вины» (полная реабилитация).

А в 1993г. была принята Конституция РФ, статьями 29 и 24 которой продекларированы и право граждан на получение информации, затрагивающей их права-свободы, и обязанность должностных лиц органов госвласти выдавать гражданам документы, затрагивающие их права и свободы …