СТРЕЛКОВ: НА СМЕРТЬ АНДРЕЯ МОРОЗОВА.

Только сегодня, 7 марта, получил, наконец, от супруги подробную информацию о смерти, предсмертных публикациях и обстоятельствах трагедии Андрея Морозова («Мурза»). Откровенно говоря, ничего не хочется писать. Но тот случай, когда писать надо. Причем максимально искренне (Андрей только так и умел). Вот и попробую.

Итак, у меня:

— во-первых, ощущение личной утраты. Несмотря на несколько лет «разрыва в общении» (последний раз мы заочно общались и Мурз меня «облаял» по делу Берега, я всегда воспринимал и по сей день воспринимаю Андрея как близкого человека. Не скажу, что «друга». Нет, как-то по-другому. Скорее, как близкого родственника, которому вскоре в ссоре, но в глубине души уверен, что примирение непременно состоится. Потому что, на мой взгляд, из ссора ни о чем, и разногласия (так же по моему мнению) «яйца выеденного не стоят» — просто ему так хочется, а «раз хочется, то и ладно, потерпим, повременим».

Я часто его вспоминал, сидя в тюрьме. Опасался за его жизнь и за его свободу, но никак не думал, что он решит уйти так…

— во-вторых, своими заслугами (их БЕЗДНА) перед Россией Мурз заслужил право делать что угодно (кроме предательства, но на него он был органически не способен).

Совершённый поступок никак не умаляет его заслуг и не может даже бросить на них малейшую тень.

— в-третьих. Самоубийство совершено в состоянии «изменённого сознания». Я знаю, что это такое. Это не «истерика» и не «сумасшествие». Это то, что помогает солдату годами жить и выживать на войне. Вот без этого — да, сходят с ума. Или погибают. Или бегут и сдаются. В этом состоянии человек способен совершенно равнодушно относиться к своей (и, часто, к чужой) жизни, здоровью, не думать ни о будущем, ни о близких. Только так и можно, в общем, эффективно и сколько-нибудь долго воевать.

Но это состояние, растянутое а годы без малейшего перерыва, без отдыха — чревато неожиданным надломом. Мурз несколько лет не отдыхал вообще. И не употреблял ничего, что помогало бы ему (хотя бы за счет здоровья) «немного сбить напряжение».

И он был одинок. Несмотря на кучу тех, кто был рядом. И это не чья-либо вина — он сам по себе был склонен к одиночеству. Помогал всем, но помощи себе ни от кого не ждал и никогда не просил. Поэтому те, кто были рядом, и «пропустили» момент, когда можно было всего одним тёплым словом предотвратить одинокое решение. Их просто рядом не было.

Кто-то (как Добрый и Берег, которых Мурз боготворил) уже погибли, кто-то был далеко. А рядом оказался какой-то (неизвестный мне) «товарищ полковник», у которого не нашлось нужных слов, а «строго наоборот». Я его ни в чем не могу обвинить (это даже глупо).

Но — на мой взгляд — если кто-то и виновен в смерти Мурза таким вот способом, то это вовсе не пресловутая Витязева или другие ублюдки из «Соловьёв-лайф» (которые могут теперь радоваться: «Одним врагом меньше! И каким опасным и сильным!»), а вот этот вот командир. Он толкнул Мурза (уверен, даже не подозревая об этом и даже желая ему добра) на роковой шаг.

Не знаю, мог ли он поступить по-другому (вероятно — нет), но пусть он сам обдумывает свой поступок, ведь потеряли не только мы, но и он тоже потерял ценнейшего специалиста.

— в четвертых, хотя Андрей раз десять (и более) заслужил право распоряжаться своей жизнью так, как он считал нужным, — я его поступок одобрить (или даже «оценить нейтрально») не могу. Да, субъективно, он впрямь мог рассчитывать, что своей трагической смертью «привлекает внимание к проблеме». А мне это видится иначе:

Ещё один честнейший и талантливейший боец покинул бой и строй навсегда без уважительной причины.

Скажете, что это цинично? Вовсе нет! Я очень скорблю о Мурзе не столько как о бойце, сколько как о редчайшем человеке, которому лично я всегда симпатизировал и очень уважал. Но так уходить нельзя! Да, возможно, это лучше, чем «спиться/сколоться» (как делают очень-очень многие), но по сути это вариант того же самого.

На вопрос: «А кто тебя заменит, когда ты уйдешь?» — Андрей ответа дать не смог бы. Но некому было такой вопрос задать… И теперь нет с нами Андрея Морозова, которого, да, довели до самоубийства враги России и Русского народа, но с собой он покончил все-таки сам, своей собственной рукой довершил их грязное дело.

(О том, что самоубийство — смертный грех, я не пишу, Андрей не был воцерквлён, и это очень жаль… Наверняка он бы так не поступил)

ТАК ДЕЛАТЬ НЕЛЬЗЯ! Этому нет оправдания!

ЭТО — ПОБЕДА ВРАГА.

И даже не укров (их Андрей «набил/помог набить» столько, что «выполнил и перевыполнил» с лихвой), а именно наших доморощенных мразей. Которым он — простой честный боец — «стал поперек горла». Что ж, теперь они «с облегчением прокашлялись» и даже если скорчат скорбные лица (с полупрезрительным эпитетом «слабак!»), то чисто притворно. В душонках своих они радуются и торжествуют.

_____

Друзья и соратники! Не позволяйте себе такой слабости Помните, что «пуля для нас и у врагов найдется!». Держаться надо до конца, но и «уходить, хлопнув дверью» нельзя, не подумав о тех, кто здесь останется после нас! Иногда лучше и полезнее дать себе «послабление», небольшой отдых (себе или тем, кто рядом или в подчинении), чем потом «кусать локти» на предмет, что не уберегли еще одного крайне важного и нужного нам Человека (с большой буквы!).

На сём, со скорбью, завершаю. И продолжу поминать раба Божия Воина Андрея в своих молитвах.