Часть первая
И чем это чревато в перспективе – и для них самих, и для государства в целом? Об итогах соцопросов в разных концах страны, посвященных проблемам и специфике межнациональных браков
Наш постоянный автор Игорь Моисеев провел ряд социологических опросов в разных концах страны, посвященных проблемам и специфике межнациональных браков. Их оказалось немало. И в беседе с автором мы решили затронуть хотя бы часть из них.
– Игорь Николаевич, то, что демографическая ситуация в стране является угрозой национальной безопасности, знают и понимают многие. Но исследовать ее сквозь призму смешанных браков рискнули только вы. И даже получили грант на изучение проблемы. После чего заявили, что русские женщины имеют какую-то «нездоровую» (с вашей точки зрения) тягу к мужчинам других наций и рас. И это приводит к размыванию и сокращению отечественного генофонда. У всех ваших подписчиков в соцсетях эта филиппика вызвала взрыв негодования и шквал сарказма…
– Касаемо негодования. Джордано Бруно за озвученную им очевидную (для него самого) истину был сожжен на костре. Так что мне еще повезло. Виртуозам сарказма искренне желаю не утонуть в собственной желчи. Берегите себя. Вообще-то это исследование имело гриф «для служебного пользования». Но потом заказчики посчитали его «социально актуальным» и решили частично обнародовать.
Вперед, к новому Вавилону?
– Где вы проводили свои исследования и собирали фокус-группы?
– В столичных ЗАГСах и в трех многонациональных регионах страны – Саратове, Астрахани и Оренбурге. И убедились, что в последние годы число так называемых межнациональных браков в столице увеличилось кратно. Растет практически в геометрической прогрессии.
Причем тут идет игра в одни ворота. Русские мужчины, как правило, в массе своей женятся на русских женщинах. Ну, один из тысячи женится на армянке, грузинке или еврейке. И то зачастую вторым браком, с большой разницей в возрасте и только на той, кто уже во втором-третьем поколении живет в России. А вот по статистике некоторых столичных ЗАГСов, чуть ли не каждая третья москвичка вышла замуж за иностранца. Или как минимум представителя другого этноса.
– И за кого чаще всего выходят москвичи замуж?
– Практика показывает, что замуж наши барышни выходят за всех подряд без разбора – начиная от негров, заканчивая арабами. Как говорил поэт, «все промелькнули перед нами, все побывали тут». Больше половины межнациональных браков москвички заключают с представителями Кавказа и Закавказья.
А в последнее время наметилась новая тенденция – жительницы столицы стали выходить замуж за представителей Центральной Азии – узбеков, киргизов, таджиков. Практически все свежеиспеченные «азиатские москвичи» – мигранты. Став москвичами в первом поколении, они, разумеется, не возвращаются со своими новоиспеченными женами на историческую родину, в кишлаки и аулы. Они остаются здесь. Плодятся, размножаются. В результате этнический состав жителей Москвы меняется на глазах. Город становится неким Вавилоном. Но получится ли из него правильный котел и не приведет ли это к каким-то социальным проблемам в будущем? Или, как минимум, к распылению, разжижению, а впоследствии – исчезновению русского этноса?
– Ну, это кажется совсем уж невозможным…
– Бритты, гасконцы, могикане, убыхи, представители тысяч индейских племен Южной и Северной Америки тоже так думали. Теперь им думать не приходится. Их просто нет. Словно ластиком с лица земли стерли. Те же бритты остались только в названии своей страны – Великобритании. А ведь это был второй по величине этнос на царственном острове – после англов. А о существовавшем когда-то племени могикан мы узнали только из романов Фенимора Купера. Да что там народы – целые цивилизации исчезали с лица планеты… Так что ничего невозможного нет.
Не хотелось бы, чтобы русские тоже исчезли – даже в отдаленной перспективе. Хотя некоторые разновидности русского этноса уже на грани вымирания. Хорошо знакомый старшему поколению тип русской красавицы, запечатленный Кустодиевым и Вересаевым в своих картинах, уже снят с повестки дня. Нет больше их, таких красавиц. На смену им пришел другой женский типаж – более европеоидный. Тихой сапой, постепенно, произошло демографическое замещение части этноса. Никто и не заметил.
Поколение «микс»
– Какова была главная цель вашего проекта?
– Мы изучали межнациональные и межрасовые российские браки в разрезе двух «перспективных проблем»: насколько они крепки и каким у них будет потомство? Надо признать – некоторые результаты исследований удивили нас самих.
– Например?
– Анализ статистики разводов в Оренбурге и Астрахани показал, что самые крепкие из всего многообразия межнациональных браков – муж русский, жена татарка. И еще – муж молдаванин, жена русская. Самый неустойчивый брак – жена татарка, муж казах. Практически не живут. Через год-другой разбегаются.
– И в чем проблема?
– В первую очередь, в ментальности, конечно. В каком-то жесточайшем несовпадении генотипа и культурного кода. Хотя причин на самом деле много – вплоть до физических особенностей и привычек того или иного народа. Это, кстати, тоже не шутки. У представителей разных народов порой разные представления даже о личной гигиене. Они даже пахнут по-разному. И с разной степенью остроты. Кто служил еще в Советской интернациональной армии, наверняка знает. Во время длинного кросса, когда все пропотеют до нитки, это очень хорошо чувствуется. Поэтому представителей некоторых народов никогда не ставят в первые ряды бегущего взвода – иначе все бегущие за ним просто «задохнутся от счастья».
Кроме того, от этих смешанных браков будут рождаться дети. И они уже будут не русскими, а «продуктом дружбы народов», как иронично заметили в беседе с нами работники одного из столичных ЗАГСов. Каким будет их генный код? Не повредит ли такое «скрещивание» наследственности? Не приведет ли к каким-нибудь необратимым генетическим заболеваниям? Кем они будут в нашем социуме? Как все это скажется на интеллекте и здоровье поколения «микс»? Кто из них получится – новые Пушкины или новые Шамили Басаевы, в котором, кстати, тоже текла русская кровь?
– Но это зависит наверняка от воспитания и среды обитания?
– Не в меньшей – если не в большей степени – от заложенного в человека генетического кода. Памяти его предков. А среда обитания и воспитание – это все внешние факторы. Они могут меняться, кстати. Человек может переехать в другой регион с другими традициями, воспитание может хромать на обе ноги. А от своего внутреннего генетического кода человек не убежит никуда и никогда. Это – его суть, его корни. И такая искусственная селекция может сыграть как на пользу самому человеку, обществу и государству, так и во вред всему перечисленному. Грубо говоря, в результате брачного «смешения» мы можем получить Александра Суворова (отец – русский, мать – армянка), или какого–нибудь террориста Саида Бурятского (отец – бурят, мать русская). Или вообще второго Шамиля Басаева.
В Дагестане, например, все знают Героя Советского Союза подводника Магомеда Гаджиева. Отец у него – аварец, мать – лакчанка. Его земляки много раз допытывались: «Магомед, ты – герой аварского или лакского народа? А он в шутку отвечал: «Я – Герой Советского Союза. В документах так написано». Это, конечно, положительный пример. Но есть и масса отрицательных.
У антигероев «чеченского сопротивления», страшных врагов российской государственности Аслана Махсадова и Джохара Дудаева жены – русские. Кем станут впоследствии эти «дети-микс»? Сдается мне, что не Героями России, как Гаджиев…
Замуж за мигранта. Часть вторая
Открытым остается вопрос об ассимиляции и социализации детей из смешанных браков. Примет ли их общество? Примут ли они его? Не пострадает ли от такого «скрещивания» генетический код ребенка? Какой будет их самоидентификация?
Мы продолжаем разговор с нашим автором Игорем Моисеевым о проблемах российских межнациональных браков и о их влиянии на общественное самочувствие. В этой статье речь пойдет о русско-кавказских семьях…
– Игорь Николаевич, почему все-таки так резко подпрыгнуло количество браков москвичек с приезжими кавказцами? И кто из них является лидером по этой части?
– Конечно, грузины. С большим отрывом от них идут армяне. Очень мало браков заключается с азербайджанцами. Даже северокавказцы в этом плане их обошли. Тут очень важно понимать мотивацию сторон. Мотивация русских женщин проста и понятна. Для них критически важно выйти замуж, поднять свой социальный статус, стать женами, потом – мамами и ублаготворить свой материнский инстинкт. Чтобы понять, чем руководствуются кавказские мужчины, надо сделать небольшой экскурс в новейшую историю.
После обрушившейся на солнечную Грузию нищеты в результате развала Советского Союза, а также по итогам двух проигранных войн, в Абхазии и Осетии несколько сот тысяч грузин, не желающих ни воевать, ни прозябать в беспробудной нищете, стали искать счастья на стороне. Выбор был невелик – Россия, Турция, Европа. Для эмиграции в Европу надо было много денег. Такую роскошь могла себе позволить только каста избранных – местные воры в законе. В Турции к уроженцам Грузии относятся очень предвзято. Гордые грузины не могли опуститься до «мытья турецких задов» (по их собственному выражению). Оставалась Россия.
Вкалывать за гроши на стройках и работать охранниками изнеженные грузины особо не рвались. Часть из них, эмигрировав в Россию, с головой окунулась в криминал. В итоге многие разновидности преступлений были монополизированы организованными преступными группами из этой республики – квартирные и карманные кражи, воровство барсеток, крутка наперстков на вокзалах и в аэропортах, нападение на инкассаторов с последующим ограблением банковской выручки, угон и продажа иномарок и многие другие.
Те же, кому криминал казался слишком опасным, а полировать нары жгучего желания не было, нашли для себя новый вид бизнеса – проживание за счет одиноких и неустроенных в личном плане москвичек. Москва, как известно, – город одиноких сердец, и «клиентской базы» для альфа-самцов с юга здесь было с избытком. «Окучивание и окручивание» одиноких москвичек было поставлено гостями столицы на поток.
Им в этом бизнесе очень помогал созданный еще советским кинематографом имидж неутомимых и обходительных мачо. Сами грузины его всячески поддерживали, холили и лелеяли. Такие вот темпераментные и любвеобильные итальянцы в заснеженной России, где мужчины настолько суровы, что перед свиданием обливаются одеколоном «Шипр», вместо комплиментов и букетов роз дарят своим красавицам обгрызанные лосями веники из васильков и ромашек, а для развития отношений предлагают «раздавить флакон мерзавчика».
Опыта соблазнений им было действительно не занимать. В советские времена на черноморском побережье Грузии была чрезвычайно популярна профессия «пляжного альфонса». «Мы все закончили ГПУ и ПКА – гагринские пляжные университеты и пляжно-кадрильную академию», – шутили грузины сами над собой. «Пляжно-кадрильная академия» обычно заканчивалась бурным курортным романом.
С обнищанием курортных регионов картина радикально изменилась. Пришлось выпускникам «кадрильных» академий и дипломированным «пляжным альфонсам» ехать за добычей в Россию и переквалифицироваться в «альфонсы городские». Причем у многих на исторической родине остались семьи, которые тоже пришлось содержать одиноким московским и питерским жертвам южного обаяния.
– ?
– Ну, «кадрилы» приезжали ведь без штампа в паспорте. При том запредельном уровне коррупции, который существует в этих республиках, подчистить свой паспорт – плевое дело. Мало того – многие действующие жены бывших «пляжных альфонсов» по сей день благословляют своих мужей на ратные брачно-сексуальные подвиги в столице во имя и во благо «главной» семьи. Пусть муж в Москве хоть каждый день клиенток меняет, лишь бы отстегивал деньги из их карманов в «основную» семью.
Принципиально иная ситуация складывается в русско-армянских браках. Армяне в массе своей не такие искусные мачо и театралы, как грузины. В этом отношении они более скучны и традиционны. Но они – хорошие отцы семейства и пахари по жизни. На Кавказе про них говорят: «Армяне рождаются с мастерком в правой руке и с монтировкой – в левой». Кроме того, у армян гораздо в большей степени развит отцовский инстинкт. В отличие от грузин, которые с легкостью бросают прижитых в России детей (и зачастую вообще о них забывают навсегда), армяне очень сильно привязываются к своему потомству от смешанных браков. У них очень сильна эта кровнородственная связь. И даже при разводе они патронируют детей по жизни до последнего вздоха. Примерно так же тепло относятся к своим «детям-микс» отцы-осетины. Но у них статистика разводов с русскими женами практически нулевая.
С азербайджанцами ситуация сложнее. Здесь статистика разводов меньше, чем у грузин, но больше, чем у армян. И дети от таких браков зачастую оказываются перед непростым, а зачастую драматичным жизненным выбором. Выбирать им приходится свою идентичность. И это зачастую приводит к внутрисемейным трагедиям.
– А в чем причина?
– В полном несовпадении культурно-генетического кода мужа и жены. Все-таки мы очень разные. Они – тюрки, мы – славяне. В генетическом коде и мировоззрении детей происходит «скрещивание ужа и ежа». В итоге получается ментальная «колючая проволока», которая не вписывается в культурно-генетический код ни одного из родителей.
Хотя интеллектуально дети из таких семей зачастую оказываются на порядок выше родителей. Тоже, кстати, очень интересный генетический феномен. Его в свое время просчитал лидер Азербайджана Гайдар Алиев (отец нынешнего президента). «Женитесь на русских, женитесь, – убеждал он своих соплеменников. – Они будут намного умнее, чем вы, но они будут нашими, тюрками. Они будут исповедовать ислам, продвигать в жизнь наши ценности. Это – золотой фонд нашей нации».
Гораздо хуже обстоят дела в семьях, где мужья – мусульмане из регионов Северного Кавказа. В глазах выходцев из Дагестана, Ингушетии и Чечни даже свои женщины – существа низшего порядка. А неверная жена – вообще не человек. Они с легкостью расстаются и со своими женами, и с их потомством. В итоге оставшиеся в России дети навсегда пропитываются неприязнью ко всем выходцам с Кавказа. Я таких полукровок встречал во время войны в Чечне в рядах федеральных войск. Несмотря на то, что в их жилах течет кавказская кровь, на всех кавказцев,¬ даже на лояльных России, они смотрели с ненавистью непримиримых врагов.
Еще более интересная ситуация складывается в азиатско-российских семьях. Таковых в последнее время в Москве и России становится все больше. Коренные, ранее «много о себе понимающие» москвички, еще несколько лет назад презрительно смотревшие в сторону «понаехавших», стали принимать предложение руки и сердца от мигрантов из стран Центральной Азии. Феномен, честно говоря, труднообъяснимый. Казалось бы, разная ментальность, разная культура, разная религия, другие традиции…Но факт есть факт. Тяга к семейному абажуру оказывается сильнее всех этих факторов, которые смело делегируются в стан «предрассудков».
Чаще всего за азиатов выходят русские женщины «с прицепом» – ребенком (а то и двумя) от прежнего брака. Причем брак может быть развален при вполне адекватном, непьющем и работящем муже. Самооценка «разведенок с прицепом» страдает, а тяга к семейному очагу и крепкому мужскому плечу берет свое. Мигрант-узбек же в свою очередь готов жениться на русской с двумя-тремя «прицепами». Чужие дети его не тяготят.
Нередки браки, когда узбеки женятся на русских женщинах гораздо старше себя – на пять, семь, десять лет. Жениться на москвичке, да и вообще на русской женщине для азиатского мигранта – даже не удача, а подарок судьбы. Этот подарок он воспринимает с глубокой благодарностью и готов платить за него самую высокую цену. Любая прихоть жены до поры до времени будет рассматриваться как руководство к непреложному действию. Любой театр самоисступления в ее исполнении будет принят с восточной покорностью.
Азиаты, конечно, всегда настаивают на рождении собственного потомка. Но даже если их избранницы вышли из фертильного возраста, несколько лет спокойной семейной жизни им обеспечены. Кроме того, у всех азиатов есть прекрасное, с точки зрения русской женщины, качество – они абсолютно равнодушны к алкоголю. Узбекский муж – образец трудолюбия и терпимости. Казалось бы, живи и радуйся.
Но у такого спутника жизни есть один принципиальный недостаток – он человек другого этноса и другой культуры. И он ментально не способен к культурной ассимиляции в России. Грубо говоря, для окружающего его российского социума он всегда будет оставаться чужаком. А бесконечный конвейер родственников из родного аула или кишлака, который с момента замужества заработает в московской квартире, способен довести до исступления самую терпеливую «русскую жену».
И по-прежнему открытым остается вопрос об ассимиляции и социализации детей из этих семей. Примет ли их общество? Примут ли они его? Не пострадает ли от такого «скрещивания» генетический код ребенка? Какой будет их самоидентификация? Не перерастет ли это со временем в личную трагедию? Сможет ли он устроить свою личную жизнь в ментально чуждом обществе? Не уйдет ли такой «ребенок-микс» во «внутреннюю эмиграцию»? И не навредит ли это самому обществу?
Все вопросы остаются открытыми…
А вообще, проведя все эти фокус-группы в разных концах страны, я тысячу раз вспоминал фразу старика Киплинга: «Восток есть Восток. Запад есть Запад. Вместе им не сойтись. И пусть белое тянется к белому, а черное – к черному. Смешение – всегда трагедия».
И тезис о том, что «демографическое разжижение» государствообразующего этноса в перспективе представляет собой угрозу национальной безопасности, после долгих прений был все-таки принят к обсуждению главными заказчиками наших исследовании и социальных опросов.