Андрей Сошенко: Антирусскую революцию считать «русской» – опасно

Потакание идеологической диверсии либералов в придании революции 100-летней давности понимания «русской» может дорого стоить России … Я бы к этой теме не возвращался. Во всяком случае, сейчас. Но материал священника Александра Шумского «Правильно ли считать Русскую революцию нерусской?» заставляет.

А этот мой материал получился много обширнее, чем планировал. Потому что некоторые моменты, которые мне совершенно ясны, и, считаю, должны пониматься на уровне «состояния души» в нашей аудитории, оказывается, нужно подробно объяснять, повторять. Некоторые заявления о. Александра Шумского – прямо как «с бухты-барахты», как будто до этого эти вопросы не поднимались, не обсуждались, поэтому теперь отец Александр, как бы, вынужден заняться изобличением некоторых представителей из «патриотического сообщества».

Как известно, причины крушения великой Российской Империи в 1917 году были как внутренние, так и внешние, как объективные, так и «рукотворные». Имели ли отношение к этим процессам русские люди? Безусловно. Но, как и что способствовало великой трагедии?

Были ошибки власти – манифест 17 октября 1905 года, разрушение крестьянской общины, вовлечение России в Первую мировую войну и ряд других. Было множество иных предпосылок и «питательной среды» к разыгрыванию драматических событий. Не говоря уже о культурном разложении значительной части русской элиты двумя предыдущими столетиями, которая (элита), по сути, уже перестала быть русской (значительная ее часть).

Но революции, уверен, не было бы, если бы не «рукотворность» событий. И «рукотворность» сия была абсолютно нерусской, направленной против русских, как народа. Революцию делали внешние силы в совокупности с той значительной частью русской элиты, которая перестала быть давно на тот момент времени русской. Значит – «антирусская» революция. Причем независимо от того, что понимать под революцией – отдельно февральский переворот, отдельно октябрьский переворот, оба эти события вместе или «февраль» и «октябрь» в совокупности с последующей братоубийственной Гражданской войной. Все эти действа – антирусские.

Да, некоторые черты русского народа, его стремление к правде и справедливости, а также вольности, иногда сопряженной с «вольницей» были использованы революционерами в событиях 100-летней давности. Об этих народных чертах писал еще в своих литературных произведениях А.С. Пушкин, эти черты можно увидеть и в образе уральских казаков в его «Истории Пугачевского бунта». Но, применительно к революции 1917 это не причина, а механизм, который использовали масоны и революционеры для крушения Империи. Речь не идет о том, что русский народ в событиях 100-летней давности вообще не причем, что было сделано всё без его участия. «Не приведи Бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный», – предупреждал тот же Пушкин. Вот «механизм» бунта и был задействован, как выражается отец Александр, для «триумфального шествия советской власти» и Гражданской войны русских против русских. Речь о том, что русский народ, используя проблемные вопросы и характер народа, разделили, ввергли в пучину раздора по множеству направлений, заставили русских уничтожать друг друга.

Иными словами, то, что революция состоялась на русской земле, в ней участвовали русские – не является обоснованием «русскости». Как раз – «антирусскости», потому как, все удары наносились по русским, Вере, русскому государству.

…И вот тут – такая «мелочь». Отец Александр так и не понял, в чем главный вопрос и проблема. Мы должны исходить при оценке событий 100-летней давности, считаю, в первую очередь, с позиций и в целях, чтобы ничего подобного больше никогда не повторилось с Россией…

Рассмотрение вопросов с точки зрения промыслительности событий не возбраняется и может быть определяющим по ряду позиций. Но все сводить к этому – не научно и вредно с практической точки зрения. Потому как излишняя увлеченность «промыслительностью» (а вопрос о «русскости» революции, как, мол, сама судьба, Божья воля и характер русского народа её, революцию, совершили), приводит к мысли, что на том и точку надо ставить. Тогда всё было предрешено, и сейчас – всё предрешено. И ждать пассивно дальнейшего развития ситуации сегодня. Не обращать внимания на игры сегодняшних революционеров разных мастей. Между тем, именно на нашу волю и наши действия смотрит Он, от чего зависит окончательный Его вердикт.

В прежних своих материалах я говорил и приводил конкретные примеры использования тезиса «русскости» революции сегодня, к чему это приводит. Повторять здесь сказанное будет долго и утомительно для читателя.

Потому вновь, как и в своих комментариях, даю ссылки на материалы: «Репетиция столетия революции»; «Великая русская революция» или «антирусские перевороты»?».

Не исключаю, что некоторые субъекты используют и навязывают термин «русская революция» неосознанно, а потому, что им очередными «политтехнологами», медийными «эффективными менеджерами» или деятелями от околонауки то было рекомендовано или поручено. Кто-то – просто по легкомыслию. От того не легче. Но, кто-то из них – сознательно.

Я о том, к чему это приводит или может привести на современном этапе, а о. Александр Шумский изволит задаваться вопросом: «Я не понимаю, как нам, русским, это может повредить»? Интересные обороты использует про «овощи», «безмозглых животных», «мухах на варенье». Ему об одном, а он – лозунги и клише.

«Мы – огромный, как океан, народ. В океане время от времени возникают колоссальной величины волны, разбивающие в пух и прах плавающие суда», – заявляет. Хочет вновь разбить «судно» «колоссальными волнами»? Или к чему подводит?

Кстати, «море-океан», когда так о русском народе говорил Ф.М. Достоевский (Дневник писателя. 1881. Январь.), то имел в виду как раз риски для русского народа и примерно в том смысле, о котором мы говорим, применительно к сегодняшнему дню. Риски «творческих изысканий» сегодняшней «элиты» от власти, науки, масс-медиа, их оторванности от «море-океана», от интересов народа то есть.

Ф.М. Достоевский: «… Народ теперь именно «обеспокоен» нравственно. Я убежден даже, что если нигилистическая пропаганда не нашла до сих пор путей «в народ», то единственно по неумелости, глупости и неподготовленности пропагаторов, не умевших даже и подойти к народу. А то, при самой малой умелости, и они бы проникли, как проникла и штунда».

И далее о вольтерьянцах и «советчиках»: «Вся прогрессивная интеллигенция, например, сплошь проходит мимо народа, ибо хотя и много в интеллигенции нашей толковых людей, но зато о народе русском мало кто имеет понятия… «Да не мы ли, – скажете вы, – об народе болеем, не мы ли об нем столь много пишем, не мы ли его и к нему призываем?» Так, вы всё это делаете, но русский народ убежден почему-то, что вы не об нем болеете, а об каком-то ином народе, в вашу голову засевшем и на русский народ не похожем, а его так даже и презираете».

Один из выводов здесь Ф.М. Достоевского: «А между тем – о, какая бы страшная, зиждительная и благословенная сила, новая, совсем уже новая сила явилась бы на Руси, если бы произошло у нас единение сословий интеллигентных с народом! Единение духовное то есть».

Федор Михайлович, говоря о «море-океане», – об этом. А о. Александр Шумский о чем? О «волнах, разбивающих в пух и прах суда»? О новых потрясениях, что ли?

И я против даже, как предлагает в своих комментариях к статьям уважаемый респондент «Русский Сталинист» остановиться на том, что не «русская», а «российская» революция. Почему против? В целом из подробных объяснений ниже будет понятно. И все же – кратко. Если сегодня мы примем термин «российская» революция, то завтра «эффективные менеджеры» и «прогрессивное» «историческое сообщество» при малейшем нашем попустительстве, при малейшем изменении нашего внимания на другие проблемы, переиначат это вновь на понятие «русская». И скажут, что так и было.

Повторю в сокращении целый блок своих мыслей из другого прежнего своего материала.

Что говорит главный официозный историк Ю.А.Петров, директор Института российской истории РАН? Что они всем своим «историческим сообществом» пишут в брошюре «Великая Российская Революция, 10 вопросов», которая вышла под кураторством Петрова по инициативе Российского исторического общества в целях использования учителями на уроках истории в общеобразовательной школе?

Читаем: «События, известные как Февральская революция 23 февраля – 2 марта 1917 г., стали первым этапом более длительного и глубокого процесса – Великой российской революции 1917-1922 гг.». И чуть далее: «Слом институтов Российской империи начался в феврале-марте 1917 г. Революционные события продолжались до 1922 г., и завершение революции можно датировать образованием СССР и началом нового периода отечественной истории – истории СССР».

Пять лет революции с 1917 по 1922 – это как? Научный подход? Соответствует пониманию, собственно, «революции»? А может, тогда, революцией считать все 70 с лишним лет советской власти? Скажем, с 1917 по 1991 годы? А может, единую революцию считать с 1905 года? Как-то выбивается событие первой революции в России. Почему бы до такого «прочтения» не додуматься? Или всё впереди? Можно даже предложить название такой «революции» – «столетняя революция» или «революция 20 века», с 1905 по 1991 годы. Весь век – сплошная революция. Опрокинуть, так сказать, понятие эволюционности напрочь. Заодно опрокинуть и консерватизм, охранительство. Одна сплошная революция русских против русских.

Кстати, механизм разрушения СССР во многом сходен с крушением Российской Империи. Об этом, а также о других вопросах, относящихся к рассматриваемой здесь теме вообще, пишет в свежем своем труде О.А. Платонов «Столетие великой катастрофы» (кто вдохновлял и финансировал российскую катастрофу).

В другом месте Ю.А. Петров говорит: «Это новое толкование, научная интерпретация, она очень хорошо работает, позволяет избавиться от дихотомии февраля и октября, от их постоянного противопоставления. Если мы поймем, что речь идет об одном революционном процессе…, по образцу, кстати, Великой французской революции.., говоря, что разные фазы не исключают единства всего революционного процесса. В этом заключается наша идея, которая сейчас присутствует в школьных учебниках. Эта идея вошла в историко-культурный стандарт, чему я очень рад». Ну еще говорит, что такое «прочтение» соответствует «западной историографии».

Что еще можно узнать из пособия для учителей и учеников? Читаем дальше: «Как это ни парадоксально, гораздо больший вклад в эскалацию конфликта, чем либералы, внес Николай II с его последовательным консерватизмом и политической неуступчивостью».

Действительно, «интересная история».

Кстати, а что такое «революция»? Повышаем грамотность брошюрой: «Революция – это социальное творчество, она преодолевает ограничения, связанные с существующими институтами разрешения противоречий и принятия решений…».

Мило, правда? «Социальное творчество». Уточняем, опираясь, в том числе на усилия отца Александра. «Социальное творчество русского народа». А почему бы и сейчас молодежи не заняться «творчеством»? Ведь брошюра рассчитана именно на подрастающее поколение и учителей. В качестве подтверждения напомню лозунг Александра Дугина: «Настоящая русская революция еще впереди!»

И еще отметим, что термин «Великая русская революция» появился как раз из концепций «преподавания истории» для средних классов последних времен, при разработке концепции единого учебника истории России в 2013 году. Брошюра «Великая Российская Революция. 10 вопросов» – одно из «творений» этого направления. Временно «они» пока ушли от определения «русскости» революции в сторону «российскости». Но термин уже закреплен, кстати, в Википедии? «Русская революция (Великая русская революция)».

Да, дело не только в том – «русская» или «российская» революция. А как вообще совмещение «трех в одном»? Даже двух «три в одном». И великая, и русская (российская), и революция. И февраль, и октябрь, и Гражданская война. Брошюрой, например, безапелляционно опровергается немецкий и американский следы в финансировании событий, разумеется, ни слова, например, о Парвусе, нет пояснений кого из себя представляли члены Временного правительства. В этом смысле – сохранены лучшие советские традиции толкования ВОР. Но, только теперь не ВОР, а «шесть в одном».

Насчет «русскости» антирусской революции в целом скажу, если отец Александр не удосужился озаботиться конкретными рисками и проблемами, отраженными, например, в моих материалах по этому вопросу (а ведь я давал ему ссылки), а ограничился простыми лозунгами (не всегда корректными), то нет никакой надежды на его объективность и впредь.

Благодарен уважаемому Валерию Васильевичу Габрусенко за его материал «Так русской или нерусской была «Русская революция». Как и в комментариях к его материалу скажу, что полностью с ним согласен.

Весь «цивилизованный мир», западная (и не только) цивилизация несколько веков массированно ведет необъявленную войну с русским народом, Россией. Разложение элиты государства, общее падение нравственности в обществе, в чем, действительно, повинна политическая и «культурная» элита России, но не народ, внешнеполитическое и экономическое давление извне. Войны против России. Следствие тому в начале 20 века – три «революции» (05 и две 17-го), гибель в Гражданскую войну цвета генофонда, искусственное и временное разделение русского народа на три составляющие, административный «распил» на республики и передача русских территорий «братским республикам». От таких ударов не смог бы оправиться ни один народ. А русский – устоял. И сейчас наш народ находится пока в надломленном состоянии, но не сломлен, в нем по-прежнему неисчерпаемый потенциал.

Перебросимся стразу на 70 – 80 лет вперед от 17 года. А 91 год – тоже «русская» революция? Предтеча «революции-91» под названием «перестройка», Беловежский сговор, собственно развал СССР в 1991 году, «реформы радикальных перемен», «приватизация» – тоже «русская» революция? Народ сам себе всё это «заказал»? Может уничтожение защитников Дома Советов в 93-м – тоже народ совершил?

Это все тоже «русская революция»?

Пусть на это еще раз воскликнет отец Александр в своей манере: «А какая же еще, китайская что ли»?

Некоторые конкретные причины потрясений 1917 года и 1991 года разнятся, но основные – совпадают. На эту тему О.А. Платонов в упомянутой его работе говорит: «Занимаясь историей ХХ века, я параллельно изучал как события его начала, так и конвульсии страны в конце 80-х – начале 90-х годов. Это позволило мне прийти к очень важному выводу: и в начале, и в конце ХХ века события развивалась по одному и тому же шаблону. Изначально события начала и конца ХХ века не были социальным движением масс…».

Во всех случаях революционным потрясениям предшествовало принятие Россией чуждых западнических либеральных принципов формирования власти и общественных институтов, чуждых России экономических принципов. Именно отход от русского понимания политической и общественной жизни – причины потрясений. Беспрецедентные идеологические диверсии, борьба с Православием, разложение нравственности, перманентные «реформы» – вот причины и сегодняшних нестроений. Это «русский народ» делает? Вновь русские «разбивают в пух и прах плавающие суда» сами себе? Если не так, то к чему эмоциональное и пустое обвинение отца Александра:«По моему (по его) глубокому убеждению, отказ считать русскую революцию русской – признак нецелостности сознания и усечённости мировоззрения».

Не наоборот? Манера считать антирусские события «русской» революцией – признак нецелостности сознания и усечённости мировоззрения.

В комментариях я еще обращал внимание на простую вещь. Что хотят внедрить либералы? Как что отрицательное – так «русское». Если что-то позитивное, то – то ли глобалистское (общечеловеческие ценности), то ли интернациональное, в худшем случае – «советское» или «российское». Но только не русское. И в этом смысле «русская революция» в полной степени укладывается в навязываемую нам «систему координат».

«Но тут вы скажете, что коммунистическая идеология была привнесена на русскую почву извне. – Давайте по-порядку. Что понимать под «коммунистической идеологией»? – марксизм, ленинизм, троцкизм, «Капитал» Маркса, статьи Плеханова или Ленина? а может быть – анархизм Бакунина или Кропоткина?», – в такой еще простецкой манере полемизирует Александр Шумский с неугодными ему приверженцами «антирусскости» революций.

Зачем же так затеваться? Не легче ли, если не понятно автору, открыть справочник и уяснить себе этот вопрос? Главное содержание коммунизма-социализма – это свобода (либерти), равенство (во всем!), революционность. И в этом смысле, «коммунистическая идеология» – продолжение либерализма.

«И надо бы знать, что своеобразный русский коммунизм или общинный коммунизм (социализм) – явление, существовавшее задолго до западной коммунистической идеологии Маркса-Энгельса», – еще одно ценное наставление автора.

«Своеобразный русский коммунизм» – это оригинально. Отсюда в принципе понятно, почему автор настороженно относится к наследию И.Р. Шафаревича. В частности, потому, что все «своеобразные» коммунизмы, все утопичные идеи им разбиты в его работе «Социализм как явление мировой истории». Относительно же крестьянских общин, русские мыслители (славянофилы, почвенники) никогда в них «коммунизма» не видели. Разве что в коммунизме (социализме) – обезьянничание (и искажение) принципами русской общины. И социальность (не путать с «социализмом»), и общинность, и коллективизм, и значение государства для народа, а народа для государства – все содержится в трудах славянофилов.

«Белинский считал, что крестьянская община – это семя, из которого вырастает атеистическое социалистическое общество. Почвенники – напротив – считали, что крестьянская община – основа христианского социализма», – говорит автор.

Это, какие такие «почвенники» говорили о «христианском социализме»? Не будет любезен пояснить автор? С.Н. Булгаков и Н.А. Бердяев? Вопрос историку. Они почвенники? По дикому стечению обстоятельств именно они и употребляли словосочетание «русская революция» в отличие от других русских консервативных мыслителей. Они употребляли и «христианский социализм» и тоже – в отличие от иных русских мыслителей.

Ну, об общине только что выше сказал. А вот упоминание Герцена, видимо, дано в подтверждение «русскости». Вот, Белинский же, мол, русский. Надо полагать, это имеет в виду автор. Также и Герцена поминает автор. Русский, наверное, этнически Белинский. А по состоянию души? Не тот ли «вольтерьянец» Достоевского, который восприняв все нерусское, русским быть, по сути, перестает?

Послушаем самого Достоевского: «Я застал его страстным социалистом, и он прямо начал со мной с атеизма… Выше всего ценя разум, науку и реализм, он в то же время понимал глубже всех, что одни разум, наука и реализм могут создать лишь муравейник, а не социальную «гармонию», в которой бы можно было ужиться человеку. Он знал, что основа всему – начала нравственные. В новые нравственные основы социализма (который, однако, не указал до сих пор ни единой, кроме гнусных извращений природы и здравого смысла) он верил до безумия и безо всякой рефлексии; тут был один лишь восторг. Но, как социалисту, ему прежде всего следовало низложить христианство; он знал, что революция непременно должна начинать с атеизма. Ему надо было низложить ту религию, из которой вышли нравственные основания отрицаемого им общества. Семейство, собственность, нравственную ответственность личности он отрицал радикально…» (Дневник писателя. 1873).

Здесь, кстати, и общее отношение Федора Михайловича к «социализму», а, значит, косвенно, и к «русскости» революций: «гнусные извращения природы».

Итак, Белинскому, по заключению Ф.М. Достоевского, «как социалисту, прежде всего следовало низложить христианство; он знал, что революция непременно должна начинать с атеизма». А теперь используем хрестоматийную формулу того же Достоевского – «Русский – значит православный».

Применим чуть математики. Даже арифметики. Значит, Белинский – не русский.

С математикой, правда, у отца Александра не очень-то. Почему я такое предположил?

Вот еще одно заявление автора, начатое верно, законченное… непонятно как: «Конечно, виновником был не только русский народ, но и очень большое количество «чуждопосетителей», попросту – чужаков из разных народов. Они-то и составили малый революционный народ, ставший сплочённым ядром и запалом революционного процесса. Я уже давал своё определение русской революции: «еврейская идея, помноженная на русскую стихию»».

Странная, не поддающаяся осмыслению формула. Итак, одно значение помножаем на другое и получаем «русскую революцию». Применим начальную математику: Х × Y = Z. Х – «еврейская идея», Y – «русская стихия». Z – «русская революция». Ерунда какая-то получается. Если что-то «еврейское» помножить на что угодно, хоть и на «русское», то «русского» никак не получится. Получится, скорее, «еврейское», в то число большее, во сколько оно умножено. А еще точнее – ни «еврейского», ни «русского» не получится. Можем даже проверить формулу, пытаемся из нее найти, например, значение «русская стихия». Автор хочет сказать, что «русская стихия» – это русская революция деленная на еврейскую идею? Так? Вообще ерунда!

И масонское, кстати, хоть помноженное, хоть деленное на что угодно, хоть прибавленное или убавленное – русским быть не может. Останется масонским. А вот, если к масонскому прибавить еврейское… Тогда получится реальный показатель всего антирусского. Но о. Александр Шумский об этом не рассуждает.

Вот еще одно заявление о. Александра Шумского: «Вообще, странно, что почти все мои оппоненты – люди с техническим, а не историческим образованием. Может быть, им лучше было бы строить свою деятельность по базовому профилю»?

Ну, оппонентов-то отец Александр сам себе находит. Начинает обличать на ровном месте. А вот «профессиональному историку» основы хотя бы арифметики знать нужно. Или, как минимум, не применять математические действия, которыми не владеет. А еще лучше – не рассуждать вообще на эти темы, а тем более – не поучать других.

Еще насчет математики. Уважаемый респондент «Углич» в своем комментарии цитирует другие слова автора: «Для меня очевидно, что отрицание определения «русская революция» – большая идеологическая ошибка. Если мы не признаем, что в начале прошлого века произошла именно русская революция, то, значит, мы ничего не поняли и не осознали. И, значит, мы открываем ворота для новой, «нерусской», революции»».

Углич справедливо обращается к автору: «Батюшка, очевидно, у Вас с математикой плохо. Упомянутое Вами условие не является одновременно необходимым и достаточным… Формула Ваша взята с потолка. Игра слов. Разрыв в доказательной базе и спекулятивный, ангажированный вывод». И почему, скажите, пожалуйста, Вы сподабливаетесь начинать с «для меня», а продолжать «мы, мы, мы…»?

… Возвращаемся к Ф.М. Достоевскому.

В тех же «Дневниках», кстати, можно ознакомиться с еще более изощренным типажом предтеч антирусской революции – Герценом. «…То был продукт (Герцен) нашего барства, русский дворянин и гражданин мира прежде всего, тип, явившийся только в России и который нигде, кроме России, не мог явиться. Герцен не эмигрировал, не полагал начало русской эмиграции; нет, он так уж и родился эмигрантом…», – говорит Федор Михайлович.

Вот они «вольтерьянцы» и революционеры – на примере Белинского и Герцена. Таких типажей у Достоевского предостаточно.

«Русский народ»? Да?

И что говорит Федор Михайлович о них уже в «Дневнике» за 1881 год? Приводил выше.

Совершенно определенно он разделяет их от «народа». В этом и отрицание «народности», «русскости» будущих потрясений, революций.

Кроме того, есть указания, что Ф.М. Достоевский революцию прямо называл «еврейской». Вспомним здесь ошибочную формулу отца Александра и мое утверждение, что «еврейское» умноженное на «русское» никак русским быть не может. А вообще, чтобы понять в целом, что думал именно на эту тему Достоевский, рекомендую автору статьи о «русскости» революции еще раз перечитать Дневник писателя за 1877 (март, глава вторая). Полностью перечитать.

Там в небольшом разделе «Государство в государстве» отец Александр найдет себе ответ и по более частному случаю – по своему обвинению в адрес тех, кто «низводят русский народ на уровень безмозглого животного или даже овоща», не желающих принимать «русскость» революции. Вопросы и обвинения, думаю, отпадут. Не обвинять же автору Достоевского в том же?!

Андрей Сошенко, секретарь МОО «Русское Собрание»