БЕЛАЯ ПЕСНЯ РОССИИ. Анатолий Евсеенко

Вместо предисловия:

Юрию Аркадьевичу Борисову

Белая песня России —

Семь цветов радуги в ней,

Крестики нот золотые

Белых её журавлей,

Тающих в «царственной сини»…

Белогвардейский исход —

Белая песня России

В черный, семнадцатый год.

Поэзия и песенная поэзия, в частности, это несомненно таинство сродное таинству любви. Множество «почему?» возникающих от соприкосновения с ними не имеют очевидного ответа, а растворяются в сакральной неочевидности. Например, почему из тысяч девушек только одна из них оказывается для тебя настолько родной и любимой, что ты не устаёшь всю жизнь благодарить Бога за обретение лучшей твоей половины. Точно так же из огромного песенного моря с его многочисленными именами-островами немногие влекут к себе неудержимо, потому что там звучат родные тебе напевы, которые становятся неотъемлемой частью собственного «я», обогащая и освящая.

Самое сильное литературное потрясение в детско-юношеском возрасте — Сергей Есенин. Я погружался в его творчество, забывая обо всём на свете. Потом, по мере возмужания, наступила для меня эпоха Фёдора Тютчева, — его поэзия поднимала от земли и увлекала к небесному. И Сергей Есенин и Фёдор Тютчев сами не писали мелодий (хотя кто знает), но их творчество вдохновило композиторов на создание безсмертных песен, без которых Россию уже и не представить.

Потрясением было и начало бардовского движения, когда поэты, освоившие три (много пять) аккордов на плохо настроенных гитарах, тем не менее, слагали баллады и романсы любимые народом и доныне. К слову сказать, теперешние авторы-исполнители хорошо поют, ещё лучше играют, но… за редчайшим исключением, сердца моего не трогают: ушла простота, непосредственность, а с ними ушли и поэзия, и мелодика. Самым популярным и самым оплачиваемым стал так называемый шансон, в нашем случае — блатняк, где уже и два аккорда — большая роскошь, про содержание и говорить не приходится: в памяти только «мама, мамочка, мамуля», пропеваемое с лагерным надрывом автором, знавшим о жизни за колючей проволокой понаслышке. А рэп — это уже и не «речь пропетая» и даже не речитатив, а лай однооктавный и одноаккордный. Зато какой апломб, какая напыщенность, какие претензии на всезнайство! — Тексты их похожи на мусорную свалку: как сороки тащат в гнёзда что ни попадя, так они тащат в «либретто» названия мировых столиц, имена заграничных звёзд, языческие мантры вперемешку с библейскими цитатами и т. п. Демонстрация православного лексикона ими всегда не к месту и всегда говорится всуе. И вся эта словесная мешанина — голимый экуменизм «культуры».

Среди любимых мною бардов первого призыва имя Юрия Борисова звучало так глухо, что только через десятилетия дошла правда об этом классике «белогвардейской песни». А познакомился я с его творчеством в интерпретации известных и мало известных певунов, которые никогда не упоминали имя автора. Давно замечено, что раскрученные исполнители, нарочито забывая об авторе исполняемых ими песен, как бы намекают,мол, мы-то и есть тот самый автор, да скромность природная не позволяет-де тщеславиться. Как тут не вспомнить опять Сергея Есенина: «плохую лошадь вор не украдёт».

По счастливой случайности мне однажды привезли «Красноярскую газету», где была перепечатана статья Евгения Тиунова «Поэт-романтик белой гвардии и Царской России». Ещё раньше эта статья под названием «Дантесы не промахиваются» была опубликована В «Юридической газете». Евгений Тиунов (наверное) первый кто написал о поэте Юрие Борисове. И как написал! — «Когда во имя светлого будущего умерщвляются миллионы, уродуются судьбы нескольких поколений, насильственно меняется русло жизни огромной страны и народов, её населяющих, — Ну, что, казалось бы, на страшном кровавом этом фоне искалеченная судьба одного поэта, композитора, гитариста, исполнителя собственных песен? Но пора, пора вспомнить и о нём, украденном нашей лютой системой на целых два десятилетия (написано в 1992 году, а теперь, стало быть, на полвека) ; замолчанном при жизни и обобранном литературными мародёрами после смерти». В статье Евгения Тиунова приводятся воспоминания сесты поэта, Ольги Борисовны Голубевой, вдовы певца Валерия Агафонова (лучшего друга и лучшего исполнителя песен и романсов Юрия Борисова). Кому интересно — отсылаю к интернету: там найдёте и стихи-песни, и оригинальное исполнение их автором, и прекрасную статью Евгения Тиунова (низкий поклон ему), и другие материалы о поэте.

Родился Юрий Борисов в тюрьме. Воспитывался а детском доме. Жил трудно, бедно. На сцену его не пускали. Опять и не раз попадал в тюрьму. Тем удивительнее, что собственно тюремного в его песнях нет. А вот любовь к Родине переполняла творчество его «от края до края...» Истинного поэта видно по первым строчкам. Вы только вслушайтесь:

«По зелёным лугам да лесам,

По заснеженной царственной сини,

Словно кто-то другой, а не сам

Разбросал я себя по России...»

Вроде обычные слова, а завораживают, потому что написаны они сердцем, в Божественном порядке. Буквально по Пушкину: «над вымыслом слезами обольюсь», я обливался слезами, слушая «Белую песню». Откуда у молодого поэта, (а написана песня в 1967 году, когда автору было 22 года) такая обострённая генная память, такая пронзительная мелодика русской катастрофы? Конечно, это одна из лебединых песен погибающей Белой России.

Господь доверил пропеть её именно Юрию Борисову.

Я «шёл с песней по жизни», действительно, рука об руку. Переслушал и перепел тысячи песен, в том числе и бардовских. Но никогда со мной не происходило того, что я испытал от песен Юрия Борисова: слёзы, как после молитвы, как после причастия, в общем — катарсис.

«Белая песня» оказалась и пророческой. «Все теперь против нас», — разве это не о сегодняшней России? «Даже места нам нет в ошалевшей от горя России, и Господь нас не слышит — зови не зови», — нам, нынешним русским, достойного места в демократической России нет: нас теснят и гнобят все кому не лень при прямом попустительстве властей. И опять уместно процитировать С. Есенина:»В своей стране я словно иностранец». Вот как с началом статьи Евгения Тиунова перекликаются горестные размышления современного писателя-публициста Владимира Большакова: «Тот ужас, который принесла на русскую землю вторгшаяся большевистская химера, никогда не вытравить из памяти русского народа, потерявшего цвет нации — лучших людей всех сословий, павших от рук инородных палачей». Значит, не вытравить и «Белую песню».

Мы ходим крестными ходами, молимся и каемся, но живётся нам всё хуже и хуже, мы вымираем, как будто Бог нас не слышит в самом деле. «Ждём холопскую пулю...» от холопов сатаны, которые не сегодня-завтра начнут полномасштабную гражданскую войну и сойдутся в ней на сей раз не красные с белыми, а «укры» с москалями, то есть русские с русскими под руководством всё тех же комиссаров.

О том, что раны гражданской войны в народе не зарубцевались, свидетельствуют миллионные просмотры-прослушивания в интернете «Белой песни», других песен Юрия Борисова — «Перед боем», «Справа маузер, слева эфес», «Последняя осень» и др.

Не случайно и то, что первым романом двадцатого века является «Тихий Дон» Михаила Шолохова, а самым народным поэтом — Сергей Есенин, ибо их творчество о самом трагическом периоде нашей истории: о революции, о гражданской войне, о гибели Царской России…

Умер Юрий Борисов в самый страшный день России — 17 июля, в день ритуального убийства святых царственных великомучеников. Несомненно — это милость Божия: поэт вышел на свободу из тюрьмы жизни сей именно по царёвой протекции. А здесь он продолжает жить своими песнями, такой как «Ой, ты синее небо России». великой от неизбывной любви-боли к Отечеству. Правда, в этой песне я споткнулся о строчку «вот вам крест, что я завтра повешусь...» Уверен — поживи Юрий Аркадьевич подольше, — он бы сам отредактировал текст. Уменя же былое такое чувство, словно Юрий просил сделать это за него. Несколько строк я добавил к этой песне только для того, чтобы показать как умер поэт. Что ж… народ всегда шлифовал любимые песни, потому они и народные.Так у народной «Катюши» существуют сотни вариантов.

И вот оригинальный текст чудной песни «Ой, ты синее небо России» с любовной правкой от меня:

Бегут весенние ручьи,

И солнце в них купает ноги,

А для меня его лучи —

Как будто райские дороги.

Ой, ты синее небо России,

Ухожу, очарован тобой.

А берёзки, как девки босые,

На прощанье мне машут листвой.

Я нигде без тебя не утешусь,

Пропаду без тебя, моя Русь, —

Ты моя материнская нежность,

Ты моя журавлиная грусть.

Другую буду обнимать.

С другой, быть может, брошусь в омут,

Но никогда им не понять

Моей любви к родному дому.

Ой, ты синее небо России,

Ухожу, очарован тобой.

А берёзки, как девки босые,

На прощанье мне машут листвой.

Я нигде без тебя не утешусь,

Пропаду без тебя, моя Русь, —

Ты моя соловьиная нежность,

Ты моя родниковая грусть.

Разорву на груди я рубаху.

Повалюсь на ромашковый луг.

Буду жизнь вспоминать, словно плаху,

Слушать сердца отчаянный стук.

Я, простыв на тюремном просторе,

О здоровье твоём помолюсь.

И в больничном умру коридоре,

Вспоминая тебя, моя Русь:

Я вернусь к тебе, синь золотая, —

Под берёзкой найду забытьё,

Лишь тобою — от края до края —

Переполнено сердце моё.

И, заканчивая свой очерк об авторе «Белой песни», возвращаюсь к тому, что актуальность и популярность этой песни обусловлена её злободневностью: мир накануне последней катастрофы человечества, когда чёрное начнёт истребление белого. И только Белая Россия, с Белым Царём «малого стада» — последняя надежда на спасение в мировой гражданской войне. Юрий Борисов хотел быть поручиком царского белого воинства…

ПОРУЧИКУ ЮРИЮ БОРИСОВУ

Что знал ты: детдом, передряги…

Но творческая благодать

Давала тебе и в тюряге

Великие песни писать.

Среди бардов благополучных

Ты «белой вороною» был:

Русь, Юрий Борисов — поручик,

Ты самозабвенно любил.

Поэзией царской, российской

Живёшь ты в народной груди.

И Бог тебя райской пропиской