КРОВАВАЯ НЕМИГА И ПЕРВОЕ УПОМИНАНИЕ МИНСКА

НА ЗАСТАВКЕ: фрагмент картины художника Михаила Филипповича "Битва при реке Немига" (1922 г.)

Отношения между Полоцким княжеством и южнорусскими княжествами изначально складывались сложно и непредсказуемо. Несмотря на общность происхождения (все Рюриковичи были потомками князя Владимира Святославича и полоцкой княжны Рогнеды), русские князья никак не могли договориться о границах своих владений и о степени подчинённости.

Затаившись в своём медвежьем углу в глухих северных лесах, полоцкие Рюриковичи периодически исчезали из поля зрения Киева, чтобы потом объявиться где-нибудь под Новгородом и разграбить местные вотчины. Не дожидаясь прихода киевской подмоги, они столь же загадочно исчезали, оставив после себя пепелища и разорённые сёла. В ответ объединённые южнорусские дружины приходили под Полоцк, учиняли там погром, а потом заключали с местным князем мирное «докончание» (договор), которое через некоторое время опять нарушалось.

В 1044 году на полоцкий стол сел князь Всеслав Брячиславич, который первое время демонстрировал миролюбие и желание действовать в русле политики Киева. Он даже принял участие в общерусском походе против степного народа торков. По неизвестным причинам этот союз был разорван, а Всеслав из союзника превратился во врага, действовавшего по примеру своих предков. Начиналось новое противостояние, продлившееся долгие годы.

Свою борьбу полоцкий князь начал с нападений на Псков и Новгород. Остаётся загадкой, почему он решился на подобный шаг, ведь не было никаких сомнений, что южнорусские князья отомстят за разграбление своих владений. Вероятно, Всеслав, которого некоторые белорусские историки позиционируют как мудрого и рачительного хозяина, ставил свои амбиции выше, чем интересы простых людей.

Снятие полочанами колоколов с новгородской Софии стало последней каплей, переполнившей чашу терпения южнорусских князей. В Киеве, Чернигове и Переяславле начали готовиться к большому походу против Полоцкой земли. Совокупные силы собравшихся многократно превышали войско полоцкого князя, да и по дороге к ним присоединялись дружины мелких городов. Огромная рать, которой предводительствовал киевский князь Изяслав Ярославич, зимой 1067 года вошла в пределы владений Всеслава и начала мстить за дерзкие набеги полочан на свои вотчины.

Под небольшим городком Минском южнорусские князья сделали остановку. Гарнизон маленькой крепости не имел никаких шансов устоять против соединённого войска, поэтому Минск был взят приступом и полностью опустошён. Несчастные жители города заплатили за дерзость своего князя жизнью или неволей.

В это время возле лагеря южнорусских князей появилась дружина Всеслава. Судя по всему, она была собрана наспех и не отличалась многолюдностью. Тем не менее полоцкий князь решился на битву со своим противниками на берегах реки Немиги. Летописи не сохранили нам описание этого сражения, однако «Слово о полку Игореве» отметило упорность боя и гибель множества людей.

Теперь уже Всеславу самому пришлось заплатить за свою гордыню. Покинув поле битвы, он с остатками дружины сбежал в окрестные леса, вступил в переговоры со своим победителями, был взят в плен и долгое время просидел в грязном порубе (яме для пленников) в Киеве.

Битва на Немиге показала, что объединённые русские дружины легко могут побеждать даже сильного и умного врага. Если бы осознание этого присутствовало в тяжёлые годы монгольского нашествия, то мы бы никогда не изведали тяжёлого иноземного ига. Что касается Всеслава, то погром на Немиге не научил его сначала думать, а потом действовать. Из-за этого Полоцкая земля еще неоднократно подвергалась нашествию и разорению со стороны южнорусских войск.

Нил КОЛЬЦОВ