На заставке: "Тревожный 1941 год. " Г.К. Севастьянов (1982)
1
В жизни так оно сложилось:
дважды был отец женат.
Но парнишке не тужилось:
не почуял он разлад.
Жил у матери порою,
а порою у отца.
Не стоял раздор горою,
не обидели мальца.
Рос не робкий, не упрямый
и забот больших не знал.
Называл родную – мамой,
а другую – тётей звал.
– Ах ты, ласковый телятко,
выпей, с хлебцем, молока.
…Лишь отец – он для порядка
строг был, твёрдая рука.
2
Но нагрянул гром набатный –
на войну призвал отца.
Дожидайся в путь обратный
фронтового письмеца.
Хоть в крови сгорают зори –
жди с молитвою еси.
И людей роднило горе,
как ведётся на Руси.
Треугольнички кружили
по родимой стороне.
И надеждой люди жили
и в тылу, и на войне.
3
Лютым было это лето,
с фронта весточки не шли.
Жив ли, нет – проси ответа
у небес и у земли.
Жив!
И вот парнишка мчится
с жаркой вестью от отца.
Жив!
И вновь лицо лучится,
нет счастливее лица.
В доме том и в доме этом –
от лампад заветный свет.
А сынку, по всем приметам,
непременно быть поэтом.
…И ему семнадцать лет.
4
Шибко храброго не корчил:
смел лишь тот, кто сердцем смел.
Класс девятый он окончил,
а десятый – не успел.
На бумаге слово веско.
Снизу подпись: военком.
Вот и ахнула повестка –
не рыдайте над сынком!
Снедь нехитрую собрали
обе женщины ему.
И столкнулись на вокзале,
и, вздохнув о дальней дали,
вышли молча в полутьму.
…Синь пронзительна до стона.
Крестный путь суров и свят.
У гудящего вагона
мать и мачеха стоят.