На излете декабря: размышления о стране, истории и вере

У Александра Сергеевича Пушкина в неоконченной X главе «Евгения Онегина» есть строчки: «Гроза двенадцатого года

Настала − кто тут нам помог?

Остервенение народа,

Барклай, зима иль русский Бог?»

Собственно, этот вопросом неизбежно задается любой непредубежденный иностранец, попадающий на просторы России зимой. И дело не в том, что все охватывает морозное оцепенение, столь непривычное жителю Италии или Туманного Альбиона, наоборот начинает смущать неустойчивый климат, когда за один, один только день, температура может опуститься на двадцать градусов, а дождь сменится белыми хлопьями метели. Русские – странный народ, построивший самостоятельное крупное государство в самых, что ни наесть диких условиях. Вот в ледяной Гренландии эскимосы ничего не сварганили. Об этом говорилось и писалось много раз и путешественниками, и историками. Удивление от самобытной цивилизации не проходит у стороннего наблюдателя и до сих пор. Что же выковало ее? Да, конечно же, русский Бог и Православие! Небоскребы, врывающиеся в тучи, чужеродны российской территории, точно так же, как и ступенчатые пирамиды Месопотамии и обелиски Древнего Египта. Зато Храм Покрова-на-Нерли отнюдь не представляется чем-то не органическим, он как будто прорастает из недр земли и тянется тонкой белой розой ко Творцу.

В декабре 1812 года (205 лет тому назад) завершилась Первая Отечественная война, Великая Армия Наполеона была разбита до основания. Нашествие «двунадесяти языков» на Россию завершилось полным провалом. Немецкий ученый, военный теоретик Карл Филипп Готтлиб фон Клаузевиц написал следующее: «Русские редко опережали французов, хотя и имели для этого много удобных случаев; когда же им и удавалось опередить противника, они всякий раз его выпускали; во всех боях французы оставались победителями; русские дали им возможность осуществить невозможное; но если мы подведём итог, то окажется, что французская армия перестала существовать, а вся кампания завершилась полным успехом русских за исключением того, что им не удалось взять в плен самого Наполеона и его ближайших сотрудников…» Клаузевиц не понял ничего, но если бы обратился к словам русского генерал-фельдмаршала (родом из Германии) Христофора Антоновича Миниха: «Русское государство обладает тем преимуществом перед другими, что оно управляется непосредственно самим Богом, иначе невозможно понять, как оно существует», может быть что-то и уразумел, столь сокрытое пологом тьмы от прусского ума.

В декабре жизнь не замирает на улицах городов и сел Руси. Вне зависимости от века люди молятся в храмах, сражаются, трудятся, отдыхают, любят, страдают, надеются, рождают детей…

10 декабря 2017 г. исполнилось ровно 195 лет со дня появления на свет первого русского геополитика, философа и публициста Николая Яковлевича Данилевского. Он сформулировал теорию культурно-исторических типов и отверг некий единый прогрессивный путь развития человечества. Данилевский стал предшественником таких (ныне более известных) исследователей истории как О. Шпенглер, А. Дж. Тойнби, К.Н. Леонтьев и Л. Н. Гумилев. Николай Яковлевич считал, что каждый народ или группа родственных народов (объединенная языком, духовным началом и своими обычаями) в состоянии создать свой культурно-исторический тип (КИТ), который и обогащает своими же ценностями все человечество. И Данилевский категорически отказался принять навязывание миру европейских (романо-германских) идеалов развития. Всего ученый выделил десять сформировавшихся культурно-исторических типов, сменявших в истории друг друга или бытовавших одновременно. Причем, с точки зрения Данилевского, основы любого КИТа не передаются другому. Культурно-исторические типы их создают для себя

сами, правда, используя иногда отдельные элементы других КИТов. Он так и рассуждал в книге «Россия и Европа».

Н. Я Данилевский надеялся, что вот-вот должен возникнуть Славянский культурно-исторический тип (его консолидация ожидалась вокруг Православной России). Но данный прогноз не сбылся. Около половины славянских народов, увлеченные и завороженные ценностями Европы, отпали от своей самобытности и оказались поглощены чуждым культурно-историческим типом. Этому поспособствовало и распространение в местах их проживания католицизма и затем протестантизма. Вместо Общеславянского типа образовался иной культурно-исторический тип – Российский, Православный или Русский Мiр, фундаментом которого и явилось Православие.

Идеи Николая Яковлевича Данилевского не потеряли значения и по нынешнее время, причем и не только те, что он изложил в «России и Европе», но и в книге «Дарвинизм», посвященной критике теории эволюции. К сожалению труды этого выдающегося сына нашего Отечества читаются мало. Общество всеобщего потребления не терпит свободной мысли и горьких слов.

В XX веке 26 декабря 1940 года родился Александр Сергеевич Панарин, которому было суждено творчески развить мысли Н. Я. Данилевского и четко определить особенности Православной цивилизации или Православного культурно-исторического типа (Русского Мiра) в эпоху наступления серости Вавилонской башни глобализма, попирающей самобытность и стирающей своеобразные культуры народов с лица Земли. Ключевой книгой Панарина является «Православная цивилизация в глобальном мире». Александр Сергеевич так пишет об истоках нашей цивилизации (или культурно-исторического типа): «Не племенное чувство и не имперская гордыня скрепляли идентичность русских людей московского периода, а православный идеал священного царства, основанный на высшей правде и жертвенном служении святой апостольской вере.» Панарин обеспокоен тем, что в современном мире возникли и растут тенденции к духовному и материальному самоубийству человечества. И еще Александр Панарин заявляет: «Явление православной цивилизации в современном глобальном мире предназначено вовсе не для того, чтобы закрепить ее пространственную социокультурную гетерогенность и добавить к имеющимся водоразделам мусульманского, индуистского, конфуцианско-буддийского типов еще один – восточнохристианский. Мировое призвание Православия совсем в другом: в том, чтобы заново утвердить, «переоткрыть» единство человечества – единство «эллина и варвара», «язычника и иудея», – которое впервые явилось вместе с христианством и постепенно было утрачено на пути секуляризации... Творчество же основано на христианском парадоксе: наиболее творчески способными являются не те, кто максимально способен к дарвиновскому естественному отбору и имеют наилучшие шансы по меркам «морали успеха». Приспособленным, успешным и удачливым недосуг творить и думать о новом мире – они прекрасно устраиваются в этом, уже сложившемся. Творчество есть дело неприспособленных людей не от мира сего.

Новое агрессивное язычество сегодня угрожает самому существованию людей такого типа – по закону естественного отбора они обречены. Все чуткое, совестливое, обладающее ностальгической памятью и устремленностью к горнему, прямо взято на подозрение новыми хозяевами жизни. Если их селективная работа по выбраковке «неприспособленных» в самом деле увенчается успехом, человечество ожидает такой провал, которого оно еще не видело за всю свою земную историю.»

Слова Панарина кажутся верными, но как быть с этим: «…всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит» (Мф.12,25)? Россия сама в себе разделена еще с XVIII века. Реформы Петра Первого привели к возникновению как бы двух народов, принадлежащих к разным культурно-историческим типам. Дворянство стало одеваться, жить, пить и есть по-европейски. И книжки читать европейские, и танцы танцевать европейские, богохульствовать по Вольтеру и Руссо и даже вздыхать по-европейски о «несчастном

народе русском» − печалиться, жеманясь в стиле «а-ля рюсс». Основная же масса народа продолжала жить и верить по-русски. Россия раздвоилась. И примером сего раздвоения является жизнь императора Александра Первого, прозванного «Благословенным». 23 декабря 2017 года знаменует собою 240-летие со дня рождения царя.

Будущий победитель наполеоновской Франции воспитывался при дворе бабушки – Екатерины II. А главным наставником его являлся республиканец, якобинец-революционер и масон Фредерик Сезар Лагарп. Результатом такого воспитания стали мечты Александра Павловича о введении в России конституции и отбытии для проживания «в тихий домик на Рейне». Реальную Россию Александр не знал и не понимал. После государственного переворота и убийства заговорщиками отца его − царя Павла Петровича, Александр взошел на трон и тут разъяснилось, что все иллюзии его не стоят и ломаного гроша. Иллюзии развеялись. Правда, не сразу. Но отсутствие непосредственных наследников (дети умирали) заставило царя Александра Павловича задуматься и о Божием наказании за участие в отцеубийстве. Война с Наполеоном рассеяла думы про цивилизованную Европу. И Александр решил вернуться от вольнодумства к религии. Но из-за воспитания он начал искать Бога в европейских сектах и у шарлатанов-«мистиков» из Германии и Франции. А в этот момент в столицу России – Санкт-Петербург, буквально, нахлынули сектанты доморощенные – хлысты и скопцы, дышащие ненавистью к Православию.

И только незадолго до кончины 1 декабря 1825 года Александр первый обратился к Православной Церкви. Сама смерть царя оказалась окутана занавесом секретности. Он умер в Таганроге, вдали от шума больших городов. И тело его открыто для народа никто не выставлял. И возникла легенда о том, что царь не скончался, а ушел странствовать по Руси, отмаливая свои грехи и каясь перед Господом Богом. С Александром связывают праведного старца Феодора Кузьмича, почившего в 1864 году в Томске. Доказать или опровергнуть эту легенду вряд ли возможно. Но то, что народ счел такой поступок царя вполне нормальным, говорит о том, что такое могло быть и вероятно было. Православие пересилило западный культурный налет на душе Александра Павловича. И, по крайней мере, легенда оставила шанс для покаяния этому русскому императору.

А нам здесь дается урок. Дабы России выжить в этом мире, дабы не дать построить ад на земле, дабы просто обеспечить, насколько возможно человекам, будущее детей наших, необходимо покаяние, необходим возврат веры, необходимо восстановление самих себе в Православии. И надежда то есть! На Господа нашего Иисуса Христа! Иначе как понять, что Россия, перенеся ужасы XX столетия, потеряв миллионы людей, несмотря ни на что живет до сих пор.

«Русский народ живет только Православием и его идеями; кроме Православия в нем нет ничего другого и ничего ему не нужно, потому что Православие все, Православие − это Церковь, Церковь же − это венец всего, притом в вечности.» (Ф. М. Достоевский)

Александр Гончаров (Старый Оскол)