Руководство КГБ о колбасе, как о главном мериле морали, чести и совести советского человека. Из воспоминаний Ю.П. Власова

НА ФОТОГРАФИИ (слева направо) Л.И. Брежнев, Ю.В. Андропов, Д.Ф. Устинов, К.У. Черненко

Как я уже упоминал, в разговоре со мной будущий генеральный секретарь ЦК КПСС, а тогда хозяин всемогущей тайной полиции КГБ Ю. В. Андропов обронил: «Дадим людям колбасы вдоволь (или «наделаем» – точно не помню) – и никакого диссидентства не будет».

Нет ни декабристов, ни Пушкина, ни Герцена, ни самосожжения религиозных ревнителей веры, ни Бородинской битвы, ни Великой Отечественной войны – борьбы против иноземной кабалы… а есть колбаса. От фундаментальности подобного вывода, надо полагать, просел бы сам Главный Октябрьский вождь: ну не додумался ведь!

Дядю мы слушались – хорошо накушались,

Если бы не слушались – мы бы не накушались…

Все духовное, возвышенное, почитаемое человечеством за святыни, то самое, что как раз отличает человека от животного, и есть, оказывается… сытная колбаса (хотя и вольная птица в клетке с сытным кормом очень часто умирает)… Воткни колбасу в глотку каждому – и обряжай на выбор в колодки, в хомут, гони в стойло. Человеку есть, что жевать, и он не огрызается, готов настоящий патриот.

Это несколько тяжелая и неожиданная, но достойная мысль – венец марксизма и ленинизма: если рабство кормит, это уже не рабство, а благо и самое что ни на есть естественное состояние общества. Словом, есть что защищать и чем гордиться…

У советских

собственная гордость

На буржуев

смотрим свысока…

И уж понятно, почему всю культуру: римскую, греческую, европейскую, русскую, а также театр, живопись, литературу – все-все заменила мудрость Краткого курса истории ВКП (б) бывшего десятилетиями высшим культурным, философским и политическим авторитетом для народа. Самое жуткое, что краткий курс Чижикова (от ред. Сталина) претендовал на это, и самым серьезным образом. Курс был обязателен для всех советских людей любого возраста и образованности. Уж так повелось: духовно-ущербные люди представляют Россию, формируют ее облик.

Этим людям невдомек, что стремление к свободе по природе свойственно человеку. Сколько бы человека не дрессировали, сколько бы не мучили, а это чувство будет вновь и вновь самозарождаться. Оно сильнее страха смерти и любых выгод существования. С головы до пят полицействующий, этот генеральный секретарь не мог иначе думать о свободе, как только о «колбасном» продукте. В свой мирок втискивал весь мир.

Так ленинизм завершил свое развитие «колбасным» постулатом.

Вклад Ленина в искажение русской культуры и характера народа может соперничать лишь с «заслугами» Батыя, никто другой и близко дотянуться не может.

И любой русский из духовных собратьев Пушкина, Достоевского, Льва Толстого и других достойных сынов России, родись на заре XX века, почти наверняка стал бы изгоем, узником «психушки» (и врачей не надо искать – столько добровольцев!) – этого диалектически оправданного творения Андропова, сгинул бы лагерях, проигранный в карты блатными. Для них – генеральных секретарей, «синего воинства» и блатарей – это был бы праздник…

Разнотолков и быть не может, Академия наук смолчала бы и в этом случае, находясь как бы в лучезарном завтра. Эта самая Академия, а с нею и вся выдающаяся часть российской интеллигенции делают вид, будто все в этом обществе гармонично и справедливо. В самом главном, где сосредотачиваются мука и боль борьбы со злом, – знании, она по извечной традиции на стороне зла. За это – почетные звания, чины, «звезды», сытость…

Это Академия доказала в истории с Андреем Дмитриевичем Сахаровым. Ну вместе со всеми налегла одним могильным камнем молчания и отступничества.

Что не все поддаются дрессировке, – это большевики не учли. Нет, они учитывали это в своей теории борьбы классов, для того и сладили «женевский» механизм. Но вот что «женевский» механизм не сможет всех превратить в граждан с затылочным зрением, и предположить не смели. Ну трупы, могилы, а единомыслия нет! Того, о котором мечтали, нет!

Страшную, тотальную запуганность народа бюрократическая каста и ее вожди принимают за верность и согласие, не чувствуя той всероссийской хляби-трясины под ногами, готовой в любой момент разверзнуться и поглотить их. Эта трясина – безверие, отвращение и безмерная усталость от ленинизма – бесконечной дани с души и тела каждого...

Юрий Петрович Власов.

«Огненный крест», второй том, стр. 512-514. Издательство «Новости». 1992 год.