РУССКОЕ БЕЗЛЫБЬЕ.

Мы принадлежим к культуре хмурых лиц. Хотя часто просто боимся себе в этом признаться. Улыбка для нас интимна и адресна, в отличие, например, от среднестатистического европейца. Мы, россияне, в своей массе не лыбимся просто так, а н-а-п-р-а-в-л-я-е-м свою улыбку на что-то или кого-то. Мы адресуем улыбку прохожему, потому что узнали его. Ребенку или котику (потому что это ребёнок или котик). Или сопровождаем улыбкой приветствие (потому что таковы правила игры). Или улыбаемся, если хотим с кем-то вступить в разговор. Опять же, у нас чёткий вектор. В отличие от тех же американцев, сияющих совершенно без повода и в направлении всего человечества. Это у них на генном уровне.

У нас же в предфронтальной коре головного мозга чёрным по белому топором: не мечи бисер перед… Не надо. Тебя не так поймут. Подумают, что ты продаёшь что-то или свидетель Иегов. Не юродствуй. Блюди себя.

Пробыв некоторое время в Европе, я вернулась и сияла, как начищенный таз – ровно один день, пока не встретилась взглядом с молодым человеком: тот улыбнулся мне в ответ – улыбнулся виновато и покрутил обручальное кольцо на пальце. Мол, бесполезно семафорить, девуля, я ангажирован. И в меня словно водицей из ведра хлестнули, потому что моя улыбка не предназначалась ему лично как потенциальному самцу, а… просто предназначалась… Ему и никому одновременно.

О том, почему в природе русских улыбаться не принято, написано много всего.

В любом курсе о «cross-cultural differencies» вам расскажут, как отличить русского в толпе, приведут аргументы. И сие печально, други, но ничего не поделаешь: это уже данность.

Ошибочно, кстати, думать, что русское безулыбье – сугубо совковое наследие. Говорят, мы такими были раньше. Это уже у нас на генном уровне. Хотя я почему-то верю – нет, мы улыбались в наши мужицкие бороды лопатой, в краешек повязанного на голову платка, в веер, в кулак, да и просто так – кивком головы в фуражках-треуголках или шляпах с фруктами на тульях. Просто потом эта тёплая традиция ушла, выпарилась, придавилась неподъёмной тяжестью, и мы, чъёртподъери, несём этот груз на наших лицах, в носогубных складках, в сдвинутых бровях. Мой старенький сосед-историк, рассказывал, что в войну русских диверсантов перво-наперво учили эти надбровные складки на физиономии разглаживать и следить за лицом, даже если никто тебя не видит. Такие вот дела.

А сейчас я вам улыбнусь, всем сразу. Потому что люблю отступать от генных правил.

Светлана Волкова