МЕНЬШИКОВ МИХАИЛ ОСИПОВИЧ (1859 -1918)

Известный журналист "Нового времени", русский мыслитель, публицист и общественный деятель, один из идеологов русского националистического движения. Жил с семьей в Царском Селе.

Известных царскосел Эрих Голлербах упомянет его в своем "Городе муз":
"В Софии Меньшиков строчил бесконечные передовицы и фельетоны,
а на досуге сидел над шахматной доской..."

Семейный альбом Меньшиковых

Родился в 1859 году в Новоржеве Псковской губернии, в семье коллежского регистратора Осипа Семеновича Меньшикова, родом был из семьи сельского священника.

Мать, Ольга Андреевна, в девичестве Шишкина, была дочерью потомственного, но обедневшего дворянина, владельца небольшого сельца Юшково Опочецкого уезда.

Жили Меньшиковы бедно, часто нуждаясь в самом необходимом. Однако благодаря хозяйственности и недюжинному уму Ольги Андреевны кое-как сводили концы с концами.

Образование получил в Опочецком уездном училище, после которого поступил в Кронштадтское морское техническое училище. Участвовал в нескольких морских экспедициях, во время которых проявился его литературный талант. Он опубликовал в ряде изданий очерки заграничного плавания на фрегате «Князь Пожарский», которые позднее были выпущены отдельной книгой «По портам Европы» в 1879 году.

После участия в нескольких дальних морских экспедициях Меньшиков получил звание инженера-гидрографа.

В 1892 г., окончательно осознав свое литературное призвание, Меньшиков выходит в отставку в чине штабс-капитана и становится постоянным корреспондентом, затем секретарем и ведущим критиком и публицистом «Недели» и ее приложений, а с сентября 1900 г. фактически заведует газетой, одновременно активно сотрудничая в журнале «Русская Мысль», газете «Русь» и других изданиях.

На рубеже веков «Неделя» прекратила свое существование. После некоторых колебаний Меньшиков связал свою судьбу с газетой А. С. Суворина «Новое Время», где печатались А. П. Чехов, его брат Александр, В. П. Буренин, В. В. Розанов и многие другие известные журналисты и писатели. Меньшиков являлся ведущим публицистом газеты с 1901 по 1917 год. Он вел в газете рубрику «Письма к ближним», публикуя еженедельно по две-три статьи, не считая больших воскресных фельетонов (так назывались тогда особенно острые, серьезные материалы на темы дня). Свои статьи и фельетоны из этой рубрики Михаил Осипович выпускал отдельными ежемесячными журнально-дневниковыми книжками, которые переплетал потом в ежегодные тома.

Меньшиков являлся одним из ведущих публицистов правого толка, выступал идеологом русского национализма. Он стал инициатором создания Всероссийского национального союза в 1908 году, который собрал вместе умеренно-правых политиков, придерживающихся националистических убеждений.

Семья наша была большая. Когда папа женился на маме, ему было 48 лет и у него был сын Яша 19-ти лет. Наша мама была в разводе с первым мужем, поэтом Леонидом Афанасьевым, и имела дочь Олечку восьми лет. В одно десятилетие, с 1907 по 1917 год, у моих родителей появились мы — Лида, Мика, Гриша, Лека, Маша и Таня Меньшиковы. Мой отец Михаил Осипович Меньшиков был в то время очень известный публицист. Его статьи появлялись регулярно, три-четыре раза в неделю, в газете "Новое время". Талант, прекрасный язык, эрудиция и трудолюбие создали ему известность, круг друзей и поклонников, а также обеспеченность. Правда, его острые статьи вызывали и много враждебных откликов.

От первого брака у него родился сын Яков Михайлович Меньшиков (1888 – 1953), выпускник Царскосельской Императорской Николаевской гимназии 1907 года. Посчле гимназии он получил юридическое образование. После 1917 года эмигрировал во Францию.

Письмо А.П. Чехова, из которого понятно, что в 1899 году О.М. Меньшиков жил в Царском Селе наМагазейной улице, в доме Петровой:

22 августа 1899 г. Москва.
Дорогой Михаил Осипович, Ваше последнее письмо Вы писали по пути к дому, значит, Вы уже в Царском Селе, в родных тундрах. Как бы ни было, адресую это письмо в Царское.
Я, по-видимому, уже не человек, а блуждающая почка. Судите сами: 20-го июля я уехал на Кавказ, оттуда в Крым, в начале августа возвратился в Москву, а в среду опять уезжаю в Крым, где останусь, вероятно, на всю осень и даже зиму… Итак, письма Ваши направляйте в Ялту...
Пожалуйста, пришлите мне Вашу фотографию с автографом: Михаил Меньшиков. Это для Таганрогской городской библиотеки, которая собирает портреты писателей. Мне прислали список, там значитесь Вы и Лидия Ивановна...
Как Вы поживаете? Что у Вас нового? Как Яша? Будьте здоровы и благополучны. Крепко жму Вам руку и желаю всего хорошего.
Ваш А. Чехов.
На конверте:
Царское Село.
Михаилу Осиповичу Меньшикову.
Магазейная, д. Петровой.

Его вторая, официальная супруга Мария Владимировна Меньшикова (урожд. Поль, в первом браке Афанасьева) (1876—1945). От первого брака у Марии Владимировна была дочь Ольга Леонидовна (в замуж.Самсонова) (1899—1957).

Их дети:

1. Лидия Михайловна Меньшикова (в замуж. Васильева) (1907-?)
2. Григорий Михайлович Меньшиков (1910-1991)
3. Ольга Михайловна Меньшикова ( 1911-?)
4. Михаил Михайлович Меньшиков (1912-1922)
5. Татьяна Михайловна Меньшикова (в замуж. Ловчиновская) (1916-?)

Протоиерей Афанасий Беляев окрестил всех детей М. О. Меньшикова .

Дочь Ольга, которая в зрелом возрасте соберет архивы отца, а позже их опубликует, вспоминала:

"С детства я берегу в своей памяти образы близких родных и знакомых людей, которые приезжали к нам и в Царском Селе, и позднее в Валдае. Родители нашей мамы — наши бабушка и дедушка Поль, наши тети — мамины сестры. Дедушка Владимир Ермолаевич Поль, высокий красивый старик, припоминается только по Царскому Селу, потому что в 1914 году его уже не стало."

1911. Владимир Ермолаевич Поль с внуком Гришей

"Я хорошо помню, по Царскому Селу, папиных больших друзей — двух женщин, довольно известных писательниц. Лидия Ивановна Веселитская-Микулич была крестной матерью моей старшей сестры Лидочки.

1909. М. О. Меньшиков с дочерью Лидой и Л. И. Веселитской-Микулич

Первые тома "Писем к ближним" переводила писательница Лидия Ивановна Веселитская, ставшая для Михаила Осиповича прямо-таки добрым гением. На правах истинного друга она соединила в себе неутолимое желание бескорыстной помощи товарищу по цеху с горячим материнским чувством к его сыну от гражданского брака — Якову. Юрист, публицист, офицер Первой мировой войны Я.М. Меньшиков, до самой смерти в Париже в 1953 году, благодарно отдавал должное "милой Лидусе", одинокой и униженной старушке, тихо почившей в родном Царском Селе в неласковое довоенное время.³

"Вторым другом папы была Ольга Александровна Фрибес, крестившая моего брата Гришу. Братья Назимовы, папины поклонники, их было четверо. Особенно запомнился Гришин крестный отец Семен Иванович, приезжавший и в Царское и в Валдай настолько часто, что все мы, дети, особенно привыкнув к нему, звали его почему-то "Мамаич". Очень высокий, с глазами немного навыкате, всегда в военной форме, он был так велик, что папа наш, небольшого роста, рядом с ним казался совсем маленьким. Всех детей в Царском лечил очень ласковый милый доктор Кудрявцев — он тоже довольно часто у нас появлялся."

Со своей второй семьей Михаил Осипович жил в доме на Кадетском бульваре:

Мы нашли еще одно упоминание о царскосельском адресе Меньшикова М. О.: Царское Село, Магазейная (угол Госпитальной), д. Петровой — прим. tsarselo.ru

Без М.О. Меньшикова невозможно полно и объективно представить себе литературу и историю России в сопредельных областях двух столетий. Никогда, включая и наше время, оперативная работа пера не достигала такого эффективного воздействия на умы и деяния современников, никогда не захватывала столь широкой волной событийный пласт времени. И в роскошной газетной редакции, и в скромном домике в Царском Селе, где Михаил Осипович прожил долгие годы, он снова и снова принимал: рабочих, купцов, священников, дам, генералов, министров… Встать в ряд обращающихся к живоносному источнику русской мысли не сочли зазорным и главы двух русских правительств, пожелавшие познакомиться с Меньшиковым и привлечь его к ответственному государственному делу. Но если Сергей Юльевич Витте просил составить "проект ожидавшегося тогда документа" (царского манифеста 17 октября 1905 года), то Петр Аркадьевич Столыпин, немного позднее, едва ли не умолял взять деньги и возглавить издание общерусской национальной газеты.

"1903 год. Нужда великая", отрывок из публикации М.О. Меньшикова:

Живя в Царском Селе, где расплодилось теперь нищих видимо-невидимо, я постоянно окружен земляками. Под окна маленькой дачи, где я живу, то и дело приходят мальчишки, девчонки, бабы, мужики. Все больше витебчане.
— Как тебя звать? — спрашиваю крохотную девочку, черненькую, с голубыми глазками.
— Мавруй.
— Что ж ты, Мавра, сюда заехала? Небось в деревне веселее?
— Дома йись некова (то есть есть нечего).
— Что ж ты тут делаешь, в уголку?
— Стлеляю, — серьезно отвечает девочка.
Глагол "стрелять" значит на воровском жаргоне воровать. Шестилетняя деревенская девочка, утонувшая в мамкиной кофте, посиневшая от холода, уже "стреляет" на улице. Заметьте, как зловеще переродилось понятие и священный смысл милостыни. Нищие говорят уже не "просить", а "стрелять", "стрелять Христа ради"! В старинные годы, когда нищета была исключением, нищие были не воры, не преступники, а класс народа благочестивый, даже благообразный. На время поникший человек или калека поступал как бы в особый монашеский орден; он облекался именем Христовым, усваивал особый страннический язык, пел особые, грустные и священные песни. Но теперь — с понижением общего уровня — выродилось и нищенство; чуть из деревни, все эти бегущие от голода бедняки прямо сливаются с бродягами городскими, с пролетариями и преступниками.
Как-то подошел ко мне под форточку еще не старый мужик с четырьмя детьми. Сняли шапки и кланяются молча.
— Витебские?
— Витебские, кормилец!
По расспросам оказалось точь-в-точь то самое, о чем пишет учитель. Нет земли, нет кормов, нет хлеба. Пришлось сбросить соседу свою дробь надела и пуститься со всей семьей в бегство, прямо-таки в бегство от неминучей смерти. Земля, на которой, может быть, больше тысячи лет жили предки этого мужика, отказывается его кормить.³

Воспоминания его дочери Ольги:

"Пережив в детстве и юности крайнюю бедность, папа был скромен в своих требованиях к окружающему его быту. В Царском Селе у нас была большая и по тем временам комфортабельная квартира, но никакой роскоши я не помню. Чистая, уютная, хорошо и удобно обставленная, но отнюдь не богатая… Были у нас книги, игры, куклы, все необходимое для нашего роста и развития — ведь папа так горячо нас любил."

1910. М.О. Меньшиков в своем кабинете в Царском Селе

"Библиотека из Царского Села после 1917 года переедет в их дом на Валдае: "В папином кабинете была привезенная из Царского небольшая, но тщательно подобранная библиотека, со словарем Брокгауза и Ефрона. В ней были любимые и нужные для папиной работы книги" — вспоминала Ольга.

"Такую большую семью надо было обслужить. В Царском, а потом в Валдае я рано и хорошо помню дорогую нашу нянечку Ирину Алексеевну Макарову. С нею работали и жили у нее две ее сестры Надя и Поля, а в Валдае младший ее брат Петя. Были еще молодая горничная Нюша и кухарка, очень недолгое время (около года) — гувернантка Надежда Карловна. В 1917 году с нами в Валдае жила старшая наша сестра Олечка Афанасьева, сменившая фамилию, так как вышла замуж за инженера Валентина Григорьевича Самсонова. В этом, 1917, году у них родился сын Гриша. Олечка была очень красива и добра к нам, хотя характера была неровного."

Горничная и кухарка Меньшиковых — сестры Макаровы — со своими родными 1917 г.

"папа благодаря неустанному литературному труду имел состояние, прежде всего в деньгах, которые лежали в банке. Почти одновременно с покупкой валдайской дачи был им куплен участок земли в Сочи, но оба эти владения были бездоходны. Папа со всей семьей жил на те деньги, которые получал за свои статьи в редакции газеты, где печатался."

Февральская революция 1917 закрыла газету «Новое время» и оставила Меньшикова без любимого дела.

"В 1912 году умер Алексей Сергеевич Суворин, основной хозяин газеты, издателями стали его дети Михаил и Борис. Начавшиеся в столице сильные беспорядки, бесконечные политические убийства, рабочие восстания и забастовки, нападки со стороны прессы на "Новое время" — все это заставило Бориса Суворина 3 марта 1917 года сказать папе, что он боится печатать его статьи, так как они являются слишком ярким знаменем газеты, и они договорились, что папа уйдет на два месяца в отпуск, "а там будет видно". Но папа в своем дневнике пишет, что сразу почувствовал: больше работу возобновить не сможет."

После отстранения Михаила Осиповича от работы в «Новом Времени» Меньшиковы впервые остались в Валдае на зиму 1917/18 г. Меньшиков очень любил Валдай, Валдайское озеро, дивный Иверский монастырь, обретал покой и счастье в своих самозабвенно любимых детях, радость общения с родными, ближними, с друзьями, навещавшими его в Валдае. В революционные дни 1917 г. князь Львов, глава Временного правительства, предлагал Меньшикову уехать за границу, но он не захотел, не смог покинуть Россию.

В поисках заработка ему пришлось устроиться на работу конторщиком.

"После революции все папино состояние было конфисковано, в 1917 году наша семья проживала небольшие остатки в Валдае, а прекращение работы сейчас же сказалось на бюджете такой громадной семьи, где работник всегда был один. "

Лида, Гриша, Оля, Миша и Маша Меньшиковы. Валдай. 1917 г.

14 сентября 1918 года Меньшиков был арестован сотрудниками ВЧК на своей даче на Валдае. Дочь Ольга спустя 60 лет помнила этот день:

"И вот наступило утро 1 сентября по старому стилю.

Было совсем рано — половина восьмого. Мы еще только вставали и одевались, как в дом вошли четверо вооруженных военных и один гражданин в штатском. Они пришли за папой. Без предъявления ордера или какого-либо документа сказали, что будут делать обыск. Стали пересматривать папины вещи: книги, бумаги, выдвигать ящики комода, рыться в чемодане. Мы, дети, стояли в дверях с мамой, пока проходил обыск, но когда один из военных заявил, чтобы папа собирался с ними, что он арестован, когда увидели, как горько рыдает наша мамочка на коленях перед этими людьми, мы громко заплакали и стали просить, чтобы не уводили папу.

Он старался нас успокоить, но это было невозможно. Папе разрешили выпить чай. Он оделся. Каждого из нас поцеловал, перекрестил… Окруженный солдатами, вышел из своего дома… Увы, навсегда!"

Его увели в тюрьму, где он провел неделю до самого своего ареста. По словам жены Меньшикова, судьями и организаторами расстрела были Якобсон, Давидсон, Гильфонт и комиссар Губа. Дочь Оля не смогла вычеркнуть из своей памяти этот страшный день 20 сентября 1918 года до самой смерти:

" мы добежали до штаба — он находился на Торговой улице в доме купца Ковалева — и остановились в его широких воротах, чтобы спрятаться от дождя. Мы уже озябли и сильно дрожали. И тут няня от проходивших мимо людей узнала, что сейчас в штабе идет "суд" над нашим папой. Очень скоро, почти через несколько минут, мы услыхали шум и топот многих ног: в ворота, под которыми мы стояли, вышла из дома целая группа вооруженных молодых солдат, смеющаяся и веселая… и среди них… наш папочка в привычном для нас пиджаке и серой кепочке.

Он был очень бледен, но спокоен и все оглядывался, точно что-то искал… Никогда не забыть, как он просиял, увидев нас! Как бросился к нам, к няне, схватил с ее рук Танечку, прижал крепко к своей груди. Поцеловал и благословил и хотел поцеловать Машеньку, но раздался грубый окрик — приказ идти дальше. Папочка объяснил: "Это дети мои..." и простился с нами: "Прощайте, дети". Он успел сказать няне, что его ведут на расстрел.

Няня была так потрясена, что на мгновение как окаменела, но тут же, опомнившись, выбежала вместе с нами из ворот штаба на площадь. Мы увидели, что папу ведут в маленький переулочек к самому берегу озера. Мы бросились вслед уже скрывавшейся страже, няня старалась собрать нас всех вместе в кучку, и тут почти подряд раздались несколько выстрелов...

Нашего папы не стало...

Нельзя забыть этот сентябрьский вечер, наши крики и слезы, слезы старой нашей бабушки, няни, прибежавшей со двора прачки и наконец пришедшей домой несчастной нашей мамочки, которая узнала уже в штабе ужасную весть и упала там без сознания. Ее привез домой на извозчике сын местного священника Костя Птицын. Ее ужас, рыдания при виде своих осиротевших детей описать невозможно..."

По свидетельству очевидцев, Михаил Осипович перед смертью молился на Иверский монастырь, хорошо видный с места расстрела...

22 сентября 1918 г. в «Известиях Всероссийского ЦИК советов рабочих, солдатских и казачьих депутатов Моссовета рабочих и красноармейских депутатов» было опубликовано следующее сообщение:

РАССТРЕЛ МЕНЬШИКОВА
НОВГОРОД, 21 сентября. Чрезвычайным полевым штабом, в Валдае расстрелян известный черносотенный публицист Меньшиков. При нем найдено письмо князю Львову. Раскрыт монархический заговор, во главе которого стоял Меньшиков. Издавалась подпольная черносотенная газета, призывающая к свержению Советской власти. (РОСТА)

В 1937 г. старший сын М. О. Меньшикова Григорий Михайлович был арестован. Долго находился в «Крестах», как до того в Москве на Лубянке, и был освобожден лишь в 1939 г.

Когда начались аресты, бумаги Михаила Осиповича прятали кто как мог, и многие материалы пропали, так как не всегда потом их изымали из тайников.

Позднее разрозненные архивы стекались к Ольге Михайловне Меньшиковой, которая в 1927 г. вышла замуж за Бориса Сергеевича Поспелова, сына сельского священника из Подмосковья и уехала из Ленинграда.

Во время Великой Отечественной войны Ольга Михайловна и Борис Сергеевич с институтом, где он работал, уехали в эвакуацию. Перед отъездом они тщательно спрятали наиболее ценные бумаги и фотографии. Но в дом, где оставались родители Бориса Сергеевича, Сергей Дмитриевич и Ольга Сергеевна Поспеловы и где хранились архивы, пришли немцы. Опять разгром, раскиданные книги, бумаги, сломанная мебель, крыша изрешечена осколками снарядов, соседний дом сгорел. Хорошо, что старики остались живы, хорошо, что вновь чудом, но остались в целости архивы М. О. Меньшикова.

20 сентября 1981 года сын Ольги Михайловны - Михаил Борисович Поспелов, ее брат и сестра были в Валдае на могиле отца..

Михаил Осипович Меньшиков реабилитирован в 1993 году.