КРАСОТА СПАСЁТ МИР. ЧТО ОЗНАЧАЕТ ЭТО СТРАННОЕ ВЫСКАЗЫВАНИЕ ДОСТОЕВСКОГО

«Красота спасет мир»… Высказывание, приписываемое Ф.М. Достоевскому, цитируется повсеместно – как обнадеживающее, как утешительное, просто как констатация факта.

Вместе с тем, очевиден вопрос: а что имел в виду сам Достоевский?

Начнем с того, что этого высказывания у Достоевского нет. Зато есть «мир спасет красота» — разница, на первый взгляд, не принципиальная. Однако обратимся к контексту.

Эти слова произносит Аглая Епанчина, героиня романа «Идиот», но произносит их в списке запрещенных тем: «Слушайте, если вы заговорите о чем-нибудь вроде смертной казни, или об экономическом состоянии России, или о том, что «мир спасет красота», то я, конечно, порадуюсь и посмеюсь!»

Впрочем, предположить, что Достоевский отождествлял себя с Аглаей Епанчиной, как-то не получается. Однако посмотрим, какие представления о красоте и ее силе Достоевский определил для других своих героев.

Со слов Мити Карамазова складывается едва ли не обратная картина: «Красота — это страшная и ужасная вещь!

Страшная, потому что неопределимая. Тут берега сходятся, тут все противоречия вместе живут… Иной высший даже сердцем человек и с умом высоким, начинает с идеала Мадонны, а кончает идеалом содомским. Еще страшнее, кто уже с идеалом содомским в душе не отрицает и идеала Мадонны. Что уму представляется позором, то сердцу сплошь красотой. В содоме ли красота?.. Ужасно то, что красота есть не только страшная, но и таинственная вещь. Тут дьявол с Богом борется, а поле битвы -сердца людей».

В современной литературе и печати чаще всего цитируются лишь последние слова — о битве за человека. Между тем, размышления героя о красоте содомской и красоте вышней — это ключик к пониманию проблемы.

Достоевский совершенно четко разделяет красоту на высокую и низменную. И человек соединяет в себе две эти противоположности, и в этом — опасность и ужас красоты.

Часто земная красота, лишенная духовного начала, принимается за красоту истинную.

Вспомните слова Аглаи Епанчиной, когда она смотрит на портрет Настасьи Филипповны: «Такая красота — сила… с этакою красотой можно мир перевернуть!» («Идиот»). И что же, мир перевернулся? Князь Мышкин сходит с ума, Рогожин гибнет — нравственно и физически, сама Настасья Филипповна мертва. Кого спасла такая красота и кого она сделала счастливым?

В то же время Достоевский дает ясное указание на то, ЧТО для него истинная красота: «Мир спасёт красота Христова».
Горняя красота есть красота Христа, Сын Божий отождествляется с красотой – подобно тому, как отождествляется Он со светом и истиной.

Эта мысль часто встречается в учениях православных святых отцов. Скорее всего, от них Достоевский воспринял эту идею.

Истинная красота в его понимании тождественна Богу. Другими словами, сказать «мир спасет красота» — все равно что сказать: «Христос есть Спаситель мира».

Великий писатель имеет в виду отнюдь не внешние формы. И если кто-то всерьез верит, что худосочный «эталон красоты» на длинных ногах может спасти мир, то это не имеет ничего общего с глубоким нравственным контекстом романов-притч Достоевского.