НЕИЗВЕСТНЫЙ СУВОРОВ. Валерий Евгеньевич Шамбаров

Все знают Суворова – непревзойденного полководца, создателя русской военной науки. Но… при рассмотрении его фигуры и деятельности сугубо в рамках военной истории некоторые стороны его личности остались «за кадром».

А между тем, Александр Васильевич внес огромный вклад в формирование русской культуры! Литературоведы и литературоведение никогда им не занимались – поскольку он не входит в список признанных писателей. Поэтому утверждается, что народный разговорный язык ввели в отечественную литературу Жуковский, Пушкин. Но Суворов сделал это гораздо раньше в своей «Науке побеждать». Причём тиражировалась его работа очень широко, ещё до выхода печатных изданий. По крайней мере с 1792 года имеются свидетельства, что его «катехизис» размножался в канцеляриях подчинённых войск, раздавался всем командирам, унтер-офицерам, некоторые фрагменты солдаты заучивали наизусть.

При этом Суворов существенно обогатил русский фольклор. Многие его изречения становились «крылатыми», превращались в пословицы и поговорки: «Сам погибай, а товарища выручай», «Стреляй редко да метко», «Пуля – дура, штык – молодец», «Тяжело в ученьи – легко в бою», «Ученье свет, а неученье тьма», «Русские прусских всегда бивали», «У неприятеля те же руки, да русского штыка не знают», «Побеждай не числом, а умением», «Молись Богу – от Него победа», «Мы русские – с нами Бог» и т.д., и т.п. Даже автором знаковой фразы, звучавшей во всех последующих войнах, «Русские не сдаются», был Суворов.

Сформировался целый пласт суворовских выражений, ставших фольклорными пословицами и поговорками! И этот пласт, в свою очередь, более двух веков оказывал влияние на формирование русского национального сознания, национальной психологии! Влияние совершено не случайное, а целенаправленное, суворовское. Ведь на этих пословицах и поговорках росли и воспитывались многие поколения русских людей – вплоть до советских времён. Вообще отечественным культурологам и литературоведам следовало бы обратить на это внимание. Поле непаханное! На такой теме можно сделать не одну и не две диссертации.

То же самое можно было бы сказать о теме «Суворов и педагогика». Или, допустим, «Суворов и медицина». Парадокс? Нет. В данной области Александр Васильевич тоже сделал немало. Между прочим, даже специально учился этому. В 1749 году императрица Елизавета Петровна собралась в Москву – пожить там некоторое время, как она любила. Для ее сопровождения из Лейб-гвардии Семеновского полка отобрали команду лучших солдат, и капрал Суворов попал в их число. А в Москве семеновцам поставили две задачи. Караулы у «путевого домика» Царицы. И дежурства в главном военном госпитале, он располагался в Москве. Дежурить назначали на неделю, потом меняли.

Но Суворов, отбыв свою неделю и отдохнув, напросился туда снова, пробыл две недели подряд. Потом после перерыва вернулся в госпиталь аж на 2 месяца. А всего пробыл там 4 месяца. Фактически «медбратом», помогая врачам, больным воинам. Дворянин Суворов вовсе не считал для себя зазорным выносить за ними судна. А пребывание в госпитале считал важным и нужным для себя. Учился. Так же, как учился в это время ружейным приемам, уставам, тактике. В армии и такая наука должна была пригодиться – и пригодилась.

Дело в том, что в то время смертность от болезней в войсках была гораздо выше боевых потерь. Суворову пришлось с этим столкнуться и на юге России, и когда он командовал войсками в Финляндии, на шведской границе. Там были сплошные болота, тухлая болотная вода, вызывавшая эпидемии желудочно-кишечных заболеваний, влажность и сырость с лихорадками, зимой морозы и цынга в гарнизонах крепостей. На юге еще хуже. Новороссия только осваивалась, города и крепости строились, солдаты жили в землянках, палатках. Гуляли дизентерия, малярия, какие-то другие лихорадки (Суворов сам несколько раз переболел ими, однажды со всей семьей). Наведывались и холера, чума.

Борьбу за здоровье он начал по-своему. В Финляндии вообще одним махом убрал из своих войск… госпитали. Почему? Либеральные историки XIX в., а за ними и советские, дружно утверждали, что госпитали были ужасными, там было совсем худо, солдат свозили туда на погибель. Но это опровергают слова самого Суворова! Напрочь! Наоборот, Екатерина Великая очень много сделала для блага простых солдат. Как раз она взяла отставных воинов на государственное обеспечение, при увольнении им стали давать большое пособие, достаточное для обзаведения хозяйством, до конца жизни платили небольшую пенсию и освобождали от всех налогов! Если солдат погибал во время службы, пенсию платили его вдове, брали на казенный кошт детей (кстати, если солдат женился на крепостной девушке, она становилась свободной!)

Как видим, Екатерина высоко подняла сам статус солдата. И она же создавала в России государственную систему здравоохранения, учредила Медицинскую коллегию, начала прививки оспы – первые прививки повелела сделать её самой и сыну. А в госпиталях, как свидетельствует сам же Суворов, солдатам обеспечивалось хорошее питание, бытовые условия, выписывались лучшие для того времени иностранные лекарства. И в Петербурге был большой скандал, почему Александр Васильевич выслал госпитали их из своих войск, говорили о его очередном «чудачестве».

Но беда была в другом. Он писал: «Бойся богадельни! В богадельне в первый день французский суп, во второй мягкая постель, а на третий ея братец домовина (гроб) к себе тянет». Потому что «один умирает, а десять его товарищей хлебают его смертный дух». Госпитали становились эпицентрами заразы. Убрав их из Финляндии, Суворов распределил всех больных на четыре категории. Тех, кто окончательно подорвал здоровье – уволить в отставку. Других тяжело больных – в полковые лазареты. Для тех, чье состояние полегче, создал «околотки», то есть медсанчасти в батальонах и маленьких гарнизонах. А самых легких – ни в какие лазареты не посылать, определять в «слабосильные команды». Не направлять их на тяжелые работы и учения, давать задания полегче. Но жить они должны были в отдельных казармах или в деревенских домах, под наблюдением ротных фельдшеров. Он рассредоточил больных, и заболеваемость, смертность, сразу резко снизились.

Когда Суворова перевели командующим войсками на юге России, ему заранее запретили повторять опыт и отсылать вон госпитали. Но он нашел врача, разделявшего его взгляды, штаб-лекаря Белопольского. Назначил его во главе комиссии, она объехала госпитали, навела порядок – и больных снова рассредоточила. В госпиталях остались самые тяжелые. Все прочие в зависимости от состояние здоровья – в полковые лазареты, околотки, слабосильные команды. Да, «самоизоляции» и «социальные дистанции» - это начинал вводить Суворов, не допуская скоплений больных и потенциальных больных вместе со здоровыми.

Кстати, насчет импортных лекарств он тоже указал слабую сторону. «Немецкие лекарственницы (привозят) издалека, они тухлые, сплошь бессильны и вредны. Русский солдат к ним не привык. У вас есть в артелях корешки, травушки, муравушки. Солдат дорог, береги здоровье!» Ротным фельдшерам приказывал собирать и иметь запасы таких «ботанических средств» - лекарственных трав. И сам ими пользовался. Последний раз, когда он слег в Кобрине на пути из Швейцанского похода в Россию, его лечил и поставил на ноги старый военный фельдшер Наум, которого Александр Васильевич держал при себе.

А на юге России штаб-лекарь Белопольский по указаниям Суворова написал «Правила медицинским чинам», и фельдмаршал разослал их по всем полкам, приказал строго выполнять. Особое внимание уделялось санитарии и гигиене. Суворов требовал пить воду только чистую, а лучше варить квас. Или обеззараживать воду добавлением уксуса. Следить, чтобы пища была качественной. Кормить солдат свежей, только что сваренной. Оставлять, разогревать ее строго запрещал (жара, мухи и…) Что недоели – сразу выбрасывать. Если солдат опоздал к раздаче пищи, лучше пусть останется без еды, поголодает до следующего раза. Обязательная чистота. Не лениться, чаще мыться, стирать белье. Строжайший контроль за чистотой посуды. И опять помогало, заболеваемость и смертность в войсках Суворова всегда была очень низкой.

Это лишь несколько ярких примеров того, что наследие Александра Васильевича отнюдь не ограничивается военной сферой. Оно гораздо шире, гораздо глубже, чем прнято представлять, и изучено оно совершенно недостаточно. Даже можно сказать – поерхностно. И сама уникальная фигура Суворова выглядит гораздо более значительной, чем привычный нам образ чудаковатого непобедимого полководца. Такая грандиозная фигура ещё ждёт новых исследований, новых исследователей.