ПЕРЕСТРОЙКА ПОД КРЕСТАМИ И КУПОЛАМИ.

Фото: Патриарх Пимен (1976 год)

Отношения между государством и Церковью начали меняться при Черненко. Главный надзиратель за Патриархией Владимир Куроедов, успевший дослужиться до генерал-лейтенанта КГБ, совсем состарился и был отправлен на пенсию. А при замене действовали уже иные критерии, чем при Хрущеве. Рассудили, что церковь полезна во внешней политики, в международных акциях. Поэтому новый председатель Совета по делам религий должен иметь опыт дипломатии [91]. Остановились на кандидатуре Константина Харчева. В прошлом он был моряком, потом перешел на партийную работу, закончил Дипломатическую академию МИД и успел побыть послом в крошечной Гайане.

К Патриархии Харчев тоже относился дипломатично, давление ослабело. Характерно, что только после отставки Куроедова патриарх Пимен (Извеков) сумел предпринять ряд шагов против внедрившейся в Церковь прокатолической «никодимовщины». Миновал всего месяц после смены «министра религий», и в декабре 1984 г. любимый ученик Никодима Ротова, архиепископ Кирилл (Гундяев) был отстранен от поста ректора Ленинградской Духовной Академии и Семинарии, направлен служить на Смоленскую епархию. А в 1986 г. Синод приостановил действие решения, принятого в 1969 г. – о допуске католиков к православному Святому Причастию: «Священный Синод сообщает, что практика эта не получила развития и определяет отложить применение синодального Разъяснения от 16 декабря 1969 года до решения этого вопроса Православной Полнотой» (Журнал Московской Патриархии. 1986. № 9. С. 7 – 8).

Перестройка внесла свои коррективы. С одной стороны, всячески пропагандировались идеологические послабления, пошло осуждение репрессий – а среди жертв репрессий было много священнослужителей, верующих. С другой, антиалкогольная кампания и падение цен на нефть провалили финансы. В последующих интервью Харчев вспоминал: «СССР к тому времени нужна была помощь Запада, так как у страны возникли проблемы с экономикой, начали все больше и больше брать за рубежом деньги в долг. У руководства страны сформировалось мнение, что с точки зрения внешнеполитических задач и укрепления позиций КПСС внутри государства надо изменять политику в отношении Церкви» [91].

Еще в 1980 г. Синод постановил начать подготовку к празднованию Тысячелетия Крещения Руси. Считалось, что торжество будет узким, внутрицерковным. Но Харчев подал в ЦК другое предложение – сделать его общегосударственным, и тем самым продемонстрировать миру перемены в СССР. Его инициатива получила одобрение. Хотя надо сказать, что в Политбюро у Церкви нашелся еще один очень весомый заступник. Им стал… «хромой бес перестройки» Яковлев. Откровенный «западник», всегда выказывавший непримиримую вражду к традициям национальной России. Теперь он вдруг озаботился нуждами Православия, судьбой конфискованных святынь. Осенью 1987 г. по его ходатайствам Церкви были возвращены Оптина пустынь, Толгский монастырь в Ярославской обл. Количество церковных приходов к этому времени сократилось до 6.794. Но в 1987 г. впервые за 30 лет в СССР стали образовываться новые приходы.

А празднование Тысячелетия Крещения Руси действительно было переведено на государственный уровень. 29 апреля патриарха и членов Синода принял Горбачев, хвалился перед ними, что «в условиях перестройки стало возможным более активное участие религиозных деятелей в жизни общества» [128]. Это был однозначный сигнал всем местным партийным деятелям – об атеистическом рвении забыть, и препятствий не чинить. Торжества состоялись летом. 6 июня в Троице-Сергиевой лавре открылся Поместный собор. Впервые в советские времена к лику святых были причислены новые имена – благоверный князь Дмитрий Донской, святители Макарий Московский, Игнатий Брянчанинов, Феофан Затворник, преподобные Амвросий Оптинский, Паисий Величковский, Андрей Рублев, Максим Грек, блаженная Ксения Петербургская.

При разработке сценария Харчев руководствовался прошлым юбилеем, 900-летия Крещения Руси, предусмотрел грандиозный крестный ход по Москве. Но ЦК такое мероприятие отверг. Выбрал «светский» вариант, в Большом театре. 10 июня там прошло торжественное заседание и праздничный концерт. По-светски (точнее, по-советски), ознаменовала юбилей и власть. «За активную миротворческую деятельность и в связи с 1000-летием Крещения Руси» патриарх, 4 митрополита и архиепископа получили ордена Трудового Красного Знамени, еще несколько человек – ордена Дружбы Народов. А христианское чествование состоялось 12 июня в наполовину восстановленном Даниловом монастыре. Патриарх Пимен и приехавшие на торжества патриархи Антиохийский, Иерусалимский, Грузинский, Румынский, Болгарский и архиепископ Кипрский совершили совместную Литургию.

Патриарх Константинопольский Димитрий на празднование не приехал. Он с 1979 г. держал курс на сближение с Ватиканом, создал с папой Иоанном Павлом II «Смешанную международную комиссию по богословскому диалогу между католической и православной церквями», а с Пименом отношения у него ухудшились. Вместо визита в Москву он провел в своей Патриархии отдельное празднование, в феврале. Туда приезжала делегация от Русской Православной Церкви, и стоит отметить, что возглавлял ее архиепископ Смоленский Кирилл Гундяев. И конечно же, не случайно, в те самые дни, когда Россия праздновала Тысячелетие Крещения, 19 июня, в Финляндии, в Ново-Валаамском монастыре (относящемся к Константинопольской патриархии) прошла очередная сессия упомянутой «Смешанной международной комиссии по богословскому диалогу». А обсуждался на ней вопрос «о важности апостольского преемства для освящения и единства народа Божия». То есть, о главенствующей роли римского папы.

В СССР празднование Тысячелетия фактически открыло «зеленый свет» Православию. Верующие окрылялись, поднимали головы. К Церкви потянулись и те, кто верил в душе, но до сих пор боялся выразить это открыто. За год возникло более тысячи новых приходов! Энтузиасты стали собирать подписи и пожертвования для восстановления взорванного Храма Христа Спасителя. На следующем Поместном Соборе были канонизированы патриархи Иов и Тихон. Таким образом большевистские гонения официально признавались антихристианскими, начался процесс канонизации Новомучеников и исповедников Российских.

Впрочем, на самом-то деле поворот государственной политики стал совсем не однозначным для Православия. Харчев вспоминал, что торжество в честь Тысячелетия Крещения «было задумано нами не как праздник Русской Православной Церкви… мы придали ему другой смысл – провели общенародный праздник для всех верующих, не только православных! После празднования 1000-летия Крещения Руси мы открыли не только 2000 православных храмов, мы открывали и униатские храмы, и баптистские, и синагоги по всему Союзу… Не надо забывать, что вслед за празднованием 1000-летия Крещения Руси был принят Закон «О свободе вероисповеданий» [91]. В СССР запустили сектантов всех мастей. А их финансировали из-за границы, материальные возможности у них были огромные.

Ну а неожиданный интерес к Православию Яковлева и других «прогрессивных» руководителей проявился не только в возвращении храмов и монастырей. В Церкви стали появляться новые активные деятели. Одним из них стал священник-диссидент Глеб Якунин, осужденный по делам Хельсинкских групп. В 1987 г. он был возвращен из ссылки, восстановлен в сане, получил приход под Москвой. Но он целиком ушел в политику, превратился в прозападного «правозащитника». Стал одним из лидеров ельцинского движения «Демократическая Россия», избирался депутатом. В Нью-Йорке встретился с главой Русской Православной Церкви Заграницей митрополитом Виталием, предложил ему план подвести мину под Патриархию, которую он клеймил «филиалом КГБ» - пользоваться моментом, повсюду открывать приходы зарубежников и перехватить под себя львиную долю паствы.

Впоследствии он голосовал за разделение Советского Союза, приветствуя гибель державы, стал депутатом Думы. Организовал «Общественный комитет защиты свободы совести», принялся бороться за права кришнаитов, саентологов, «Церкви объединения», «Богородичного центра» и других губителей душ. Патриархией был лишен сана, отлучен от Церкви, на Архиерейском соборе предан анафеме. Но перешел в раскольническую Украинскую церковь, потом в «истинно-православную», потом в «апостольскую», продолжая при этом «правозащитную деятельность», передавая на Запад клевету о России…

А членом редколлегии журнала «Огонек», главного перестроечного гнойника, стал Владимир Вигилянский. Его заслуги на этом поприще признали, приглашали в США читать лекции в Мичиганском и Массачусетском университетах, приняли редактором в русскую версию газеты «Нью-Йорк таймс». Но удивительный факт: редактор сверхлиберального журнала и американской газеты почему-то сотрудничал и с Издательским отделом Патриархии. Позже он станет протоиереем, руководителем пресс-службы патриарха Кирилла, настоятелем храма св. Мученицы Татианы при МГУ и духовником супер-элитной гимназии Василия Великого. Кстати, там же, при МГУ, на факультете журналистики, действует и главный центр католической пропаганды в Москве, «Христианский церковно-общественный канал» (радиостанции «Благовест», «София»), который финансируется католическим фондом «Помощь церкви в беде», транслируя сторонников унии и всяких «обновленцев».

А в Издательском отделе Патриархии очутился выпускник ВГИК Георгий Шевкунов. Нынешний митрополит Тихон, председатель Патриаршего совета по культуре. В то время – послушник Псково-Печерского монастыря, вроде бы, ученик известного святого старца Иоанна Крестьянкина. Хотя об этом известно только со слов самого Тихона. Другие источники данный факт не подтверждают – а от бывших насельников Печерской обители пришлось слышать, что Шевкунов даже не жил постоянно в монастыре, просто периодически наезжал с друзьями поработать, помолиться.

Протопресвитер Алексий Аверьянов вспоминал: «Я был невысокого мнения о послушнике Георгии Шевкунове, которого братия монастыря прозвала «подслушник Шептунов». Но как раз о. Алексий по просьбе общего знакомого порекомендовал Шевкунова архиепископу Питириму (Нечаеву), возглавлявшему Издательский отдел. К Тысячелетию Крещения новичок проявил себя – как дипломированный киносценарист, он стал автором и консультантом сценариев нескольких фильмов, снимавшихся к юбилею. Но отметился и другим своим качеством. Протопресвитер Алексий вспоминал, как в дни празднования Шевкунов вдруг явился к нему и спросил: «Я приготовил для Михаила Сергеевича Горбачева подарок – икону Архистратига Михаила, чтобы засвидетельствовать ему, через Раису Максимовну и фонд Культуры, наше почтение, как спасителю России, стоит ли это делать?»

Непонятно, почему он не обратился к своему прямому начальнику владыке Питириму. Попытался действовать в обход. Но и о.Алексий его инициативу отверг. А поведение и расспросы Шевкунова ему не понравились: «Очередной «стукачек», подумал я, решил делать в Московской Патриархии свою карьеру». Однако позже выяснилось, что он все же нашел себе высокого покровителя. В Издательском отделе он работал очень энергично, инициативно. Выделился и способностями организатора, бизнесмена. В Церкви это была редкость, до сих пор предпринимательские таланты здесь не требовались – а в перестройку вдруг оказались очень ценными.

Но вот возникает вопрос. Столь полезный и прилежный послушник (и, вроде, ученик Иоанна Крестьянкина?) по какой-то неведомой причине 9 лет не мог получить монашеского пострижения! Добился его только в 1991 г., когда перешел в Донской монастырь. Автору довелось беседовать с очевидцем этого события. Постриг был первым в обители после начала ее восстановления, приехал бывший начальник Шевкунова владыка Питирим (Нечаев). Наместник монастыря архимандрит Агафодор (Маркевич) был уверен, что митрополит Питирим будет сам постригать своего воспитанника. Но тот неожиданно отказался: «Нет. Сами постригайте». А человеку, стоявшему рядом с ним, пояснил причину отказа: «Это – человек Яковлева».

Между прочим, сразу же после пострига Шевкунов очень круто пошел «вверх». Через 2 недели стал иеродиаконом, еще через месяц иеромонахом, через 2 года – настоятелем подворья Псково-Печерского монастыря в Москве, еще через 2 года – игуменом Сретенского монастыря… И можно ли считать случайным совпадением, что в этом же клубке событий, в год Тысячелетия Крещения Руси, возобновилась возня вокруг подложных «царских останков» (которые через 30 лет будет энергично проталкивать тот же Шевкунов, добиваясь их «признания»)?

Впрочем, что могло быть случайным, если старт кампании дала… королева Англии Елизавета II! Задолго до публикаций о находке под Свердловском она поручила одному из своих доверенных запросить руководство СССР о судьбе «царских останков». Королева сообщала - она не верит, что их сожгли, как установило следствие Н.А. Соколова (хотя где же, как не при дворе Британии могли знать подлинную судьбу Царских Тел – если консул Престон еще в 1921 г. доставил королю Георгу V все частицы, оставшиеся после уничтожения?) Не менее любопытным был ответ на запрос. Что «после расстрела всех захоронили неподалеку от Екатеринбурга» [141, с. 235 - 236].

То есть, в советском руководстве знали о находке Гелия Рябова, сделанной в 1979 г. Но до сих пор не считали нужным обнародовать ее. Однако как раз после запроса из Англии зашевелились авторы «открытия». Рябов описывает, как в 1988 г., в атмосфере объявленной «гласности», он и его товарищ Авдонин сочли – хватит молчать, настала пора оповестить людей, как они обнаружили «тайное захоронение Романовых». Хотя все еще опасались, предприняли меры предосторожности. На всякий случай изменили координаты, сдвинули метров на 500. А часть останков, которую Рябов оставил у себя после вторичного захоронения, он передал священнику, обозначенному в воспоминаниях «о.А» [141, с. 184].

Сейчас имя давно расшифровано, это протоиерей Александр Шаргунов. Священнослужитель довольно странный. Состоял в Русской Православной Церкви, но хаял ее как «советскую», советовал Рябову обращаться только к зарубежникам. А впоследствии очутился в КПРФ вместе с Зюгановым. Сын священника, депутат Думы Сергей Шаргунов известен резкими выступлениями против убитого Государя и Его близких. В многочисленных воспоминаниях он рассказывал, что рос среди «костей», что его отец привел какую-то иностранную журналистку и раскладывал напоказ перед ней «царские мощи».

А Рябов начал с того, что опубликовал в журнале «Выбор» свой очерк об уничтожении Царской Семьи. Главным редактором журнала был Виктор Аксючиц. В будущем – помощник Немцова, который в 1998 г. организует фальшивые «похороны царской семьи» в Санкт-Петербурге. В дальнейшем Аксючиц станет одним из самых ярых апологетов «признания» подложных останков. Другой, главный очерк, цитирующий «Записку Юровского» и извещающий о «находке», Рябов решил отдать в «Юность». Один из самых «продвинутых» перестроечных журналов наряду с «Огоньком». Но тут вышла накладка. Советская пресса вовсю честила Сталина и жалела «врагов народа». Однако тема цареубийства казалась еще слишком опасной. «Юность» побоялась публиковать очерк.

Тогда Рябов отдал его в журнал «Родина». Что выглядело более чем загадочно. Если даже «Юность» не взяла! А «Родина» была дочерним изданием «Правды», главного органа ЦК! Но решение принял главный редактор «Правды» Виктор Афанасьев. Это был выдвиженец Яковлева и Суслова, еще в 1968 г. поставивших его заместителем главного редактора «Правды», потом главредом журнала «Коммунист» - а сейчас он снова работал под началом Яковлева. Он начертал резолюцию, что материал обязательно нужно опубликовать [141, с. 171]. Очерк еще находился в редакции, и о нем никто посторонний, как будто, не знал, но к Рябову обратился кинорежиссер Карен Шахназаров. Сын советника Горбачева Георгия Шахназарова – автора масонской статьи в «Правде» о необходимости «нового мирового порядка» и «мирового правительства». Предложил написать сценарий фильма о цареубийстве.

Впрочем, даже сценарий, написанный по мотивам «Записки Юровского», где палачами выступают «русские рабочие», начальство отвергло. Все равно получалась виноватой коммунистическая партия, а она находилась у власти, Горбачев все еще провозглашал «истинный ленинизм». В результате Шахназаров взял другой сценарий. В фильме «Цареубийца», вышедшем в 1991 г., главным злодеем выступает сумасшедший. А интерес к публикации Рябова был искусственно подогрет. У него взяла интервью одна из самых популярных газет, «Московские новости». В № 16 от 12 апреля 1989 г. оно вышло под заголовком «Земля выдала тайну» - и в качестве «доказательства» был приведен снимок одного из безымянных черепов. Якобы «царский»! И тут же последовал очерк, он вышел в «Родине» в двух частях, в апреле и мае [140].

После этого тема стала раскручиваться. Летом в ВТО были устроены вечер и выставка в память Царской Семьи – Рябов на ней демонстрировал фотографии найденных костей. Интервью у него взяла популярнейшая в то время телепрограмма «Взгляд». Через священника «отца А.» Шаргунова он оповестил о своем «открытии» Православную Церковь Заграницей. Рябов пытался втянуть в дело и Русскую Православную Церковь, напросился на прием к патриарху. Но здесь у него ничего не получилось, Патриархия на соблазн не клюнула. Сотрудник, которому было поручено беседовать с Рябовым, назвал его находку «сомнительным материалом» [141, с. 186 - 187].

Зато замелькали встречи с эмигрантами, иностранцами, деятелями культуры, просто проходимцами, последовал звонок от «Императорского Высочества» Владимира Кирилловича, расхвалившего «открытие». Вместе с Анатолием Ивановым Рябов начал снимать фильм «Претерпевшие до конца» - о гибели и Царской Семьи, и Великих князей. Разумеется, в версии «расстрела русскими рабочими», с «захоронением тел» в Поросенковом логу. И с тщательными опровержениями версии Соколова об оккультном жертвоприношении. Но в воспоминаниях Рябова опять обнаруживается множество нестыковок. Он, например, рассказал, как его в 1988 г. пригласили в ЦК, предложили изложить все письменно, для Горбачева. Он изложил и был разочарован: ждал–ждал, а никакой реакции не последовало…

Ну как же не последовало? На других страницах тех же самых воспоминаний он описывает, как в марте 1990 г. его пригласили в Лондон на аукцион «Сотбис», где должны были продавать архив следователя Н.А. Соколова (Снова совпадение? Сразу после публикации о «находке»?) А делегацию, куда был включен Рябов, возглавляла сама Раиса Максимовна! [141, с. 236] Причем Рябов даже намеревался отвезти картину «Место захоронения Романовых в Поросенковом логу» в подарок королеве Англии – поблагодарить за тот запрос, с которого все и началось. В Лондоне он, по собственным словам, встречался с продюсером Би-би-си, сделал в «Сотбис» доклад о своем «открытии». В воспоминаниях жаловался, что по вине Раисы Максимовны ничего из документов не купили. А историк С.Фомин сопоставляет – по возвращении на родину Рябов по телевидению демонстрировал некоторые из этих документов, держа их в своих руках.

А дело с «царскими останками» получило новый оборот, когда взошла «звезда» Ельцина. Ведь Свердловск был его «вотчиной». Ставленник Бориса Николаевича Эдуард Россель стал председателем Свердловского областного Совета народных депутатов. В июне 1991 г. по его приказу захоронение вскрыли, останки извлекли. Вроде бы, по инициативе местной власти. Так же, как цареубийство. Так же, как снос Дома Ипатьева. Почерк один… Кстати, очередная акция в «царском деле» опять сопровождалась бедствиями. Всего через несколько месяцев обрушился Советский Союз…

Ну а в Церкви к этому времени произошли перемены. Престарелый патриарх Пимен уже с 1984 г. тяжело болел. Надолго отходил от управления делами. Ими все больше занимались помощники. А дипломат Харчев на посту председателя Совета по делам религий не навязывал Церкви каких-то указаний «сверху», чутко прислушивался к мнениям патриарха. Кого-то в партийном руководстве это не устраивало. Против Харчева повели интриги, и его вернули в МИД, отправили послом в Объединенные Арабские Эмираты. Вместо него в июне 1989 г. назначили Юрия Христораднова. Это был профессиональный партийный функционер, бывший первый секретарь Горьковского обкома. В Москву его выдвинул сам Горбачев.

И можно опять отметить совпадение. Как только сменили «министра религий», снова стал возвышаться архиепископ Кирилл (Гундяев). В ноябре 1989 г. он был назначен на место своего воспитателя Никодима Ротова – Председателем Отдела внешних сношений, стал постоянным членом Синода. А вслед за этим, в январе 1990 г. Архиерейский собор принял «Положение об экзархатах» - они были образованы на Украине и в Белоруссии, им предоставлялось большое самоуправление. Как бы предвидя распад СССР…

Патриарх Пимен, иногда уступая давлению властей, до конца оставался твердым в Православии. Старец Иоанн (Крестьянкин) записал его слова, которые называл завещанием Пимена:

1. Русская Православная Церковь неукоснительно должна сохранять старый стиль – юлианский календарь, по которому молится уже тысячелетие.
2. Россия должна как зеницу ока беречь завещанное нашими святыми предками Православие во всей чистоте. Христос – наш путь, истина и жизнь. Без Христа не будет России.
3. Свято хранить церковнославянский язык молитвенного обращения к Богу.
4. Церковь зиждется на семи столпах – Семи Вселенских Соборах. Грядущий восьмой Собор страшит многих, но да не смущаемся этим, а только несомненно веруем Богу. И если будет на новом соборе что-либо несогласное с Семью предшествующими Вселенскими Соборами, мы вправе его постановление не принять [61].

30 мая 1990 г. Пимен преставился. Борьба за место его преемника велась уже давно, выделялось несколько фигур. И выяснилось, что в числе других на место патриарха претендует Кирилл (Гундяев). Что особенно примечательно, первой об этом оповестила газета «Вашингтон пост», раскручивая ему рекламу. Но архиереи еще не забыли «никодимовщину», подавляющее большинство не желали ее повторения. В список кандидатур для голосования Кирилл не прошел. На Поместном соборе патриархом был избран митрополит Ленинградский и Новгородский Алексий (Ридигер).

Литература:

61. Иоанн (Крестьянкин), архим. Проповеди. Псков. 2001.

91. Мальцев В. Миланский эдикт Советского государства // Независимая газета. 07.08.2013 г.

128. Под Патриаршим омофором. Изд. Московской Патриархии. М. 1989.

140. Рябов Г. Принуждены вас расстрелять // Родина. 1989. № 4 – 5.

141. Рябов Г. Как это было. Сокрытие тел, поиск, последствия. М. Политбюро. 1998.

Из новой книги Валерия Шамбарова «Кто погубил Советскую империю?»