ПРОТИВ ВРАГА ВНЕШНЕГО И ВНУТРЕННЕГО.

На снимке запечатлены служивые 11-го Донского казачьего полка, выходцы из хуторов Еланского юрта. 1908 г.

Могучую и богатую Россию западные державы считали главной соперницей и в мировой политике, и в экономике, и на международных рынках. К войне стали подталкивать Японию. Американские и британские банкиры выделили ей огромные займы на вооружение, в 1902 г. Англия заключила с ней союз. Ресурсы России и Японии были несопоставимы, но на Дальнем Востоке Царь держал небольшие силы. Был разработан план – воспользоваться моментом, пока Транссибирская магистраль еще не достроена, имеет разрыв возле Байкала. Напасть внезапно, захватить господство на море, чтобы беспрепятственно перевозить войска из Японии, и разгромить русскую Маньчжурскую армию, пока она не получит подкреплений из Европейской России.

4 февраля 1904 г. японцы без объявления войны японцы нанесли удар по русским кораблям в Порт-Артуре и Чемульпо, начали высадку на материк. Причем наша страна опять очутилась в международной изоляции. Сторону Токио держали США, Англия, к ним метнулись Франция, Турция [161]. Из казаков первыми вступили в бой две дивизии забайкальцев, Уссурийская и Амурская бригады. Прикрывали фланги армии, вели разведку, совершали налеты на ближние тылы противника. Но у забайкальцев выявилась острая нехватка офицеров. Подразделениями командовали зауряд-хорунжие, зауряд-сотники, не имеющие никакой подготовки. На войну стремились добровольцами многие офицеры из других частей, и к забайкальцам назначали командиров из леб-гвардии – барона Врангеля, Унгерна фон Штернберга, князя Долгорукого, Скоропадского (будущего гетмана), испанского принца Хайме Бурбона и др.

Следующей на театр военных действий прибыла более близкая к нему Сибирская казачья дивизия генерала Самсонова. Но у сибирских казаков в полной мере сказалось, что они долгое время несли только охранную и полицейскую службу. Лошади были плохие, а сами казаки не имели ни строевых, ни боевых навыков. Никогда не учились атаковать в пики, в шашки. Но они были таежными охотниками и стали “ездящей пехотой” – при встрече с противником сразу спешивались и брались за винтовки [46].

Между тем японские планы быстро сломить русских были сорваны. Героически оборонялся Порт-Артур. Маньчжурская армия Куропаткина отходила перед численно превосходящим неприятелем, но окружить и разгромить себя не позволила. Удалось завершить строительство Кругобайкальской железной дороги, на восток непрерывно пошли воинские эшелоны. Прибывали и казачьи части, все более западные – Оренбургская дивизия, Уральская бригада, 4-я Донская дивизия, Кубанская бригада. Хотя командование использовало их не лучшим образом. 25 тыс. казаков и пограничников отрядило на охрану железной дороги от мелких шаек хунхузов.

Потом возникла идея устроить казачий рейд по тылам противника. Наметили станцию и порт Инкоу с большими складами. В январе 1905 г. туда направили отряд генерала Мищенко, 8 тыс. шашек при 22 орудиях – донцы, забайкальцы, кубанцы. Они успешно прорвали фронт, двинулись в глубину расположения японцев, громили обозы, взрывали железнодорожные пути. Но не учли, что появились современные средства связи. Неприятели мгновенно оповестили о казаках, эвакуировали тылы, усилили оборону Инкоу. Пройдя 100 верст, отряд обнаружил укрепленные позиции. Казаки атаковали их в пешем строю, были отбиты. Сумели все же поджечь склады в Инкоу артиллерией, но японцы уже стягивали силы, чтобы отрезать и уничтожить отряд. Он с боями вырывался обратно, потерял 408 убитых и раненых.

Донские и сибирские казаки в отряде Мищенко, уральцы и забайкальцы в отряде Павлова доблестно дрались в битве при Сандепу, захватили ряд укрепленных деревень. А в разведках отличился сотник 26-го донского полка Филипп Козьмич Миронов. С группой охотников брал языков, захватил обоз с продовольствием, был награжден двумя орденами [85]. Но затем командование повелось на непроверенные слухи, будто японцы готовят массы хунхузов для разгрома русских тылов. Сочло, что для охраны коммуникаций 25 тыс. казаков недостаточно, и перекинуло на тыловую службу еще ряд частей, в том числе донскую дивизию. Те казаки, что остались на фронте, совершали новые подвиги. В сражении при Мукдене Забайкальская дивизия Ренненкампфа с приданными ей пехотными частями сдержала натиск целой японской армии Кавамуры и отступила в порядке, огрызаясь контратаками [59].

А после Мукдена настало затишье. Бои продолжались только на флангах. Левый прикрывали забайкальцы Ренненкампфа, правый – сводная Уральско-Забайкальская дивизия Мищенко. Они осуществляли грамотные и очень удачные налеты на противника, и в схватках неизменно одерживали верх. Однажды сотня из 80 бородачей-уральцев неожиданно столкнулась с двумя японскими эскадронами - 400 сабель. Командир, есаул Железнов, без раздумий крикнул: “Шашки к бою! Марш-марш – ура!” В хвосте колонны не расслышали команды. Увидели, что передние переходят в карьер, и поскакали за ними. Получилась растянутая беспорядочная ватага, несущаяся на врага. Удивленные японцы ждали в безупречном сомкнутом строю, потом вынули мечи и с криком “банзай” ринулись навстречу. Сшиблись и… через несколько секунд все было кончено, часть японцев порубили, остальные удирали. У уральцев было лишь 11 легко раненных [148]. Ренненкампф провел блестящий набег по тылам армии Кавамуры, Мищенко – рейд по тылам армии Ноги. 4 тыс. казаков с 6 орудиями и 8 пулеметами погромили обозы и склады, взяли сотни пленных.

В это время вся мировая пресса трубила о победах японцев. Пал Порт-Артур. Погибла при Цусиме эскадра Рожественского. В Маньчжурии русские отступили, отдав значительную территорию. Но на самом-то деле война не была проиграна! Потери японцев были втрое больше. Наши войска, отходя с боями с рубежа на рубеж, измотали противника, повыбили лучших солдат и офицеров. А тем временем в Маньчжурию прибывали свежие соединения, развернулись уже не одна, а три русских армии, 500 тыс. штыков и сабель против 300 неприятельских. Японцы исчерпали резервы, пополнения выскребали уже необученные и слабые. Результаты предстоящего удара предсказать было не трудно.

Но осуществить его не дали. Еще до войны британская и японская разведка наладили работу с российскими революционерами, им пошло щедрое финансирование. Активизировались и масонские структуры, забурлили либералы. Их печать оплевывала царскую армию и командование, преувеличивала поражения, нагнетая недовольство. Была организована провокация «кровавого воскресенья», и покатились волны митингов, забастовок. Беспорядки перекрыли Транссибирскую магистраль, питавшую фронт, революционную заразу вбросили и в вооруженные силы, вспыхнул бунт на броненосце «Потемкин». В таких условиях Царь и правительство предпочли замириться с Японией. А в Токио прекрасно понимали, что они были на волосок от разгрома. Поэтому условия мира были очень умеренными. Россия уступила арендованный Ляодунский полуостров, а из своих территорий отдала лишь Южный Сахалин (который японцы успели захватить).

Для внутреннего умиротворения убежденный либерал (и масон) премьер-министр Витте уговорил Царя подписать Манифест от 17 октября 1905 г. Народу даровались широкие политические свободы, учреждалась выборная Дума. Но вместо умиротворения случилось обратное. Теперь смутьяны смогли действовать легально! По амнистии вышли на свободу революционные активисты. Полыхнуло восстание в Москве, покатились беспорядки в Прибалтике, Польше, Сибири, Закавказье. Кадровые войска остались верными Государю. Но революционеры запутывали и соблазняли новобранцев, запасных. Для усмирения смуты Николай II призвал самых надежных своих воинов, казаков. На Дону мобилизовывались 13 полков 2-й очереди, 30 отдельных сотен, 3 полка 3-й очереди – старших возрастов, отцы семейств. Призывались и кубанцы, терцы, оренбургцы, астраханцы, уральцы. Очаги восстаний ликвидировали быстро, но волнения продолжались, а революционеры перешли на методы террора.

Мобилизованные казаки несли службу по разным городам два с лишним года. По сути шла война. Не только тяжелая, но еще и неблагодарная. На казаков обрушивалась вся мировая и российская “общественность”, клеймила “палачами”, “опричниками”, “нагаечниками”. Хотя это было совсем не сладко, разгонять многотысячные сходки не огнем, не шашками - одними нагайками, а в казаков летели камни, стреляли из толпы. Во время Московского восстания среди боевиков действовала инструкция – рядовых полицейских и солдат обезоруживать, а офицеров и казаков – убивать. В.Г. Орлов описывал обстановку в Польше: “Бомбы находили в лукошках с земляникой, в почтовых бандеролях, в карманах пальто, на митингах и даже на церковном алтаре! У террористов всюду были свои тайные мастерские по производству бомб, они все взрывали на своем пути: винные лавки, памятники, церкви, убивали полицейских, всех и вся”. Ведут важных свидетелей в полицейский участок под охраной уральских казаков – из окна вылетает бомба, 2 полицейских и 3 казака убиты, 8 тяжело ранены [101].

В Прибалтике «лесные братья» стреляли по казачьим патрулям из чащи, на ночных улицах городов. В Закавказье казакам, разнимавшим резню армян и азербайджанцев, тоже крепко доставалось. На Урале обширная организация боевиков под руководством Свердлова, вела систематическую охоту на полицейских и казаков. П.Н. Краснов писал: “Не один казак пал жертвой людской злобы, не один вернулся домой калекой на всю жизнь” [47]. Погибали при терактах, при “экспроприациях”, охраняя банки и денежные конвои. В 1906 – 1907 гг от рук террористов пало 768 только высокопоставленных лиц, а простых граждан, солдат, полицейских, казаков – более 9 тыс.

Николай II прислал на Дон Высокомилостивую грамоту, где указывал, что казаки своей службой “явили пример всем верным сынам Отечества”, подтвердил “неприкосновенность всех угодий и владений, приобретенных трудами, заслугами и кровью предков и утвержденных за Войском монаршими грамотами”. Но это была единственная достойная оценка! Царская. А правительство и администрация были уже нашпигованы сторонниками либерализма. Не желали выглядеть «реакционерами» и раздражать «общественность». Поэтому подвиги казаков в борьбе с революцией не отмечались, не пропагандировались – и в это же время «прогрессивные» газеты воспевали разрушителей и убийц, им устраивали овации в залах суда, их героизировали интеллигенция и молодежь

Впрочем, зараза стала проникать и в казачество. Через иногородних распространялись революционные химеры. В Думе образовалась казачья фракция, вполне либеральная – притстраивалась к популярным масонам-кадетам. На Дону ярым оппозиционером стал герой японской войны Миронов. Его арестовали, хотя и ненадолго, но исключили со строевой службы и назначили инспектором рыбнадзора – это его оскорбило и озлобило. Но и среди простых служак-казаков копилось недоумение и недовольство: они обеспечивали людям безопасность, подставляясь под пули и бомбы, и за это их же поливали грязью, как «псов» и «душителей»?

Выход из кризиса наметился только во второй половине 1906 г., когда Царь выдвинул министром внутренних дел и премьер-министром решительного Столыпина, был введен закон о о военно-полевых судах, без долгих разговоров отправлявших террористов на виселицу. В 1907 г. Столыпин разогнал очередную Думу, уличив ее депутатов в измене и заговорах. Были изменены законы о выборах, ограничившие состав избирателей и снизившие влияние в Думе самых буйных и радикальных партий. Одних революционеров пересажали, другие побежали в эмиграцию. Наконец-то обстановка успокоилась.

Россия получила возможности для дальнейшего мирного развития. Армия переучивалась и реорганизовывалась с учетом опыта японской войны. Эти преобразования коснулись и казачества – в 1907 и 1912 гг были приняты изменения формы одежды, были введены гимнастерки защитного цвета. В 1909 г. было упразднено Главное управление казачьих войск при Военном министерстве и создан казачий отдел в Генштабе (впрочем, бездельный). А вопросы внутреннего управления и хозяйственной деятельности перераспределялись в ведение наказных атаманов и местной администрации.

Но либералы снова подняли идею... “расказачивания”! В связи с военной реформой вышла книга Новицкого “На пути к усовершенствованию государственной обороны”, где доказывалось, что для такого “усовершенствования” Казачьи Войска надо ликвидировать. А когда началась столыпинская аграрная реформа и крестьянам было разрешено выходить из сельских общин, получать землю в частную собственность, была раскручена дискуссия, что казачье хозяйство отсталое, непродуктивное, “хищнически истощает землю”. Дума потребовала распространить аграрную реформу на Казачьи Войска. Но Военное министерство передало вопрос для проработки войсковым атаманам. Был проведен опрос в станицах, и казаки высказались резко против разрушения своих общин и передачи земель в частное владение. Указывали, что это приведет к скупке земли богатыми иногородними и инородцами, увеличится число бедноты, возникнут затруднения при сборе на службу малоимущих – которым помогает община. Например, на Кубани за частную собственность набралось не более 10 казачьих голосов в каждом полковом отделе. Вопрос был снят [88].

Но ведь и общинное землевладение отнюдь не мешало казакам жить вполне прилично. Конечно, не у всех благосостояние было одинаковым. 20 – 35 % относились к богатым, пользовались наймом рабочей силы, 9 – 12 % к бедным, сами подрабатывали батрачеством, остальные были “середняками”. Однако в целом казачество процветало и оставалось вполне жизнеспособным организмом. Об этом свидетельствует красноречивый факт. За последние 30 лет существования Российской Империи численность казаков увеличилась (за счет естественного прироста!) почти вдвое. В 1887 г. она составляла 2 млн 726 тыс., а к 1916 г. достигла 4 млн 424 тыс. В Войске Донском было 1.495.000 казаков и казачек, в Кубанском – 1.367.000, в Оренбургском – 633.000, в Забайкальском – 265.000, в Терском – 255.000, в Сибирском – 177.000, в Уральсвом – 166.000, в Амурском – 49.000, в Семиреченском – 45.000, в Астраханском – 40.000, в Уссурийском – 34.000, в Красноярском и Иркутском полках – 10.000, в Якутском полку – 3.000 [81].

А вскоре для казаков нашлась очередная боевая работа. В Иране были обнаружены огромные запасы нефти и… тут же разыгралась революция. Подали голос местные либералы, связанные с англичанами или турками. Возбудили народ требованиями конституционных реформ. Когда шах, друг России, согласился, это вызвало полный развал. Британцы не заставили себя ждать, влезли в Южный Иран, утвердились там концессиями. А на севере страны нагнетались антироссийские настроения. Беснующиеся толпы осаждали дипломатические и торговые представительства нашей страны. Племена шахсевен вышли из-под контроля, вторгались во владения России, грабили, угоняли скот. В 1910 г. Царь решил ввести в Северный Иран войска. Главную роль сыграли казаки. Беспорядки в городах усмирили быстро, порой было достаточно, чтобы сотня казаков разогнала толпу и выпорола зачинщиков. А с шахсевенами пришлось драться. Но казаки под началом генерала Фидарова крепко всыпали им и в 1912 г. вынудили принести присягу никогда не поднимать оружия против России и не нарушать ее границы. Для службы в Иране было оставлено 24 сотни кубанцев и терцев.

Из книги В.Е. ШАМБАРОВА "КАЗАЧЕСТВО. Путь воинов Христовых".