РОЖДЕСТВО, ТОЛГА, ЧУДЕСА (рассказ). Елена Дешко

Свято-Введенский Толгский монастырь

«Отчего это некоторые православные верующие люди говорят, будто ничего чудесного с ними никогда не происходит? И довольно часто, кстати, говорят: не происходит, мол, с нами никаких чудес — и всё тут. Но как это — не происходит?! Неужели не замечают вокруг себя ничего удивительного?»

Ларисе Ивановне это непонятно. У нее как раз все наоборот: сплошь и рядом случается что-то необъяснимое, иррациональное, и при этом полностью укладывающееся в ее мировоззрение, так что она даже навыкла больше радоваться в подобных случаях, чем удивляться. Воспоминаний таких в копилке ее памяти собралось множество, и когда просят, Лариса без всякой ложной скромности ими делится.

Поехала она, например, в достопамятную эпоху своего воцерковления впервые в Толгский монастырь. Поехала зимой, на Рождество Христово. Новый год встретила дома с детьми, а уже 2 января отправилась на две недели в Толгу. Чудеса начались, можно сказать, прямо с вокзала — в электричке, в «Ласточке». Там каждое кресло снабжено персональным дорожным набором пассажира, и там, среди всякой мелочи, почему-то бросились Ларисе в глаза беруши. Кинула она их себе в сумку — вдруг пригодятся.

Прибыли в Ярославль. Дорога к монастырю вроде бы известна, ясно, каким автобусом добираться, но все-таки в первый раз, да ещё и одной — слегка волнительно. Смотрит: на остановке девушка стоит, по виду «своя». Лариса к ней:

— Вы не в монастырь едете?

— В монастырь.

— А можно мне с вами?

— Можно, — отвечает девушка.

Сели они в автобус и поехали. Автобус рейсовый, и от того места, где их высадили, до монастыря нужно было еще пешком пройтись. Идут они: снежок под ногами поскрипывает, морозец бодрит, по обочинам березки густым инеем покрылись, словно белые оренбургские платки на себя накинули, — сказка! Миновали какие-то дачи и наконец монастырь перед взором открылся. А вокруг него простор — поля, луга, все заснеженное.

Зашли в монастырь, девушка по своим делам удалилась, очевидно, она не впервые там была, а у Ларисы спрашивают:

— Вы желаете в гостинице поселиться или на послушание пойти?

— Конечно, на послушание!

Послушание предложили серьезное и ответственное — туалеты убирать.

— О, — говорит Лариса, — да ведь это мое любимое дело! Чем только ни приходилось в жизни заниматься, и это тоже мне знакомо!

— Спасибо, что согласились, завтра мы вам всё покажем, а пока отдыхайте, вечером на службу можете сходить.

Заходит Лариса вечером в храм, а там новую святыню только что привезли, и все к ней идут, радостно прикладываются. Матушка-настоятельница, оказывается, накануне вернулась с Корфу, с празднования памяти святителя Спиридона Тримифунтского, и привезла его башмачок. И лежит он на самом видном месте: сафьяновый, красненький, расшитый, никаким стеклом не закрытый — прикладывайся, как душе угодно: хоть устами, хоть лбом, молись святителю вволю! А у Ларисы — надо же такому случиться! — как раз были особые планы насчет молитв к святителю Спиридону, к которому принято обращаться в квартирных вопросах. После праздника требовалось заняться поисками нового жилья для себя, поскольку квартирка, которую они с сыном снимали, стала после его женитьбы тесна. Да и вообще, молодым лучше жить отдельно.

И вот — туфелька святителя Спиридона, которая вчера еще, можно сказать, на его ножке находилась! Ну и как тут ни возрадоваться чуду, не возблагодарить Господа за такие милости?!

Прошел день-второй, познакомилась Лариса с другими женщинами, и те ей предлагают:

— Хочешь поехать с нами в Тутаев в тот храм, где служил архимандрит Павел (Груздев)?

Кто же откажется от такого? И вот они прямо по льду замерзшей Волги пошли напрямик в сторону Ярославля, сели там на маршрутку и оказались вскорости у Воскресенского храма, последнего места служения батюшки. Храм старинный, никогда не закрывавшийся, по стилю абсолютно необычный — редкой красоты и пышности внешнее и внутреннее убранство, иконы древние, чудотворные, невиданные. В частности, резной образ святителя Николая Чудовторца. Златотканые святительские одежды, которые время от времени меняются, туфельки, жемчугом шитые. На главе — древняя золотая митра. И так захотелось Ларисе сфотографировать на память этот необычный образ! Стала делать снимки — а они не получаются... Всё какое-то размытое, расплывчатое, ничего не видно. Еще раз пытается, еще — ничего не выходит!

— Что такое, девчонки, — говорит Лариса своим, — у меня фотографии совершенно не получаются.

— А ты у Святителя благословения попросила? Ты к нему приложилась, помолилась, прежде чем фотографировать?

— Нет…

— Так иди скорее!

Подошла, поцеловала одеяние, руку святительскую:

— Прости меня, Николае Угодниче, великий Чудотворче, за такую мою беспечность и нерадивость — не подошла к тебе, не попросила благословения. Разреши сделать одну фотографию на память!

Помолилась, сделала фотографию — получилось! Попыталась сделать еще одну — опять все размыто, никакого изображения…

«Ты просила одну — одну и получай! И впредь запомни хорошенько, как следует просить…»

Святителю отче Николае, моли Бога о нас! Отошла в ликовании, в восторге, и совсем не расстроилась, что только одна фотография получилась. Тем более что она такой чудесной оказалась — яркой, отчетливой.

Вышли из храма и поскорее на остановку — нужно ведь обратно в монастырь торопиться, чтобы к вечерней службе поспеть. А маршрутки словно пропали куда-то — нет ни одной! Уже и замерзать стали, зуб на зуб не попадает, прыгают, чтобы согреться.

— Давайте святителю Николаю, Матери Божией, Спасителю молиться!

Только начала каждая про себя молитву читать — маршрутка приехала. Довезла их до нужного места, и опять они бегом через Волгу, по льду, по снегу — как раз к началу службы успели, только-только колокола отзвонили. В теплый храм — и снова к башмачку святителя Спиридона!

Вечером укладываются спать — и опять милость Божия. Обнаружилось, что новая соседка настолько сильно храпит, что уснуть невозможно. Тут Лариса вспомнила: «Господи, Ты ведь беруши мне послал!»

Быстренько их достала, в уши заложила. Слышимость, конечно, есть какая-то, но заснуть можно!

А потом были удивительные службы Рождества Христова, празднично украшенный монастырь, всё в огнях, заснеженный вертеп у стены храма и мороз — крепкий, трескучий, истинное рождественское торжество! Перед самим праздником все паломники помогали готовить трапезу. Стали распределять работы, Лариса руку тянет:

— А можно я буду селедку разделывать?

Монахиня глянула в ее сторону и дальше что-то говорит. Лариса опять:

— Можно мне селедку разделывать?

Сестра посмотрела:

— Успокойтесь, будет вам послушание.

И дали-таки ей послушание — разделывать. Но не селедку, а огромную рыбину! Чуть ли не целую ванну громадных рыбин! Бросилась Лариса их разделывать, да с таким удовольствием — она ведь в прошлом матрос-обработчик, на рыбном траулере в море ходила, знает, как с рыбой возиться. И как монахиня это распознала?.. Более того, в помощницы дали ей женщину, по роду своих занятий тоже не чуждую подобных упражнений — бывшего хирурга. Но правильно разделывать рыбу хирург не умела, а тут Лариса, довольная и счастливая, всеми секретами мастерства с ней поделилась, и они вдвоем так этих рыбин выпотрошили, что только чешуя во все стороны летела. Подошла сестра, которая распределяла всех послушание, и говорит:

— Ну, вот видишь, как все хорошо получилось, а селедка была бы для тебя мелковата!

По окончании ночной службы в большой и прекрасной трапезной было устроено роскошное угощение для всех паломников, где «гвоздем программы» выступал настоящий рождественский мясной холодец — с горчичкой, с хреном! Ох, и накинулись же все на него — насытились вволю!

Вот такое удивительное было празднование Рождества Христова. Уезжать, конечно, очень не хотелось, хотя обратная дорога тоже была хорошая, приятная — со всеми этими воспоминаниями, с приобретенной радостью.

Приехала Лариса в Москву, открыла на следующий день объявления о сдаче жилья — и тут же, буквально на первой странице, нашла подходящий вариант. По всем параметрам ее устраивающий, и от детей недалеко. И вот тут уж надо сильно постараться, чтобы не заметить всех этих чудес, не признать во всём явной руки Божией!

А недавно услышала Лариса Ивановна от одного батюшки такие слова:

— Вот готовитесь вы вечером ко сну, и обязательно припомните не только грехи свои, за день проделанные, но и все чудеса, которые с вами сегодня случились. Потому что они несомненно были! Хоть «мелкие»: например, где-то поскользнувшись, вы не упали, ногу не сломали, не разбились — и это тоже было настоящим чудом Божиим, милостью Его. Прямо блокнотик себе заведите: слева — грехи для исповеди, а справа — чудеса! И через непродолжительное время поражены будете абсолютно безбрежным морем любви Божией — не к какому-то абстрактному человечеству, а именно к вам лично!