ЕДУТ-ЕДУТ ПО БЕРЛИНУ НАШИ КАЗАКИ. Валерий Шамбаров

В июне 1941 г. на Советский Союз обрушилась не только Германия. На Россию двинулась чуть ли не вся Европа! Немцы, австрийцы, финны, румыны, венгры, словаки. В Германской армии служили по полмиллиона поляков и чехов, ее пополняли соединения из французов, бельгийцев, нидерландцев, датчан, норвежцев, испанцев, добровольцы из Швеции и Швейцарии. На Гитлера трудилась вся европейская промышленность, обеспечивая потоки танков, самолетов, орудий, боеприпасов. Силясь остановить это нашествие, дрались пограничники, солдаты – и конечно же, казаки, как водилось испокон веков. В первые же часы боев, в страшном Белостокском сражении, встали насмерть 94-й Белоглинский, 152-й Ростовский, 48-й Белореченский казачьи полки…

Увы, далеко не все бились так же, как они. Как уже отмечалось, миллионы красноармейцев попадали в плен, сами шли сдаваться. Фронт развалился, потерял в окружениях большую часть танков, артиллерии. А для спасения положения командование бросало на участки прорывов конницу. Нет, вовсе не по причинам «неумения воевать»! Просто воевать-то получалось нечем. Инициатива оставалась у противника, подготовленных резервов не имелось, а транспорт был парализован. В таких условиях кавалерия оказывалась единственными мобильными частями, чтобы быстро выдвинуть в нужное место, заткнуть очередную дыру. Кони против танков – это была жесточайшая необходимость. Хотя бы задержать врага – в прямом смысле любой ценой.

Но казачьи части оказывались и одними из самых надежных, спаянных, с высочайшей профессиональной выучкой. В июле в район Ярцево прибыли с Северного Кавказа 50-я и 53-я кавалерийские дивизии (из кубанских и терских казаков), составившие группу Льва Доватора. 3 тыс. конников совершили дерзкий рейд за линию фронта, за 10 дней прошли 300 км, погромили тылы 9-й германской армии и успешно вернулись к своим [132]. А на южные подступы к Москве был переброшен 2-й кавалерийский корпус Павла Белова (из донских, кубанских и ставропольских казаков), уже зарекомендовавший себя в боях на Украине. Нанес контрудар по правому флангу 4-й германской армии, задержав ее продвижение.

В ноябре гитлеровцы начали решающее наступление на Москву, беря ее в клещи ударами с запада и юга. Танковая группа Гота ломила вдоль Волоколамского шоссе, где держали оборону 3-й кавалерийский корпус Доватора и дивизия Панфилова. Героев-панфиловцев знают все. Но остался малоизвестным подвиг 4-го эскадрона 37-го Армавирского полка доваторовцев. 37 казаков без всякой артиллерии встретили бронированную лавину врага у деревни Федюково. Подробностей боя не знает никто, полегли все. Но известно, что доваторовцы сознательно приняли решение драться до конца – они понимали, что бой будет для них последним и по старинному казачьему обычаю отпустили на волю коней. А паред их позициями насчитали 25 горящих немецких танков [99].

Ну а на южном фланге Гудериан, не в силах взять Тулу, повернул свою танковую группу на Каширу – где наших войск вообще не было. Наперехват врагу командование бросило корпус Белова. Верно оценив ситуацию, что пассивную оборону немцы сомнут, Белов с марша атаковал фланговыми контрударами – и сорвал германские планы. 26 ноября наиболее отличившимся соединениям были присвоены гвардейские звания, кавалерийский корпус Белова стал 1-м гвардейским, корпус Доватора – 2-м гвардейским. И может быть, характерно, что именно казаки Белова начали контрнаступление под Москвой первыми, на 10 дней раньше, чем на других участках. Отбили у врага самые первые километры, вернуть которые немцы уже не смогли. Первые километры на пути к Берлину…

В ходе преследования противника корпус Доватора пошел под Звенигородом в новый рейд по тылам фашистов. Но в бою у деревни Палашкино любимец казаков Л.М. Доватор пал, возглавив атаку. Посмертно ему было присвоено звание Героя Советского Союза. А корпус Белова двинулся в глубокий рейд на Вязьму. Несколько месяцев воевал во вражеских тылах, контролируя обширную территорию. Немцы в числе прочих войск направили против него и «своих» казаков Кононова. Но схваток с советскими казаками они не выдерживали и старались их избегать. Постепенно неприятель наращивал силы, беловцев зажали в кольце 7 дивизий, и в июне 1942 г., понеся большие потери, корпус вырвался к своим.

Поскольку казаки так прекрасно проявили себя, создавались новые части. И если на стороне Германии воевало около 2 корпусов казаков, то в Советской Армии в 1942 г. количество кавалерийских корпусов (по составу в основном казачьих) достигло 17. Некоторые соединения комплектовались добровольцами – 10, 12, 13 Кубанские, 11, 15, 16 Донские казачьи дивизии. Формировались они, как в старину. Приехал в родную Урюпинскую генерал С. И. Горшков – и заговорили по станицам и хуторам: “Начдив приехал, Аксиньи Ивановны сын, Сережка. Казаков скликает”. Стали съезжаться бородачи, молодежь, колхозы давали лошадей. 52-летний С.К. Недорубов из Березовской сам собрал сотню. 62-летний П.С. Куркин из Нижне-Чирской привел 40 казаков… Так же и на Кубани формировал дивизии генерал Н.Я. Кириченко. 63-летний казак из Родниковской М.Ф. Грачев пришел служить с 6 сыновьями, Г.А. Зубенко – с женой, сыном и двумя дочерьми. Из этих добровольцев составился 17-й казачий корпус – который позже станет 4-м Кубанским гвардейским, а донские дивизии дали начало 5-му Донскому гвардейскому казачьему корпусу А.Г. Селиванова [4, 126]

Но сперва у казаков было тяжелое отступление. Сдерживая наприятеля, дрались отчаянно. Под Кущевской кубанцы и донцы атаковали вражеские танки на конях, с бутылками горючей смеси в руках. В донесении писалось: “Рвение казаков в бой неумолимо высоко… оставление территории без боя отражается крайне болезненно на состоянии казаков, которые желают до последней капли крови отстаивать свою донскую и кубанскую землю”. Под Буденновском дивизию Горшкова окружили танки. Раздавили половину пушек, погибли начальник штаба Бучнев, командиры полков Орел, Кузнецов, самый старый казак дивизии, 67-летний Ерохин. А Горшков перед атакой надел полную генеральскую форму – если погибать, так гордо, по-казачьи. И отбились. Во время сражений в предгорьях Кавказа военфельдшер Маруся, которую казаки звали Малышкой вывозила тяжелораненных. Уложила сколько могла в кузов полуторки, в кабину, сама 100 км ехала на крыле. Машину кидало на разбитых ухабах. А казаки, чтобы не завыть от нестерпимой боли, да еще при казачке, заиграли песню: “Скакал казак через долину…” [126].

И задолго до того, как обозы беженцев потянулись за “красновцами” и “шкуринцами”, уходили из родных мест обозы женщин и детей с частями Селиванова и Кириченко. Прятали имущество. Только в Отрадненском районе Кубани колхозники сумели спрятать в горах и лесах сотню тракторов и полсотни комбайнов. Создавали партизанские отряды. В той же Отрадненской немцы благодаря предателю выловили и казнили 112 партизан.

А потом в войне наступил перелом. Кавалерийские корпуса сыграли важную роль в оборонительных сражениях, но были очень уязвимы с воздуха, от танков, пулеметов. В 1943 г. их количество сократили до 8, но сами корпуса укрупнили, усилили артиллерией, зенитками. Использовать их стали в составе конно-механизированных групп, придавая кавалеристам танковые полки, бригады, а позже и корпуса. В январе 1943 г. 4-й Кубанский и 5-й Донской гаврдейские казачьи корпуса, усиленные танками и объединенные под командованием Кириченко, прорвали фронт на Куме, освобождали Минводы, Ставрополье, Кубань, Дон.

Казаки, как и в прежние времена, проявляли себя непревзойденными воинами. Так, ветеран трех войн Недорубов только в одном бою на Кагальнике лично уничтожил более 70 гитлеровцев и стал Героем Советского Союза. Но они были очень нелегкими, эти победы. Когда фронт остановился на р.Миус, в полках осталось по 40 сабель. Военный корреспондент Константин Симонов записал о Горшкове: “Генерал сидит, молчит, подперев голову руками, потом говорит неожиданным голосом, в котором чувствуется слеза: “А теперь вот боюсь и появиться в станицах. Спросят: “Ну куда ты их дел, а?” Мало кто после всех боев остался сейчас в строю…”

А старик Куркин говорил Симонову: “Ох и злые мы сейчас на этих немецких казаков, которые у них со значками, что добровольцы. Загнал бы их всех в Крутую балку и пожег” [126]. Да, в этом отношении ожесточение было взаимным. На Кубань, в советский тыл, немцы пытались засылать “шкуринцев” – их уничтожали отряды “истребителей” из мальчишек во главе со стариками. В Петровскую пришел казак из белых эмгрантов - то ли заброшенный, а скорее, просто отбился от своих и пробрался к родному куреню. Хотел увидеть сына, но тот воевал у Кириченко. Встретил его 15-летний внук-“истребитель”. Арестовал деда и повел в станичный совет. И не довел, застрелил. Объяснял: “Эта контра меня агитировала его отпустить”.

И если с немцами уходили одурманенные казаки-добровольцы, то и в Советской Армии после оккупации число казаков добровольцев не убавилось, а прибавилось. Из них на Кубани была сформирована 9-я пластунская дивизия П.И. Метальникова. Генерал армии С.М. Штеменко описывал ее: “Бойцы – молодец к молодцу, много бравых добровольцев с Георгиевскими крестами на груди”. В боях за Тамань и Крым эта дивизия показала настолько высокие боевые качества, что была взята под контроль Ставкой и использовалась только по указаниям Москвы [168]. А писатель Борис Полевой, посетивший ее уже в Галиции, рассказывал про старого казака Ивана Екотова. Он командовал взводом связистов, а “по совместительству” вел работу с молодым пополнением. Полевой записал его беседу с новобранцами: “Было раз еще в ту, царскую войну, когда ваши папы и мамы еще под стол пешком ходили… Надо было взять вражью крепость. Она вот тут вот где-то недалеко. Пошла стрелковая дивизия в атаку, а из крепости по ней “максимы”: та-та-та. Отбита атака. Пошли снова. И опять отбита. Стоит эта крепость, как его там достанешь, австрияка?… У них каждая травиночка в предполье пристреляна была… Ну видит начальство такое дело и посылает оно нас, казаков. С вечера нас офицеры с головы до ног осмотрели: как и что, не бренчит ли что, не валюхается, а как ночь сгустелась, мы и поползли. Без выстрела. Гренадеры наши на другой стороне крепости пальбу открыли, а мы молча, тишком. Еще в предполье бешметы скинули, разложили их, будто цепь залегла, а сами дальше… Проходы в проволоке проделали, и все молча. Расчет такой: утром, как рассветет, они с укреплений беспременно бешметы наши заметят. Ага, мол, вон где цепь, и начнут по ним палить. А мы ползем да примечаем, где у них офицерский блиндаж, где пулемет, где орудие, и врага себе по плечу выбираем. Когда солнышко поднялось, заметили австрияки наши бешметы, и ну по ним палить. Палят, а мы уже у самого вала. Тут господин офицер свисток дает. Ура-а! До их траншеи два шага. Они ахнуть не успели, а мы уже кинжалами орудуем… Вот, зеленые, что это есть, пластуны”. Замполит поясним писателю, что потери во взводе Екотова всегда были самыми маленькими [107].

Конечно, казаки воевали не только в казачьих соединениях. Служили и в пехоте, артиллерии, танковых войсках, авиации. Был замучен в плену, не пожелав идти на службу к врагу, видный военный инженер, сибирский казак генерал Дмитрий Карбышев. Многие казаки прославились в лихих и яростных воздушных атаках – Дважды Герой Советского Союза Александр Ефимов (будущий Маршал Авиации), Герой Советского Союза Георгий Кузнецов, Герой Советского Союза Виктор Коняхин (в 1991 г. он станет первым атаманом возрожденного Терского Войска). В тылу казачки, старики, ребятня пахали землю, чтоб накормить страну и армию. Становились за станки заводов. Создавалось оружие, новая грозная техника. И испытывалась. Одним из лучших летчиков-испытателей считали земляка Шолохова из Вешенской, донского казака Александра Автономова (погиб при испытаниях американской «аэрокобры»). А на уральском аэродроме Кольцово 15 мая 1942 г. впервые в мире взлетел самолет БИ-1 с ракетным двигателем. Поднял его в небо кубанский казак станицы Бриньковской Григорий Бахчиванджи [93]. Он успел повоевать, сбил десяток вражеских машин, был представлен к званию Героя, но не получил из-за неправильно оформленных документов. 27 марта 1943 г. при очередном полете БИ-1 Бахчиванджи погиб и Героем Советского Союза стал посмертно. Его именем назван кратер на Луне, поселок и станция, где располагалась его часть. Ю.А. Гагарин говорил: “Без полетов Бахчиванджи не было бы 12 апреля 1961 года”.

А Великая Отечественная война стала в прлном смысле слова – священной. В горниле тяжелейших испытаний советские люди очищались от мерзости, в которую вовлекли их свистопляски революций. Снова тянулись к Богу, к своим историческим и национальным истокам. Сталин продолжал восстановление державных традиций России. В армии был упразднен институт комиссаров. Плечи офицеров опять украсили погоны (а вместе с ними реанимировались понятия офицерской чести, офицерской культуры). Появились и аналоги кадетских училищ – суворовские, нахимовские.

В ходе всенародного подвига возрождалась и Православная Церковь: во время войны и в первые послевоенные годы в СССР было открыто более 14 тыс. храмов, 85 монастырей, 8 духовных семинарий, 2 академии. И можно ли считать случайным, что это сопровождалось настоящими чудесами? Невзирая на тяжелейшие потери, колоссальные затраты, разрушенные города, дороги, заводы, наша страна не надорвалась, не ослабела, а наоборот, усиливалась! Вступала в войну второсортным государством, с которым западные правительства практически не считались – а за несколько лет сражений превратилась в одну из ведущих мировых держав!

И можно ли считать случайным, что одновременно с возрождением Российской державы, Православной Веры, вписывались новые яркие страницы в историю воинов Христовых – казачества? Все 8 кавалерийских корпусов стали гвардейскими! В южной степной полосе наступали на запад 4-й Кубанский (его возглавил И.А. Плиев), 5-й Донской (его принял С.И. Горшков), 6-й гвардейский (им командовал И.Ф. Куц) корпуса. В Корсунь-Шевченковском сражении в условиях полного бездорожья, в снегах, когда окруженная немецкая группировка пошла на прорыв, маршал Конев устроил врагу ловушку, сосредоточив в лесах у Шендеровки танковые части и донские казачьи дивизии. Германские колонны, двинувшиеся ночью сквозь пургу, атаковали с нескольких сторон, порубили и рассеяли.

Три гвардейских кавалерийских корпуса 4-й, 5-й и 6-й, были введены в прорыв фронта в Ясско-Кишиневской операции, что крепко вразумило Румынию, она быстренько разорвала союз с Гитлером. В Венгрии эти же три корпуса вместе с 6-й танковой армией и другими частями разгромили крупную неприятельскую группировку под Дебреценом, брали Будапешт. В составе конно механизированных групп гнали врага так, чтобы не успел закрепиться по притокам Дуная. Нацисты готовились до последнего оборонять нефтяные промыслы в Венгрии, но донской корпус Горшкова двинулся через болота, считавшиеся непроходимыми, вынырнул вдруг за спиной у врагов, и их группировка обратились в бегство.

День Победы кубанцы встретили в Праге, донцы в Вене. Кстати, бородатый ветеран 5-го Донского корпуса Парамон Куркин за войну дослужился от младшего лейтенанта до майора, был награжден четырьмя орденами Боевого Красного Знамени – и носил их на груди вместе с четырьмя Георгиевскими крестами. На подступах к Праге завершила бои и 9-я пластунская дивизия, удостоившись орденов Красного Знамени, Кутузова, Красной Звезды (в 1992 г. была переформирована в 131-ю отдельную мотострелковую Краснодарскую Кубанскую казачью бригаду).

Казаки вступили и в “логово” врага. В составе 1-го Белорусского фронта наступали на Берлин 7-й гвардейский кавалерийский корпус М.П. Константинова и 3-й гвардейский корпус Н.С. Осликовского. Вели тяжелые бои на Одере, потом были введены в прорыв вместе со 2-й гвардейской танковой армией, обходя Берлин с северо-запада. Брали Бранденбург, Фризак, Райнберг и совершили бросок к Эльбе, где встретились с американцами. А в составе 1-го Украинского фронта воевали беловцы и доваторовцы. 1-й гвардейский кавалерийский корпус В.К. Баранова, прорвав оборону врага на Нейсе, устремился в глубину Германии, вышел к Эльбе и вел бои, не допустив отхода на запад дрезденской группировки противника. А 2-й гвардейский кавалерийский корпус В.В. Крюкова ворвался на окраины Берлина с юго-востока, потом, совершив бросок к Фюрстенвальде, вместе со стрелковыми частями преградил путь 9-й германской армии, пытавшейся деблокировать Берлин, отразил 6 ожесточенных атак эсэсовцев [132].

И по Берлину, как поется в песне, ехали наши казаки. Поили коней из Шпрее, Хафеля, Эльбы. За годы войны 279 казаков стали Героями Советского Союза, более 100 тыс. были награждены орденами. Но эти данные, разумеется, далеко не полны. Разве можно учесть всех казаков, рассеянных по Советскому Союзу и воевавших в разных родах войск? Ну а 4-му гвардейскому Кубанскому казачьему корпусу Плиева предстояла еще одна война. Едва отгремело на западе, его погрузили в эшелоны, повезли далеко на восток. Вместе с монгольской кавалерией казаки громили японцев. В общем с лихвой расквитались за 1904 – 1905 гг…

Из книги В.Е. ШАМБАРОВА "КАЗАЧЕСТВО. Путь воинов Христовых".