"Старик и собака" (рассказ из казачьей были). Юрий Милекесов

Наступило еще одно свежее весеннее утро. В голубизне неба отливало огнем встающее из-за горизонта солнце. Еще было морозно, и оттого при дыхании изо рта шел пар. Старик заступил на пост и верным движением рук распахнул ворота складской базы, куда тут же хлынул поток автомобилей разных видов и красок, обдавая старика и вылезшую из будки собаку клубами выхлопов и пылью из-под колес. Старик был совсем седой с темноватым лицом от несмывающегося загара, горбатым носом и рубцами на скулах. Он деловито взял скамью и сел у ворот, не сутулясь, зорко следя за тем, чтобы машины не нарушали направление движения. Собака легла рядом, но на почтительном расстоянии. Она была явно из породистых с купированным хвостом и ушами, но все морда её была в шрамах, так как соседская собака, немецкая овчарка, так же, как и Черныш, а именно так звали эту собаку, не отличалась миролюбием, когда задевали её бойцовский характер. Рассказывали, что у Черныша был брат-двойняшка, точно такой же, только весь белый, по прозвищу Белыш. И если Белыш был ласков со всеми, то черный его брат был осторожен и недоверчив. Но однажды приехала команда Службы отлова бродячих собак и легко заарканила Белыша. В тот день недоверчивый Черныш спрятался и остался свободен.

В московской сутолоке машин и людей стрик чувствовал себя свободным, потому что здесь он никого не интересовал, а ведь совсем недавно ему пришлось бежать из родных уральский степей, скрываясь от преследования чекистов. Старик сейчас ничем внешне не напоминал того отважного уральского казака, который участвовал в знаменитой атаке стариков под Уральском, хотя до сих пор в его памяти , как явь, предстают безумные глаза того парнишки с броневика, который поливал свинцом из пулемета его одностаничников. Помнил старик, как на полном скаку он ударил пикой в амбразуру броневика, пробив насквозь пулеметчика, а потом арканом попытался утащить броневик к себе. От воспоминаний у старика сжимались мышцы его еще довольно крепкого тела, и невольно волновалось дыхание, а рядом Черныш, поскуливая, зализывал раны от недавней битвы с «немцем» за свою трусливую подругу.

Солнце поднялось уже высоко и по-весеннему мягко ласкало измученные жизнью лицо и руки старика, открытые лучам светила, а на шерсти собаки искрилось в волнах движения собачьей мускулатуры, советские граждане спешили по своим делам, автомобили, фыркая газами, приезжали и уезжали, увозя и привозя необходимые товары….

Старик постился легко, почти бесшумно, одними губами читал молитвы, а то мясо, которое ему перепадало, отдавал собаке. К вечеру появились облака, и задул студеный ветер. Трепетно погладив наперстный крест на груди старик крепче укутался в рваненький полушубок, а собака, свернувшись клубком, прижалась к ногами старика. День отгорал в спустившихся сумерках, которые поглощали последние лучики солнца, так непохожие на малиновые закаты Яика-Горыныча. Старик выпустил последние машины и закрыл ворота.

Наступила ночь. Что еще принесут оставшиеся дни его жизни, было неведомо старику, но страха не было в его сердце, так как верил, что с Господом Иисусом Христом хоть с краюшка, да в раюшке.

март 2015 года .

Верхнеуральский казак Милекесов Ю.М.​