ВЕЛИКАЯ ВОЙНА

НА ЗАСТАВКЕ: Картина Александра Аверьянова "Атака казаков в Восточной Пруссии"

Глобальная война вызревала давно. Германия нацеливалась на мировое господство, планировала блицкригом сокрушить Францию, а потом обрушить все силы на Россию, лишить ее выходов к морям, отчленить Финляндию, Прибалтику, Польшу, Белоруссию, Украину. Союзниками немцев стали Австро-Венгрия, Болгария, Османская империя – она при покровительстве Берлина вынашивала идею “великого Турана” – куда вошли бы Крым, Кавказ, Поволжье, Средняя Азия. Но и финансово-политическая «мировая закулиса» - банкиры США, Англии, Франции готовили войну, сулившую им сверхприбыли. Масонская организация «Черная рука» обеспечила нужную провокацию – в Сараево был убит наследник австрийского престола. Австрийцы напали на Сербию, Россия пробовала одернуть их, объявила мобилизацию. Но Германии только это и требовалось – она объявила войну. Европу раскололи фронты.

Русский народ прекрасно понимал, что для нашей страны война носит справедливый характер. Люди шли на призывные пункты, не дожидаясь повесток. Поднялось и казачество. В годы войны оно выставило на фронт 162 конных полка, 171 отдельную сотню и 24 пластунских батальона – 450 тыс. воинов [1]. Подвигов совершалось множество. Уже в первые дни войны, 12 августа 1914 г. у литовского местечка Торжок пост из 5 казаков 3-го Донского им. Ермака Тимофеевича полка столкнулся с разъездом из 27 немецких драгун. Приказной Кузьма Крючков отстреливался, рубился, а когда враги насели и выбили шашку, желая взять в плен, выхватил у немца пику и стал отмахиваться, как оглоблей. Сразил 11 неприятелей, получив 16 ран. Уцелевшие неприятели удрали. Крючков первым в этой войне был награжден Георгиевским крестом.

Наши войска наступали в Галиции. Австрийцы жестоко отбивались, наносили контрудары. Под Гродеком их крупные силы проломили позиции 8-й армии. Генерал Брусилов бросил к прорыву последний резерв, дивизию донского казака Алексея Максимовича Каледина. Приказ гласил: “12-й кавалерийской дивизии – умереть. Но умирать не сразу, а до вечера”. Каледин еле держался. Понимая, что массы неприятеля его раздавят, решился на отчаянный шаг – собрал все, что у него осталось, и под ураганным огнем сам повел в лоб на наступающих врагов конную лаву. Австрийцы не выдержали и в панике покатились назад…

В ходе сражений в Польше хорунжий 1-го Нерчинского полка Григорий Семенов, возвращаясь с 10 казаками из разведки, узнал вдруг, что на наши тылы напала германская кавалерийская бригада, захватила обозы, артиллерийский парк, знамя полка, и уходит, уводя пленных. 11 всадников налетели на арьергардную заставу врага, порубили и обратили в бегство. Паника покатилась, нарастая, от хвоста к голове колонны, и неприятели обратились прочь, бросив добычу. Было освобождено 400 пленных, отбито знамя и все трофеи [124]…

На Кавказском фронте казаки составляли основную часть войск. С первых же боев подтвердили свою славу пластуны. Они проявляли исключительную выносливость. Размеренным шагом, без дорог и почти без привалов проходили огромные расстояния, обгоняя на маршах конницу. Стреляли снайперски, но предпочитали действовать холодным оружием. Причем молча, без криков, с ледяным спокойствием, что производило на врага ошеломляющее впечатление. Из-за маршей и переползаний они имели вид крайне оборванный, но это было их привилегией, пластунским шиком. Все важные вопросы решались на кругу, а командиры были настоящими “батьками”. Как пишет современник, “в спину пластунов никогда не видали”. Командир 2-й пластунской бригады Гулыга поучал врачей: “Раненого пластуна не переворачивайте без толку, отыскивая входную и выходную рану. Входных ран в спину у пластунов не может быть!” [36]

Превосходящие силы турок навалились на нашу группировку под Кеприкеем. На выручку двинулась 1-я пластунская бригада генерала Пржевальского, совершила беспримерный марш-бросок через горы, с ходу контратаковала и отбросила турецкую дивизию. А ночью пошла в рейд за Аракс. Генерал первым вступил в ноябрьскую ледяную воду, за ним казаки. В тылу у турок возникли вдруг из тьмы мокрые пластуны, молча ударив в штыки и кинжалы. Наступление неприятеля было сорвано. Когда на фронт приехал Царь и на кругу решали, кого послать для награждения, вопрос встал не о героизме – героями были все. А о том, кому можно предстать перед Государем. Называли одного – “Так вин же босый!”, предлагали другого – “У нього штанив чорт ма!” В итоге кандидатов снаряжали всем кругом, кто бешмет даст, кто шапку.

А в декабре 1914 г. турки задумали уничтожить небольшую Кавказскую армию. Два корпуса по горам обошли наши главные силы, выплеснулись на Сарыкамыш, перерезая коммуникации. Отборный 1-й Стамбульский корпус вышел в еще более глубокий тыл, захватил Ардаган. В Сарыкамыше русских войск не было. Проездом в городе очутился начальник штаба 2-й пластунской бригады Букретов. Сколотил отряд из 100 мальчишек-подпоручиков, ехавших из училища, из нескольких охранных взводов, и держался. На помощь подоспел 1-й Запорожский полк Кравченко. Он погиб почти весь. Выиграл время, подтянулись другие части. Но и турки лезли, ворвались в город. Его оборону возглавил командир пластунской бригады, Пржевальский. Он сказал полковнику Термену: “У меня остался последний резерв, две сотни. Возьми их, иди туда и действуй по обстоятельствам, теперь твоя очередь спасать Сарыкамыш. Больше ни на какие подкрепления рассчитывать нельзя”. Полковник с двумя сотнями пластунов ночью пошел в штыковую и выгнал врагов из города.

А пока турки штурмовали Сарыкамыш, командующий Кавказской армией Юденич с другими казачьи соединения и туркестанскими стрелками “подрезал” горловину прорыва. Враги сами оказались в ловушке, их заперли в горах. Из 90 тыс., пошедших в наступление, назад выбралось лишь 12 тыс. А для ликвидации прорыва под Ардаганом была направлена только что прибывшая на фронт 1-я Сибирская казачья бригада Калитина. После японской войны сибиряков очень серьезно переучивали, и результаты сказались. Очевидец писал: “Бригада, словно возникнув из-под земли, сомкнутым строем, с пиками наперевес, широким наметом, почти карьером, так неожиданно и резко атаковала турок, что они не успели защититься… Покололи пиками, потоптали конями турок, а остальных забрали в плен. Никто не ушел от них”.

В кампании 1914 г. русские спасли от разгрома Францию и Сербию, отразили два германских наступления в Польше, отобрали у австрийцев Галицию, прорывались за Карпаты. Крепко досталось и туркам. А весной 1915 г. в Османской империи развернулась чудовищная операция геноцида христиан: уничтожали армян, айсоров, халдеев, сирийских христиан. Наши войска выступили на помощь. В Ванской операции Закаспийская (кубанская и терская) бригада Николаева, 2-я Забайкальская бригада Трухина и 2-я Кавказская казачья дивизия Абациева своим прорывом спасли от резни сотни тысяч обреченных. Летом турки собрали против них огромные силы, навалились массой. 4-я пластунская бригада Мудрого прикрывала отход своих частей и потока беженцев. В ней осталась пятая часть казаков, остальные погибли (пленных турки не брали). А Юденич перенацелил на выручку 1-ю Кавказскую казачью дивизию генерала Баратова. Она располагалась далеко от места сражения, но стремительно промчалась через горные ущелья, врезалась во фланг туркам, увлекшимся преследованием. Отступавшие войска тоже развернулись, ударили им в лоб. Битва под Алашкертом завершилась полным разгромом трех неприятельских корпусов.

Но Германия и Австро-Венгрия в 1915 г. бросили на восток львиную долю своих войск – рассчитывали сломить Россию и вывести ее из войны. Однако и союзники у нашей страны оказались сомнительными. Англичане и французы отнюдь не спешили спасать ее – как спасали их русские в прошлом году. Мало того, наше военное ведомство разместило в Англии заказ на 5 млн снарядов, 1 млн винтовок, патроны и т.д. Он был принят с отгрузкой в марте, но не выполнен вообще [157]. Россию просто подставили. Она осталась без боеприпасов. Царские войска отступали, отбивались контратаками. В одном из таких боев, под Таржимехи, попал в отчаянное положение 3-й Хоперский полк, дрался шашками и штыками. Начальник пулеметной команды сотник Шкуро под огнем вылетел на двуколках со своими “максимами” впереди казаков, развернулся на фланге немецких цепей и стал поливать их очередями. Был ранен в живот – спас его лишь кинжал, отклонивший пулю.

В Прибалтике Уссурийская дивизия Крымова тормозила продвижение врагов рейдами по их тылам. В июне она прорвала фронт на р. Виндава, уничтожила неприятельские обозы, взрывала мосты, станции. Встретила колонны германской кавалерийской дивизии, налетела и разгромила ее. Против казаков стали стягивать крупные силы. Но они разбили еще одну кавалерийскую дивизию немцев. Следом подошли еще кавалерийская бригада и пехотные части, но они предпочли не связываться с уссурийцами. Наблюдали издалека, как те уходят к своим. Немецкий офицер записал: “Должен признаться, я ясно понял, сколь многому могла бы еще поучиться наша кавалерия у этих сынов степей” [23].

Нашим войскам пришлось оставить Польшу, Литву, Галицию, часть Белоруссии и Латвии. Но сокрушить их враги так и не смогли. Постепенно выдохлись, и на новых рубежах русские остановили их. В ходе войны правительство вспомнило и о тех, кто был “расказачен” в 1860-х гг. Но их потомки продолжали считать себя казаками! В 1915 г. из них были сформированы Ставропольский и Адагумо-Азовский казачьи полки [36]. А при Ставке был учрежден пост походного атамана всех Казачьих Войск. Им стал великий князь Борис Владимирович. Возник план развернуть казачье партизанское движение, как в 1812 г. В широком масштабе сделать этого не удалось – война приняла позиционный характер, и прифронтовая полоса была насыщена войсками. Но некоторые отряды действовали успешно. Капитан Ларионов с оренбургскими казаками в одной операции погромил два вражеских полка, в другой уничтожил штаб дивизии. Удачные вылазки осуществляли кубанский партизанский отряд есаула Шкуро, донской подъесаула Быкадорова, уральский подъесаула Абрамова, сибирский Анненкова [169].

Казаки воевали не только в составе своих частей. “Казачьим соколом” называли Вячеслава Матвеевича Ткачева. Он начинал службу в артиллерии, а потом увлекся авиацией, совершил знаменитый по тем временам перелет Киев – Екатеринодар. В войну он возглавил 20-й авиаотряд, за смелую разведку первым из российских летчиков был награжден орденом св. Георгия IV степени. Еще одним асом-кубанцем был Евграф Николаевич Крутень. Командовал авиаотрядом, начал совершать групповые, ночные операции – например, налет на вражеский аэродром в отместку за бомбежку госпиталей.

Ткачев и Крутень стали “отцами” российской истребительной авиации, по их инициативе весной 1916 г. были созданы специальные истребительные отряды. Первым их них командовал Ткачев. Он написал и первый отечественный учебник по тактике воздушного боя, стал начальником полевого управления авиации при Ставке Верховного Главнокомандующего. Крутень возглавил 2-й отряд. Он тоже стал автором 9 работ по тактике авиации, разработал 20 способов воздушной атаки. Первым пришел к выводу, что истребители должны действовать парами, а молодых пилотов учил маневру, борьбе за высоту и “мертвый конус” (захождению в хвост непрятеля). В качестве истребителя он провоевал меньше года (погиб весной 17-го), но сбил 17 вражеских самолетов.

В 1916 г. положение с боеприпасами и вороружением выправилось – и уже не за счет иностранных заказов. Нет, сама Россия сумела напрячься, совершить гигантский промышленный рывок, валовый объем продукции в 1916 г. составил 121,5% по сравнению с 1913 г.! Возникло 3 тыс. новых заводов и фабрик. По выпуску орудий в 1916 г. наша страна обогнала Англию и Францию, он увеличился в 10 раз, выпуск снарядов – в 20 раз, винтовок в 11 раз. Первым перешел в наступление Кавказский фронт. Зимой, в метелях и морозах прорвал турецкие позиции, пошел на штурм неприступного Эрзерума. Донские пластуны Волошина-Петриченко пробились через нагорье Карга-Базар, через снега выше человеческого роста, потеряли 500 человек замерзшими и обмороженными. Очевидец описывал, как измученные казаки “сползали на заднем месте” с ледяных круч. Но, спустившись, тут же атаковали и захватили одну из ключевых позиций, форт Тафта.

Эрзерум пал, и Кавказская армия развернулась на важнейший порт Трапезунд. В морской десант пошли кубанские пластуны. Бригада Краснопевцева сочла, что шлюпки с транспортов спускать долго, а враг опомнится, соберет силы. Бросилась вплавь (в апреле). Трапезунд был взят. Громя турок, Кавказская армия продвинулась на 250-300 км. Казаки поили коней из Тигра и Евфрата. Летом перешел в наступление и Юго-Западный фронт. В Брусиловском прорыве покрыл себя славой 3-й кавалерийский корпус графа Келлера из 1-й Донской и Дикой дивизий. Он действовал на крайнем левом фланге и проник на запад дальше всех, до г. Кимполунга…

1917 г. должен был стать победным. Противники России уже на ладан дышали, у них начался голод, в армию призывали 17- и 45-летних. Наша же страна отнюдь не “надорвалась”. Согласно последней предреволюционной сводке, “Докладной записке по особому делопроизводству” №4(292) от 13(26) февраля 1917 г., общее число убитых и умерших от ран по всем фронтам составило 598.764 офицеров и нижних чинов [5]. Для сравнения – в германской армии на тот же период погибло 1,05 млн, во французской – 850 тыс. Количество пленных и выбывших по ранениям у русских и их противников было примерно одинаковым. Россия, в отличие от своих союзников и врагов, не испытывала ни в чем недостатка. Тыловые города жили, как в мирное время. Сельская местность, невзирая на уход многих мужчин в армию, тоже не бедствовала. Армейские поставщики и промышленные предприятия скупали по высоким ценам кожу, сало, масло, зерно, скот, шерсть. Хорунжий Елисеев, ездивший на побывку, описывал, что казачьи станицы стали жить намного богаче, в хатах появилось много дорогих вещей – часы, швейные машинки, зеркала, казачки покупали нарядные “городские” платья [36].

Но… точно так же, как в японскую войну против России развернулись подрывные операции. Причем вели их не только противники, но и союзники. Немцы финансировали сепаратистов, большевиков. Однако и Англия, США, Франция не желали, чтобы Россия вошла в число победителей, чтобы пришлось выполнять данные ей обязательства – уступить Босфор и Дарданеллы, Галицию, германскую и австрийскую Польшу, турецкую Армению… Западные державы и масонские структуры мобилизовали либеральную оппозицию. Искусственно создавались поводы для провокаций, и шла раскачка страны. Ширились забастовки. Запасных солдат, призванных «от сохи», обрабатывали агитаторы.

Ввести в тылу законы военного времени, ограничить «демократические свободы» (как сделали все воюющие государства) не позволяла Дума. А разогнать Думу Царю мешали союзники, держали ее под откровенным покровительством. Ссориться с ними было не время, приходилось откладывать внутрение разборки до победы. Она казалась уже близкой. Но западные «друзья» постарались, чтобы Российская Империя до нее не дожила. Усилиями британских и американских дипломатов и спецслужб сформировался заговор. В него были вовлечены высокопоставленные военные, министры, лица из ближайшего окружения Николая II. Когда Россия сосредотачивала силы для последнего решающего наступления, ей вонзили нож в спину.

Из книги В.Е. ШАМБАРОВА "КАЗАЧЕСТВО. Путь воинов Христовых".