Цена успеха.

На Смоленской земле, вообще богатой талантами, родились два крупнейших поэта советской эпохи - Исаковский и Твардовский.

Я вырос в захолустной стороне, Где мужики невесело шутили, Что ехало к ним счастье на коне, Да богачи его перехватили

Выходец из бедняков, Исаковский пел о родине и колхозной деревне; его простые, искренние стихи стали не просто народными: его «Катюшу» пели во всем мире.

С Твардовским сложнее. Из кулацкой семьи он подался в город и сделал карьеру комсомольского ак­тивиста. Когда к нему, в качестве социально чуждого элемента, пришел бежавший из ссылки отец, он вы­проводил его из дома и пригрозил, что в следующий раз заявит куда положено: это все, что он может для него сделать.

То был поступок в духе времени: «отречемся от ста­рого мира». Он перенял тему у Исаковского, написал «Страну Муравию» и «За далью даль», а в годы войны -псевдонародного «Василия Теркина»; вместе с другими воспевал Сталина, стал классиком и лауреатом. Когда повеяли новые ветры, он на волне разоблачений создал антисталинского «Теркина на том свете», но и здесь не отступил от официоза: «Великий Ленин не был богом и не учил творить богов». За «великого Ленина» ему бы досталось в наше время, но что-то не вспоминают...

Потом был его «Новый мир» - прогрессивный, ав­торитетный журнал, находивший на своих страницах место для диссидентов.

Чужая душа - потемки. Он прожил жизнь литера­турным генералом, на волнах духа времени, то верным сталинцем, то ленинцем, то покровителем инакомыс­лия, имел почести и славу. Говорят, что сильно пил; но ни разу не сделал политической ошибки.

И возникает вопрос: а кем он был на самом деле, что стояло за переменчивостью его убеждений, и что он исповедовал, во что верил?

Такую вещь, как раскулачивание, забыть невоз­можно. Горбачевым и Ельциным, знавшими о ней не понаслышке, во многом, по их признаниям, руководи­ли личные мотивы, которые они до поры до времени тщательно скрывали ради партийной карьеры; судя по эволюции его взглядов, Твардовский был бы с ними.

Но тогда чего стоила его предыдущая жизнь, и кем надо было быть, чтобы во имя жизненного успеха про­гнать с порога пришедшего за помощью старого, изму­ченного бедами отца?..

А если, подобно Павлику Морозову, он поступил по убеждениям, то какова же была сила идей, заставляв­ших переступить через родство отца и сына?..Но была у знаменитого поэта тень - никому не из­вестный, старший брат Иван. Он уцелел, вернулся из ссылки на разоренный хутор, не мог простить брату отца и всю жизнь не хотел с ним знаться.

Владимир Петропавловский