КРИЗИСЫ И ОТСТАВКИ.

После переизбрания Ельцина на второй срок оппозиция отнюдь не исчезла, и противостояние сохранялось. Оно сказывалось на региональных уровнях, причем коммунисты оказывались более агрессивными. Если на каких-то выборах они получали посты губернаторов, глав городской или районной администрации, то начинали под разными предлогами прижимать тех, кого считали своими политическими противниками. Иногда происходили и беспорядки. В Краснодаре взбунтовалась молодежь из-за решения местных властей отменить льготные проездные билеты учащимся, в Мурманске – из-за задержек выплаты стипендий. 27 марта 1997 г. профсоюзы и КПРФ провели всероссийскую акцию протеста, митинги и демонстрации прокатились по разным городам.

Но начали проявляться «трещинки» и внутри самих правящих структур. Причем оно носило не политический характер. Боролись между собой конкурирующие группировки. Когда в Санкт-Петербурге Собчака сменил Яковлев, начались разбирательства, что же там творилось под покровительством предшественника (хотя и сам Яковлев был у него вице-мэром). Одним из тех, кто лучше всех знал скрытые стороны питерского бизнеса, был Михаил Маневич. У Собчака он возглавлял Комитет по управлению городским имуществом, занимался приватизациями. Потом перешел и к Яковлеву, стал у него вице-губернатором. Но в августе 1997 г. его машину на Невском проспекте расстреляли с чердака, из автомата с оптическим прицелом. Убийцу и заказчиков так и не нашли. А деятельность Собчака уже раскапывала Генпрокуратура. Возбудила против него уголовное дело о коррупции, злоупотреблениях. Но он быстренько «заболел» и улетел лечиться во Францию. Где и остался. А иностранцы к нему очень благоволили, наперебой приглашали читать лекции в Сорбонне и других университетах.

А в российском правительстве стали грызться между собой олигархи. В связи с бюджетными трудностями было принято решение опять распродавать государственную (и общенародную!) собствнность. Очередным лакомым куском для приватизаторов стала государственная компания «Связьинвест» - контролировавшая телекоммуникации страны, телефонные и телеграфные линии. На торги выставлялся государственный пакет, 25 % акций. Березовский и Гусинский так и эдак обхаживали Чубайса, желая заполучить этот пакет по минимальной цене. Но не договорились. Он предпочел разыграть «честный» аукцион, и приз достался некоему кипрскому консорциуму «Мустком ЛТД». Хотя за ним стоял ОНЭКСИМ-банк партнера Чубайса, Потанина.

Березовский и Гусинский обиделись, начали пакостить вице-премьеру, выискивать на него компромат. Чубайс решил обезопаситься. На самом-то деле Ельцин очень не любил Березовского. Тот только крутился вокруг президента, а проворачивал свои дела через его «семью», второстепенных лиц. А вдобавок, очень умело пускал пыль в глаза и блефовал, всюду козыряя своей близостью к Борису Николаевичу. Чубайс и Немцов воспользовались тем, что Березовский у президента не в чести, нажаловались на его интриги, передали его любимое выражение, что «бизнес должен руководить политикой». Ельцин осерчал и уволил его с должности заместителя секретаря Совета безопасности. Фактически удалил «от двора». Но и Березовский тут же отомстил.

Его СМИ начали распространять историю, как Чубайс и его помощники – Бойко, Казаков, Кох, Мостовой, заключили договоры с издательством «Сегодня-пресс» на написание книги «История приватизации в России». Никакой книги еще не существовало, но «авторы» получили гонорары, по 90 тыс. долларов. А издательство «Сегодня-пресс» контролировал и финансировал ОНЭКСИМ-банк. Тот же самый, которому уступили пакет акций «Связьнвеста». Все это очень прозрачно походило на замаскированный «откат». «Делом писателей» занялась прокуратура. Чубайс выкручивался. Заявлял, что книга в рукописи уже отдана в издательство, что авторы собирались пожертвовать гонорары на «благотворительность». Но сказочные цифры гонорара говорили сами за себя, а СМИ Березовского и Гусинского постарались раздуть скандал посильнее. Ельцину пришлось уволить всех «писателей», основную приватизационную команду. Сам Чубайс лишился должности министра финансов, хотя пост первого вице-премьера ему все же сохранили.

В общем, хищники перессорились между собой. Но России от этого было не легче. Правда, в 1997 г. правительство смогло добиться некоторых успехов. Удалось несколько снизить инфляцию (цены за год выросли на 11 %). Впервые с начала 1990-х объем валового продукта российского хозяйства не падал, а вырос (но всего на 1,4 %). Была осуществлена деноминация рубля. Его курс был увеличен в 1000 раз. Выпускались новые купюры – такие же, как прежние, но на них было меньше на три нуля. Эту процедуру осуществили безболезненно для населения. В отличие от времен Горбачева и денежной реформы Павлова, когда на обмен давалось всего 3 дня, что сопровождалось давками в сберкассах, паникой и протестами, теперь старые деньги заменялись постепенно, по мере их оборота. Сдавать их на обмен можно было вплоть до 2003 г. Времена, когда «каждый был миллионером», кончились. Финансовая система стала выглядеть более здоровой, снова вернулись в оборот упраздненные было копейки.

Экономические достижения нашей страны отмечали за границей. Британский журнал «Euromoney» на основании неких собственных экспертных оценок даже признал Чубайса лучшим министром финансов года. Хотя заслуги в некоторой стабилизации были вовсе не его. Тут внес свой вклад его заместитель Кудрин, а потом Михаил Задорнов, сменивший Чубайса в министерском кресле. Да и были эти успехи весьма эфемерными. Они достигались за счет иностранных кредитов, внутренних займов ГКО (государственных краткосрочных обязательств). Россия по уши влезала в долги. Ко всему прочему, экономику всего лишь «стабилизировали», когда она уже находилась в катастрофическом состоянии. Объем промышленного производства по сравнению с 1990 г. упал на 50 %. Объем легкой промышленности – на 90 %. Комбайнов выпускали теперь меньше в 13 раз, тракторов и металлорежущих станков в 14 раз. Сбор зерна снизился более чем вдвое, поголовье крупного рогатого скота – вдвое, овец – более чем втрое. А в тех отраслях, которые еще работали – сырьевой, топливно-энергетической, черной металлургии, продолжались хронические невыплаты зарплаты.

44 % населения России очутилось за «чертой бедности». Попросту говоря, стали нищими. Нарастали акции протеста, происходили забастовки, демонстрации. Активизировалась и думская оппозиция, поддерживая и направляя стихийное недовольство. В это время разразился азиатский финансовый кризис, в Японии вылетали в трубу крупные банки и компании – что должно было сказаться и на России. Мировые цены на нефть упали. Соответственно, и доходы страны. А ее финансовое состояние и без того зашло в тупик. Годовые доходы бюджета составляли около 20 млрд. долларов, накопившиеся долги по зарплатам – около 70 млрд. долларов, а внешние долги – 170 млрд. долларов. В такой ситуации Ельцин нашел выход: сделать «козла отпущения». Переложить ответственность за бедственное положение на главу правительства Черномырдина. 23 марта 1998 г. отправил его в отставку.

На его место требовалось «новое лицо» - вроде бы, не виноватое в том, что натворил предшественник. Он задумывался о «твердой руке», расматривал кандидатуру бывшего начальника погранслужбы генерала Николаева, которого сам только что уволил за пресечение грузинской контрабанды. Но для окружения Ельцина Николаев, конечно же, стал бы очень «чужим». «Молодые реформаторы» постарались в пользу другого кандидата, 35-летнего помощника Немцова, Сергея Кириенко. Борису Николаевичу он понравился. Дескать, пускай у нас будет «самый молодой» премьер! Молодая голова, свежие идеи. Глядишь, что-нибудь придумает. Он был назначен исполняющим обязанности.

Но правление «реформаторов» уже в полной мере показало себя. Думская оппозиция прекрасно представляла, что это одна команда с Немцовым и Чубайсом. 10 апреля, когда Ельцин внес кандидатуру председателя правительства на утверждение в Думу, Кириенко дружно прокатили. Представители президента вели переговоры с фракциями, группами депутатов, уламывали, старались приманить обещаниями. 17 апреля Кириенко вторично поставили на голосование, и снова он получил отказ. Но Ельцин упрямо не стал менять его, направил на утверждение третий раз. А после третьего отказа президент, по Конституции, мог распустить Думу. Вот тут многие депутаты занервничали, забеспокоились о собственных теплых местах. Кириенко набрал 251 голос – при минимуме 246. Стал премьер-министром.

Парламенту он наобещал, что правительство будет внепартийным, коалиционным. Переформировал кабинет. Посты первых вице-премьеров вообще упразднил, количество вице-премьеров резко сократил. Ими стали старый компаньон Кириенко Немцов, крупный бизнесмен Сысуев из «Альфа-банка» и Виктор Христенко, у Чубайса он был заместителем министра финансов. Сам Чубайс, слишком уж запятнанный, в правительстве больше не «светился». По предложению Кириенко он возглавил РАО «ЕЭС», единые энергосистемы России, а вдобавок, стал спецпредставителем президента по связам с международными финансовыми организациями. В общем, в накладе не остался. А ради демонстрации «коалиционности» новый премьер взял в свой кабинет коммуниста Юрия Маслюкова. Это был прекрасный специалист, в советское время – заместитель Председателя Совета Министров СССР, председатель Госплана. Но его поставили министром промышленности и торговли – той самой промышленности, которая была уже полностью развалена или перешла в руки олигархов.

В это же время стал возвышаться Владимир Путин. К группировке «молодых реформаторов» он никак не относился, но заслужил доверие Ельцина, стал его любимцем. Его уже считали одной из самых влиятельных фигур в Кремле. 25 мая Борис Николаевич поставил его первым заместителем руководителя своей Администрации. А вскоре у президента накопилось неудовольствие к директору ФСБ Николаю Ковалеву. 25 июля Ельцин отправил его в отставку и заменил Путиным.

Но перестановки в «верхах» выправить положения в стране, конечно же, не могли. В апреле в Екатеринбурге на улицы вышли 4 тыс. протестующих студентов. Милиция разгоняла их дубинками, было много пострадавших. А в мае начались массовые забастовки шахтеров из-за долгов по зарплате. Мало того, они стали выходить на железные дороги, блокировать их, перекрыли Транссибирскую магистраль, чтобы привлечь внимание к своей беде и заставить правительство выполнить свои законные требования, отдать заработанное. Представители центральной власти ездили их уговаривать, вели переговоры. Наобещали, что долги погасят. Срочно перевели некоторые суммы. Шахтеры получили первую часть денег и прекратили забастовки. Но второй и следующих частей так и не поступило. В июле обманутые горняки снова заблокировали Транссибирскую железную дорогу, посулам больше не верили, требовали выплатить все до копеечки. Добавили и призывы к отставке Ельцина.

Недовольство накопилось и у военных, возмущенных разрушением армии. Самым решительным их дидером стал Лев Рохлин. Боевой генерал, получивший два ранения в Афганистане. В Чечне командовал вторым, удачным штурмом Грозного и взял его с минималоьными потерями. Но от присвоения звания Героя России принципиально отказался, заявил: «В глажданской войне полководцы не могут стяжать славу. Война в Чечне – не слава России, а ее беда». Популярного Рохлина вовлекли в правительственный блок «Наш дом - Россия», он был избран депутатом Думы, возглавил комитет по обороне. Но в сентябре 1997 г., когда развернулись «реформы» по сокращениям и развалу Вооруженных Сил, Рохлин вышел из «Нашего дома», создал собственное «Движение в поддержку армии, оборонной промышленности и военной науки». В руководство его движения вошли бывший министр обороны Родионов, бывший командующий ВДВ Ачалов, бывший начальник КГБ Крючков.

Рохлин приходил к выводу, что Ельцина и его клику надо немедленно отстранить от власти. Сделать это намечалось мирным путем. Собрать в Москве массовый «бессрочный» митинг, который потребует отставки президента и правительства. Но учитывалось, что Борис Николаевич вряд ли добровольно сложит полномочия, может применить силу. На этот случай, при угрозе для митингующих, предполагалось призвать войска для их защиты. Многие командиры, знавшие Рохлина, обещали ему свою поддержку. Мы не знаем, что из этого получилось бы в реальности. К Движению стали примазываться силы весьма сомнительные. Если Лебедя обхаживал Березовский, то около Рохлина очутился вдруг Гусинский. Предлагал профинансировать физическое устранение Ельцина [54, с. 117]. От террористических методов генерал отказался, но деньги олигарха брал. Они были нужны, откуда деньги у честного служаки? Рохлин пользовался спонсорством группы «МОСТ» для организации общественных мероприятий, пропаганды, поездок по регионам и встреч с единомышленниками [55]. Но и информация о его планах распространялась широко, попадала не только к Гусинскому.

В ночь на 3 июля 1998 г. Рохлин был убит на своей подмосковной даче в дервне Клоково. Сразу же была объявлена официальная версия, что его, спящего, застрелила жена на почве семейной ссоры. Хотя в деле имелось много подозрительных деталей. Показания охраннков и соседей содержат множество противоречий. Похоже, что охранников в ту ночь вообще не оказалось на месте. А неподалеку в лесополосе нашли три обгоревших трупа. Но следствие с ходу отбросило этот факт. Объявило, что они не имеют никакого отношения к убийству генерала. Однако соратники генерала были уверены, что это и есть исполнители, и их устранили, заметая следы. А Тамару Рохлину каким-то образом вынудили внять вину на себя. Доказательства в ее отношении были слабыми, приговор то выносился, то отменялся. В итоге только в 2005 г. она получила за «умышленное убийство мужа»… 4 года условно с испытательным сроком на 2,5 года.

А операция по смещению президента, которую готовил генерал, сама собой развалилась. Опасное блокирование железных дорог шахтерами правительство постаралось прекратить. 19 июля в Кемерово примчался вице-премьер Сысуев, привез 730 млн. руб., и забастовщики открыли магистрали. Однако на население России уже надвигался новый удар. Кризис. Официальная пропаганда связывала его с азиатским финансовым кризисом, падением цен на нефть. Но это были лишь косвенные факторы, далеко-далеко не главные.

Главными причинами были колоссальные хищничества при приватизациях, когда ценнейшие объекты и предприятия распродавались за «копейки» (допустим, огромный комплекс заводов ЗИЛ – за 250 млн. долларов). Главными причинами были злоупотребления олигархов, очутившихся у власти (например, после отставки Черномырдина вскрылись незаконные льготы, которые он давал своему «Газпрому». У этой компании обнаружились многомиллиардные задолженности по налогам). На разных уровнях руководства имело место и «нецелевое расходование» бюджетных средств, иностранных займов (в том числе, на предвыборные кампании). Шло и элментарное разворовывание, как с пресловутой коробкой из-под «ксерокса».

Денег в казне всегда не хватало, и чтобы закрыть дыры в бюджете, Центробанк с 1993 г. выпускал в обращение государственные краткосрочные облигации, ГКО. Их объем постоянно наращивался, и на начало 1998 г. в обращении находились ГКО на 272,6 триллионов руб. [56] Они считались солидными ценными бумагами, практически все олигархи и банки активно занимались спекуляциями ГКО, на них создавался искусственный спрос, и их цена достигала 140 % от номинала. Хотя они не были обеспечены ничем. Это была обычная «финансовая пирамида» - грандиозная, на государственном уровне [57]. По оценке экономиста М. Хазина: «Это была самая крупная финансовая афера за все постсоветское время».

А для того, чтобы как-то обеспечивать людям зарплаты и пенсии, был на полную катушку пущен печатный станок, штампуя рубли. Они, естественно, обесценивались. Но снижение курса рубля ударило бы по интересам банкиров, обесценивая их рублевые капиталы, затруднило бы спекуляции с теми же ГКО, продажу их иностранцам, обменивающих для этого валюту на рубли. Поэтому курс рубля поддерживался искусственно, на это тратились золотовалютные резервы. Но к лету 1998 г. система зашла в полный тупик, накопившиеся долги значительно превышали доходы бюджета. Чубайс вел переговоры в МВФ, сумел выхлопотать новый кредит в 11,2 млрд. долл. Первый транш, 4,8 млрд., поступил в Россию в конце июля. Но это была капля в море, деньги тут же ушли на самые острые нужды. Второй транш ожидался через месяц, но МВФ обусловил его требованием – ввести жесткие антикризисные меры.

Кириенко предложил Думе такую программу. Она предусматривала значительное сокращение всех расходов бюджета. Однако Дума его проекты категорически отвергла. Ельцин в финансовых делах вообще не разбирался. Витал в надеждах, что правительство как-нибудь выкрутится. Кириенко никакого выхода не видел и подал в отставку, но Борис Николаевич ее не принял. Население волновалось, уже давно ходили тревожные слухи о грядущей встряске. Но президент 14 августа успокоил граждан публичным заявлением, что никакого кризиса и дефолта в России не будет. Хотя МВФ указал на то, что условие не выполнено, антикризисная программа не принята, и в выделении второго транша отказал. 17 августа, через 3 дня после громкого заявления Ельцина, правительство объявило дефолт. Признало себя банкротом. Временно отказывалось от выплаты долгов. И частным заемщикам тоже разрешалось отложить выплаты иностранным кредиторам на 3 месяца. Одновременно объявлялось о прекращении искусственного поддержания курса рубля.

Финансовая пирамида ГКО рухнула. Рубль одним махом обвалился втрое. Среди населения началась паника. Люди ринулись в банки забирать свои вклады. Ринулись в пункты обмена валюты, покупать доллары на все свои рубли. Валюта быстро кончилась, и обменные пункты стал закрываться. А банки не могли единовременно выплатить деньги сразу всем желающим. Из-за банковской паники предприятия и организации не могли обеспечить зарплату своим работникам, начались массовые увольнения и сокращения… В Думе все фракции проявили солидарность, выразили недоверие правительству. 23 августа Ельцин отправил Кириенко в отставку. Сам премьер-министр предложил себе на замену губернатора Орловской области Егора Строева, бывшего секретаря ЦК КПСС. Указал, что против него коммунистическая оппозиция в Думе возражать не будет. Но президенту такая идея не понравилась. Исполняющим обязанности премьера он снова назначил Черномырдина.

1 сентября в Москву примчался Клинтон. Вроде бы, обсудить вопросы безопасности в мире. Но в основном речь шла о финансовой катастрофе. «Друг Билл» всемерно силился поддержать и укрепить «Бориса», обещал ему любую помощь США – но только если Россия не свернет с пути «реформ». А поддержать было не лишним. Финансовый и экономическй кризис дополнился политическим. Черномырдина Дума дружно отвергла, видеть его во главе правительства больше не желала. Опять шли переговоры и уговоры по фракциям, но Дума проголосовала против Черномырдина и со второй попытки. Ельцина занесло. Он намеревался «продавливать», внести ту же кандидатуру в третий раз. Подогрев себя спиртным, кричал – пусть только не утвердят! Рвался разогнать Думу, вспоминал о танках. Но тут уж перепугалось его окружение, кое-как стало тормозить его, подсказывать: ситуация совсем не та, что в марте. Как бы народ не восстал, не скинул его самого.

Борис Николаевич вспомнил совет Кириенко насчет коммунистов. Только предложил пост премьера не Строеву, а Маслюкову – который в прошлом правительстве был министром промышленности. Тот согласился, но с обязательным условием – что формировать кабинет будет он сам. Возьмет, кого сочтет нужным. Ельцин на такое не согласился. Кто-то из здраво мыслящих советников подсказал президенту кандидатуру Секретаря совета безопасности Кокошина. Однако спаситель оборонной промышленности никак не устраивал «реформаторов», связанных с Западом. Мало того, его сразу постарались подсидеть. Нашептали презиенту, что Кокошин дружит и с думскими оппозиционными деятелями, и с военными, и его спровадили в отставку «в связи с переходом на другую работу». Но при обсуждениях в Думе Явлинский назвал фамилию министра иностранных дел Примакова, и в безвыходной ситуации Борис Николаевич ухватился за нее. Действительно, личность была достойная, его уважали все партии, и 11 сентября Дума его утвердила. Одновременно сменился председатель Центробанка, Дубинина «ушли», и его место занял Геращенко.

Положение в это время было катастрофическим. Кризис 1998 г. был в России самым тяжелым. Он ударил в первую очередь по «средним» слоям населения. Тем, кто как-то сумел приспособиться к переменам в стране, налаживал более-менее благополучную жизнь, имел сбережения или деньги в обороте. Теперь они вдруг обесценились. Ряд второстепенныъ банков вообще разорился, их вкладчики потеряли все. Были случаи самоубийства. Остальная банковская система на несколько месяцев зависла в коллапсе. Оборвались финансовые связи и расчеты. Это парализовало работу предприятий, они останавливались, часть из них закрывалась. Повально повылетали в трубу многочисленные мелкие фирмочки, расплодившиеся из советских и постсоветских кооперативов. Те, кто еще вчера воображал себя «бизнесменами», пыжился выглядеть «новыми русскими», остались у разбитого корыта. Количество зарегистрированных безработных выросло вдвое. Хотя большинство оставшихся не у дел не считали нужным регистрироваться, считали это бесполезным.

Но именно Примаков из глубины кризиса начал возрождение России. Правительство он составил коалиционное, однако не из «тактических» и политических соображений, а отбирал лучших специалистов. Коммуниста Маслюкова взял своим первым заместителем, «яблочника» Задорнова оставил на посту министра финансов. И первым делом Примаков взялся наводить порядок в делах, подтягивать дисциплину. Практика использования фондов зарплаты и пенсий для решения каких-то иных нужд была категорически пресечена. Выплаты взяли под строгий контроль. За «нецелевое расходование» этих фондов начальников разных уровней стали привлекать к ответственности. Это дало свои результаты, за последующие полтора года задолженности государства по зарплатам сократились втрое.

Правительство взялось и за злоупотребления, причем на самом высоком уровне. «Газпром» во главе с Черномырдиным отнюдь не спешил возвращать огромные долги, которые ему начислили из-за неправильного налогообложения. Но в «Газпроме» появилась налоговая полиция, стала описывать имущество. Пришлось отдать. Из-за этого в 1998 г. баланс «Газпрома», одного из самых прибыльных концернов, впервые оказался убыточным. Бвла окзана поддержка Генеральному прокурору Юрию Скуратову. Он начал раскручивать дело «Мабетекс»: по данным, что эта швейцарская фирма и ее дочерняя структура «Мерката Трейдинг» за выгодные подряды по реконструкции Кремля крепко подкормили взятками чиновников, в том числе управляющего делами президента Бородина.

Было начато и уголовное дело о хищении средств компании «Аэрофлот». Среди тех, кому предъявили обвинение в «незаконном предпринимателтстве» и «отмывании денег», оказался Борис Березовский. Он предпочел исчезнуть за границей. Но было закрыто принадлежавшее ему частное охранное предприятие «Атолл-1», которым руководил партнер и друг Березовского Патаркацишвили. Это было настоящее спецподразделение, имевшее на вооружении даже американские автоматические винтовки М16, техническую аппаратуру для скрытой видеосъемки, прослушивания и записи телефонных разговоров и помещений, снятия информации с технических каналов связи. При обыске в штаб-квартире «Атолла» были найдены коробки с собранными компрометирующими материалами на тех или иных лиц.

В экономике правительство Примакова отказалось и от поддержки бюджета за счет крупных займов. Но получили льготы и преимущества предприятия, производящие продукцию на экспорт. Это было важно и для самих предприятий, на внешнем рынке они становились более конкурентоспособными, важно и для экономики – экспорт обеспечивал приток валюты. Правительство отказалось и от искусственного завышения курса рубля. Вместо этого взяло курс на накопление золотовалютных резервов. Но в условиях инфляции выделялись значительные дотации для сдерживания цен на электроэнергию, услуги железнодорожного транспорта и еще ряд ключевых статей – это позволяло помочь и промышленности, и сельскому хозяйству, и населению.

В целом же надо отметить, кризис оказал на Россию не толко разрушительное, но и… благотворное воздействие. Она избавилась от оккупации импорта. Заграничные товары, завалившие ее прилавки и рынки, резко подорожали. Покупатели стали ориентироваться на отечественные изделия. Уцелевшие предприятия и хозяйства получили возможность сбыта своей продукции, стали получать прибыль, развиваться. А крушение финансовой пирамиды ГКО нанесло серьезный ущерб иностранным предпринимателям. Держатели облигаций вели переговоры с российским правительством, но смогли получить лишь около 1 % от общей суммы долга. Разорились конторы в прибалтийских странах, специальнизировавшиеся на перепродажах ГКО. Самые большие потери понес швейцарский банк CSFB, особенно активно участвовавший в спекуляциях и захвативший 40 % рынка облигаций ГКО. При этом в мировых кругах бизнеса распространилось убеждение, что вложения в России слишком опасны. Поток всевозможных «инвесторов», ехавших в нашу страну, скупая ее объекты, подбирая под себя производственные структуры, иссяк. Начался их обратный отток. Таким образом, розничная распродажа России иностранцам сама собой прекратилась… А в итоге кризисный шок и спад экономики стал кратковременным. Перешел в заметный подъем! Впервые после обвала СССР.

Литература:

54. Волков А.А. Друг Илюхину, враг режиму // Виктор Илюхин. Охотник за президентами. М. Алгоритм. 2012.
55. Лебедь А.И. И возродится Русь. М. Фонд развития отечественной культуры. 2000.
56. Февральская эволюция // Коммерсант Деньги. № 5 (510). 07.02.2005.
57. ГКО: пять лет по пути к финансовому краху страны. Центробанк России почти признал вред созданной им финансовой пирамиды // Независимая газета. 15.12. 2001.

Из книги В. Шамбарова «Соврменная история России»